Леший Глава 28. Пуговки в кармане

Глава 28.
Пуговки в кармане

-Мужики, тут вот такая загвоздка получается, понимашь, - Иван Михайлович  виновато опустил голову, поковырял носком валенка в калошах мерзлую землю. – Несогласованность небольшая получилась. Раньше-то вам за работу по радиофикации обещали деньги на колхоз перевести, а потом  там финансисты объяснили, что нельзя так. Мол, не имеет права колхоз заниматься такого рода деятельностью. Короче, придётся вам самим в район съездить и деньги самолично в кассе получать. Мы с Иваном Степановичем порешали вопрос. Послезавтра он трактор в район отправляет со льном. Ну, вы там заодно разгрузите его, в Доме колхозника переночуете, наутро деньги свои в кассе у связистов получите и обратно.  Там Зинаиде ишшо каких-никаких продуктов захватить надо будет. Да глядите у меня, не пропейте зарплату-то на радостях. Ну, да я позвоню, чтобы деньги вам только наутро выплатили, а то ить неровён час, прогулеваните да по пьяни-то потеряете ишшо.
Накануне поездки тракторную тележку загрузили льняными снопами. На дно уложили покороче -  неумоевские с пригорка, а потом – с дерюгинских полей, из низины, которые рассчитывали сдать первым сортом. А если приёмщица попадется доверчивая, так может и всю партию одним сортом примет.
-На тебя, Анемподист Кенсоринович, одна надёжа, - напутствовал Иван Степанович. – Ты уж им много-то пить не давай. Тверёзыми домой привези, да и там штобы не позориться перед народом-то. А то знаю я Фёдора! Без меры нажраться может. Как потом обратно доберётесь?
-Будь спокоен, Иван Степанович! Всё ладом сделаем. Денег  у мужиков нету, до получки не загуляют.
Мужики специально устроили себе закуток возле заднего борта тракторного прицепа, высоко забитого и увязанного верёвками льносоломкой. В этом году она хорошо вылежалась на луговине под августовскими росами и действительно должна была пойти на льнозаводе высоким сортом. Ежели, конечно, не обманут приёмщики, что повторялось из года в год с одинаковым результатом не в пользу колхоза.
Спорый «беларус» по ухабистой дороге ехал медленно, а на замерзших кочках болота вообще передвигался еле-еле. Мужики, чтобы согреться, даже вылезли и шли следом за трактором, невольно охая, когда высоко гружёная тележка вдруг сильно заваливалась на ту или другую сторону.
Промерзшие топи проехали без приключений, дальше уже начиналась территория богатого соседнего колхоза «Заветы Ильича» с хорошей ровной дорогой, то взмывающей на пригорки, то  стремительно падающей в глубокие низины, где колеса четко пересчитывали брёвна каждый год заново отстраиваемых мостов, потому что половодье с завидным постоянством прежние смывало и уносило в озеро. На половине дороги остановились у чайной, размяться и согреться чайком со свежими булочками.
-Дак што там тебе председатель про сто грамм для сугрева-то напутствовал? – лукаво поинтересовался Степан, когда мужики ватагой ввалились в просторное помещение придорожной столовой, именуемой со стародавних времён чайной.
-Дак это, так и сказал, мол, мужикам закажи по сто грамм чаю. Не больше. А то, ежели по большой кружке выпьют, в штаны напустят на морозе.
-Ладно, чаю можно и по полстакана, - согласился Иван. –Но ты уж уважь земляков-то, возьми по кружке пива. Когда-то опять попробовать доведётся?
-Вот с пива-то и будет гонять, - заартачился Леший. – И так уж время к обеду, а пока до района доберёмси да лён сдадим. Не опоздать бы на приёмный-то пункт.
-Да мы тут типереча мигом докатим, - пообещал Фёдор. - Возьми, Кенсоринович, по кружке пива.
-Тебе не возьму. И не проси. Забыл, как Вася Зайцев родного брата прав лишил за пьянку? А тибя-то уж подавно загребёт, ежели остановит да унюхает. Мужикам вон так и быть возьму по кружке. А Веньке тоже ишшо рано.
