183 письма с Севера. 1985 год. Главы 49-51

Глава 49

    
     На фото: памятник Ермаку (подробнее о нём в тексте).


     Наконец, о счастье! наступил долгожданный субботний день 20 июля — день вылета в отпуск. Муравейниковы приехали из Пангод в Надым накануне, ночевали у нас. Их четверо: Володя с Юлей, сын Виталий, окончивший 6-й класс, и 4-х летняя дочь Леночка — голубоглазая симпатюшка.

     В Тюмень мы долетели на ТУ-154 за 1 час и 20 минут, из аэропорта быстро добрались до железнодорожного вокзала, взяли билеты до Омска. Всё складывалось благополучно — на рассвете следующего дня оказались уже в городе, стоящем на берегу Иртыша — Омске. Коротко посовещавшись между собой, решили до Павлодара плыть на «Ракете». Толпой, похожей на небольшой цыганский табор, с массой вещей в руках мы двинулись на речной вокзал. Нам повезло: билеты в кассе на утренний рейс имелись.

     Дети ликовали — они ещё никогда не путешествовали по реке. День выдался тёплым, солнечным, безветренным. Теплоход мягко скользил по гладкой речной поверхности. На борту «Ракеты» имелся буфет, к стойке которого мы в течение дня подходили много раз: брали то лимонад, то пирожки, то пиво, то ещё что-то. К вечеру прибыли в Павлодар и сразу с причала поехали на автостанцию.

     Рейсы на Ермак ещё не закончились. Мы взяли билеты и, дождавшись автобуса, стали в него садиться. И тут произошло небольшое ЧП. Народу в автобус садилось много, мы кое-как затиснулись. С горем пополам между ног пассажиров впихали в автобус свои сумки и баулы, и стали ждать отправления. Двери закрылись, но автобус не трогался. Вдруг задняя дверь вновь открылась, и заглянувший со стороны улицы водитель громко спросил:
     — Кто у автобуса забыл дипломат?
     Воцарилось молчание. Стоявшая впереди меня Люба, повернулась ко мне и с тревогой в голосе спросила:
     — Слушай, это случайно не наш портфель?
     Я кое-как протиснулся назад к двери и выглянул. Точно! Наш дипломат! Ай-яй-яй! Если бы не профессиональная привычка водителя каждый раз, прежде чем трогаться, проходить вокруг автобуса, мы навсегда лишились бы в тот раз таких вещей, как фотоаппарат и кинокамера, которые везли с собой. Кошмар...

     Теперь, пока едем в автобусе, хочу кратко рассказать о маршруте Павлодар — Ермак. Мне трудно сказать, сколько раз я ездил по этой дороге. Может, сто. А может, больше... Не знаю. С давних времён эта дорога была обыкновенной, грунтовой. Первый раз мне довелось по ней ехать на старенькой машине, когда отец получал на павлодарской базе книги для ермаковского магазина, где работал продавцом, и взял с собой меня. Эта поездка состоялась в 1954 году. Бетонку начали строить лишь в 1960 году, когда в Ермаке приступили к строительству ферросплавного завода. Расстояние между двумя городами составляет 50 км, час езды на автобусе.

     Павлодар расположен на правом берегу Иртыша, а Ермак — на левом. Поэтому, выезжая из областного центра, дорога сначала проходила через Иртыш по автомобильному мосту. Потом после десяти километров на пути попадался посёлок «Ленинский». Раньше он назывался «7-й Аул», но вот при коммунистах ему дали новое название. Посёлок небольшой, захолустный, неухоженный. Удивительно, что священное имя тех лет умудрялись давать чуть не свинарникам. После «Ленинского» дорога шла по степи, и через 25 км мы подъезжали к посёлку ГРЭС (тут же находилась и сама ГРЭС с тремя высокими дымящимися трубами), это уже считалась зона города Ермак, хотя до него ещё предстояло ехать 12 км. Проезжая это расстояние, с левой стороны находились дачные массивы, а с правой — дымящиеся трубы ферросплавного завода. Запах дыма неприятный, напоминал дух тухлых яиц. Не позавидуешь дачникам.

