Девятая Книга Деяний

Во имя Закона начинается Девятая Книга Деяний.

Нежная дева Любовь бредёт по зелёным лугам,
Взгляд её – солнечный луч, в следах расцветают цветы.
Чёрная страшная Тень ползёт у неё за спиной,
Холодом смертным дыша и ужас вселяя в сердца.
Дева Любовь говорит: «Чудовище мерзкое ты!
Прочь отступи от меня! Ты страх нагоняешь на всех!»
Деве ответила Тень: «Безумная, как я могу?
Должен разрушить я всё, что нежностью ты создала».

Все оттенки крови.
Итак, вернувшись в Массилию, Марциан и я узрели перед собой невиданное столпотворение. Никогда ещё наш дом не посещало такое множество тёмных тварей, ведь сюда съехались вожди кланов со всех земель запада, севера и востока. Все они, украшенные отныне знанием Закона, пришли праздновать Вальпургиеву ночь. В проклятых стенах нашего дома звучала речь латинская, франкская, готская, галльская, иудейская, саксонская, баварская и бог весть ещё какая, словно в Вавилоне, и каждый из этих разноговорящих вампиров старался показать себя самым сильным и знатным.
Так, австразийцы весьма удивились, увидев в тронном зале саксов и тюрингов, которых они привыкли считать нацией дикарей. Ещё более изумились аквитанцы, узрев испанских готов: ведь между этими народами шла война. Но самой шумной была встреча готских кланов. Марциан и я, проповедуя Закон кланам Баркиноны и Цезаравгусты, ещё не ведали, что окажемся в плену у Агилы. Потому жители обоих указанных городов прибыли в Массилию в уверенности, что они первые среди испанских тварей, вступившие в Тёмное Сообщество, – и здесь вдруг узнали, что должны подчиняться королю Агиле, их злейшему врагу. Хотя Марциан и сказал, что сам дьявол назвал Агилу властителем Испании, вампиры Баркиноны и Цезаравгусты с мнением сатаны не согласились, подспудно бурлили, и, надо думать, скоро извергли бы свой гнев вовне.
Уяснив себе это, премудрый Правитель Гедион собрал под своим троном всех вышеупомянутых вождей, которых оказалось не менее двух дюжин, и произнёс перед ними такую речь.

Речь Гедиона против распрей.
Правитель Гедион сказал так:
«Воистину дьявол – отец раздоров, а вы – его дети. Но помните, даже смертного человека сатана не совращает беззаконно, и, прежде чем забрать его душу, всегда заключает с ним договор. Это происходит оттого, что дьявол служит Богу, как тень. И демоны – тени ангелов, а мы – тени людей. Все мы строим мир по единому чертежу. Чтобы здание выросло стройным и прекрасным, мы должны не искривить ни единой линии, не уронить ни одного камня. Потому над нами стоит нерушимый Закон, а он гласит: не проливайте кровь подобного вам вампира».
Тогда вампир Моргет из Генавы спросил:
«Если так, Правитель, почему мы погибнем в День Страшного Суда в озере огненном? Ведь выходит, что мы служим Богу так же, как люди, пусть даже злом, а не добром».
«Сие произойдёт оттого, - отвечал Правитель Гедион, - что люди созданы для жизни, и обретут вечную жизнь. Мы же сотворены для смерти, и в смерть уйдём».

Ответная речь Венеранда о нуждах дальних земель.
Затем выступил вампир Венеранд из Аврелианума, глава Нейстрии, и сказал так:
«Да простит меня Ваше Тёмное Величество, если я каким-то словом отступлю от Закона. Всё же, несмотря на скудоумие моё, я посмею огласить свою мысль.
На всём западе мира мы теперь едины, в отличие от смертных людей, которые делят свою толпу на племена. Чтобы и между нами не начались войны, не пора ли нам волею дьявола и Вашего Величества назначить верховного вампира в каждой из земель? Согласен, что у всех нас есть один Закон. Но, ежели Закон окажется нарушен, мы не всегда сможем представить преступника на Ваш суд. Иные земли так удалены, что требуется не менее трёх месяцев, чтобы добраться до Вашего дома. Поэтому очевидно, что иногда нам необходимо будет творить суд самим.
И также будет очень неудобно, если в одной стране станет ходить несколько кланов с равноправными вождями. Ведь вампир одного клана, совершив преступление, может бежать под защиту другого клана. Там же, смущённые его обманчивыми речами, подумают, что он жертва, а не преступник. Кто тогда разрешит спор между двумя кланами? Пусть среди нас останутся семьи и роды, но пусть они все слушаются правителя своей страны. Границы же стран определим по горным хребтам или морям, чтобы их затруднительно было пересечь».

