Транссибирский беглец

ТРАНССИБИРСКИЙ БЕГЛЕЦ


ПРЕДИСЛОВИЕ

В данный момент я мчусь на скором поезде Владивосток-Москва по Барабинской степи в Западной Сибири в направлении Европы. За окном мелькают бескрайние поля, а в них- берёзовые перелески. В нашем заполненном под завязку старом плацкартном вагоне идёт устоявшаяся поездная жизнь- такая, которая устанавливается после 3-4-х дней пути по нашей бескрайней России. Никто никуда не торопится, тут и там играют в карты и шахматы, кушают, спят, бегают и резвятся вечно активные детишки. Идёт пятый день моей обратной поездки с Дальнего Востока в Центральную Россию. И об этом большом железнодорожном путешествии от западной границы нашей страны до восточной и обратно я хочу вкратце рассказать. На художественную ценность повествования не претендую- только факты.
Мечту об этой поездке, причём обязательно на поезде, я лелеял со студенческих времён, но в то время это казалось мне слишком амбициозным для осуществления планом. Но проработав десять лет в различных организациях природоохранной направленности и познакомившись с интересными людьми, объездившими значительную часть России (преимущественно азиатскую часть), моё решение о дальневосточном путешествии выкристаллизовалось и окрепло. Надо сказать, что Транссибирскую магистраль я изучил ещё в детстве в ходе моих виртуальных путешествий по Атласу железных дорог СССР 1991 года издания. Так что теории мне хватало с лихвой, да и опыт путешествий имелся. Итак, купив самые дешёвые билеты на поезд и прихватив с собой всю имеющуюся наличность, я отправился в путь. Поезд №240 Москва-Владивосток отправлялся в пол-первого ночи 28 июля 2010 года.

ДОРОГА ТУДА

В Москву из Брянска я приехал в полдень предыдущего дня. Столица встретила меня нестерпимой жарой, дымом и запахом гари от бушевавших в Подмосковье лесных пожаров. Термометр на Ярославском вокзале показывал +38. До поезда оставалось ещё 12 часов, и это время я решил посвятить интересным местам Москвы. Вскоре мне стала очевидна глупость передвижения по дневной поверхности на таком солнцепеке. Тем более, Исторический музей на Манежной площади, который я собирался посетить в первую очередь, по вторникам не работал. На Манежке я нырнул в недра многоуровневого торгового центра, отдышался под сенью мощных кондиционеров, вынырнул, нырнул обратно в метро и поехал на «Баррикадную» в зоопарк. Но и там спасенья от жары не было, добрая половина животных, одурев от жары, пряталась в искусственных укрытиях. Даже жаропрочные львы и тигры на поверхность не высовывались. Хорошо чувствовали себя только африканцы и представители Южной Азии- слоны, обезьяны, зебры, жирафы, антилопы. Да и у воды царило оживление- тут можно было наблюдать многочисленную плескающуюся дичь. Побродив по зоопарку часа три и «убив» напрочь ноги, я понял, что если сейчас же не найду прохлады, то вместо поезда загремлю в Склиф с тепловым ударом. Моё телосложение очень даже способствует такому развитию событий. Решение было очевидно- я опять прыгнул в метро, не забыв прихватить с собой холодной газировки. В метро я катался до отвращения долго, пока не зашло солнце. Последние 2 часа до отправления я провёл на перроне Ярославки, поглощая холодное пиво в прокопченной столице. Наконец, подали состав, народ расселся в вагоны, и в 00-35 поезд двинулся на восток. До Владивостока мне предстояло 6 с половиной дней пути и 9288 км.
Утро встретило меня под Костромой. Железную дорогу в эти края проложил в конце XIX века великий промышленник и меценат Савва Мамонтов. Многие современники недоумевали, мол, зачем эта дорога- что, мы из Костромы лапти возить что ли будем? Действительно, местность здесь и сейчас довольно унылая. Но для выхода в Сибирь в настоящее время костромской участок имеет решающее значение. На гербе Костромы изображён корабль с российским императорским орлом, гордо плывущий по бурной реке. Проехав большой 800-метровый мост через Волгу, поезд остановился на перроне костромского вокзала. Было прохладно, запаха гари в городе не было. Привокзальная площадь меня не порадовала- бедность и унылость чувствовалась во всём. От Костромы до Галича шла «тепловозная вставка»- единственный неэлектрифицированный участок на всём пути нашего следования. В Галиче опять прицепили электровоз и двинулись дальше на восток. Меня угнетала бедность и убогость проезжаемых населённых пунктов, даже по сравнению с нашей небогатой Брянщиной. Редкие посёлки перемежались густым лесом, в них не было никакой промышленности, кроме деревообрабатывающей- пилорам было немеряно. В целом, здесь людей кормили лес и единственная в этих местах ветка Северной железной дороги. Пожалуй, на всём Траннсибе только здесь были деревянные вокзалы. Правда, были и исключения- например, новый вокзал Галича. Мы проехали Мантурово, Николо-Полому, Шарью. Взгляд радовали только пересекаемые нами широкие реки, правые притоки Волги- Нея, Унжа, Ветлуга. Правда, из-за длительного отсутствия дождей они наполовину пересохли, но длина проезжаемых нами мостов говорила об их солидной ширине в высокую воду.