     Вот и Ермак. У въезда в город в центре автодорожного кольца находился памятник Ермаку*, покорителю Сибири. Сам Ермак, одетый в доспехи атамана и скрестив руки на груди, стоял спиной к городу, а лицом к въезжающим. Сразу за дорожным кольцом на первом этаже четырёхэтажного кирпичного дома располагался большой гастроном. И в городе ходила такая байка, что Ермак Тимофеевич грустен потому, что не видит гастронома.

     *****

     Моя мама жила в собственном доме, а тёща в «бетонке», на 4-м этаже. По какой-то негласно установившейся традиции мы в отпуске всегда останавливались у моей мамы, может, потому что здесь имелся огород, рядом река Иртыш, природа. А как мамочка радовалась нашему приезду! Да и как не радоваться — приехали детки и внучок, которых ждала целый год! За встречу пили вкусное мамино самодельное виноградное вино из изабеллы сибирской.

     На следующий день утром я по старой доброй традиции понёсся по магазинам, в первую очередь меня интересовал, конечно, книжный. К моему огорчению, ничего достойного там не оказалось. Напротив книжного магазина, как раз через дорогу, располагался магазин культтоваров «Сауле». Я заглянул туда. В одном из отделов неожиданно увидел небольшую плоскую, оранжевого цвета, изготовленную в Германии пишущую машинку «tbm de Luxe». Цена приличная — 220 рублей. С собой у меня такой суммы не оказалось.

     Должен сказать, что у нас с Любой с начала нашей совместной жизни сложилось негласное правило — прежде чем купить дорогую вещь, всегда советовались друг с другом. Так было и в этот раз. Жёнушка у меня человек понятливый, узнав мой интерес, не сказала против ни слова. Через час я уже нёс машинку домой. Верой и правдой она служит до сих пор, правда, с некоторых пор её заменил компьютер. (А ту машинку, «ОРТЕХ», присланную мне посылторгом в декабре 1984 года, мы потом при содействии Любы продали в контору ПСО-35 для отдела кадров).

     ___________________________
     *Памятник Ермаку Тимофеевичу был установлен в г. Ермаке в 1965 году на основании Решения Исполкома Ермаковского городского Совета депутатов трудящихся на автодорожном кольце на пересечении улиц Мира и Свердлова и представлял из себя железо-бетонную фигуру воина в кольчуге и с шлемом на голове. Авторы памятника - лауреаты Ленинской премии отец и сын Знобы. По их проекту установили скульптуру высотой 7,5 метра на бетонном основании в полтора метра и весом около 10 тонн. Памятник изготовили в мастерских Киевского художественного фонда. На постаменте памятника имелась надпись: "ЕРМАК. ОТ БЛАГОДАРНЫХ ПОТОМКОВ ЦЕЛИННИКОВ". Памятник был демонтирован на основании Решения в ночь с 12 на 13 марта 1992 года (с 4 мая 1993 года город Ермак переименовали в город Аксу). В результате действий националистов скульптура была сильно повреждена, и долгие годы в демонтированном виде пылилась на складе.
В 2006 году в городе Змеиногорске Алтайского края на Нагорном пруду был установлен памятник Ермаку. Он был открыт в день празднования 270-летия города. Внушительный 7,5-метровый монумент был привезён из казахстанского города Аксу.  Памятнику был возвращён прежний вид на средства, собранные алтайским казачеством.
(Подробнее об этом можно прочесть в Интернете, написав в поисковой строке Яндекса слова: Змеиногорск памятник Ермаку).


Глава 50


     На этот отпуск я запланировал поездку в город Владимир, там жила моя далёкая родня. С собой решил взять тринадцатилетнего сына Игоря, показать ему российские города и просторы. Начало путешествия наметили на конец июля.

     И вот настал день отъезда — 30 июля. Пока ехали с Игорем в Павлодар, я подумал: какой же нам выбрать маршрут, чтобы и сын не скучал, и я? Я-то тоже особо не избалован экскурсиями по России. Решил сделать упор на писательские места. Но откуда начать? Что там у нас по пути в город Владимир? Так, Пенза...

     До Пензы «колыхали» почти трое суток. Игорь как заводной носился от окна к окну, рассматривая меняющиеся пейзажи. На станциях успевал выскакивать с поезда и покупать что-нибудь съестное. В Куйбышеве (ныне Самара) нас поразил стоящий на путях длиннющий состав со специальными платформами, построенными для перевозки большого количества автомобилей «Жигули». Машины располагались на платформах в два яруса. На каждой платформе размещалось, кажется, по двенадцать машин, а состав оказался такой длинны, что одним взглядом невозможно было его окинуть. Интересно, куда всё это тогда везли? Куда-то везли...

