Прости, Володя...

Ну что такое Маяковский? Ну, кормили меня когда-то в школе этим «геволюционным» «г…», «облаком в штанах», который «достаёт из широких штанин». Какой это поэт? Это – агитка ходячая, как и его поганенькие стишки. Зубодробительные железобетонные горы мусора – разве это рифмы? Станет человек с хорошим вкусом терзать свой слух этими корявыми лозунгами? Ушло в свои кровавые тридцатые, и ладно… Зачем забивать себе голову.
Есть же Лермонтов, есть Есенин, есть Заболоцкий, наконец…
А потом я услышал «Маяк». Сплиновский. И совсем не Сплиновский. Потому что у Васильева – это река: плавная, округлая, мягкая… А здесь – здесь вроде то, да не то…

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
   руки твои, исступленный, гладил.

Что за бред? Откуда? Это не Саша. Это не «Сплин». Это… Удивительным образом текст заворожил – заворожил именно своей новизной, страстью, болью… ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬЮ.

В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай хоть в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.

Такое мог высказать лишь ПОЭТ. Поэт с огромным, любящим сердцем и огромным, ОГРОМНЫМ талантом. И этим поэтом был…
Владимир Маяковский. «Рупор пролетариата». Для меня это было настоящим шоком. Такого просто не могло быть… Как Маяковский, строчивший свои большевицкие агитки,  мог писать ТАК и о ТАКОМ… Как из-под его руки явились миру строки:

Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.

«Маяк» зачаровывал. Я понял, я разгадал почему: это редчайшее сплетение двух талантов. Великих талантов – Владимира Маяковского и Александра Васильева.

Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

«Лиличка» Владимира Маяковского. «Маяк» Александра Васильева. Прости, Володя. Я правда не знал. И ещё… Мне горько, что тебе пришлось наступать на горло своей песне. Не нужно было этого делать… Не нужно. Ещё раз прости.