Во второй половине дня мы въехали в Кировскую область, здесь пейзаж был повеселее. Лес здесь такой же густой, но населённые пункты побольше и промышленность посолиднее. Порадовало новое здание вокзала из красного кирпича в г.Котельнич. Здесь мы пересекли широкую Вятку. Наконец, наш поезд остановился на станции Киров, где размялись на платформе после вагонной духоты. Термометр на вокзале показывал +31, и поэтому я разминался холодным пивом. По моему мнению, г.Киров давно пора вернуть историческое название Вятка, ведь Санкт-Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород, Самара вернули свои исторические названия сразу после падения власти Советов. Но кировчане считают, что город должен остаться Кировом- проводились референдумы о переименовании, но безрезультатно. Ладно, им здесь жить. Привокзальная площадь Кирова безлика и шаблонна- облезлые стены хрущёвок 1-й серии, взгляду не за что зацепиться. Зато на 1-м этаже вокзала есть весьма интересное панно во всю стену- здесь изображены известные уроженцы Вятской земли. Изнывая от жары, мы отправились дальше и следующие 250 км ехали по долине р.Чепцы, притока Вятки. Наконец, в 11 вечера достигли узловой станции Балезино- это была уже Удмуртия. Жара спала, и во время получасовой стоянке мы наслаждались свежим вокзальным воздухом. Проехали Глазов, и я отошёл ко сну. Первые сутки пути были позади.
Кстати, полку надо мной (я ехал на нижней боковой) занимал азербайджанец Анвар. Он оказался умным мужиком и хорошим собеседником, ехал из Москвы с пересадками на Ямал, в город Надым. Он после долгих странствий по стране осел в Надыме, где, по его рассказам, занимал приличную должность в Газпроме с высокой северной зарплатой. Он мог лететь к себе на Ямал на самолёте, но по пути хотел погостить у друзей в Тюмени и Сургуте.
Ночью проезжали Пермь, на вокзале Пермь-2 я вышел погулять. Здесь уже сказывалась разница по времени с Москвой- было 2-30 ночи по московскому, а на пермском небе уже горела утренняя заря и готовилось встать солнце. По километровому мосту пересекли могучую Каму, и я завалился досыпать.
Утро я встретил уже в отрогах Уральского хребта в Свердловской области. Петляя между невысокими горами, поезд неспешно приближался к Екатеринбургу. Пришло время завтрака. Вот о поездном рационе я хочу рассказать поподробнее.
Основу питания в плацкартных вагонах поездов дальневосточного направления составляют быстроприготовимые лапша и картофельный концентрат вездесыщих фирм Доширак и Ролтон, которые идут в качестве гарнира к мясной тушёнке или рыбным консервам. Всю эту снедь целесообразно закупать загодя на всё время маршрута. В первый день пути, конечно, вагон пирует- на столах есть и отварная картошечка, и колбаска, и курочка, и огурчики с помидорчиками. Но если вы всё это не съели на первый день пути, на второй с большим сожалением отправите данную пищу в мусорный бак (кроме огурчиков и сырокопчёной колбаски, которые более долгоиграющи). А со второго дня начинаются безраздельные владения Доширака. Не знаю, наверное, в купейных и CВ-вагонах меню другое- всё-таки там ездит публика побогаче. В составе поезда есть вагон-ресторан, там можно комлексно пообедать и поужинать, но ввиду экономии денег я там не питался. У проводников продаётся тот же Доширак, да и вообще, РЖД через проводников торгует предметами первой необходимости в дороге- суповыми концентратами, чайной продукцией, кондитерскими изделиями, напитками (включая пиво), предметами личной гигиены, печатной продукцией. Кстати, у РЖД сейчас очень хороший чай- кенийский, с крепким насыщенным вкусом. Я в дороге выдул его немеряно. Продуктов мне хватило до Екатеринбурга, потом всё необходимое я брал в населённых пунктах по пути следования. Вообще, на станциях с длительными остановками можно купить какой угодно провиант у торгашей на перроне, да и в киосках РЖД. Но у торгашей, кроме хлеба, огурцов и ягод, еду я не брал- никто ещё не отменял пищевых отравлений, да и дорого. РЖД через свои ларьки на вокзалах продаёт продукты ещё дороже, в среднем вдвое, а в Омске, Новосибирске и Красноярске- буквально втридорога. Замечу, что в дороге для поддержания нормального обмена веществ необходимы овощи, и свежие огурцы отлично справляются с этой задачей- недорого, вкусно, да и хранятся до четырёх дней. Также на определённых станциях можно купить эксклюзивные продукты, каких не найдёшь в других уголках России. Об этом я буду рассказывать по ходу поездки.
