Врата в преисподнюю. Часть первая. Глава седьмая

Едва мы оказались у задней стены клуба, Катя попросила меня подождать и куда-то отлучилась. Отсутствовала она недолго, а когда вернулаcь, на ее плече болталась небольшая женская сумочка. Судя по ее резвости, трудно было представить, что всего несколько минут назад девочка едва передвигала ноги…
Сразу за клубом начинался фруктовый сад. Вначале он состоял из молодых деревьев, а дальше, поближе к реке, от ухоженности не оставалось и следа. Как-будто оказались в непроходимых дебрях.
Но только на первый взгляд.
Узкой, едва заметной тропинкой мы легко преодолели чащобу, и вышли к невысокому обрывистому берегу. Внизу тихо, почти неслышно плескалась вода, в гладкой поверхности которой задиристо перемаргивались крупные звезды. Казалось, в этом месте сомкнулась Вселенная, отгородив нас двоих от всего лишнего и ненужного. И слабый отголосок хриплого магнитофона, который едва достигал нашего слуха, воспринимался, как нечто нереальное, словно призрак ненужного воспоминания.
Ночь была тихой, ласковой, лунной. Легкий ветерок приятно холодил тело, шуршание листвы настраивало на лирический лад. Низко нависшее над головой черное небо с мирриадами разнокалиберных блестящих точек создавало ощущение оторванности от всего реального, повседневного. Светлая полоса лунной дорожки, словно нить Ариадны, манила в неизведанную темноту летней ночи, подальше от человеческой суеты, к первоистокам греховного бытия.
Катя, наверное, тоже прочувствовала нежное очарование этого места, потому что несколько минут мы сидели молча. Только вечно так продолжаться не могло.
- Пить будешь?
  Она открыла сумочку и извлекла плоскую бутылку. Не дожидаясь ответа, скрутила металлическую пробку и сделала несколько глотков прямо из горлышка, после чего протянула бутылку мне. При яркой луне я смог рассмотреть этикетку, и увидел, что это “Черносмородиновая” местного производства. Странное дело, после вонючего самогона пойло для луженных желудков пошло за милую душу.
Мы закурили.
Под нами тихо катились в неизвестную даль воды неширокой речушки, иногда вяло перекликались земноводные, надрывно стрекотали ночные насекомые.
- Хочешь меня поцеловать?
Конечно же, я хотел. Наши губы сомкнулись, руки переплелись. На некоторое время мы застыли в таком переплетенном состоянии. Затем девушка отстранилась и стала быстро освобождаться от одежды. Должен заметить, по скорости стриптиза я ей не уступал…
Но нашим потаенным замыслам не довелось осуществиться. Западло, как всегда, находилось рядом. Едва мы вознамерились приступить к греховным деяниям, где-то возле клуба надрывно заверещал автомобильный клаксон и Катя резко отпрянула от меня.
- Что случилось? – не сообразил я, снова пытаясь поймать ее в объятия.
Девушка оттолкнула меня и стала быстро собирать шмотки.
-  Кранты нам, - злобно прошептала она. – Это Федя…
- Ну и что? Здесь он нас не найдет.
-  Ха! Да он нас из-под земли выроет…
Поняв, что приключение закончилось, я также стал одеваться. Ощущение было таким, будто кто-то в душу наплевал.
Я не очень доверял девушке по поводу сыскных способностей ее суженого, но ее неподдельная тревога понемногу передалась и мне.
И, как оказалось, не зря.
Едва мы успели привести себя в порядок, со стороны сада раздался громкий треск и, мгновение спустя, оттуда вырвался яркий луч света. Немного поблуждав в потемках, он остановился на нас.
- Так-с… - голос, проронивший слово, не обещал ничего хорошего. Тем более, что его обладатель был не один. Вслед за первым фонариком из темноты деревьев вырвались еще два ярких огня.
- Прохлаждаемся, значит?
- Феденька, я не виновата, это он все… Он ко мне приставал…
Глупая женщина! Зачем же так сразу колоться? Нет, чтобы сказать, что мы просто вышли подышать свежим воздухом…
Хотя…
В деревне таким байкам не очень верят. А если бы и поверили, моя участь, вряд ли, изменилась, так как, судя по настроению непрошеных гостей, им очень хотелось поразвлечься.
Я был наслышан о сельских разборках, потому не стал понапрасну тратить время на никому не нужные оправдания, а начал внимательно осматриваться по сторонам, в поисках хоть какого-нибудь предмета, пригодного для самозащиты.
С еще большим желанием я бы бросился убегать, но, к сожалению, подобный вариант был невозможен. Сзади – обрывистый берег реки, впереди – окружившие полукругом неприятели.
