Градусник и клизма

Градусник лежал в своём уютном футляре и дремал. Ему было вполне удобно, хотя и немного тесновато. Никто не теребил, не тряс и не оставлял где попало. Он было уже задремал, как вдруг ящик стола открылся. Чья-то грубая рука, достав его, поднесла к яркой лампе, перебив весь сон. Затем начала изо всех сил трясти.
Такие встряски были делом обычным. Особенно не нравилось Градуснику, когда поздним вечером или ранним утром, именно тогда, когда очень хочется спать, его грубо хватали и… Беспардонное, бесцеремонное вмешательство в его жизнь очень не нравилось Градуснику. Он постоянно находился в предстрессовом состоянии. Градусник никогда не знал, что с ним может произойти в ту или иную минуту. Он абсолютно не распоряжался своим временем.
И в этот раз противная волосатая рука несколько раз поднесла его к морщинистой, как вспаханное поле, физиономии, долго качала из стороны в сторону то, приближая к узенькой щёлке глаза, то отдаляя на почтительное расстояние. Наконец жуткая лохматая лапа, зажав его в потном кулаке, начала встряхивать с такой неимоверной силой, что Градуснику показалось – вот-вот из него вылетят все мозги. Настроение упало до нуля.
– Это просто кошмар какой-то, а не жизнь! – возмущался Градусник, но поделать ничего не мог.
После  очередной,  абсолютно  незаслуженной
взбучки, его прямо головой сунули в ненавистное отвратное место. Кругом неприятно пахло, было сыро, темно и волосато. Градусник уже начал терять сознание, как всё эта же мерзкая шерстяная ручища, схватив его за туловище, вытянула из отвратного места и опять поднесла к носу, похожему на перезрелый баклажан. Недовольству Градусника не было предела. Он чуть было не закипел от возмущения.
– Ну,  за  что  мне  такое  наказание?  –  задавал  он себе вопрос на который не находил ответа отчего стекленел, замыкался и уходил в себя.
Однажды, после такой же мучительной пытки, Градусник, приходя в сознание, лежал на небольшой тумбочке и страдал. Вокруг него валялись злые надменные колкие в общении Шприцы, мягкая по натуре, но пустая и не интересная в общении Вата, плоские хитрые маленькие Таблетки постоянно ехидно хихикали. Они всегда собирались кучками и, переглядываясь, про всех сплетничали. Нафуфыренный чистюля франт-Бинт с безразличием взирал на всё происходящее. Он знал себе цену и потому всегда надменно молчал. Двуличные острые на язычок и колкие в общении Ножницы клацали своим металлическим голоском, всё время пытаясь встрять в разговор и резануть правду-матку.
– Компания, честно говоря, ещё та, – думал про себя Градусник. Всё было как всегда, но, в то же время, что-то было не так. Сначала Градусник никак не мог понять, в чём же дело? Наконец он понял. Появилась новенькая.
– Ты    кто?  –  холодно   спросил   градусник   большую
игривую толстушку, которая походила на лампочку.
Толстушка стояла и молчала, как будто набрав в рот воды.
– Как тебя зовут? – ещё раз попытался узнать Градусник.
Толстушка надменно-кокетливо посмотрела на прозрачного худыша и ничего не ответила.
Градуснику очень понравилась круглощёкая полнушка. Она неплохо выглядела. Вся такая пухленькая, гладенькая, рыженькая.
Он напряг свою память и попытался вспомнить, где он мог её видеть.
– Ты – Луковица! – закричал он радостно, припомнив, что не так давно впервые побывал на кухне.
– Странно, однако, ты такая большая, но всё равно хорошо выглядишь! – сделал он ей комплемент.
– И вовсе я не луковица, – обиженно отозвалась рыжая красавица и отвернулась.
Градуснику захотелось сделать комплемент незнакомке, на вид мягкой и доброй, и он вежливо спросил:
– Где ты так красиво загорела?
– Места надо знать! – горделиво ответила очаровашка и опять погрузилась в себя. Гордость постоянно наполняла и переполняла её.