     Тёплым солнечным утром 2 августа мы оказались в Пензе. Сошли с поезда и направились к вокзалу. У первой попавшейся навстречу нам женщины я поинтересовался, какие достопримечательности есть в городе и области, что можно посмотреть? Разговорчивая тётя удивилась:
     — Как?! Вы не знаете, что недалеко отсюда находятся Тарханы? Это ж лермонтовские места! У нас есть и город Белинский, раньше он назывался Чембаром, там в детстве жил и учился Белинский.
     Апломб местной тётки меня развеселил, я съёрничал:
     — Мы не местные, откуда нам знать.
     Тётка юмора не поняла, насупилась и посоветовала:
     — Не хотите знать — тогда идите загорать на Суру.
     Когда женщина отошла, я у Игоря спросил:
     — Ну, что? Куда поедем?
     — Давай к этому...
     — К Лермонтову, что ли?
     — Ну... К нему.

        Автовокзал находился рядом, и вскоре «Икарус» вёз нас в сторону родового гнезда предков Михаила Юрьевича. Ехали почти три часа, преодолев расстояние около сотни километров. А тётя на вокзале говорила, что «недалеко»... Наконец автобус остановился у столба, на котором висела дощечка с надписью: «с. Лермонтово 0,6 км».

     Вышли три человека — я, Игорь и какая-то девушка. Прямо скажу, для такого известного места негусто. Вокруг довольно пышная трава, вдали виднелось поселение, к нему вела хорошо протоптанная дорожка. Надо идти пешком. По пути разговорились с девушкой. Она приехала из Кокчетава, недавно окончила школу, поступила в педагогический институт, и до начала занятий решила проехать по России, посмотреть достопримечательные места.

     У самого села мы увидели бабушку, которая на небольшом участке косила траву. Одета бедно, по-деревенски. Девушка пошла дальше, а мы с Игорем решили поговорить со старушкой. Не прошло и десяти минут, как эта словоохотливая «святая простота», почувствовав в нас заинтересованных слушателей, рассказала нам о Тарханах всё то, о чём мы, в принципе, знали со школы, правда, о некоторых фактах слышали впервые.

     Она рассказала, что Мишеньку (речь шла о Лермонтове) привезли сюда из Москвы, когда тому было несколько месяцев отроду. Здесь он воспитывался у своей бабушки — Елизаветы Алексеевны Арсеньевой. Елизавета слыла женщиной красивой, по характеру взбалмошной, жестокой и к тому же «гулёной». Крепостных наказывала за малейшую провинность. Часто устраивала шумные «гулянки-вечеринки», муж Михаил страшно её ревновал, оттого и рано сошёл в могилу. Мать Лермонтова, Мария, с мужем Юрием Петровичем жила не в ладах, часто болела и умерла в 23-х летнем возрасте, когда мальчику было три годика. Елизавета Алексеевна стала обвинять зятя «во всех смертных грехах», не давала ему покоя, и тогда он навсегда уехал из имения в Москву, после этого с сыном «почитай» не виделся.

     Наша собеседница рассказывала о некоторых подробностях из личной жизни помещиков с таким знанием дел, словно сама жила в то время. Я уж подумал, что эта жительница, возможно, когда-то была экскурсоводом, и спросил её об этом, но Мария Александровна — так звали старушку — сказала:
     — Родилась я тута, и всю жизнь прожила, почему же мне чего-то не знать? Вон киношники сейчас понаехали, кино будут снимать — всё сразу известно.

     Сфотографировав на память старушку (фото я выслал ей осенью этого же года), мы уж собирались было продолжить путь в село, но остановились и на всякий случай спросили, не скажет ли она нам, где можно переночевать?
     — Отчего ж не сказать... Только остановиться можно и у меня, место есть, не впервой привечать, — любезно ответила старушка и объяснила, как найти её домик.