Если в моем положении можно говорить об удаче, то она все же слегка улыбнулась. Почти у самых ног я различил увесистую корягу и, мгновение спустя, она оказалась в моих руках.
- Брось палку! – тотчас отреагировал один из нападавших, но я коротко послал его на три буквы.
- Ах ты, сука! – по голосу я узнал, что это не кто иной, как самый крутой фермер в округе. – Парень, ты понимаешь, что тебе – кранты?!
- Да? – притворился дурачком. – С чего бы вдруг?
- Не понимаешь?
- Не-а…
- Так скоро поймешь. Катька, бегом домой, чтобы духу твоего здесь не было, а мы немножко побазарим с твоим хахалем…
- Да какой он мне хахаль… - огрызнулась та, однако, послушно нырнула в окружающую темноту.
На освещенной фонариками арене остался я один, и от этого мне, увы, спокойнее на душе не стало.
- Ну что, парень, хотел мою бабу трахнуть?
- А ты бы за ней смотрел получше. Она, между прочим, и не думала сопротивляться.
Решив, что коль Катя заложила меня с потрохами, то и ее не стоит выгораживать, пошел я «ва-банк».
- Пасть заткни!
Судя по реакции, мои слова достали фермера больше, чем увиденное им накануне. И, вероятнее всего, причиной тому были его дружбаны. Как я понял, вопрос о нравственности невесты был не самым сильным Фединым козырем.
- Что, правда глаза колет?
Последние мои слова переполнили чашу терпения и довели Федю до бешенства.
С диким ревом он бросился на меня, только я, в отличие от него, был готов к такому развитию событий. Коряга с глухим гулом рассекла воздух, соприкоснулась с ногами нападавшего и с треском переломилась надвое. Фермер издал душераздирающий вопль.
Ему, наверное, было очень больно.
По инерции я отступил шаг назад и неожиданно почувствовал, что почва ускользает из-под ног.
«Кранты!» – панически застучалась об черепную коробку одна-единственная мысль, прежде чем мое многострадальное тело соприкоснулось с гранитными булыжниками, в обилии украшающими берег реки.
Правда, на самом деле все обернулось совсем не так плохо. Мне несказанно повезло. И то, что я сгоряча посчитал за последний свой миг, на самом деле оказалось единственным путем к спасению.
Я мягко погрузился по колени в вязкое илистое дно, аккурат между двумя остриями возвышающихся над водой каменных отростков.
Раздумывать над происшедшим и благодарить судьбу за чудное избавление было некогда. Останусь жив, успею свечку поставить. А потому, едва осознал, что кости мои от падения ничуть не пострадали, повинуясь скорей интуиции, нежели разуму, я мгновенно выскочил из воды и укрылся в густой тени нависающего над рекой берега.
Некоторое время наверху было тихо. Даже пришибленный фермер прекратил свое завывание. Затем грузные шаги послышались прямо над моей головой.
- Е-мае… - испуганно произнес незнакомый голос и луч фонаря, сиганув вниз, отразился желтоватым бликом от мутной воды.
- Сам напросился, – не так уверенно, как несколько минут назад, произнес Федя.
- А ведь он же разбился…
В рядах моих противников посеялась паника.
Оно и понятно: одно дело – причинить человеку увечья в пьяной драке, и совсем иное – довести до смертоубийства. Притом, со свидетелями. Ведь Катька, какая дура она ни есть, случись со мной что, ни за что не поверит в несчастный случай. А язык за зубами она держать не сможет, не той породы бабенция…
- Надо поискать, может живой еще?..
Однако, к моей радости, особого энтузиазма это предложение не вызвало.
- Не искать, а сматываться надо! – изрек Федя, и я был искренне благодарен ему за столь развитое человеколюбие.
И все же, уходить ребята не спешили. Теперь внизу шныряли лучи трех фонариков. Видно, решили удостовериться, что со мной и в самом деле покончено.
Что меня могут увидеть, я не боялся. Для этого находящимся наверху необходимо было свеситься над самым обрывом, а они вряд ли способны на такое геройство. Страшило иное: не увидев внизу окровавленного тела, ребята могли заподозрить, что я легко отделался, и продолжить поиски.
- Эй, ты там как, живой?
Естественно, я не стал отвечать.
- А вдруг он не разбился? – предположил кто-то.
- Может, спустимся, поищем? – это Федя. Наверное, устыдился своего недавнего малодушия, или же, не увидев внизу ничего страшного, почувствовал неладное.
- Не помешало бы. В случай чего, в больницу оттарабаним. Сам ведь свалился, никто его не трогал…
- Какая, в черта, больница? Да я его удушу, мерзавца!