Части спорят о целом.
Правитель Гедион, восхищённый умом и красивой речью Венеранда, поспешил ему ответить. Он сказал, что каждое слово Венеранда верно. И, чтобы лучше всё это уладить, пусть вождь каждого тёмного клана выйдет, опишет свою землю и своих тварей, и зачитает людские законы и обычаи своей страны. Прослушав их, Правитель Гедион составит Всеобщий Кодекс и правила вершения суда.
Также по речи каждого он решит, кто из неумерших наиболее достоин быть наместником Правителя в своей стране. Наместник же этот станет именоваться «патроном» и его земли «патронатом», и он не получит никаких привилегий, кроме забот о своих подданных; и за благополучие всякого тёмного создания он будет отвечать перед Правителем своею кровью.
Тогда все стали вставать и зачитывать законы; но это оказалось для них затруднительно, потому что законов почти никто не знал. Говоря же об обычаях, они перессорились между собой из-за самых глупых вещей: так-то, сколько стоит выбитый глаз – пятьдесят солидов или пятнадцать; следует ли королю отпускать длинные косы, и уподобляет ли это его богу или женщине; должно ли караться насилие клыком над вампиром смертью или штрафом; допустим ли поединок на мечах; и прочая подобная бессмыслица. Она усугубилась тем, что собравшиеся говорили на разных языках и плохо понимали речи друг друга. Отсюда проистёк ещё один спор, о том, какой язык считать для вампиров общим.
На это Правитель Гедион ответил, что главным диалектом, несомненно, будет латынь – не потому что она лучшая, но потому что её употребляет священник, когда молится, и поэт, когда сочиняет. Следственно, можно считать её языком Бога и дьявола. Закон, высеченный молнией на каменных таблицах, тоже написан на латыни. И каждая тёмная тварь обязана усвоить это наречие, благо времени у вампира предостаточно.
Ясно как луна, что всякий вождь с кровью у рта домогался владычества над своей страной. Тогда Правитель Гедион напомнил, что в последний год погибло немало тёмных тварей. Он же уже сказал, что патрон будет отвечать перед Законом за каждое пресёкшееся бессмертие. С этого и следует начать: пусть назовёт себя тот, кто готов нести наказание за бедствия, постигшие его подданных.
После этих слов количество желающих облечься в мантию патрона ощутимо уменьшилось. И Правитель Гедион выбрал своею властью Мартина над Массилийской Провинцией; Моргета из клана Лисицы над Бургундией; Антессера над Австразией; Венеранда Аврелианумского над Нейстрией; Гонория Гордого над Аквитанией; Агилу Толедумского над Испанией; Свана над Саксонией; Тора над Тюрингией; Берта над Баварией. Вампиры же Гумберт Грустный, Марциан и я оставались под дланью Правителя в Мольдхусе, ибо мы должны были защищать дом и нести пламя Закона в другие, ещё слепые земли. Вот таков первый список Великого Совета Тринадцати, который тогда был только зачат и ещё не родился во всём своём величии.

Вальпургиева ночь.
Так мы дожили до Вальпургиевой ночи. Скажу лишь, что праздник поражал великолепием и блеском. Правитель Гедион произвёл разноцветные зарницы, и мы наполнили золото кровью, и каждый гость облачился в ритуальные одеяния своего клана.
Так, Моргет из Генавы, который принадлежал к клану Лисицы, был в плаще из рыжего меха этих животных и увенчал голову лисьей мордой. Венеранд Аврелианумский надел чёрный кафтан, подбитый беличьими шкурками; кафтан этот покрывала вышивка из пятисот крупных золотых пчёл, причём глаза каждой пчелы сделаны были из жёлтого жемчуга. Я уж не говорю, сколько драгоценностей усыпало его меч, обувь и пояс. Антессер вышел в расшитой золотом тунике и меховой безрукавке до колен; талию его стягивал толстый пояс, утыканный рубинами, а плащ удерживался на плечах золотой фибулой с начертанными на ней буквами «альфа» и «омега». Гонорий Гордый появился в пурпурной трабее и золоте. Не менее роскошны были и остальные наряды.