Итак, дружно слопав заваренный кипятком Доширак и закусив его огурцами, мы проехали Первоуральск, пересекли Уральский хребет (а заодно границу Европы и Азии) и въехали в Екатеринбург- столицу Урала, центр Уральского федерального округа. Город встретил нас серьёзным жилищно-офисным строительством в виде стекольно-зеркальных небоскрёбов в деловой части, а также жарой. Поезд опаздывал, остановка была сокращена, поэтому изучать вокзал надо было быстро. Когда-то я здесь уже бывал, но это было давно, и информация о вокзале и привокзальной площади нуждалась в обновлении. Я быстро сбегал в вокзал, бегло его осмотрел, затем вышел на привокзальную площадь и сделал несколько кадров. Затем подошёл к перронным киоскам с целью купить колбаски (еда подошла к концу), долго колебался, да так и не купил, ибо дорого. Екатеринбург вообще первый город к востоку от Москвы, в котором строят настоящие небоскребы, здесь должны разместиться самые высокие на момент постройки в Азиатской части России здания (и ещё в Новосибирске, но уже позже). Население Екатеринбурга насчитывает 1 млн. 350 тыс. жителей, это четвёртый по численности населения город России. В городе сохранилось одно из крупнейших в мире собраний памятников архитектуры конструктивизма. В городе имеется одна ветка метро, городской электротранспорт представлен трамваями, троллейбусами и городской электричкой. Жаль, что опоздание поезда не позволило более обстоятельно запечатлеть архитектуру привокзальных кварталов. Мы двинулись дальше на восток, впереди нас ждала Сибирь, около 2 тыс. км было за спиной, предстояло преодолеть ещё более 7 тысяч.
После Екатеринбурга темнохвойная елово-пихтовая тайга, покрывающая склоны Уральских гор, сменилась типичной лесостепью с вкраплениями березняков и осинников. Проехали города Богданович, Камышлов, Талицу, и в 2 часа дня поезд остановился на вокзале Тюмени. Мы были уже в Западной Сибири. Здесь сошёл Анвар, ему предстоял ещё путь на Ямал длиной в 2000 км. Мы сердечно попрощались, пожали друг другу руки и пожелали удачи в пути, ведь за полтора суток дороги мы почти подружились. Я быстренько сбегал на переходной мост и сфотографировал новый современный вокзал-«зажигалку». Несмотря на то, что мы ехали по самому богатому региону Транссиба, «нефтегазовая столица России» меня не впечатлила. При осмотре из вагонного окна Тюмень выглядит обычным провинциальным промышленным городом, к тому же ещё и весьма грязным, хотя в городе проживает более 600 тыс. человек, и население продолжает увеличиваться. Наш поезд двинулся дальше вглубь Сибири, мы набрали хорошую скорость свыше 100 км/час, и летели по Западно-Сибирской низменности. За окном мелькали заболоченные луга с островками чахлой берёзы. Интересно, что здесь древостой состоит целиком из берёзы, без примесей других пород. Населённые пункты встречались редко, каждая станция здесь представляет собой довольно крупный посёлок или городок. Проехали старинный Ялуторовск с красивым собором, в этом городе проживали вернувшиеся с забайкальской каторги декабристы, пересекли обмелевший Тобол- приток Иртыша. В 6 часов вечера остановились на крупной станции Ишим, там изголодавшиеся пассажиры бросились к ларькам покупать еду. Я купил тут рыбных консервов. Здесь мы проехали крупную реку Ишим (также приток Иртыша), текущую из казахстанских степей аж от самой Астаны. Мы мчались по самому скоростному участку Транссиба Тюмень-Омск, местность здесь ровная, как стол, кривые практически отсутствуют, словом, природа предоставила возможность строить магистраль напрямую, от точки А до точки Б. Европейская жара с вагонной духотой осталась за спиной, мы летели стрелой, останавливаясь только на крупных станциях через 100-150 км. Именно здесь я начал осознавать, какая огромная страна пробегает за окном, центральная Россия с её небольшими расстояниями кажется отсюда маленькой. Здесь, если промежуточная станция- то красивый двухэтажный вокзал, если поле или болото- то до горизонта. Но так ожидаемая мною легендарная сибирская тайга была ещё далеко, пока пейзаж был похож на среднерусский, даже на украинский- степь да степь кругом. Наступила третья ночь моего путешествия, проехали ст.Называевская, за ней я лёг спать. Проснулся в Омске на подъезде к вокзалу, на часах было 23-30 по Москве и 02-30 местного времени. У меня с детства странная особенность при путешествии в поезде просыпаться ночью на крупных станциях незадолго до вокзала. Я вышел из вагона. Холодно! Поёживаясь, я посмотрел на вокзальный термометр. +13;. Ура, мы окончательно выбрались из пекла, здесь нормальная ночная температура, а не как у нас в Европе, +25;. Правда, я не взял с собой тёплых вещей, и весь путь собирался проделать в шортах и футболке. Ничего, небольшая порция ночного сибирского холода мужскому организму будет только на пользу. К тому же, у меня были ещё джинсы и рубахи для Владивостокских прогулок (как потом выяснится, зря я их взял). В Омске к нашему поезду прицепили 2 вагона Омск-Владивосток, в них село много пассажиров. Поезд подали к первой платформе, на ней я приценился к продуктам в РЖД-шных киосках, офигел от ценника и отправился на поиски «гражданского» магазина. Оный я нашёл через дорогу от вокзала, неспешно затарился белым хлебушком (отсюда и далее вплоть до Владивостока чёрный хлеб в продаже отсутствовал) и краковской колбаской, купил пивка, благо 30-минутная стоянка позволяло вдумчиво выбрать продукты. После чего сел в вагон, и поезд продолжил движение в сторону Новосибирска.