Однако, прозвучали слова фермера совсем не грозно, по-моему, просто так, для проформы. Чувствовалось, что Федя сильно перетрусил. И все же, мне не стоило дожидаться их появления. Ибо при моем здравствующем виде у недругов вполне могли вновь пробудиться звериные инстинкты.
Тихонько, стараясь не выдать себя неосторожным движением, я сделал несколько шагов в сторону.
И тут удача от меня отвернулась.
Было очень темно, узкая полоска суши между водой и кручей изобиловала корягами и камнями. Об что-то такое я споткнулся, с громким плеском шлепнулся в воду, и из меня, помимо желания, вырвалось громкое ругательство.
- Тише! – раздалось наверху. – Вы слышали?
Лучи от фонариков стрельнули в мою сторону, и очень скоро я был виден противникам, как на ладони. Дальше соблюдать осторожность не имело смысла. Прямо по воде, самым позорным образом, я бросился убегать.
Вскоре берег слегка выровнялся и, ободрав ладони, я смог вскарабкаться наверх. Однако, преследователи тоже времени зря не теряли. Меня от них отделяло всего несколько десятков метров. И преимущество было на их стороне. Ведь я совершенно не знал местности, а они здесь выросли…
Только сдаваться я не собирался. Рассчитывая на то, что ночь сравнивает шансы, не раздумывая, бросился в самые густые заросли, куда не смог бы проникнуть свет фонариков.
Не знаю, куда и как долго я бежал. Поначалу меня подгоняли громкие крики преследователей и треск сучьев за спиной, а потом, когда погони уже не было слышно, ее наличие рисовало мое возбужденное страхом воображение. Остановился лишь, наткнувшись на кирпичную стену высокого здания. Притаился в самом темном закутке и, отдышавшись, понял, что судьба снова привела к злополучному клубу.
За стеной по-прежнему хрипел магнитофони слышался топот танцующих. Приключившаяся драма касалась лишь узкого круга лиц и никак не повлияла на приятное времяпровождение местных жителей.
Решив, что не стоит появляться слишком быстро, а лучше вообще незаметно слинять отсюда, я выкурил сигарету и стал осторожно пробираться к углу здания. Когда я уже совсем настроился быстрой перебежкой миновать освещенное луной место, дабы затем скрыться в густых кустах сирени, меня едва не сбила с ног чья-то фигура. Это была женщина в светлом платье и, похоже, она испугалась не меньше, чем я.
- Ой, кто это?
С ужасом я узнал по голосу недавнюю подружку. И она, к сожалению, меня тоже узнала.
- Андрюха! – со слезами повисла у меня на плечах. – Анрюшка, миленький, как здорово, что ты живой!
Ее радость казалась вполне искренней, что, учитывая недавнее предательство, выглядело даже неприлично. Но дальнейшее поведение девушки все прояснило.
- Андрюшенька, дорогой, - взмолилась она. – Спрячь меня где-нибудь. Ведь этот изверг меня грохнет…
«И правильно сделает…» – едва не сорвалось с языка. Лишь чрезмерным усилием воли я сдержал нахлынувшие эмоции. Досадливо сплюнул и, памятуя едва не погубившую меня стервозность девчонки, шепотом посоветовал ей держаться от меня подальше. Но она не послушалась. Слезы ручьями текли по ее лицу, а я еще не успел превратиться в черствого сухаря.
- Ладно, перестань хныкать и иди за мной…
Я выглянул за угол и, убедившись, что рядом никого нет, перебежал к кустам. Катя послушно последовала за мной. Ползком мы пробрались под густым сплетением веток и остановились на небольшой полянке. Судя по валяющимся на ней сигаретным пачкам, пустым бутылкам и консервным банкам, она нередко посещалась аборигенами для распития спиртных напитков.
Не пустовала полянка и сейчас.
Кто там находится, при тусклом свете луны различить было невозможно. Скрываться также не имело смысла, ибо, если мы заметили чье-то присутствие, странно, чтобы никто не обратил внимания на наше, отнюдь, не тихое появление. Рассудив, что моим преследователям нет необходимости прятаться по укромных уголках, я смело направился к незнакомцам и нагло засветил над ними спичку.
Передо мной открылась картина, достойная умиления. На траве мирно посапывал Илья, а рядом сидела несчастная и, похоже, неудовлетворенная Рыжая.
- Андрюха, как здорово! – узнав меня, словно полоумная закричала девушка и уже готова была броситься мне на шею, дабы востребовать то, чего не смогла добиться от моего друга, когда в радиусе ее внимания возникла Катя. Энтузиазм мгновенно испарился, и в глазах девушки снова поселилось тоскливо-унылое выражение.
