Туда и обратно

            

   В  «Пулково-2» Тишину подфартило. Снял он развеселого иностранца, толстого и шумного, как пять иностранцев. Бельгийца. А может быть голландца, черт его батьку знает. Всю дорогу иностранец высовывался из окна Тишинского такси чуть не по пояс, радостно  хлопал  Тишина по спине и восклицал восторженно: ”Это кто есть будет, да? На остановках у светофоров он оживленно махал  пухлыми руками своими и всеми другими частями пухлого же тела  рядом стоящим, а одному замухрыхе даже умудрился всучить открытку с видом его родного таунсити. При виде Исаакия голландец прохрипел по-бельгийски: «Фантастико! Вольга - русская река!» Расплачиваясь же с Тишиным, бельгийский голландец, не стал спрашивать: «Сколько?» («вас им даст»”), а просто сунул Тишину в кармашек ковбойки несколько зеленых бумажек с лихвой более чем... Потом он прижал Тишина к груди, еще раз похлопал его по спине, приговаривая: «Гут, гут»... Гуд бай, что ли? И в довершении всего вручил Тишину торжественно свою визитную карточку со словами: «Вчера заходить». Олл райт, беби! Толстые чемоданы порхали в руках иноземца, как крылья бабочки, когда он уплывал в глубь двора.
   Месяц спустя Тишин принял у диспетчера вызов и, прибыв по адресу, сразу узнал подворотню, у которой еще так недавно лобызался он со щедрым гостем  Северной Столицы. И как же обрадовался Тишин, увидев, что из все той же глубины двора к нему приближается все тот же нидерландец. Точнее его копия. Похудевшая и потускневшая.     Похудевшие чемоданы свои он волок явно через силу. Подошел и, не узнав, Тишина, или может быть, напротив, узнав его, спросил сурово: «Это сколько есть будет нет?»  Тишин назвал цену. Бельгиец что-то угрюмо проворчал по - голландски и забился угрюмо на заднее сидение, крепко прижимая к груди свои чемоданы. Всю дорогу он сидел молча. Только иногда вдруг поднимал свою пухлую некогда руку и грозил грозно пальчиком проносящимся  за окном видавшим виды видам. Дольше всех и грознее всего тряс он пальчиком старине Исаакию, как будто хотел сказать: «Фантастико! Вольго русская река!» Расплачивался он рублями, а также копейками. Копейками - на чай. Увидев же пришпиленную для понта к приборной доске свою визитку, ухватил ее стремительно и столь же стремительно порвал на кусочки. Помахал на прощание пальчиком перед носом Тишина и исчез в дверях аэропорта. Теперь уж окончательно.
   «Э-эх!»- думал Тишин, отруливая от поребрика, «Это тебе не Голландия с Бельгией вместе взятые. Это тебе... Вот  так, не хвались, на рать едучи, а хвались...» Впрочем, ничего такого не нормативного Тишин  в виду не имел.