Виталий Бианки

Болею. Как называется болезнь, не могу выговорить.
 « Р» сопротивляется мне и в семь лет.
 Я не картавлю, я её просто не произношу.
Об этом и думаю, натянув одеяло на голову, - комната проветривается.
Я знаю, что за окном в скворечнике живут два скворца.
Мне хочется думать о них, но я как-то не умею о них думать.
 Мне хочется сказать о них маме, острожно приподнимаю одеяло:
- Мама, а скворцы разговаривают друг с другом ?
Мама не слышит, она  стоит ко мне спиной ,  я вижу, что она читает.
Когда мама читает, то можно  и не разговаривать с ней – не услышит. Это мы с сёстрами уже давно знаем, и не пристаём к ней с вопросами. 
Я вздыхаю и прячусь под одеяло. Не успела я сосредоточиться на мысли о разговорах скворцов, как одеяло приподнялось. Это мама – она протягивает мне книгу.
- Я уже прочитала, не могла оторваться, ты же меня знаешь, - извиняющимся голосом произносит она.
Теперь уже моя очередь не слышать. В  моих руках книга – большая, какая-то вся нежная – зеленоватого цвета, с почти прозрачными рисунками на обложке, она очаровывает и притягивает. Я прижимаю книгу к себе  и устриваюсь поудобнее.
Сколько раз я перечитывала Виталия Бианки ? Счёт теряется.
В библиотеке я долго спрашивала   новые книги про ребят и зверят, пока не научилась пользоваться каталогами, а сейчас и поисковиком. Что я искала в этих книгах  , перечитывая и перечитывая рассказы про муравьёв , птиц, рыб, собак и кошек ?
Есть, наверно, ответ на этот вопрос, но мне почему-то не хочется его знать.