-А мне, дядя Аник, и не нада. Не люблю я эту казённую мочу. Вот домашнее пиво на сусле – другое дело.
За полчаса мужики отогрелись, залпом выпили по кружке пенистого с кислинкой пива и заторопились дальше в дорогу. Не доезжая до райцентра, Фёдор свернул по давно знакомой дороге на льнозавод, где в очереди стояли только два таких же прицепа, поэтому сдали соломку без хлопот. Правда, приёмщица попалась стервозная, страшно ругалась матом и всё норовила занизить сортность. И засорённость большую увидела, и, мол, не вылежалась соломка, и длину замеряла, отступая от корней сантиметра три и столько же не засчитывая у верхушек, и долго мяла в горстях,  нюхала и клонила к тому, что выше четвёртого сорта принять не может. Но спасибо Анемподисту Кенсориновичу! Смотрел он смотрел на это дело, потом веско так молвил:
-Ты это, девка, тут не крути, как телок хвостом. Не придуряйси! Мы ить, пока не разгрузились, и в инспекцию проехать могём. Пущай там в лаболатории определят, ково ты тут мозги пудришь.
Приёмщица посмотрела на Лешего, заворчала что-то неразборчиво вполголоса, но смягчилась:
-Ладно, проежжайте вон к весам, потом к той скирде, разгружайтесь сами. У миня работников для вас  не предусмотрено. – И стала заполнять документы.
Разгрузили быстро. При этом постарались мелкоту со дна тележки заложить хорошей длинной соломкой. Ещё ведь не раз ехать придётся, так чтобы на скандал не нарываться. С такой стервой, ежели что, потом кроме как техническим сортом  на ветошь  и рассчитывать не придётся.
В Доме колхозника как раз оказалась комната на шесть человек. Дежурная предупредила, что если кто появится, она к ним подселит, так что пусть вон ту крайнюю от двери койку не трогают и на неё не садятся.  Кровати стояли изголовьем к стене, образуя посередине пространство, занятое большим круглым раздвижным столом, точно таким, как был куплен Фёдором себе домой сразу после женитьбы. Вокруг стола нетерпеливо ждали гостей грубо сколоченные табуретки. Скорее всего, их делали на уроках труда ученики местной школы.
-Ну, вот и устроились, - обвёл взглядом жилище Леший. – Тебе, Венька, как самому молодому место возле печки у выхода, чтобы ближе ночью на улицу в туалет бегать.
Мужики хихикнули и стали рассаживаться на накрытые байковыми армейскими одеялами кровати со скрипучей  пружинной сеткой.
Степан  несколько раз привстал, оценивающе проверяя прочность сооружения.
-Да не боись, Стёпа! – заметил Фёдор. – У нас в армии точно такие были в два яруса. Так эть никто за все время службы со второго яруса вниз не провалился.  А там ить при отбое-то со всего маху плюхаются.
-От молодой! Он мне, деду, будет про армию сказки рассказывать. Так ить я на год поболе твово служил-то. И подъём-отбой не месяц, как ты на карантине, делал, а два года за сорок пять секунд вставал и ложился. Это вон Веньке надо, пока армейская кровать есть, тренироваться.
-Дак мне как раз завтра в военкомат Иван Михайлович наказал сходить.
-Ладно, тогда на сёдни тренировки отменяются. Ну, што, Анемподист Кенсоринович, веди ужинать. Ты у нас за главного. Теперь-то и мне можно сто грамм накатить, - Фёдор встал посреди комнаты и посмотрел на земляков, медленно переводя взгляд с одного на другого.
-А может это, мы тут поедим? – Иван тоже посмотрел сначала на Лешего, потом на остальных. Он не любил быть на людях, особенно в чужих местах и с незнакомыми чувствовал себя неловко. Это вон Федька, тот  любил в компании себя показать. Особенно после первого стакана.
