Врата в преисподнюю. Эпилог

                Эпилог
Весна воскресала с неистовым размахом. Земля благоухала ароматом освободившейся от снежного покрова молодой зелени. Глубокое небо, лишь кое-где замаранное паутинообразными клочками туч, щедро делилось животворящими лучами не по-весеннему жаркого солнца. И даже каменные исполины, проторчавшие здесь несметное количество лет, повидавшие на своем веку столько кошмаров, сияли и искрились еще не полностью испарившимися остатками зимнего савана.
Место, которого я пугался больше всего на свете, и которое тянуло к себе, словно магнитом, как будто извинялось за причиненные в прошлом неприятности, всем своим видом показывая, что не таит злых умыслов и, позабыв свое роковое предназначение, вместе со всеми искренне радуется празднику пробуждающейся жизни.
И этот восторг перечеркивал пережитое, отделив его столь прочной стеной, какую неспособно было возвести сознание, шедшее на всяческие ухищрения, дабы стереть с памяти неизгладимое.
Воистину, свершалось непредсказуемое.
Оказавшись непосредственно на месте трагических событий, я отдалялся от жестокой реальности больше, нежели мог сделать это, находясь в сотне километров отсюда. В одно мгновение мне удалось достигнуть того, к чему я безуспешно стремился последние полгода…
По-видимому, не зря меня так тянуло сюда, а я, глупец, сопротивлялся, боясь усугубить свое неустойчивое психическое состояние и разбередить раны, которые едва покрылись тоненькой и очень ненадежной пленкой…
Конечно, есть вещи, которые трудно и даже невозможно забыть. Но и жить с постоянным давящим грузом на душе тоже нельзя. Я выбрал для себя шоковую терапию и, как оказалось, не прогадал.
Правда, шока, как раз, и не получилось. Все оказалось гораздо проще и прозаичнее.
Поднявшись вновь на «лобное место», я не повстречал призраков прошлого и, вопреки ожидаемому, меня не захлестнула волна эмоций. А прежние кошмары, которые не давали покоя ни днем, ни ночью, как это не парадоксально, здесь казались более далекими и нереальными, чем в тесной городской квартирке.
Лишь только легкое чувство ностальгии, да едва ощутимая тоскливая грусть…
Я смотрел на наводящие в снах ужас камни и не видел ничего, кроме выветренных гранитных валунов, пытался разглядеть следы крови у жертвенников и также ничего не находил. Природа надежно укрыла следы человеческих злодеяний и сейчас вовсю пыталась сгладить их отголоски из моей памяти.
Чистое голубое небо, неторопливая мелкая речушка, пробуждающаяся ото сна зелень…
Картинка зачаровывала, вносила в душу мир и покой. Казалось, так здесь было всегда, по иному, наверное, и быть не могло.
Я медленно обошел площадку, внимательно оглядел каждый камень. Здесь все должно было напоминать мне о неизбежном и неотвратимом. А я, почему-то, все больше успокаивался, как будто происшедшее меня вовсе не касалось.
Да и было ли все на самом деле?..
Я подошел к обрыву и долго смотрел на открывающийся чудный вид.
Затем достал из кармана складной ножик с костяной рукояткой, на нем еще можно было рассмотреть рыжеватые пятна засохшей крови, широко размахнулся и бросил его в реку.
Больше меня с Монастырищем не связывало ничего. Я примирился с ним, понимая, что ничего изменить не могу, и искренне надеялся, что оно также оставит меня в покое…
У «Таврии» меня ждала Иринка, та самая пухленькая студенточка, с которой я познакомился на свадьбе у Ильи. Теперь она еще больше округлилась и на то была веская причина.
Я нежно поцеловал девушку, открыл дверцу, помог сесть. Она мне улыбнулась…
Я уезжал с Монастырища, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Я хотел напрочь вычеркнуть эту страницу из своей памяти.
И все же, есть вещи, которые не забываются.
Я почему-то был уверен, что если у нас с Иринкой родится девочка, я назову ее Татьяной…



Кировоград, 2002 г.