Проснулся я утром уже в виду Новосиба. Мы мчались по широкой долине Оби по четырёхпутному участку, попутно обгоняя электрички и товарняки. Въехав в левобережную часть города, мы не менее 10 км шли по жилым кварталам этого сибирского мегаполиса. Наконец, въехали на 900-метровый мост через красавицу-Обь, пересекли по нему великую сибирскую реку, и нашему взору открылась панорама порта и центральной правобережной части столицы Западной Сибири и центра Сибирского федерального округа. Проехали старейший в Новосибирске православный храм, в утреннем небе сверкали зеркалами строящиеся (как и в Екатеринбурге) небоскрёбы новосибирского «Манхэттена», и наконец остановились на перроне крупнейшего к востоку от Москвы вокзала России- Новосибирк-Главный. Я с нетерпением выскочил на перрон, снял вокзал с переходного моста, и увидел на первой платформе необычную картину. Прямо у вокзала, распуская пары, стоял свежевыкрашенный отреставрированный паровоз, к которому была прицеплена новенькая электричка. Возле этой необычной сцепки шёл митинг, стояли пожилые празднично одетые граждане и дети с шариками. Оказалось, накануне Дня железнодорожника руководство Западно-Сибирской железной дороги поздравляло ветеранов-железнодорожников с праздником и приготовило им сюрприз- путешествие на только что выпущенном электропоезде, ведомом восстановленным паровозом. Через 10 минут митинг закончился, ветераны и школьники сели в электричку, паровоз дал свисток, окутался клубами пара, и праздничный поезд отправился в путь в западном направлении. Я вернулся на платформу, приценился к продуктам в ларьках. Здесь цены были просто заоблачные, самые дорогие на каком-либо из транссибирских вокзалов. Минеральная вода в полуторалитровой бутылке, например, стоила в 4 раза дороже, чем в брянской розничной сети. Поняв, что больше на платформе ловить нечего, я поднялся в вагон, и мы двинулись на восток, в сторону Кузбасса и Красноярска. К более подробному описанию новосибирского вокзала я вернусь, когда буду описывать обратный путь. В Новосибе вагон пополнился узбеками, приехавшими из Средней Азии в город по Турксибу для дальнейшего движения на Дальний Восток в поисках работы. Большие семьи по 8-10 детей, отсутствие работы, и, как следствие, удручающе низкий уровень жизни в среднеазиатских республиках бывшего СССР заставляет совершать их длительные вояжи в Россию для прокорма своих близких. Самое время рассказать о пассажирах нашего вагона.
В Москве в поезд села разношерстная публика, но почти все ехали на Дальний Восток, в Хабаровский край и Приморье. Обмолвлюсь, что такое путешествие в плацкартном вагоне для неподготовленного (хотя бы морально) человека затруднительно. В вагоне ехали: дедуля- бывший моряк, он проделывал это путешествие много раз, ехал из Питера во Владивосток; вышеуказанный Анвар; здоровяк угрюмого вида по имени Саша, ехал из Ростовской области в г.Вяземский Хабаровского края; ещё более крупный бугай Саша из Тюмени, ехал до Красноярска; армянка Жасмин, ехала из Питера в Уссурийск Приморского края, она впоследствии была моим основным дорожным собеседником и даже предлагала остановится у неё в Уссурийске; прямо напротив меня плацкарту занимало семейство с 2-мя детьми, один из которых был совсем малыш ясельного возраста, ехали из Москвы в Лесозаводск Приморского края; две бабульки, ехали в Уссупийск, было видно, что им такое путешествие не впервой; Андрей, компанейский мужик предпенсионного возраста, возвращался из Москвы в Хабаровск; ещё один дядька хитро-разбитного вида (имени не помню), ехал из Москвы в Уссурийск; парень Володя из Талды-Кургана (Казахстан), сел в Новосибирске, ехал во Владивосток в поисках работы; две девчонки, ехали из Удмуртии во Владивосток в гости; вышеупомянутые узбеки в количестве 5 человек, ехали во Владивосток работать. Был в вагоне и один вольный путешественник по имени Костик, ехал из Питера во Владивосток к девчонке, рассказывал, что когда первый раз увидел Байкал, бросил работу в Питере и с тех пор живёт в дороге. Он заинтриговал пассажиров фотографиями из Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Лаос, Индия, Китай), эти края он посетил накануне. С остальными пассажирами контакты я не наводил. В дороге все (за единичным исключением) вели себя спокойно, играли в карты, беседовали, читали, ели и спали. Крепкого спиртного народ избегал. Но на второй день всех начал удивлять Андрей. После Тюмень он принялся круто бухать. На третий день дороги он уже приставал ко всем пассажирам, подсаживаясь к ним с целью поговорить за жизнь и выпить за компанию. В принципе, я его понимаю, иногда у самого проскальзывает такая черта характера. Пить с ним все отказывались, но он не унимался и постоянно подогревал себя пивом и водкой из вагона-ресторана.  