я в Израиле 5 разное о том же

Чёрный нал

Маленькое кафе на улице Герцеля. Держали его двое ребят из Киева. Один – бывший инженер. Другой – музыкант. Хорошие ребята. Вова и Вася. Мои пьянки иногда  проявлялись на лице царапинами и садинами. Как то Вася сказал:
-- тебе ирия (муниципалитет) должна платить.
-- за что?
-- за то, что ты постоянно асфальт шлифуешь. Лицом.
Во время  очередных поисков работы, ребята познакомили меня с одним своим дальним родственником Игорем. Худой, высокий парень предложил мне:
-- слесарем поработаешь? Слесарем, подсобным рабочим.  Могу взять по чёрному на минимум.  Мы различные ремонты делаем, строительные работы и, иногда, детали  для таких работ по заказу.
В своих поисках работы я придерживался двух правил: не устраиваться через платных посредников и не работать по чёрному, то есть, без оформления официального.
Выбрал их, наслушавшись разных рассказов о том, какие сложности могут возникнуть в тех случаях, когда этих правил  не придерживаться. Довольно таки часто, когда поиск работы затягивался, или долги поджимали,  хотелось нарушить эти  правила, но удерживался.
А тут, внезапно для себя самого, согласился. 
Когда Игорь ушёл, спросил о нём. Вася  мне ответил:
-- смотри сам. Точно не вникал, Игорь вроде там не совсем один хозяин. И дела ведёт, думаю, не совсем верно. Что например? Например, нельзя использовать на свои нужды те деньги из прибыли, которые откладываются на «всякий случай». А он использует, на детей, жену – жена там ещё та!! Решай сам, поработай месяц, но и поиски работы по специальности не прекращай. Хотя, конечно, это сложно – работать и искать.
Я малость подумал, на трезвую голову, на нетрезвую, обобщил мысли и вышло – работать!
На следующий день с утра прибыл на место и начал трудиться. Работал на сверлильном станке, зачищал детали после сварки, выезжали на место по заказу и там в потолке, стенах и по бетонному полу  прорубали  отбойным  молотком канавки для проводки, в другом месте на крыше крепили сварную конструкцию, пару раз пришлось поработать лопатой и киркой возле здания одной фирмы, на небольшом заводике ставили ограждение. Месяц прошёл,  с ним и я вышел – договаривались на месяц.
 Я уже знал, что Игорь – не хозяин самостоятельный нашей фирмочки, а хозяин на проценте. Основные владельцы – какие то крутые ребята. Рассказали мне и то, что парнишка один, работающий там слесарем, когда основные приехали и вели себя  грубо со всеми и с Игорем, их отлупил – оказался круче. Игорь, конечно же, поскорее с ним расстался – не хватало только ему тут боёв.
Знал я и то, что некоторым из работающих заплатили только за два  предыдущих месяца, а некоторым только половину.
Вернулся в Хайфу. Обычно зарплата выдаётся до десятого следующего месяца. Я звонил, звонил, обещанки обещанки и вот назначен день выдачи денег, да ещё и в самой Хайфе, даже неподалёку от моего места проживания. Прошло до дня зарплаты полтора месяца.
Я подошёл в месту, о котором мне по телефону сообщил Игорь. Там стояла маленькая толпа, человек двенадцать. Оказывается, мне ещё повезло – пришли и те, кто своих денег ждёт уже два и три месяца.
Ждали молча, мрачные,  курили. В офис вызывали по одному. Выходили медленно, тяжело, с изменившимися  лицами – как иначе, когда живёшь от зарплаты до зарплаты.  К ним подходили знакомые, вопрос один – сколько? В ответ доносилось – половину отдали!  Или: треть, остальное через месяц. Я заметил, что половину получали те, кто ожидал уже   два месяца, а треть – за три. А положение у меня тогда было сложное. И долги и пить не прекращал.
Дошла очередь до меня. Поднялся по лестнице, зашёл в офис. За столом, уставленном бутылками и едой, пятеро, все мне незнакомы.  Игоря там не было.  В Израиле такое со мной впервые – просто таки пахнуло  холодком : опасно!!
Что то подтолкнуло меня и, сделав шаг к столу, под взглядами сидящих начал первым:
- здравствуйте! Есть предложение, только вначале – налейте.
Они переглянулись, пожали плечами. Один налил в большую рюмку грамм сто пятьдесят. Я взял и выпил. Выдохнул воздух, перевёл дыхание и продолжил:
-- у меня там заработано две сто (2100 шекелей). Даёте мне тысячу и всё – на этом закончим. Вы подумайте, я вернусь через пол часа, час, как скажете.