- Вы где это пропадали? – почти равнодушным голосом спросила она, но по интонации я угадал столь несвойственные для Рыжей нотки ревности, и это приятно мне польстило. Хотя, особо на этот счет не обольщался. Скорей всего, Рыжая не ревновала, а просто бесилась из-за собственного прокола. Насколько я ее знал, ей было абсолютно все равно, с кем удовлетворять свои желания. С таким же безразличием она относилась и к поведению других.
- Вас искали… - ответил на ее вопрос, возможно, не вполне искренне, зато довольно правдоподобно.
- Да? А мы тут решили потрахаться, - она с тоской посмотрела на спящего Илью. – А он, как свинья, нажрался…
- Облом?
- Полный… - подтвердила Рыжая, оценивающе осмотрела Катю с ног до головы и внезапно предложила:
- Слышь, а может, «ля труа» устроим?
 Предложение было заманчивым, только, увы, совсем не к месту. Обстоятельства не позволяли расслабляться. Нужно было как можно скорее «делать ноги». А потому я оставил слова Рыжей без внимания и занялся ускоренной реанимацией потухшего друга.
Привести Илью в чувства оказалось архисложной задачей.
Не желая возвращаться из мира иллюзий в прозаичную обыденность, он упорно сопротивлялся, хныкал, выдавал длинные, лишенные всякого смысла, тирады и, едва достигнув грани соприкосновения с реальностью, снова проваливался в глубокое забытье. Так могло продолжаться до бесконечности, если бы меня совершенно случайно не осенила гениальная идея.
Ничего не объясняя, я вырвал у недоуменной невесты фермера сумочку, открыл ее и с радостью обнаружил, что недопитая бутылка «Черносмородиновой» находится на месте и в ней еще плещется достаточно жидкости. Скрутил крышечку и поднес горлышко к носу Ильи.
Сопение сразу же прекратилось, лицо Ильи из безмятежного постепенно приняло осмысленное выражение. Еще находясь по ту сторону реальности, мой друг все же безошибочно реагировал на запах, послушно, словно стрелка компаса, поворачивая голову вслед за покачивающейся у его носа бутылкой. Когда я убедился, что Илья надежно взял след, стал понемногу удалять горлышко, и мой друг послушно последовал за ним.
Уже находясь в сидячем положении, Илья, наконец-то, открыл глаза.
- Гениально! – оценила мое изобретение Рыжая, когда Илья, превратившись из зомби в нормального человека, вырвал бутылку и залпом сделал несколько глотков. Вопреки ожидаемому, крепкий напиток подействовал на него отрезвляюще.
- Кажется, я вздремнул… - неуверенно протянул мой друг, с недоумением осматриваясь по сторонам и тщетно пытаясь вспомнить, каким образом здесь оказался.
- Какой там вздремнул, - возмутилась Рыжая. – Дрых, как последняя сволочь!
- Да? – не поверил Илья. – А ты кто такая? Андрюха, ты меня с ней познакомишь?
От подобной наглости у Рыжей пропал дар речи. Но разъяснять, что к чему было некогда, да и Илья пока пребывал не в лучшей форме, чтобы быстро разобраться в нюансах.
- Ты на ногах стоять можешь?
- Тхе… - презрительно хмыкнул Илья и действительно, довольно резво встал во весь рост. Конечно, его пошатывало, но держался он вполне сносно.
- Вот и ладненько… - похвалил за усердие. – А теперь нам нужно, как можно скорее и незаметнее слинять к тебе домой…
- А эта, что, с нами пойдет? – наконец-то, обратил внимание на Катю.
- Я пока еще не решил.
- Лучше не надо, - попросил Илья. – Мать не поймет, да и прибабахнутый Федя нам ноги повыкручивает…
- В любом случае повыкручивает, - успокоил друга. – Потому и линять нужно быстро, чтобы не догнал…
- Ты что, его видел? – лицо Ильи перекосилось от ужаса.
- Имел неосторожность.
- Тогда все, кранты!
- Какое однообразие… Не ты первый мне об этом говоришь.
Мы пролезли сквозь кусты на чей-то огород. Путаясь в густой кукурузе, добрели до плетеного забора и, перемахнув через него, оказались на улице.
Было темно и тихо. Музыка больше не гремела, наверное, дискотека закончилась, и все разошлись по домам или же занялись другими, не менее важными делами.
Улица казалась умиротворяюще спокойной. Не было слышно человеческих голосов, не раздавались ничьи, кроме наших, шаги, лишь где-то вдалеке лениво перебрехивались собаки, да на пригорке сиротливым маячком светил одинокий фонарь. Нас такое вполне устраивало, но, как часто тишина и спокойствие бывают обманчивыми…