Речь Гедиона о Кодексе и Великом Совете Тринадцати.
На другую ночь, то есть на майские календы, мы все сошлись в церемониальном зале. Когда среди нас воцарились тишина и внимание, Правитель Гедион произнёс такую речь:
«Всякая тварь отныне и во веки веков будет следовать Закону во имя благоденствия всего тёмного Сообщества. Ежели она не знает Закон, то должна без промедления принять его или быть убита.
Если она совершила преступление по отношению к одному из вампиров, уже находящихся под сенью Закона, то будет наказана в соответствии с правилами. Ибо Закон защищает каждого, пришедшего под его мраморные своды, и не может предать его в руки диких тварей.
У вампира нет более выбора между добром и злом, так как он творит гнуснейший грех, с которым не сравнятся по мерзости убийство, грабёж и блуд. А именно, он пьёт кровь живых существ. И даже если он ограничивает себя зверями и не нарушает никакую Божию заповедь, вампир есть проклятое существо, лишённое бессмертной души. Взамен этого ему дарована бессмертная плоть, которой он лишится после конца света.
Вампир должен страшиться Создателя, ему нельзя читать молитвы, входить в церковь, носить святые символы, и следует удерживаться от упоминания имени Божьего. Господь осудил нас на смерть и вечное изгнание со своих глаз, и нам надлежит покорно терпеть эту кару.
Вампир не смеет убивать и грабить себе подобного. Месть, личная или кровная, есть беззаконие. Суд вершит патрон страны, когда речь идёт о штрафе, диффамации, отдаче в кабалу или телесных наказаниях. Смертный приговор может вынести только Правитель Сообщества.
Вампир не должен разрушать и жечь жилища смертных, грабить их или убивать ради забавы.
Всякий вампир имеет право создать своею кровью одного и только одного себе подобного. Ибо иначе наше племя расплодится и лишит крови всё живое на земле. Вампиру даровано только одно бессмертие, и передать его другому он может лишь однажды.
Всякий вампир должен всемерно чтить родителя, создавшего его своею кровью. Также любой младший вампир обязан чтить старшего. Ибо сила тёмной твари возрастает с течением вечности. Поэтому спор и драка двух разновозрастных неумерших были бы самоубийственны для младшего, а для старшего – постыдны и мерзки.
Поскольку по законам варваров и римлян каждый, утверждая что-либо перед судом, должен поклясться перед двенадцатью соприсяжниками, мы установим то же и у нас. Так, я буду творить суд вместе с двенадцатью избранными мной вампирами, которые засвидетельствуют правоту приговора и соблюдение Закона. Именоваться же мы станем Советом Тринадцати.
Да торжествует Закон, пока не кончится время и луна не почернеет, аминь!»

О страхе Божьем.
Речь Правителя Гедиона породила несколько возражений, и я их перечислю в должном порядке. Поскольку, возможно, у кого-то в будущем возникнут те же сомнения в Законе; прочтя же ответы, данные Правителем Гедионом собранию, они так же, как мы, отбросят своё недоверие.
Итак, с первым возражением выступил вампир Дудо, бывший епископ из Пиктавии. Блистая грехами и в человеческом обличье, после превращения он совершенно уподобился дьяволу. Однако же законы церкви он знал лучше нас всех, должно быть, чтобы вернее их нарушать. Этот Дудо вышел вперёд и произнёс:
«Как может питие крови предать проклятию? И разве христиане не пьют кровь Христа во время обряда евхаристии? Ведь сказано в Библии: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека». Так гласит глава 15 Евангелия от Матфея».
Правитель Гедион отвечал на это:
«Обряд евхаристии символизирует собой не людоедство, а усыновление. Ведь все люди – дети Христа по крови и во плоти. Что касается процитированного места, оно может быть двояко истолковано. Но мы найдём в Писании слова, которые недвусмысленно объявляют питьё крови тягчайшим грехом. А именно, Левит, глава 17, стихи с 10 по 12, говорит:
«Я обращу своё лицо против той души, что ест кровь, и отрежу его от его народа. Ибо жизнь тела – в его крови. Ибо кровь есть то, что приносит искупление душе. Потому Я говорю: никто не должен есть кровь».
И также в стихе 14 главы 17 Левита сказано:
«Кровь есть жизнь, и потому Я говорю: не ешьте кровь никакого живого существа, ибо жизнь всякого существа есть его кровь; а кто ест её, тот будет отрезан».
И стих 4 главы 9 Бытия повторяет:
«Только плоти с душою её, с кровью её, не ешьте».
Потому мы есть проклятые отродья, отрезанные от нашего народа. Бог покарал нас вечным изгнанием из-под солнечных лучей и с человеческих глаз, и плоть наша сгорит в озере огненном».
Вампир Дудо поклонился и задал другой вопрос:
«Отчего мы не можем богохульствовать, творить святотатства и поганить своим присутствием церкви? Разве не есть первейшая обязанность дьявола надругаться над церковными святынями?»
«Бог превыше сатаны и не мог отдать его посягательствам всю землю, - возразил Правитель Гедион. – Церковь – дом Господа, и никто не смеет преступать в нём святые заповеди».
И в назидание он рассказал такую историю.
Однажды некий воин вошёл в базилику Святого Дионисия и украл там золотого голубя, висящего над мощами. Когда же этот воин, уже ночью, возвращался домой, он вдруг услышал за своей спиной тяжкое дыхание и топот.
Обернувшись, он увидел трёх чёрных собак, преследующих его по пятам. Тогда воин ударил коня и поскакал прочь со всей возможной быстротой. Но псы не отставали. Воин, наполовину мёртвый от ужаса, вбежал в свой дом, захлопнул дверь и укрылся в сундуке. Между тем чёрные собаки достигли его жилища. Они выбили окно, запрыгнули внутрь, открыли лапами сундук и растерзали воина на мелкие части.
Утром соседи заметили, что из-под двери этого дома вытекает толстая струя крови. Они взломали дверь и тогда увидели на полу жалкие клочки святотатца. А нательный крест воина растворился в луже крови, и от него остался один шнурок. Этим Бог показал, что лишает злодея своей защиты и вручает его мерзкую душу сатане.
Три чёрные собаки, без сомнения, были исчадиями ада. Поэтому мы можем заключить, что сам дьявол наказывает тех, кто бесчинствует в домах Божиих.
Пока длился спор между этими двумя башнями богословия, все мы почтительно молчали. Когда же Дудо показал, что удовлетворён данными ему ответами, поднялся Моргет из Генавы.