-Да мне тут Дарья с собой чево-то наготовила. Хотела пирог рыбный положить, да я не взял. Чо народ-то смешить? Знатьё бы, што вмистях ночевать будем, дак можно бы и взять, - Степан достал свою сумку и начал выкладывать на стол газетные свёртки. В одном был присыпанный сушеным укропчиком  солидный кусок солёного свиного  сала с торчащими дольками чеснока, в другом – каравай свежего домашней выпечки хлеба, пара крупных красных луковиц. У Ивана оказалось варёное мясо с наступлением морозов  забитого бычка, Веньке мать положила пирогов с капустой и жареную печень, которую парень завсегда считал за деликатес. Леший захватил с собой отварной солёной щуки и тушёную тетёрку.
-Вот люди живут! – восхищенно воскликнул Фёдор. – А моя мне хрен с маслом показала. Говорит, мол, к маме поесть сходишь.
-Ой, дак ведь и вправду, ты же к тёще на блины пойдёшь! – Степан начал раскладывать снедь по столу. - Там тёщенька и чаю сладкого с блинами выставит, и водочки нальёт любимому зятю, - стал подтрунивать  мужик, хорошо зная про отношения высокомерной тёщи к деревенскому зятю.
-Да пошла она! – отмахнулся Фёдор. –Не был я там со свадьбы и не пойду никогда. Нотации ихние слушать, что загубил девке жизнь. А водочки нам и Кенсоринович купит. Поди, не зажилит. Отдадим же завтра, как только получим свою большую зарплату. А, Анемподист Кенсоринович? Поторопиться бы надо, а то закроют магАзин. Это ить не у Зинаиды, ночью не попросишь.
-А и правда, Анемподист Кенсоринович! Может это для сугреву-то выкроишь? – поддакнул Иван.
Леший встал, крякнул и начал надевать полушубок.
-А то давай я сбегаю, - выразил готовность Степан.
-Сидите уж, сам схожу. А вы пока на столе всё как следует разложите да порежьте по-человечески. А то знаю вас, как нехристи какие.
Леший скоро вернулся с двумя бутылками водки и заворчал по поводу сервировки, устроенной совсем как на лесном пеньке.
-Мы это мигом исправим! – встрепенулся Фёдор и пошёл к дежурной за тарелками под мясо и рыбу.
-Ты бы гостинцев-то бабе снёс, - крикнул ему вслед Леший. Фёдор в дверях развернулся:
-И то правда. Нам всё одно самим столько не съесть.
На правах старшего Леший положил в газету сала, вареного мяса, отломил ножку тетерки.
-Скажи, пусть не брезгует деревенским угощеньем. Чем богаты, мол, тем и рады.
Фёдор вернулся с тремя суповыми тарелками и вилками.
-Ой, мужики, а каких я там в коридоре фифочек видел! Обалдеть! Дежурная говорит, что из области с какой-то проверкой. Может в гости позовём?
-Так они к нам и пошли! Из области-то, - сразу же усомнился в успехе предприятия Иван.
-Ой, одна там такая вся! – не унимался Фёдор. – Титьки - во! – он  поставил  далеко перед собой  ладони с растопыренными пальцами. – Ой, я бы с такой на койке пружинами-то поскрипел!
-Ты только ночью зубами во сне не скрипи, а то я ужас как не люблю этого звуку, -  заметил Леший. - С войны ишо не люблю. У нас один в землянке так скрипел зубами, что немцы слышали. Вот с тех пор и не переношу этово скрипу. А ты слюни-то не пускай, не твово поля ягоды. Пей лутче да закусывай, а то запьянеешь.
Мужики разлили первую бутылку в гранёные стаканы, что стояли на столе вокруг наполненного кипячёной водой графина. Немного плеснули Веньке.
-Вы это, сдурели што ли? По полному-то на голодный желудок, - предостерёг Анемподист.
-Да мы за два раза, - откликнулся Фёдор. – Ну, мужики, за нас, за всё хорошее.
И отпил ровно половину налитого. Посмотрел на стакан, прищурился, поставил на стол и смачно крякнул:
-Эх, всяк пьёт да не  всяк крякнет! Хорошо пошла. Сразу кровь по жилам веселее побежала.