     Уже наступила вторая половина дня. По тропинке мы направились к усадьбе помещицы Арсеньевой. Само село лежало справа, на возвышении, а имение — левее, в низине. Мы прошли через вращающуюся калитку. Территория ухоженная, газончики пострижены, у калитки, под сенью большого вяза, стояли две скамейки. Мы с Игорем присели, чтобы немного передохнуть. На одной из скамеек я заметил вырезанную рукой какого-то расчувствовавшегося поклонника надпись: «Мы уезжаем, чтоб вернуться, и расстаёмся, чтобы встретиться». Здесь же на небольшом стенде висело объявление:

«Сегодня, 2 августа 1985 г., в 18 ч.
в сельском клубе состоится встреча
с известными актёрами театра и кино,
принимающими участие в съёмках
фильма «Лермонтов».

     Фамилий на афише не было, поэтому мы не знали, о каких артистах идёт речь. Однако случая решили не упускать. А пока предстояла экскурсия по усадьбе.
     У одного из помещений мы заметили небольшую группу людей и сразу направились туда. Женщина-экскурсовод рассказывала им что-то о жизни и быте крестьян того времени. Мы пристроились позади группы и тоже стали слушать. В конце концов, мне стало ясно: самое красивое здание — это барский дом. Одно из помещений в стороне — здесь жили прислуги, следующее помещение — это  пристройка для хозяйственных нужд. Была ещё конюшня, но сгорела.

     В центре усадьбы находилась огромная клумба с цветами, там возвышался небольшой памятник Михаилу Юрьевичу Лермонтову. Экскурсовод объяснила, что этот памятник временный, а основной привезут после реставрации. Вскоре мы все спустились к небольшой речке, которая называлась, кажется, Милорайкой, и была больше похожей на заросший ряской пруд. Недалеко от берега рос огромный дуб. Выяснилось, что его посадил сам Миша Лермонтов. 150 лет — вполне приличный возраст для дерева. Мы с Игорем сорвали с этого дуба пару листьев и впоследствии их засушили.

     Когда стало вечереть, мы направились в клуб. Да, сельский он и есть сельский. Маленькая сцена, на которой уже стоял стол и стулья. Зал не более чем на сто мест. Мы с сыном устроились поближе к сцене. Вскоре «народ» занял все скамейки, это были в основном дети.
     И вот на сцену вышел худощавый стройный артист с очень знакомыми чертами. Слегка заикаясь, представился зрителям. Да, да... Я вспомнил, это — Николай Бурляев. Я давно его знал по фильмам «Иваново детство», «Маленькие трагедии». В новом фильме о Лермонтове Бурляев выступал как сценарист, режиссёр и исполнитель главной роли. Он рассказал, что съёмки ведутся в основном в Москве, Пятигорске и Тарханах. На будущий год планируется фильм закончить.

     После небольшого выступления Николай Бурляев пригласил на сцену других актёров, исполняющих ведущие роли: Наталью Бондарчук с Ваней Бурляевым и Дмитрия Золотухина (не путать с Валерием Золотухиным). Наталья Бондарчук была женой Николая Бурляева (позже разошлись), а в фильме исполняла роль мамы маленького Лермонтова — Марии Михайловны. На роль юного Лермонтова был назначен их шестилетний сын Ваня. Золотухин исполнял роль бабушкиного брата — Дмитрия Алексеевича Столыпина, жившего под Москвой. Этих актёров, кроме малыша, я тоже знал по разным известным фильмам. Наталью Бондарчук я помнил по картинам «Солярис», «Красное и чёрное», а Золотухин прославился ролью Петра I в фильмах «Юность Петра» и «В начале славных дел».

     После окончания встречи мы поднялись на сцену и взяли у артистов автографы, даже Ваня поставил маленькую закорючку в нашей записной книжке. После встречи с актёрами мы ушли в село и без труда нашли дом, где жила старушка. Бабушка только что подоила корову, и на её предложение угоститься парным молочком мы охотно дали согласие, тем более что за день изрядно проголодались. Пока мы наслаждались густым молоком, баба Маша рассказывала нам о себе и своей жизни. О муже, которого давно похоронила, о двух уже взрослых сыновьях, один из которых живёт здесь, «но сегодня ночует у дивчины», а второй живёт в городе, но «должон вскорости вернуться».
     Наутро мы попрощались с гостеприимно приютившей нас пожилой женщиной, а её откровение позже вылилось у меня в небольшой рассказ «Вкус парного молока».