Откуда проистекла наша кровь.
Моргет из Генавы сказал:
«Объясните невежественным подданным своим, господин Гедион: каково строение преисподней и откуда произошли дьявол и первый вампир? Ибо, думается мне, мы должны об этом знать».
Правитель ответил ему так:
«Отец зла, именуемый на иудейском сатана или Самаэль, а по-гречески и по латыни – диавол, был первым среди ангелов небесных. И оттого что он отказался поклониться Адаму и слушаться Бога, дьявол сокрушён был под землю.
Вслед за ним Господь изгнал и других ангелов: Шемхазая за сожительство со смертными девами, Азазеля за создание красок для лица, бус, серёг, колец и прочего убранства, которым женщины совращали мужчин с пути истинного. Азазель, один из хитроумнейших демонов ада, изобрёл ещё множество дьявольских штук. Помимо белил, румян, сурьмы и помады, он придумал музыкальные инструменты, чтобы опьянять чувства и отвлекать разум от благочестивых размышлений. Когда приглашённые Азазелем музыканты начинали играть, всеми овладевала такая жгучая похоть, что люди бросались друг на друга без разбора. Он же, то есть Азазель, создал пиво и оружие, чтобы, напившись, убивать.
Кроме падших ангелов, или демонов, дьяволу служат шесть чудовищ. Это, во-первых, Левиафан и Бегемот. Левиафан царит над морскими животными; это огромный змей, обвивающий весь океан. Из его огненной пасти торчат ужасные бивни, а на спине возвышается острый плавник. Когда Левиафан голоден, он сотрясает море, отчего происходит шторм и гибнет множество людей; ими он и питается. Левиафан ничего и никого не боится, кроме маленькой рыбки, которую Бог создал специально, чтобы пугать его. Рыбка эта зовётся селёдка.
Бегемот же правит наземными зверями. У него длинный пушистый хвост, тень которого покрывает сразу целую страну, а его кости – как медные трубы. Ест Бегемот траву, но, если его одолевает жажда, он одним глотком осушает все реки, и случается засуха. Сказано, что в День Страшного Суда Левиафан и Бегемот подерутся. Бегемот пронзит Левиафана своим закрученным рогом, но сам напорется на его острый плавник, и оба чудовища, наконец, погибнут.
На краю земли, там, где твердь её обрывается, бродят Дракон, Бык и Корова, все трое размером с преогромную гору, и убивают всех, кто, путешествуя, подобрался слишком близко к границе мира. Ибо не подобает смертному рыскать взором за пределами вселенной.
Шестое чудовище – огромная птица по прозвищу Зиз. Когда она летит, тень её крыл закрывает луну и солнце. Однажды птица Зиз полюбила Дракона и понесла от него. Она свила себе гнездо на верхушке мира, снесла яйцо и нежно его насиживала; но шальной ветер свалил яйцо на землю, оно, упав, разбилось, и смердящее его содержимое залило разом пять дюжин городов. И с тех пор Господь воспретил птице Зиз любить кого-нибудь.
Все эти перечисленные здесь звери грешат не по своей воле. Такова их дикая и злобная природа, поэтому Бог их не карает.
Обиталище дьявола, Геенна Огненная, располагается на северном краю земли. Оттуда приходят тьма, ночь, луна, холод, ветер и смерчи. В Геенне, или, иначе говоря, в Аду насчитывается семь кругов. Верхний из них зовётся преисподняя, ибо лежит перед исподом, то есть глубинной частью Геенны.
За ним идут Вечные муки и Нижняя преисподняя. Там страдают грешники и трудятся во имя скверны черти. А глубже этих трёх поверхностных кругов таится собственно Ад, куда ни люди, ни малые духи не могут войти.
Четыре низших, страшнейших круга зовутся: Дно, Тишина, Врата смерти и Тень врат тени смерти. Мы, неумершие, погибнув, проходим через три преисподние, опускаемся до Дна, познаём ужас Тишины и достигаем Врат смерти, там же, сделав шаг под арку этих лютых дверей, обращаемся в ничто. В Тень врат тени смерти нельзя войти: в них ничего нет, только тени всего исчезнувшего.
Теперь я скажу о первом вампире. Первый вампир родился от сожительства лилейноликой девы Лилит и сатаны.
Дева Лилит была первою женой Адама. Она, бывши весьма своевольной, не слушалась мужа и не желала ложиться под него. Рассерженный её бунтарством, Адам изгнал Лилит, а взамен Бог создал ему другую женщину по имени Ева.
Ева была сделана из хвоста Адама – оттого-то люди и не имеют хвостов. И, слепленная из плоти своего мужа, она стала покорна ему, как часть его тела. А лунноволосую Лилит Бог сотворил, как и Адама, из грязи, и поэтому она возомнила себя равной мужчине, и спесивилась, и восставала, и гордилась. Так, Лилит ушла прочь и жила с дьяволом, которому родила много нечистых тварей, в их числе и первого вампира, которого она выкормила кровью из левой груди.
Имя «Лилит» проистекает от иудейского «лайла», что переводится как «ночь», посему нас и зовут «детьми ночи». Имя же «Адам» совмещается из двух слитых слов: это «дам», то есть «кровь», и «адом», то есть «красный». Первый человек был назван так, затем что его кровь – самая красная среди всех живых существ. Вот почему для вампира нет большего наслаждения и большего греха, чем человеческая кровь.
Когда Адама и Еву изгнали из райского сада, они не знали, как продолжить свой род. Тогда к ним явился сатана. Сначала дьявол обернулся красивой женщиной, чтобы соблазнить Адама. Но Адам не хотел смотреть ни на какую женщину, кроме Евы. Владыке тьмы пришлось переменить свой пол и взяться за Еву. Она не была столь крепка, зачала от семени сатаны и родила сына Каина. После этого урока первые люди, уже без помощи адовых сил, произвели на свет прочих чад, достаточно и даже в избытке.
Каин, сын сатаны и смертной девы, встал на путь порока. Он грабил, любил роскошь и грех, придумал меры весов и расстояний и тем самым ушёл от простоты человеческой. Мы видим здесь, что знание – есть порождение дьявола и противоположность истинной веры. Поэтому всякий вампир должен неукоснительно стремиться к знанию, особенно в музыке, химии, медицине и математике, как наиболее богопротивных науках. Каин был первым, кто убил и пролил человечью кровь. И, когда первый вампир своею кровью творил себе подобных, он выбрал людей среди потомков Каина, поскольку они выросли из чресл сатаны.
А князь зла всё превращался в дев и жён ослепительной красоты, пытаясь обольстить Адама. Ибо Адам был прекраснейшим из творений Бога, и Ева рядом с ним казалась обезьяной. Наконец это ему удалось, и усердие вознаградилось; и дьявол родил от Адама сына, по имени Асмодей, – одно из сильнейших исчадий ада.
Итак, тёмные твари, я изложил в немногих словах всё, что известно о дьяволе, демонах, аде и первом вампире. Если же кто-то захочет узнать больше, я готов ответить ему наедине после собрания, чтобы не утомлять всех остальных».
И Моргет из Генавы, вполне довольный, почтительно поклонился и сел.