Не знаю, может у него на это были причины, какая-нибудь тяжёлая жизненная ситуация, ведь он начал пить на второй день, а народ если в поезде начинает квасить- то с самого момента отъезда. Пассажиры (особенно пассажирки) стали делать ему замечания, потом откровенно ругали, затем начали угрожать милицией и дальнейшей «выпиской» из поезда где-нибудь в Забайкалье. В итоге его и вправду чуть не ссадила линейная милиция в Улан-Удэ (отмазали сердобольные проводники). С утра он всем обычно обещал, что пить сегодня не будет железно, но к 11 часам железо начинало коррозировать в суровом сибирском климате, и к полудню он уже не вязал лыка и выкидывал фортеля. Надо отдать ему должное, агрессию в пьяном виде Андрюша не проявлял, но временами себя не контролировал. Часов за пять до Красноярска он отрубился на чужой нижней полке прямо перед инспекцией состава во главе с начальником поезда совместно с ментами. Мужики по просьбе проводницы его долго пытались разбудить, но усилия были тщетны, затем пробовали забросить его на его верхнее место- опять безрезультатно, он спросонья начал вырываться, и народ отказался его кантовать. В тот раз он всё-таки очнулся и залез на полку без посторонней помощи. В ресторане спиртное ему уже не продавали, даже пиво, но он вышел из ситуации- просил попутчиков купить ему пузырёк или баклажку. Очарованный видами Байкала и спиртными парами на четвёртый день пути, ночью в Бурятии он начал безостановочно кашлять во сне, и делал это примерно в течении часа, перебудив весь и так плохо спящий из-за смены часовых поясов вагон. Кто-то предположил, что у него туберкулёз в открытой форме, из-за чего многие пассажиры, включая меня, стреманулись. Назрело коллективное решение сдать его ментам в славной бурятской столице Улан-Удэ с целью удаления из поезда. Действительно, милиция пришла, и, повторюсь, только добрые души проводников позволили ему доехать до своего Хабаровска. В итоге, по вагонным слухам, Андрей пропил все деньги, и в последний перед Хабаровском день ехал трезвый, мрачный, и общался с пассажирами с неохотой, видимо, предчувствуя «тёплую» встречу женой на вокзале. Кстати, нам попалась хорошая бригада проводников, это была семейная пара из Приморья. Жена регулярно, два раза в день, делала влажную уборку в вагоне, разносила на подносе чай и шоколадки, муж следил за общим порядком на остановках. С ними я много и охотно общался.
Мы въехали в Кемеровскую область, на юге появились силуэты гор Кузнецкого кряжа, за окном замелькали угольные шахты. Проехали ст.Юрга-1 с новым красивым вокзалом, пересекли приток Оби реку Томь, шириной она в этих местах чуть поменьше, чем Днепр в Киеве. Затем была ст.Анжерская в г.Анжеро-Судженск, это центр угольной промышленности Северного Кузбасса. Но в конце 90-х годов прошлого века угледобывающие шахты были закрыты, и город  сейчас является достаточно депрессивным местом с большим процентом безработных. Анжеро-Судженск прославился как «Родина рельсовой войны», в период дефолта 1998 года местные шахтёры, возмущённые отсутствием зарплаты и резким падением покупательной способности российских денег, на полторы недели перекрыли Транссиб, расположившись в количестве 2 тыс. человек прямо на железнодорожных путях. Панорама Кузбасса представляла холмистую местность с вездесущими берёзками и вскоре порядком поднадоела. Проехали Ачинск, в котором находится крупнейший глинозёмный комбинат, выпускающий сырьё для производства алюминия.
Поздним вечером наш поезд въехал в Красноярск. Очень красивы западные пригороды Красноярска- сопки на фоне сумеречного неба освещают сотни огоньков дачных домиков, карабкающихся по их склонам. Необычная картина, первый раз такое видел, здешние сопки не похожи ни на Крымские, ни на Кавказские горы. Город расположен в межгорной котловине в отрогах Восточного Саяна и вытянут вдоль Енисея. Мы остановились на красноярском вокзале, вокзал- просто песня, такого красивого вокзального здания я не видел нигде в России. Особенно эффектно вокзал смотрится ночью, здание построено в ходе реконструкции старого вокзала и открыто в 2007 году, оно выполнено в зелёных тонах и полностью облицовано мрамором и  малахитом. В центральном зале ожидания установлен необычный фонтанчик- сфера, символизирующая земной шар, вращается в восходящих струях воды. Если вокзал Новосибирска- грандиозное воплощение сталинского ампира, то красноярский построен скорей в стиле модерн, это огромное, но изящное сооружение. Мы стояли здесь почти 50 мину, да ещё пришли чуть раньше графика (редкий случай для дальних поездов Транссиба, здесь они обычно опаздывают), на привокзальной площади я довольно быстро разыскал супермаркет, где и пополнил запасы провизии с расчётом до конечного пункта. Затем по конкорсу вернулся на нашу платформу, сравнил магазинные цены с ценами в станционных киосках и был обрадован тем, что затарился именно в супермаркете. Поезд отправился, мы пересекли Енисей- границу равнинной Западной и гористой Восточной Сибири, саму реку в темноте я толком не разглядел. Красноярск опишу подробнее на обратном пути, мы будем проезжать город в светлое время суток. За окном пролетали восточные пригороды Красноярска. Время здесь отличалось от московского на 4 часа, и, хоть в Москве было ещё 8 вечера, здесь уже стояла ночь, и я отправился спать. Заканчивались третьи сутки нашего путешествия.