После второй бутылки мужики изрядно захмелели. Венька, не привычный ещё к спиртному,  разрумянился, потом начал икать, быстро уклался на свою постель и моментально затих.  Захмелевший Фёдор всё порывался идти знакомиться с городскими женщинами, что жили в двухместном номере рядом с дежурной. Он настолько  образно расписывал их достоинства, что сбил таки с панталыки и Степана, которому тоже захотелось увидеть, что это там за титьки, которые просто свели с ума их тракториста. И как ни урезонивал Анемподист своих захмелевших земляков, они под предлогом отнести тарелки и попросить чаю вышли из номера.
Фёдор отдал дежурной тарелки, узнал, что кипяток есть, а вот заварка кончилась, постучал к женщинам. На неуверенное «Да! Войдите!» широко распахнул дверь и ввалился в комнату:
-Девушки, мы знакомиться пришли.  Не откажите в любезности.
Всё же годы супружества с бывшей несостоявшейся корреспонденткой не прошли для Фёдора даром. Кое-какому обхождению с дамами он научился, но проверяющие из области эту галантность не оценили.
-Мужчины!  Вы что хотите? – строго спросила та, чьи груди и свели с ума  Фёдора, которому дома в постели подержаться было не за что.
-Вас хотим! – чистосердечно признался Фёдор и выжидательно прислонился к ободверине. Из-за его спины Степан жадными глазами ощупывал городских женщин, одетых в красивые китайские шёлковые халаты с большими разрезами, в которых  виднелись соблазнительно открытые чуть не на половину желанные округлости.
Та, которая особенно глянулась Фёдору, с явным презрением медленно повела взглядом от спутанных кудрей мужика вниз, скользнула по грубому обветренному лицу с  большим носом в форме картошки, остановилась на вывязанном Марьей замысловатом узоре  свитера, видимо, пытаясь запомнить рисунок, внимательно посмотрела на  широченные стеганые ватники, завершила осмотр гостя его растоптанными промасленными и провонявшими соляркой валенками.
-Выйдите, пожалуйста, вон!
-Я что? Я ведь и жениться могу, - растерянно заговорил Фёдор.
-Я  разве не очень внятно сказала? – повторила строгим, не терпящим возражения голосом дама из области. – Выйдите, пожалуйста, вон! Или вы хотите, чтобы я милицию вызвала? Дежурная! – крикнула она в коридор громким голосом.
Дежурная была настороже и появилась в тот же миг.
-Выпроводите, пожалуйста, этих пьяных наглецов. И закройте плотнее дверь. – Она произнесла это начальственным тоном и демонстративно отвернулась к окну.
-Вы уж, пожалуйста, не шумите тут. А то не ровён час и правда милицию вызовут. Перед ними тут самое высокое начальство лебезит, дак вы уж поаккуратнее, -  уговаривала постояльцев дежурная, подталкивая в сторону отведённого им номера.
-Ну, что, накобелировались? – спросил со своей кровати Леший.
-Да ну их, не больно и надо! – отмахнулся Фёдор. –Гонористые больно. Им рабоче-крестьянский класс не по нутру. Брезгуют. - Он сел на кровать, тяжело скрипнул пружинами. – А всё таки я бы с этой, которая в халате  с красными цветами, поскрипел пружинами.
-А я их и не разглядел совсем. Вроде бабы как бабы. Одёжа тольки дорогая. А ежели раздеть, от наших в байне  не  отличить, - философски заключил Степан, стаскивая стёганые штаны и укладывая их на пол в изголовье кровати. Минут через десять оба незадачливых ухажёра крепко спали по обе стороны от Лешего. А ему не спалось. Снова пришла в голову озорная мысль.
Анемподист  достал из кармана своих штанов ножик, срезал на ватниках Степана все пуговицы, положил их ему же в карман, потом то же самое проделал с ватниками Фёдора и с озорной улыбкой тут же заснул крепким здоровым сном.
Наутро Фёдор долго нащупывал пуговицы, ворчал, что с похмелья не может их найти, а когда нашёл в кармане, во весь голос заматерился. Через минуту к его нецензурному монологу  присоединился басовитый рык Степана:
-Ну, што за шкодник растёт, а? Где этот шнурок грёбаный? То крапивой в жопу тычет, то пуговицы на штанах срежет. Придушу гадёныша.