О природе порока и о грехах, позорных для вампира.
Тут выступили менее умные вампиры, недавно рождённые в вечность. Оттого мысли их были суетны и убоги, и они изумлялись, почему нельзя грабить смертных, жечь их дома и разрушать всё без разбора. Что за удовольствие быть вампиром, говорили эти кровососущие люди, если не буянить и не разбойничать по воле своей злобы? Разве не для того мы отдали душу, продолжали эти двуногие звери, как не ради жестокостей, преступлений и богатства? Не должно ли отродье дьявола нарушать все заповеди Господни?
Правитель Гедион им ответил, что есть заповеди, которые вампиру нарушать недостойно. Ибо бывают грехи двух родов: от дьявола и от природы.
Любой человек, если лишить его разума, превращается в дикое животное; но такие грехи по сути своей невинны, так как проистекают только от грубости и слабоумия. Посему низменно для тёмного создания, одарённого бессмертием, красть, драться, свирепствовать и развратничать. Ведь и хищные бестии, и скоты в чащобе грызутся и бодаются меж собой, отнимают друг у дружки пищу и покрывают самок. Но Бог не карает их, поскольку этот грех у них от убогости.
Истинным же злом являются преступления разума, ибо разум волен выбирать между мерзостью и благом. Этим-то порокам и покровительствует дьявол, как то: гордыне, ереси, сотворению кумира, наукам, сомнению, неверию и отчаянию. Всё сие – неестественные извращения ума, посягнувшего на Бога.
Заповеди, изложенные в Левите, Господь дал народу ещё дикому и варварскому. Ими он старался лишь обуздать их звериную природу. Когда же совесть и сознание проснулись в людских душах, Он ниспослал на землю своего Сына. И в Евангелии следует искать грехи, пристойные вампиру.
Сказано, что Сын Божий прощает и мытаря, и блудницу, но без жалости бичует речами своими учёных фарисеев. Так, истинное и похвальнейшее согрешение для тёмной твари – фарисейские лживость, гордыня и любомудрие, а тягчайшие добродетели – милосердие, вера, любовь. И их вампиру следует бежать как солнечных лучей, со страхом и отвращением.
Так ответил собранию Правитель Гедион. Однако вышеизложенные хитросплетения морали оказались чересчур тонки и изящны для варварских умов. Поэтому среди чужеземных вождей завихрился смерч гнева и возмущения. Но они были здесь одни, разрозненны, в чужой стране и без свиты, Правителя же окружала надёжная охрана. И, не имея сил поднять бунт, гости сами собой примирились.
А Правитель Гедион в наставление недоверчивым рассказал известную историю.
Однажды богатая девица обещала себя в жёны бедному юноше. Но бедняк не верил, что любовь её продлится долго, и изводил свою невесту ревностью. Она же, раздосадованная этим, воскликнула как-то раз сгоряча: «Если выйду я замуж за другого вместо тебя, пусть дьявол меня заберёт!»
Между тем предчувствия не обманули бедного юношу. Его невеста и в самом деле утомилась им, обрела другого, более блестящего ухажёра, за которого и собралась замуж. О клятве своей девица позабыла. Сыграна была пышная свадьба. Но на другой день, когда молодой муж хотел вручить жене утренний дар за девственность, он обнаружил, что супруга исчезла из спальни.
Никто не ведал, куда подевалась несчастная, пока к вечеру не явился чёрт из ада. Чёрт этот протянул мужу платье и драгоценности девицы и сказал: «Вот, по приказанию господина моего дьявола, я возвращаю то, что нам не принадлежит. Ибо девица, давая клятву, позволила дьяволу забрать лишь её саму, то есть её тело и душу, а не одежду, покровы и украшения».
С этими словами чёрт бросил все вещи на пол перед мужем и исчез в тёмном облаке. И отсюда видно, что дьявол не ворует, не крадёт и не грабит, и берёт только то, что ему полагается.
Однако чужеземные, да и наши, вампиры громко возопили: чем же тогда жить, где брать оружие и одежду, ежели не грабить? Или возможно для вампира зарабатывать честным трудом? Поэтому, после недолгого обсуждения, принято было такое правило: «Берёшь кровь – берёшь и золото». Это значило, что позволялось ограбить только ту жертву, у которой пил кровь; а пить кровь разрешалось только для пропитания. Ибо чревоугодие тоже есть грех звериный, а не дьявольский.

