Торт

Мы сидим у кабинета, где состоится последнее исследование. Замечаю над какой-то дверью табличку с надписью: «Пультовая». Пошла мысль, я держу, как Белка и Стрелка вкупе, лапы на пульте, не руки, а именно лапы. Как любил говорить Юрий Гагарин, что трудно понять: кто же он теперь -  то ли первый человек, полетевший в космос, то ли последний из собак, которых после его полета перестали отправлять туда. Мне сразу же пошел стих, набрав его на телефоне, я тут же отправила его моему преданному поклоннику. От него пришло сообщение, что на самом деле этих собак звали не Белка и Стрелка, а Матильда и Луиза. Поскольку мое имя близко по звучанию к этим именам, то я в этой ситуации точно могу сойти им, наверное, за сестру, сестру по несчастью, и лапы на пульте мне сейчас точно держать. Именно эта мысль помогла мне через 5 минут, именно это  занимало меня всё исследование длиной почти в час.

Я почти бегу по коридору Клиники не оборачиваясь, ты пытаешься затормозить мой шаг, я вырываю свой локоть из твоих рук, и ты уже, кажется далеко. Ты громко зовешь меня, ты просишь тебя подождать, но я не собираюсь останавливаться, я почему-то почти в истерике перехожу на громкий шепот.  Я не собираюсь задерживаться здесь ни на секунду, именно так: ни на секунду! В лифт с нами входит медсестра, на глазах которой разыгралась эта сценка. Она не удержалась от вопроса мне: «Неужели у нас так было плохо?» Да, когда я была у вас тогда, когда я болела, мне было именно плохо, я по своим ощущениям умирала! И теперь я эту память хочу вытрясти из головы! Я хочу забыть всё, что связано с этой болезнью. А медсестре я сказала уже смеясь, что мне не у них было плохо, мне самой с собой было плохо, а сейчас я уже не болею, поэтому бегу, бегу отсюда прочь, бегу буквально сломя голову.
Минут десять назад, когда мы уходили от врача, он, посмотрев результаты последнего исследования, только  пожелал нам жить и радоваться жизни, радоваться. Всё, всё окончено, то, что тянулось почти 2,5 года, завершилось!

Мы вышли на улицу, ты всё пытаешься заглянуть мне в глаза, тебе до сих пор не верится, что и правда всё окончилось. Ты периодически подносишь мою руку к губам, и что-то шепчешь то ли себе, то ли мне. Трамвай, громыхая на стыках рельс, несет нас, я убеждена, в светлое будущее, наше будущее!
Ты, не говоря мне ни слова вдруг сворачиваешь в булочную, мы купили торт, а дома ты видимо для проформы «погромыхал» на наших Зайцев. И моя младшая дочка, обидевшись на тебя, на поедание тортика не вышла. Меня это как-то немного «заело», маленькая моя, мы же празднуем мою большую победу, нашу победу. Моя девочка – ты же моё продолжение, и моя победа, по праву, - и твоя победа, отпусти свои обидки и выходи к нам праздновать! А энергетически это, наверное, значит, что я, прежде чем случиться этому тортику, я сама должна была отпустить все свои обиды, что уже стали тянуть меня в пропасть. И если мы сейчас купили этот торт, значит, у меня все-таки получилось, получилось отпустить свои обиды. Я простила себя, я простила мир, простила, чтобы жить...