Но Венька,  спозаранку разбуженный Анемподистом, уже бегал по кабинетам военкомата, выясняя подробности про призывную комиссию.
Степан долго ходил по комнате, держа одной рукой спадывающие тяжёлые штаны, чтобы отправиться в расположенный в деревянном сарае метрах в двадцати от Дома колхозника туалет. Едва он отпускал из пригоршни края штанов, чтобы надеть полушубок, те моментально сползали вниз, оголяя кривые волосатые ноги.
А Фёдор растянулся на кровати и заявил, что поскольку без пуговиц штаны на нём не держатся, рулить он всё равно не сможет, а потому будет спать до тех пор, пока пуговицы сами не прирастут или этот пришалимок Венька не пришьёт их обратно. А Леший над мужиками подтрунивал:
-Говорено было вчерась, не ходите к городским бабам, а то без штанов оставят. Дак эть не послушались, попёрлись. Вот без штанов и вернулись. Што  типерича дома жёнкам-то говорить станете? Што по****овать неудачно сходили?
-А чо тут за шум? – начал просыпаться и высунул голову из-под одеяла Иван.
-Да вот мужики вчерась на ****ки сходили к городским бабам. Дак они такие нетерпеливые оказались, не могли дождаться, пока  наши штаны снимут, как бросились их замороженных бойцов в ватниках искать, все пуголки оторвали.
-А вам бы только скалиться, - огрызнулся Фёдор и стал придумывать крепление для тяжёлых стеганых штанов, которые приходилось придерживать рукой.
Механизаторская сметка выручила и на этот раз. Деревенские трактористы, известное дело,  и гвоздь вместо болта приспособить могут, и прохудившуюся трубку топливоподачи запалённым капроновым чулком заклеить, и еще много чего такого, до чего у зашоренных сопроматами да ГОСТами конструкторов да инженеров никогда бы ума не хватило. Фёдор походил по комнате в поисках торчащего в стене гвоздика, чтобы использовать его в качестве, но никаких картин на стенах не было, а вешалка для верхней одежды у входа  накрепко была приделана к стене кованными четырёхгранными гвоздями с большой плоской шляпкой ещё поди со времён строительства самого здания. После безрезультатного исследования подручных материалов для крепежа штанов Фёдор взял со стола самодельный охотничий ножик Степана, отколупнул от крышки табуретки щепочку, просунул в петлю для пуговицы  уголок опушки, проколол его и вставил деревянную палочку.  Штаны держались. Головастый мужик несколько раз присел, попрыгал, ватники не сваливались.
-Ну, вот, едрёна мать!  Типерь хоть руки свободны. Только какая же ****ь додумалась пуговицы-то отрезать? Пойду, может у дежурной хоть иголка с нитками есть.
У дежурной ни иголки, ни ниток не оказалось, но она посоветовала постучать к дамочкам, у которых наверняка это всё найдется. Но после вчерашней попытки знакомства Фёдор от такого предложения отказался напрочь.
Мужики сходили ополоснуться под стоящим в конце коридора умывальником и уже уселись за стол доедать домашнюю снедь, когда вернулся из туалета любивший долго посидеть над очком Степан. Свои спадающие тяжёлые штаны он придерживал левой рукой.
-Ох, и колотун там, мужики! – сообщил он сводку погоды. – Трактор-то хоть бы завелси, а то придётся оттепели ждать в районе.
-Не боись, заведём! – заверил Фёдор. – Я же вчерась керосинчику  в солярку добавил, не должна замёрзнуть. Ежели што, факелочком помпу отогреем да под бак огонёк заведём. Вам вот только в тележке-то не больно сладко придётся.
-Ой, а мы сёдни богатые будем, дак сугреву в дорогу купим, - потёр руки Иван.
-Богатые-то богатые, тольки как я за деньгами в контору пойду? Так и буду штаны одной рукой держать, штобы не свалились? – Степан свободной правой рукой задумчиво почесал  в затылке.