О жёнах и иже с ними.
Когда этот спор разрешился, вышел Агила из Толедума, протестуя против закона о создании своею кровью единственного вампира. Ведь принято было, что вождь клана творит сколько угодно потомков, а прочим это воспрещено. Правитель же Гедион всё ему разъяснил.
Привилегия главы клана на пролиферацию побуждает в других желание умертвить его с целью занять его место. К тому же неверно, что, лишившись права единолично множить свою кровь, глава клана потеряет и власть. Очевидно, что сын его сына будет приходиться вождю внуком, а сын внука – правнуком, и так далее, до последней капли крови. Младшие твари понуждены и Законом, и здравым смыслом беспрекословно повиноваться воле старшего; и в каждом из потомков любого поколения будет жить кровь главы клана.
Выгоды же подобного строя настолько ясны, что скучно облекать их в слова. Тёмные твари станут осуществлять свой единственный выбор много тщательнее, и в бессмертное племя не войдут случайные люди, ничем не заслужившие своё проклятие. Порядок наследования власти по смерти главы клана прояснится – прекратятся войны и дрязги, испортившие столько тёмной крови. Мы перестанем, наконец, опустошать целые города поголовно, точно саранча. Питья хватит на всех, мы избавимся от жажды и ссор, люди же смогут спокойно плодиться нам на благо.
И Агила из Толедума, хотя и произнося про себя какие-то неблагозвучные слова, поклонился и сел.
Затем произошёл разговор о том, может ли у тёмной твари быть жена или муж. Правитель Гедион сказал, что получать наслаждение из горла смертных женщин – гнусный и грязный разврат, хуже, чем согрешить с безобразной обезьяной или смердящим козлом. Вампир по тёмной природе своей целомудреннее человека и должен жить не с рабынями, а с женой, взятой им на всю вечность. К тому же за сожительство со смертными Бог и дьявол карают вдвойне:
«Я обращу своё лицо против той души, что ест кровь, и отрежу его от его народа». Тёмная тварь отрезана от мира смертных. Поэтому любовь к людям будет пресекаться казнью. Тот, кто откроет смертному свою адскую природу и поведает секреты Сообщества, тоже подвергнется казни. Мы – змеиные отродья, которым надлежит прятать порочную плоть в потаённых норах и не осквернять глаза праведных дев своим омерзительным обликом.
Тут Марциан, сидевший рядом со мной, присвистнул, пробормотал: «Завёл кантилену» и тихонько начал напевать:
   «Ева, яблоко сорвавши,
   Говорит Адаму:
   «Жил бы ты по-скотски в чаще,
   Если бы не дамы»…»
Допев пару куплетов и, вероятно, забыв дальнейшие слова, Марциан смолк, но слушать Правителя ему также было невыносимо. Тогда он поднялся и сказал с самым благонамеренным и серьёзным видом:
«Осветите сиянием Вашей мысли туман моих сомнений, господин Правитель! Может ли вампир, как порочное и неправедное существо, взять в жёны тёмную тварь мужского пола?»
Поднялся такой шум, что Гедион уронил нить своей мысли и стоял, разинув рот. Я же принуждён был всю силу своего сердца направить на стискивание челюстей, чтобы не разразиться постыдным и непристойным хохотом. Марциан, нисколько не смутившись, продолжал:
«Ведь явление это не относится к числу звериных пороков; во всяком разе, не может быть названо природным и естественным грехом. И, согласно Вашим учёным словам, дьявол неоднократно соблазнял Адама, придав себе женский облик, то есть, по сути, предавался тому же самому злу».
Правитель Гедион попытался усмирить Марциана гневным взглядом, поскольку видел, что тот разжёг этот спор ради забавы. Но, не понадеявшись на действенность одного только взора, Гедион жестом призвал к тишине и сказал:
«Ежели у вампира нет чести, он волен предаваться каким угодно непотребствам. Покуда они не опасны для благополучия Сообщества, мы не будем за них судить и лишь с брезгливостью отвернёмся, как от дурного запаха. Но советую всем помнить о дожде, накрывшем Содом и Гоморру. Каждому ясно, что презренный разврат есть мерзость наименее простительная в глазах Господа, ибо он проистекает и от плоти, и от дьявольского наваждения».
«Тем похвальнее он для тёмной твари, - возразил Марциан, невзирая на возмущение собрания. – К тому же мы с вами знаем, что распутство, описанное в легенде о Содоме, представляло собой не больше, чем ритуальные оргии в храмах на праздниках Плодородия. В старых манускриптах мы можем прочесть о храмовых блудницах и псах-жрецах, носивших женское платье и совершавших ритуал в позе, характерной для собаки; оттого подобного рода грешники и прозваны были «псиной кровью», а деньги, заработанные ими для храма – «долей пса». И, если верить древним рукописям, такие обряды проводились и не в одном Содоме, но и в Иераполе, Иерусалиме и прочих городах. В особо же торжественных случаях к оргии приобщались, помимо жрецов, и все городские жители: они менялись жёнами, ложились с сёстрами и дочерьми, и даже с животными. Только после церковной реформы богопротивные паганические игрища запретили, а храмы – сожгли. И серный дождь был ничем иным, как горящей смолой и маслом, которыми заливали сии капища. Как образованный и начитанный вампир, вы лучше меня должны знать об этом».
Тут Правитель Гедион, увидев, что новоявленный лектор вот-вот пострадает за свои познания от рук вампиров-варваров, велел Марциану выйти вон.