     По поводу фильма хочу сделать небольшое добавление. Почему Бурляеву, известному актёру, но малоизвестному тогда режиссёру, доверили съёмки такого серьёзного фильма? Скорее всего, потому что он был зятем крупного режиссёра и актёра Сергея Бондарчука. В 1986 году фильм «Лермонтов» вышел на экраны страны, оказался довольно слабым и подвергся критике (обо всём этом я позже прочитал в популярном тогда журнале «Советский экран»). Получился обычный биографический фильм. В тот августовский день мы об этом ещё не знали...

     *****

    В город Белинский, который находился в двадцати километрах от Тарханов, мы с Игорьком решили не ездить, и на следующий день вернулись в Пензу, чтобы продолжить путь к родственникам в город Владимир. Но по пути решили ещё заехать на экскурсию в город Горький*. Летний день, как и накануне, оказался солнечным и тёплым, с погодой нам везло.

     Мы ходили по Пензе и рассматривали разные достопримечательности. На одном из старинных рубленых домов я неожиданно увидел мемориальную доску с надписью о том, что здесь в 1874 году родился знаменитый режиссёр Всеволод Мейерхольд. То, что он  уроженец Пензы — этого я не знал. Но знал, что похоронен Мейерхольд в Москве на Ваганьковском кладбище. В одной могиле с ним похоронена и его жена, Зинаида Райх (бывшая жена С. Есенина). Но это другие длинные истории с невероятным переплетением судеб известных людей. А пока мы с сыном шли по Пензе.

     Я обратил внимание на то, что город расположен на высоком берегу. Заканчивая прогулку по городу, мы подошли к какому-то живописному месту, откуда увидели далеко внизу поблескивающую реку Суру. Панорама выглядела  великолепно.

___________
*Горький — ныне Нижний Новгород.


Глава 51


     Вечером сели на поезд и покатили в Горький. Прошло немного времени, и наш состав подошёл к Саранску. Вошли пассажиры. С проводницей они говорили на русском языке, а когда поезд тронулся, между собой стали тараторить на каком-то «марсианском». Когда мимо меня проходила проводница, я у неё потихоньку спросил: «Что это за иностранцы?» — «Да мордва это обыкновенная», — махнув рукой, ответила она.

     Вскоре в вагон села молодая женщина с двумя детьми дошкольниками. Она разместилась в нашем купе,  взяла постели и быстро их расстелила. Что меня поразило, так это её жуткое, непривычное для слуха оканье при разговоре с детьми. На внешность она была довольно миловидной, но сильный необычный говор делал её какой-то ущербной, слишком провинциальной.

     В Горький мы прибыли во второй половине следующего дня. Решили с Игорем посмотреть места, связанные с писателем Максимом Горьким. Нам подсказали, где находится дом деда Каширина, в котором в детстве жил Алёша Пешков. Мы долго шли по дороге, которая вела куда-то вниз. Оно и понятно — улица Почтовый съезд (имеется в виду не партийный съезд, а «съезд» как «спуск»). Наконец, пришли к дому № 21, о котором все школьники знают по картинкам в учебниках литературы. К большому сожалению, калитка в массивных воротах оказалась закрытой: в воскресенье экскурсии проводились лишь до обеда.

     Через небольшую щелку в воротах я увидел во дворе женщину, наверно, сторожа, постучал. Она нехотя подошла. Из-за ворот грубовато спросила:
     — Чего хотели?
     Без всяких надежд на успех я пояснил:
     — Мы сегодня уезжаем, я мальчику хотел показать дом, где в детстве жил писатель Горький. Может, вы нас пустите?
     Женщина немного подумала, потом сказала:
     — Экспозиция в доме сегодня уже не работает, всё на замке.
     — Нам бы хоть двор посмотреть... Эту... дедову красильню.

     За воротами что-то клацнуло, и открылась калитка. Я увидел пожилую женщину с повязанной на голове косынкой, в простом платье и в тапочках. Она испытующе окинула нас, как мне показалось, недобрым взглядом.

     Наверно, наш внешний вид показывал — издалека припёрся мужичок с ребёнком, а глаза выражали ну очень искреннее желание посмотреть дворик дома. Сердце женщины дрогнуло.
     — Только недолго,— неожиданно отозвалась она и пропустила нас в калитку. — Сперва можете посмотреть кухню.
     Об этом и мечтать не могли! Повезло!