Проснулся я на станции Зима в Иркутско й области, вышел на перрон. И тут меня охватил внезапный страх от осознания факта необъятности нашей страны и собственной крохотности в этом неохватном пространстве. Я проехал 5 тысяч километров, 4 дня в пути- а ехать ещё почти столько же. Я даже ещё не доехал до Байкала! Куда и зачем я еду!? У меня даже мелькнула мысль- а не выйти ли на этой станции, взять обратный билет и немедля рвать когти домой, в Европу. Но, закурив, я постепенно успокоился и взял себя в руки. Байкал и основные красоты магистрали ещё впереди, через 3 дня я увижу Тихий океан и буду вкушать его обитателей, известных у наш лишь из СМИ, а если поверну обратно сейчас, то цель моего путешествия останется недостигнутой, да и обратные билеты Владивосток-Москва у меня в кармане, и денег хватает. В общем, здесь у меня и родился замысел «Транссибирского беглеца». Я сфотографировал наш электровоз и общий вид поезда спереди, вернулся в вагон, и мы поехали на Иркутск. Кстати, на гербе Зимы изображена снежинка с тремя кедрами над ней. За окном была уже настоящая сибирская тайга с преобладанием кедра и лиственницы. По дороге мы проезжали территорию Иркутской городской агломерации- индустриальную зону, города Черемхово (центр угледобычи в Иркутском угольном бассейне, на гербе изображена гора угля с ветвями черёмухи с ягодами над ней), Усолье-Сибирское- центр старинного соляного промысла, ныне город химиков и машиностроителей, Ангарск- молодой город, построенный сразу после Великой Отечественной войны (в городе мощная химическая промышленность, крупный нефтеперерабатывающий завод, и, как следствие, критическая экологическая обстановка). В Усолье и Ангарске есть трамвайная сеть, правда, ни одного трамвая из вагона мне увидеть не удалось. От Ангарска до Иркутска простиралась непрерывно промышленная зона, вытянувшаяся вдоль Ангары на 30 км. В Ангарске из окна вагона наблюдал крупную войсковую часть, забитую самой разнообразной боевой техникой. Население Иркутской агломерации составляет 1,1 млн. жителей. В лучах вечернего солнца въехали в Иркутск. По моему мнению, именно Иркутск является самым красивым городом Транссиба. Недаром его называют «Парижем Сибири». Вокзал Иркутска реконструирован в 1998 году к столетнему юбилею Транссиба в старорусском стиле, само название города нанесено на его фасад и стены с «ятями», станционное здание, хотя и невысокое, является самым длинным в России, и относится к памятникам архитектуры федерального значения. На городском гербе изображён мифический зверь бабр, несущий в пасти красного соболя. Бабром раньше называли уссурийского тигра, но в Иркутской области тигров нет и не было на момент основания города, да и зверь на гербе больше похож на куницу, причём он чёрного цвета. Говорят, бабра в старые времена перепутали с бобром, и поместили на герб нечто непонятное (на бобра зверь тоже не похож). Сам город- это белоснежные высотки по берегам Ангары, парки, сады и летние кафе на правом берегу, разноцветные многоэтажки по склонам окружающих город сопок. Ангара несёт белые пассажирские теплоходы, грузовые баржи и речные трамвайчики.
100 км, оставшихся до Байкала, пролегали в весьма живописной местности, между красивых поросших тайгой сопок, по обоим сторонам дороги неслись бурные речки, местность постепенно становилась гористой. И вот, пройдя через полуторакилометровый Нижнебайкальский тоннель и заложив крутую петлю, мы вырвались на побережье Байкала. Первую панораму озера-моря я увидел со стометровой высоты, когда поезд делал крутой разворот, постепенно спускаясь к порту Култук, из окна был виден участок, который мы недавно проехали, и выходная горловина тоннеля. Уже стемнело, Култук светился многочисленными огоньками, а за горизонтом сияло зарево Слюдянки. В сумерках спокойная гладь Байкала выглядела розовато-лазурной. Несмотря на зашедшее солнце, мне удалось сделать несколько снимков, но лишь один из них оказался приемлемого качества. Пассажиры припали к окнам левой стороны вагона, сгрудились в тамбурах, чтобы своими глазами увидеть жемчужину Сибири, глубочайшее в мире озеро с кристально чистой водой. По вагону носят на продажу главный байкальский деликатес, его «визитную карточку»- знаменитого копчёного омуля. Стоит он здесь 100 рублей за рубку весом 200-250 г. Я беру 2 штуки, одну горячего копчения на пробу и одну холодного копчения- домой. Кстати, я показал «домашней» рыбки Владивосток, но обратно до Брянска не довёз- начала плесневеть, и мы съели её под пивко на обратном пути. Замечу, омуль холодного копчения гораздо вкуснее, чем горячего. За окнами совсем стемнело, и я лёг спать. Шла пятая ночь моего путешествия.