О мышиных свистках и летучей почте.
Далее, поднялся Моргет из Генавы, глава клана Лисиц и патрон Бургундии. Моргет, имея важные сведения для нашего слуха, поднялся на помост, встал рядом с Гедионом и начал так:
«Размеры Общества Летучей Мыши так разрослись, что нам необходима надёжная почта. Люди направляют послов друг другу; нам этот способ не годится. Господин Гедион с помощью магического кристалла своего ума изобрёл голубиную почту. Однако и это средство ослаблено недостатком: голубь, будучи глупой птицей, летит лишь в то место, откуда он родом».
Моргет вежливо поклонился Гедиону и продолжил:
«Известно, что вампиры, собаки, летучие мыши и некоторые другие нечистые создания могут улавливать звуки, недоступные ушам смертных. Я разумею те звонкие, тонкие крики, которыми летучие мыши обмениваются при полёте. Изучив всю систему мышиной сигнализации, я волею тёмного бога нашего создал свистки, издающие точно такие звуки. Трудом и терпением я развёл породу мышей, отзывающихся на мой вабик, – они поняли, что, где свистят, их ждёт пища.
Достигнув в этом успеха, мне удалось взрастить у некоторых крылатых гадов привычку лететь туда, куда ранее я часто подманивал их, но уже без посредства дуды. И даже иной раз казалось мне, что эти ночные звери слушаются команд, подаваемых моим свистком.
Эти твари очень чутки, а движутся они с чрезвычайной скоростью. Также и волки, и собаки ещё легче, чем мыши, поддаются подобной дрессировке. Однако уши их менее чувствительны, да и некоторые препятствия преодолимы только по воздуху. Имеет смысл попытаться применить для связи меж собой и тот, и другой род животных. Люди же воя моего свистка не замечают. Их слуховые раковины чересчур глухи и толсты».
Сообщение о почте летучих мышей было встречено хохотом и насмешками. Но Правитель Гедион узрел жемчужину в этой неказистой рогатой раковине. Он наградил Моргета из Генавы и приказал ему развить замысел до совершенства. Летучая почта Моргета живёт и посейчас; она прославила своего изобретателя во всём Сообществе.