     Мы вошли во двор. Сразу в глаза бросился огромный деревянный крест, прислонённый к боковой стене забора. Видимо, этим или именно таким крестом был задавлен приёмный сын Кашириных жизнерадостный Ваня-Цыганок.

     Через небольшие сени мы попали в знаменитую кухню. Оказалось, что это самое большое помещение в доме, который состоял из четырёх комнат. Всё на кухне из дерева, от времени потемневшего, и стены и пол.

     По устройству кухня напоминала старинную русскую избу. Тут каждый угол имел и свое назначение, и название. Большая печь, рядом с ней — бабий кут или стряпной угол, где женщины готовили еду. Был здесь и красный угол с иконами.

     Недалеко стоял деревянный обеденный стол с резными ножками, а над ним, под потолком, керосиновая лампа с отражателем. Справа у стены — низкая широкая лавка. На такой лавке (а может, именно на этой?) дед по субботам порол розгами провинившихся внуков. Розги (ивовые прутья) в своё время мокли в лохани у печки (сейчас торчали сухие былинки). Здесь же, на стене, висела старая гитара. Непонятно, что она на кухне делала? Может, под переборы струн после садистской порки малышей дед Каширин психологически разгружался?  Кстати, деда звали Василий Васильевич.

     Потом женщина указала нам рукой на сарай, который назывался красильней. Мы зашли внутрь. Тихо, пустынно, никаких запахов. По углам чуть не паутина. В центре на каких-то подставках небольшие запылённые чаны. Да... А когда-то, лет сто назад, здесь круглосуточно кипела работа под руководством старого мастера Григория. Красильня обеспечивала безбедное существование многочисленной семье Кашириных. Всё навевало стариной. Игорь смотрел на все экспонаты широко раскрытыми глазами, так и норовил кое-что потрогать руками.

     Поблагодарив добрую женщину (на этот случай нашлась шоколадка) за возможность хоть немного прикоснуться к биографии писателя, мы вышли со двора и направились по дороге, которая вела вниз к реке, блестевшей вдали. Наконец, вышли к речному вокзалу. На набережной я у незнакомого мужчины спросил:
     — Это Волга?
     — Нет, это Ока. А Волга вон там. Видите стрелку? — мужчина козырьком приложил руку к глазам и, прищурившись, посмотрел вдаль. — Город стоит как раз на месте слияния этих двух рек.
     Я посмотрел туда, куда показывал местный житель, но стрелку не увидел — всё пространство занимала сверкающая на солнце серо-голубая водная гладь. Да и причём тут стрелка — мы с сыном находились у берегов великих российских рек! Вот это важно!

     Переночевав в местной гостинице, утром пошли на ЖД вокзал и купили билеты до Владимира. До отправления оставалось часа четыре, мы решили ещё немного побродить по Горькому и заодно посмотреть Нижегородский кремль. Площадь и дорога перед кремлём являлись пешеходными зонами, проезд техники не разрешался. Вход в кремль оказался открытым, по территории бродили редкие экскурсанты. Мы зашли внутрь кремля. Кругом серость, пыль, в стене виднелись прощелины-бойницы.

     Вдруг заметили входившую на территорию небольшую группу людей с женщиной-экскурсоводом. Пристроились.  Тётя шпарила как по учебнику. Из её рассказа запомнилось, что строительство кремля началось примерно в 1500 году и закончилось через 15 лет. Была выстроена  двухкилометровая стена с 13 башнями. Одна из башен — Зачатская — располагалась у берега Волги, и ныне не сохранилась. «Каменный город» имел постоянный гарнизон и хорошее артиллерийское вооружение. Новая волжская крепость создавалась Московским государством как основной опорный пункт против Казанского ханства. Много раз выдерживала осады и приступы.

     Я всё намеревался спросить у экскурсовода, почему  исчезнувшая башня имела такое необычное название — Зачатская*, но потом передумал.  В какой-то момент я понял, что мы здорово устали, и, кроме этого, наши головки наполнились информацией под самую завязку и не в состоянии были запоминать что-то новое. Мы потихоньку от группы отчалили, вышли из кремля и пошли в книжный магазин. Здесь, как и в других городах, ощущался книжный голод. Но одну, ценную для меня книгу, я всё-таки на память о городе Горьком купил. Это был довольно дефицитный «Словарь ударений для работников радио и телевидения» под редакцией Д. Э. Розенталя. Вот уже скоро исполнится двадцать пять лет, как это книжка верой и правдой служит мне путеводителем в стране косноязычного населения.