– А всё-таки, как тебя зовут? – не унимался Градусник.
– Клизма, – коротко ответила полнушка.
– А меня Градусник. Мне очень скучно и одиноко. Меня всё время заставляют волноваться, отчего моё давление прыгает то вверх, то вниз, – стал жаловаться худенький Градусник.
– А  мне  нравится   моё   предназначение,  –  горделиво произнесла Клизма.
– Любовь,  сострадание,  забота  о  ближнем   меня   так переполняют, что я готова отдать всю себя. Правда, почему-то меня многие боятся и не любят, – посетовала она.
– Но это пустяки по сравнению с тем, в каких местах я бывала. Горы, леса, ручьи, реки и озёра. Я столько видела в жизни, что… – и она забулькала.
– Ах, я такая плаксивая, такая плаксивая, – призналась она Градуснику.
– А давай поменякмся местами? – предложил Градусник.
– Ты встанешь на моё место, а я на твоё. Если ты полна любви и сострадания к ближнему, сжалься надо мной и сделай для меня что-нибудь приятное.
– А зачем тебе это? – поинтересовалась Клизма.
– Мне так надоела моя однообразная жизнь, что я готов просто разбиться вдребезги, лишь бы стать чем-то другим. Уж я бы на твоём месте, я бы… – размечтался Градусник.
– Ладно,  –  согласилась  добрая  толстушка   Клизма, – только не суй свой нос слишком далеко, ты ведь такой утончённый, такой хрупкий, – посоветовала она.
Ночью новые знакомые поменялись местами.
Клизма перекатилась на место Градусника, а Градусник переместился на место Клизмы.
Ранним-ранним утром, когда рассвет ещё только брезжил, а ночь не отступила, рука в белой резиновой перчатке схватила Градусник и, не обратив ни какого внимания на его настроение, сунула во что-то мягкое, тёмное и зловонное. Так глубоко он ещё не проникал в пучину мирового создания. Минуты казались вечностью. Он задыхался от невыносимой жуткой окружающей среды, которая сжимала, сдавливала его со всех сторон. Темень была невыносимая. Градуснику казалось, что его пытаются задушить. В тот момент, когда он приготовился к смерти, спасительная рука высвободила его из жуткого плена. Он был в не себя от ярости. Ему и прежде приходилось зажимать нос. Бывало и такое, что было нечем дышать, но чтобы так!!!..
– Как же так? – спрашивал он себя.
– Я всегда считал, что хуже моей жизни быть не может, но похоже я ошибался. Моё предназначенье, оказывается, гораздо лучше, чем-то, которое выбрала себе эта пампушка Клизма, – рассуждал про себя Градусник.
– Ну,  как  тебе  новая  жизнь?  –  увидев  его,  спросила
Клизма.
– Ты решила меня разыграть пузатая тыква! – рассержено
набросился на неё Градусник.
– Что ты и в мыслях не было! – удивилась Клизма.
– Тогда   почему   же   ты   не    предупредила    меня о невыносимых условиях, в которых ты
пребываешь? 
– Но   для   меня  –  это   нормальные   условия, – пожав округлыми плечами, возразила Клизма. – Мне нравится моя жизнь. Ты мне очень симпатичен и я хотела сделать тебе приятное, – призналась она.
– Приятное?.. – удивился Градусник, – да в помойном ведре приятнее находиться, чем там, где я побывал.
Градусник примолк, его серебряная шапочка потускнела, он размышлял…
– Нет,  –  произнес  наконец  он глубокомысленно, – уж лучше оставаться на своём месте, чем стремиться занять
чужое! Это только кажется, что у других рай. Очень может быть, что одному мёд – то другому дёготь.
Он окончательно решил никогда больше не жаловался на жизнь. 
– Вот так позаришься на чужое место, займёшь его и окажешься не в Раю, а в… – сделал он вывод.


Из книги: "Неприличная фамилия". Магазины Москвы, (Библио-Глобус).
http://oleg-tain.ru/