О крове и крови.
Далее, собрание перешло от моральных рассуждений к земному быту Сообщества. Мы весьма подробно обсудили, как устраивать жилища. Все согласились, что предпочтителен подземный дом, окружённый ловушками. Было сказано и о водопроводе, отоплении и освещении такого жилья, а также о том, как селить домашних животных и похищенных смертных на случай голода, как их содержать и чем кормить, чтобы их кровь оставалась яркой.
Составили и список животных, чья кровь непотребна для вампира, ибо она ядовита или животное это неприкасаемо. Так, тёмная тварь не смеет нападать на голубя и агнца, ибо то есть существа, посвящённые Богу. Относительно ежа все сошлись на том, что кровь его чрезвычайно вонюча. Кровь куриц, кроликов, крыс и котов признана была безвкусной и пресной, но годной в пищу. Кто-то похвалил кровь певчих птиц как пряную, нежную и горячую, однако было ясно, что это блюдо принадлежит к дорогим деликатесам. Жидкость, текущую в собачьих жилах, все единогласно обругали. Наконец, рыб, змей, жаб, ползучих гадов запретили как ядовитых: кровь их так холодна и безжизненна, что многих привела к болезни или смерти.
Затем окончательно утверждён был глоссарий тайного языка Общества Летучей Мыши. Кроме паролей, мы придумали письменный шифр, секретные жесты и предметы одежды, которые укажут вампиру на себе подобного при первом взгляде. Касательно одежды решено было воздерживаться от тканей голубых и белых, как наиболее богоугодных, а также от священного металла серебра.

О Солнечном Столбе.
Затем Правитель Гедион заявил, что установит перед порогом Мольдхуса столб, именуемый Солнечным. К нему по приговору суда Совета Тринадцати будут приковывать самых страшных преступников, чтобы на рассвете солнце сожгло их своими лучами.

Виноград собран – время варить вино.
Сведя воедино все разногласия, собрание разошлось отдыхать по опочивальням и кубикулумам и, усталое, залегло в гробы. Лишь немногие, Правитель Гедион, Марциан, Моргет, Венеранд и я, прогнали дремоту от век и склонили глаза над книгами. И за три ночи нами составлен был Кодекс Носферату, по которому отныне всякая тёмная тварь должна была влачить свой путь по земле.

Словно плоды винограда, вызрели наши сердца
Солнцем богатства согреты, веры умыты дождём.
Ягоды разного цвета, кислых и сладких на вкус,
Красных и белых и чёрных – вырвали всех из земли.
После собрали в корзины, бросили гроздья под пресс,
Винодавильнею в клочья были мы размозжены,
Выжата тяжким точилом, кровь в подточилье стекла,
Дальше ж нас заперли в погреб, чтоб настоялось вино.
Долгие годы томились в мраке подвалов сырых
Мы, чтоб на вашу потеху стать ароматным вином.
Лучше хотя бы на вечер чьи-то умы опьянить,
Чем, после зимних морозов, наземь осыпавшись, сгнить.

Ночь Мира.
Ночью пятого мая года 586 от Рождества Христова Кодекс тёмных тварей был публично оглашён и подписан всеми собравшимися.
Когда состоялось это незабвенное событие, учредили пышное празднество во славу Закона и прекращения войн между бессмертными, и эта ночь получила название Ночи Мира. Был распалён огонь в очаге, стены увесили цветочными гирляндами, столы и пол засыпали лепестками роз и анемонов. Прекрасная Брунгильда обнесла нас всех золотой чашей с кровью, и мы поклялись, потрясая мечами и ножами, вечно блюсти Закон. А затем заиграли искусные актёры, и я почувствовал, как музыка, это безумное порождение демона Азазеля, отравляет и дурманит моё сердце подобно наркотическому зелью. И, будь у меня ещё выбор, я бы вновь лишился души, только бы длился праздник и не смолкали дьявольские созвучия.

О, сестра обмана, безумия мать,
Нет, я не стану с тобой танцевать!
Ты нежнее дождя, а бьёшь, как плеть,
Проклиная тебя, начинаю петь.
Сладкозвучная музыка, королева лжи,
Лишь казня своих узников, дарует им жизнь.

Здесь кончается Девятая Книга Деяний. Составлено в-ром Гаем Йокусом.