*****

     Все эти дни меня нет-нет, да и посещала мысль, как встретят нас владимирские родственники, какие они, как выглядит дядя Илья Васильевич**? Ведь видел я его всего раз в жизни, когда мне было лет семь-восемь, а остальных, кроме Валерия и его детей, не видел ни разу. Правда, между мной и дядей была ещё небольшая переписка в 1973-1974 году. Тогда дядя прислал мне только что изданную свою художественную книжку «Дом на песке». Эта был замечательный роман-хроника о нашей родне, когда они ещё жили в заволжском селе Беляевке. В книге село обозначено как Булаевка, а Масловы — как Орловы.

     Так вот, Илья Васильевич по родословному древу Масловых один из семи детей Василия Ивановича Маслова (1871-1952)***. Долгое время он жил и работал в Павлодаре, потом, как журналист, работал в Талды-Кургане, Абакане, наконец, с осени 1960 года — во Владимире. Жену его звать Милица Васильевна. Они воспитали двух детей — Светлану (р.1937) и Юрия (р.1946). У Светланы Ильиничны выросла единственная дочь, тоже Светлана, вышедшая замуж за Сергея Жукова, у них росла двухлетняя дочь Аня. У Юрия с супругой Евгенией тоже имелась единственная дочь — Ольга, в дни нашего приезда ей шёл пятнадцатый год. В этом же городе жил с семьёй и Валерий Филимонов со своей семьёй (Валерий — племянник Ильи Васильевича, сын Дарьи Васильевны, жившей в Павлодаре). Жену его звали Эмилией, но все называли её Лилей. Дети — Дима и Таня. Дима постарше Игоря на пару лет, а Таня — на столько же лет моложе. Все симпатичные. В общем, родни во Владимире  проживало много. К этому городу мы сейчас и подъезжали.

_____________
*Позднее, вернувшись в свой город, я в городской библиотеке нашёл информацию о том, что Зачатская башня получила свое название от располагавшегося поблизости Зачатьевского монастыря, основанного ещё в середине XIV века. Действительно, богата и интересна история России!

** Маслов Илья Васильевич (3 октября 1910 — 16 февраля 1992) — писатель http://www.proza.ru/avtor/ivmaslov.

***Для интересующихся: более подробно о родословном древе Масловых можно прочитать в очерке  «Краткий экскурс в родословную», который находится в папке мемуаров «Бакена. Моё детство».

     *****

     Продолжение воспоминаний здесь: http://www.proza.ru/2010/08/30/1154


Рецензии
Не понял, зачем кому-то нужны клоны? Что это им даёт?
С удовольствием прочитал про Горького.
Лермонтов был для меня дежавю.

Вячеслав Вячеславов   12.10.2012 12:51     Заявить о нарушении
Насчёт некоторых клонов и каких-то троллей тут на сайте идёт какая-то война. Модераторы сайта удаляют страницы наиболее злобных, но они снова регистрируются.
Можете сами, Вячеслав, это заметить. Нажмите у себя в "кабинете" кнопку "авторы", а на открывшейся странице - кнопку "Полный список авторов". И там увидите колонки с числами. В каждом числе по 300 зарегистрированных авторов. Зайдите в несколько последних чисел. Там увидите среди фамилий авторов строчки "страница удалена". Вот это и есть те страницы, где вместо фамилии обозначен псевдоним, порой нецензуный, или в текстах есть нападки на администрацию сайта.
Вот такие странности.

Леонид Николаевич Маслов   12.10.2012 13:56   Заявить о нарушении
Прошёл по Вашей подсказке, но так и не понял, зачем нужно нападать на администрацию? Много денег хапает? Неправильно путёвки распределяет? Везде несправедливость!

Вячеслав Вячеславов   12.10.2012 14:23   Заявить о нарушении
Странностей много. И странных людей много. Кому-то что-то всегда не нравится...

Леонид Николаевич Маслов   12.10.2012 14:27   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.