Проснулся я в Улан-Удэ, было 22-30 по Москве и 3-30 по местному времени, вышел на перрон подышать ночным бурятским воздухом. Вокзал здесь декорирован с учётом национальных особенностей элементами бурятского народного орнамента. Привокзальная площадь отличалась ухоженностью и чистотой, вокзал тоже был очень чистый и культурный. Вообще, в поездке меня удивила малочисленность бичей и цыган на сибирских вокзалах, там их почти нет. Встречаются они в основном в Европе и на Дальнем Востоке, видимо, сибирский климат малопригоден для их вокзального обитания. Улан-Удэ мне понравился, хотя проезжали мы его ночью, но были заметны цепочки огоньков по берегам Селенги и Уды, широкие прямые проспекты, многоэтажные дома, стилизованные под буддистские дацаны (основная религия бурят- буддизм), обилие светящихся вывесок. Правда, отсюда у меня начались проблемы с сотовой связью. В Бурятии и далее на восток вплоть до океана отсутствует связь оператора «Билайн», а это моя основная дорожная симка, я купил её в Москве специально для путешествий. Так вот, громко рекламирующий себя билайновский тариф «Свои люди» за Байкалом смело можно отправлять в гальюн. Про моего домашнего оператора «Теле2» вообще не вспоминал, последний регион на востоке, где он представлен- Новосибирская область, а это только треть пути. Кстати, в Москве «Теле2» тоже нет, так что использовать в дорогу домашнюю симку смысла тоже не было.
Утро мы встретили уже в Забайкальском крае (бывшей Читинской области). За окном был совсем иной пейзаж, нежели в Прибайкалье. Повсюду были невысокие сопки, покрытые чахлыми деревцами лиственницы и берёзки, изредка попадалась пихта. После могучих кедрачей Красноярска и Иркутска пейзажик был довольно унылым. Такая природа окружала на протяжении 500 км до Читы. Здесь мы прошли самую высокую точку Транссиба- Яблоновый перевал высотой 1019 метров над уровнем моря, поезд пересекал перевал очень медленно из-за обилия кривых участков и значительного перепада высот. К Чите поезд подъехал в час дня по местному времени. Магистраль на подъезде к Чите пролегала по берегу крупного озера, вероятно, это пруд-охладительместной ТЭЦ либо какого-нибудь крупного завода. Озеро это довольно богато рыбой, судя по обилию водоплавающей птицы и наличию рыбацких лодок. На вокзал Чита-2 наш поезд пришёл с небольшим опозданием, стоянка была сокращена. На решение проблемы связи у меня было 15 минут. За это время я успел подключиться к местному оператору «МТС-Забайкалье» на вокзале и сделать пару снимков привокзальной площади. Вообще, если абстрагироваться от расстояний и принять за море пригородное озеро, то Чита похожа на один из городков Южного берега Крыма, Алушту или Ялту- дома карабкаются на склоны высоких сопок, очень похожих на Крымские горы. Путь на восток от Читы на протяжении примерно 350 км проходит по долине р.Ингода, а при её слиянии с Ононом- по долине р.Шилка, левой составляющей Амура. Причём трасса магистрали в основном идёт прямо вдоль русла рек. Вообще, Восточная Сибирь- преимущественно горная территория, и прокладка единственной в этих краях железной дороги вдоль русел рек позволила обойтись без пробивки тоннелей в многочисленных горных хребтах, окружающих реки. Конечно, тоннели есть, но построены они там, где обойти гору или скалу совершенно невозможно. Так и ехали- в 10 м внизу река, а вплотную, в некоторых местах буквально в 2 м от полотна, с другой стороны- скала, иногда высоченная. Непривычный и очень живописный пейзаж. В районе ст.Карымская поезд примерно километр ехал в противолавинной галерее, под искусственным железобетонным козырьком, предохраняющем дорогу от схода лавин и камнепада. Проехали рядом с г.Нерчинск- местом знаменитой Акатуйской каторги при царях. Направо отходила тупиковая ветка на Сретенск, этот город был восточной оконечностью Транссиба в начале прошлого века, когда поезда во Владивосток ходили по Китайско-Восточной железной дороге, через территорию Маньчжурии. Однако после поражения России в Русско-японской войне в 1905 г. мы вынуждены были уступить арендуемые у Китая маньчжурские территории японцам, и транзит через Китай стал невозможен. И вот именно от Сретенска было решено строить дорогу по долине Шилки, становящейся здесь судоходной, а затем по берегу Амура до Хабаровска, который уже был связан с Владиком железнодорожной веткой. Однако трасса Транссиба прошла севернее из-за необходимости строительства огромных мостов через многочисленные левые притоки Амура, которые при варианте трассы по берегам Шилки и Амура пришлось бы пересекать в самых низовьях. А Сретенск так и остался маленьким городком на тупиковой ветке, хотя мог бы быть крупной узловой станцией. Такая вот судьба у этого города.
