Поцелуи осенних листьев

Бабье лето – как надежда. Когда мысли уже смирились с наступлением холодов, тело готово кутаться в теплые вещи, а настроение берет на гитаре души все больше меланхоличных нот, оно внезапно появляется, хлопает по плечу и говорит: «Можешь пока наслаждаться, дружище!» И хочется развести руки, разбежаться и взлететь, направляясь к чему-то новому или к чему-то заветному. Хочется, чтобы земля в этот раз повернулась как-то иначе, чтобы потом, уже шагая по асфальту (почему-то спиной вперед), столкнуться с кем-то особенным (точнее, с его спиной), воскликнуть «ой!», после чего повернуться и увидеть глаза...

Но для полета не хватает то ли сил, то ли размаха крыльев, то ли наличия перьев, то ли еще чего-то важного. А кто говорил, что люди умеют летать? Не умеют. Тела людей не умеют. А души еще как! Для полета души может не хватать только одного – второй души.
Листья зато летают, кружатся, танцуют, заигрывают с прохожими. И набережная кажется пустой, хотя по ней туда-сюда снуют люди: кто в одиночку, кто парами, кто компаниями. Но они все больше похожи на образы, на картинки, на часть пейзажа, на деревья, на птиц, на облака. Кроме меня здесь нет никого.

Иду и пытаюсь найти во всем этом смысл: в шагах вперед, в набережной, в деревьях, которые постепенно освобождаются от своих разноцветных нарядов. Даже ловлю себя на мысли о парадоксальности природы: деревья раздеваются на зиму, а мы одеваемся. Но больше всего мне хочется понять, зачем я существую. Пытаюсь убедить себя в том, что это утопия, что это бесполезное, глупое занятие, но ничего не могу изменить. В поисках ступеней, на которые я могу встать, чтобы идти дальше и подниматься выше, я все время ловлю себя на мысли, что мне ничего не нужно кроме тебя и моей дочери. Все, что осуществляется не ради этого – является как бы одолжением, только точно не понимаю кому... Подобные действия – это долженствование и ничего больше. Даже думая о каком-нибудь путешествии, я не ощущаю, что мне этого по-настоящему хочется, меня просто не оставляет мысль о том, что это вроде как нужно... Опять же не мне. Просто это такая жизненная схема что ли. А мне хочется утром готовить завтрак и придумывать что-то интересное на вечер, мне хочется, чтобы мы все были дома: ты, я и она.
Я шагаю вперед и понимаю, что на самом деле вся моя учеба и в школе, и в университете, мое стремление как-то развиваться, становиться интереснее – все это делается только ради солнышка, которого я так жду в будущем и так мечтаю обнять. Чтобы мне было, что ей рассказать, чтобы я смогла отвечать на ее бесконечные вопросы. И все хорошее, что есть во мне, я стараюсь хранить тоже для нее. Каждый раз меня пугает эта одержимость, но от нее никуда не деться, как и от самой себя.

Сильный ветер мешает дышать, а листья от этого танцуют еще веселее. Я вспоминаю, как мы стояли рядом, глаза в глаза, с деревьев также летели разноцветные листочки, и некоторые из них целовали нас в щеки, будто желая присоединиться к нашей теплоте... И эта набережная отнюдь не казалась такой пустой, хотя было уже довольно поздно, очень темно и там по-настоящему никого не было. Я задыхалась этим сладким воздухом, замирала от волшебной мелодии ветра, согревалась в твоих объятиях и хотела умереть, как будто знала, что счастливее уже не буду. Ты держал меня за руку, а я шла по краю, нарочно пугала тебя, будто хочу рвануть вниз, после чего ты так резко и мужественно хватал меня, прижимал к себе и... Я чувствовала себя чрезвычайно нужной тогда.

Кажется, что все редкие мгновения счастья в своей жизни я украла. До какого-то момента я всегда думала, что каждый человек должен быть счастливым, а я – в особенности, потому что я вроде как добрая, люблю мир, люблю людей, люблю любить, дарить, делать других счастливыми. Но в какой-то момент возникли сомнения. А может я из тех, кому и не суждено? Т. е. только украденное, придуманное, позаимствованное, спрятанное... Вот так взять и быть счастливой... Да? Не знаю... Я могу обмануть всех, если постараюсь, могу убедить каждого, что я счастлива именно в такой ситуации, с подобным состоянием души, я могу даже научить всех верить в то, что мое счастье заключается во всем том, что у меня есть и совсем не в том, чего у меня нет, я могу поставить кого-то рядом, улыбнуться и все успокоятся, а, скорее всего, позавидуют моему счастью. Да только себя мне не обмануть. Не заставить душу взлететь ни за что, если ее крыло не подходит крылу другой души. А желанию утонуть в глазах всегда будет мешать умение плавать...

Иду, дохожу до стены, очень высокой, бесконечно длинной, непробиваемой. Чувствую, что это тупик. Думаю. Решаю идти вдоль нее. И ведь надежда все равно не оставляет. Как будто через сколько-то тысяч километров в стене вдруг обнаружится дверь, в которую даже не надо будет стучать, ведь она откроется сама. И вот, шагая вперед, задевая правым плечом эту стену, уже и сил-то нет думать о том, как же в таком случае все устроится, чтобы все-таки все мы были дома...вместе... Пусть уж это там решится как-нибудь без меня.

сентябрь 2009г.