Парнишка, сидящий  ко мне ближе, повернулся:
- подходи через час.
Я вышел, час посидел в сквере. Забавно. «после первой не закусываю!».
 Когда вернулся, у двери в офис уже никого не осталось. Постучал. Ко мне вышел тот, что говорил со мной. Протянул молча конверт.
--  как договорились. Всё!
Через год, разговаривая с одной знакомой, я упомянул этот случай, что, мол, как то попробовал работать «по чёрному» и что из этого вышло. Она попросила описать ребят, что сидели за столом в офисе.  Выслушав, сказала:
-- знаю я этих ребят. Тебе повезло, здорово повезло, что не зацепился с ними тогда «права качать». Могло кончиться всё  очень, очень  плохо.
А ещё через пару лет, Вася, который помог мне устроиться на работу к Игорю, по поводу случившегося высказался так: ни я ни Вовка не знали, что Игорь так повёл свои дела и совместно с теми ребятами. Он не рассказывал. Нам только стало понятно, что у него этот бизнес не удался, когда он сам начал искать работу.
==========================
==============================
 На маленьком складном велосипеде я двигался  вдоль большой дороги, по которой проносились с шорохом машины. Только что посетил один заводик. Поговорил с хозяином. Разговор проходил нормально. И вдруг…Он спросил меня:
 – ты куришь? Сколько в день?
-- пачку в среднем.
Оказывается, попал в «вагон для некурящих». Сам хозяин бросил год назад курить, и народ у него подобрался такой же.
-- Будешь выходить курить на улицу, скажем, раз в два часа.
Меня это не устраивало, поэму расстались. Конечно, он предложил приходить, коль надумаю.
Я двигал педали, посматривал по сторонам. Один из способов поиска: увидел заводик, большой ящик возле здания, наполненный стружкой или табличку с надписью «коах адам» (посредническая конторка) – заходи, спрашивай.
Солнце пекло, пот в глаза. Надоело. Решил возвращаться. До перехода далеко. А вот в  цветочных рядах, разделяющих дорогу, просвет большой. Тут и сверну. Повернул. Так, машины далеко, успею проскочить.
Как эта машина  оказалась рядом, не знаю, быстро ездит? Удар по переднему колесу велосипеда, я в воздухе, а вот уже и на земле. Скрип тормозов, огромное облако пыли на всю дорогу. Подняв голову, увидел: машину несёт перпендикулярно шоссе, в стороны что то летит (позже понял – колпаки от колёс), а вот она развернулась, проехала ещё немного вперёд и, съехав на обочину, замерла. У меня руки ноги шевелятся, боли сразу не почувствовал. Встал, потряс головой. Пошёл к машине. Заглянул к водителю. Там за рулём какой то толстый мужичок  сопит.
-- эй, ты в порядке?
Он мне ничего не ответил. Немного спустя вылез из машины. Оказывается – инвалид. На костылях. А машина то обычная, хорошая, большая. Местный кадр. Записал номер моего теуд зеута (удостоверение личности).
Плохо помню, что было дальше. Врач скорой, спрашивает, как я себя чувствую. Может, в больницу? Неееет!! ( это же сколько потом платить? Дело происходило в первые годы в стране, мало ещё что понимал).
 Осознал себя только идущим вдоль дороги, на плече погнутый велосипед. 
Через день пришло письмо, нам перевели. Предлагает обойтись без суда, оплатить ремонт и всё. Три тысячи. В те годы – это где то в среднем  полтора месяца работы.
Двоюродный брат, который в стране давно, взялся помочь разобраться. Парень резкий. Позвонил к этому господину Омину, водителю, они что долго ругались на иврите.  Закончилось всё тем, что брат сказал – никакой оплаты без суда.
Как позже выяснилось, Омин – бывший водитель такси. Действительно, инвалид. И сын у него адвокат, с офисами и в Тель – Авиве и в Хайфе.
Ещё раз письмо получили. Четыре страницы на иврите, три на ломаном русском. Там было: я на мотоцикле совершил аварию, нанёс господину Омину ущербу на семь тысяч, половину оплатит страховка, половина с меня.
Состоялся суд. На суд Омин явился в сопровождении маленькой толпы родственников, с фотографиями места аварии.
Судья постановил: с меня две тысячи.
А брат, как хорошо быть граммотным по жизни, выяснил, что на подобные случаи имеется страховка и для меня. Мы ( говорю так, потому что рядом всё время мама была и родной брат) получили полторы тысячи шекелей. Пятьсот ушло адвокату, через которого всё оформлялось. Нам осталось добавить только одну тысячу.
А на велосипеде я больше не ездил.
=================================