-А ты у смекалистых учись, - посоветовал Леший. – Вон Федька-то какое приспособление удумал.
Ноу-хау головастного тракториста было тут же использовано и на штанах Степана. Ватники держались крепко, но была одна загвоздка: прореха толстых стёганых брюк от повсеместно применяемой на Руси зимней  спецовки топорщилась и была похожа на большое расклеванное дятлами дупло  старой сосны. Анемподист посмотрел на экипировку земляков и подметил:
-Вы это при народе полушубки-то нараспашку не носите, а то, не ровён час, петухи на улицу выскочат. Добро бы еще шкворни у вас были, как у Олёхи, а то ить  своими жаворонками опозорите Кьянду на весь район.
-Тибе бы только скалиться, - огрызнулся Степан. – Да мой жаворонок-то поболе твово будет.
-А я  свово потому взаперти и держу, што хвастать нечем. Это вы с Федькой ширинки распахнули – смотрите, люди добрые, мы вам из деревни напоказ своё добро привезли. Запахнись хоть, а то вон и кальсоны наружу торчат. Стыдобище!
Мужики беззлобно поперекидывались колкостями да шутками и начали собраться.
-Ну, где там твоя контора связи, веди за получкой, - нетерпеливо начал Степан.
-Чо, невтерпёж в лавку за опохмелкой? Вы глядите мне, ишо товару надо нагрузить. Там Зинаида целую бумажку потребностями  исписала. Напьётесь, дак кто грузить станет.
-А вот пущай Венька и потеет за всех, может хоть на шалости сил не останется.
-Вы это, мужики, на Веньку-то не серчайте зазря. Ему бы до этого и не додуматься было. Я вам пуголки-то отрезал, как тольки вы захрапели, - сознался Леший.
-Нет, вы только посмотрите, а? Ети его мать, старый хрен! – уже беззлобно воскликнул Степан. – Подозревал я на тибя, но уж не поверил, што ты на такую пакость способен. Думал, малец сдуру сотворил, а тут старый хрен всё не угомонится. Всё детство в жопе играет. Веди уж давай в свою контору! А за страдания наши с тебя бутылка.
-Да разиж за бутылкой дело станет! Как только товар загрузим, дак сразу и поставлю. На морозе-то и я с вами для сугрева приму.
Деньги мужикам  выплатили без канители. Контора связи была рядом с военкоматом, поэтому Анемподист пошёл разузнать, что да как там у Веньки. А тот как раз  в дверях навстречу попал:
-До весны оставили, дядя Аник. В стройбат записали. Щас там у них уже перебор, а весной, говорят, будет разнарядка куда-то на Север. Хоть белый свет посмотрю, а то кроме как в районе и не бывал нигде.
Товар получили по полному списку, аккуратно сложили в прицеп, накрыли брезентом.
-Вот простофили, не догадались соломы из дому захватить. Сидели бы типерь, как баре: и в тепле и мягко, - посетовал Степан.
-Ты, Фёдор, как увидишь где возле дороги скирду, остановись, мы для тепла в тележку-то соломы накидаем. Поди, не обеднеют от одной охапки. А ты, Венька, в кабину полезай, а то в фуфайке своей околеешь за дорогу.
Домой  с несколькими остановками для сугрева и обедом в придорожной чайной добрались уже впотьмах. Иван со Степаном всё норовили запеть какую-нибудь песню, но дуэт не получался да и слов не знали. Даже любимая председательская «По муромской дорожкее» за незнанием продолжения заканчивалась на первом куплете. Когда проехали Семёновку мужикам было уже не до песен, они еле ворочали языками, поэтому дома сначала пришлось их доставить по домам, а потом уже выгружать товар.
Жёны на своих пьяных мужей даже не ворчали. Состояние это было давно привычным, а тут на этаком морозе вернулись домой без  обморожений да еще и с полными карманами денег. Такой богатой получки бабы век не видывали, да ещё и новость мужья еле внятно выговорили, что из Костомы в их сторону уже бригада провода тянет, и к новому году в домах будет радио. Культурный уровень Кьянды обещал быть высоким.