К ночи наш поезд достиг Чернышевска-Забайкальского, крупной станции в центре Забайкальского края. Вроде бы здесь отбывал каторгу Николай Чернышевский, знаменитый русский писатель-революционер. Его произведение «Что делать» входило в школьную программу внеклассного чтения, и я думаю, многие школьники моего времени после изучения этой книги отправили бы его даже подальше, куда-нибудь в Тикси. В царские времена до постройки железной дороги ссылка в эти края означала почти пожизненное проживание, поскольку добраться обратно в Петербург или Москву на гужевом транспорте было очень проблематично. Хотя, в принципе, до Красноярска можно было добраться по рекам, правда, на такое путешествие ушло бы полгода. О площади Забайкальского края говорит тот факт, что с утра до ночи мы проехали лишь чуть больше половины региона, хотя остановок делали мало и шли на приличной скорости. Прямо к станции, вплотную к магистрали примыкает огромная сопка высотой вертикальной стенки не менее 70 м. Из правой стороны вагона видна только каменная стена из трещиноватого базальта в 2-х метрах от полотна, буровато-красного цвета. Здесь, в Чернышевске, началась шестая ночь моего пути.
Утром я проснулся в Амазаре, на самом востоке Забайкальского края. Уже сутки мы ехали по Забайкалью. Я вышел из вагона размяться, здесь недавно прошёл дождик, было зябко, всего +9;. Тут опять поменялась природа по сравнению с прошедшим днём. Станцию окружали горы, окутанные дождевыми облаками, и лишь вершины протыкали облака и сияли на утреннем солнце. Подобный пейзаж будет сопровождать нас ещё 500 км, до амурских степей. Амазар, по мнению большинства путешественников, является центром «железнодорожного нищенства», вокзал здесь представляет полуразвалившуюся бревенчатую заброшенную постройку, где продают билеты- непонятно. Здесь самый низкий уровень жизни на всём Транссибе. Я представил, каково отстать от поезда в этих краях, да ещё не имея денег и документов и при отсутствии нормальных автодорог. Перспектива получалась удручающая. Поэтому далеко от вагона я не отходил. На перроне торговали жареной рыбой неизвестного мне вида, огурцами, капустным салатом, малиной, голубикой и черёмухой (здесь плоды черёмухи употребляют в пищу). Прикинув финансовые возможности, покупать я ничего не стал- в сумке было ещё достаточно провизии. Несмотря на общую бедность, природа здесь восхитительная. Следующей станцией был Ерофей Павлович, названный так в честь первопроходца этих мест Ерофея Хабарова. Это уже Амурская область, номинально мы уже ехали по Дальнему Востоку. На станции очень красивый и необычный вокзал- к стоящему на холме двухэтажному охристо-белому зданию с перрона ведёт широкая парадная лестница, слева и справа от которой возвышаются 2 монумента в виде носов ладей первопроходцев с драконьими головами на ростральной части, стилизация под драккары древних викингов.  Здесь я купил стакан крупной голубики, и скоро мои пальцы и губы стали лиловыми. Мы двинулись дальше, пересекая многочисленные притоки Амура, начинавшегося здесь неподалёку слиянием Шилки и Аргуни. Проехали станцию Бамовскую, отсюда шла ветка к Тынде- столице знаменитой Байкало-Амурской магистрали, затем была остановка в Сковородино. Жизнь в этих краях сосредоточена вдоль железной дороги и месторождений полезных ископаемых, связана с их добычей и обслуживанием магистрали. Важным источником дохода для местных жителей служит продажа провизии и карт оплаты мобильной связи пассажирам дальних поездов на крупных станциях. Мимо проносились редкие станции- Тыгда, Магдагачи, Ушумун. Станции, даже рядовые, представляют здесь внушительные сооружения с двухэтажными недавно отреставрированными вокзалами и разветвлённой железнодорожной инфраструктурой. Дорога здесь пролегала в горной местности междуречья Зеи и Амура в 50-100 км от китайской границы.
Вечером горы закончились, и за Шимановском мы помчались по Амурской степи. Здесь было заметно теплее, ведь от Бамовской мы ехали в юго-восточном направлении, всё сильнее забирая на юг. Поезд проехал г.Свободный, где расположен недавно построенный один из двух российских космодромов, здесь мы пересекли широкую Зею, следующей крупной станцией был Белогорск, откуда уходила ветка на областной центр Благовещенск. Мы размяли затёкшие от сидения ноги на станционном перроне, я, несмотря на темноту, сделал снимки вокзала и памятника переселенцам конца XIX- начала XX века в виде телеги. Первоначально при русификации этого региона заселялись выходцами из густонаселённых, но малоземельных районов Центральной России, Белоруссии и особенно Украины. Оставшийся в стороне Благовещенск и лежащие на магистрали Шимановск, Свободный, Белогорск и Завитинск составляют ядро относительно населённого и благоустроенного района Амурской области, уровень жизни здесь выше, чем в других районах регионах. Вскоре я лёг спать, это была уже 7 ночь в поезде. По времени поездка от Москвы до Владивостока составляет 6 дней и 17 часов, но за счёт постоянного движения на восток и пересечения границ семи часовых поясов световой день как бы сжимается, и, выехав из Москвы в первую ночь, во Владивосток мы прибываем на восьмую. В общем, мне до конечной оставались ещё сутки пути. Ночью проехали не менее могучую реку Бурею и достигли станции Архара на востоке области. Амурская степь закончилась. Между Архарой и ст.Кундур-Хабаровский поезд пересекает отроги Малого Хингана по Лагар-Аульскому тоннелю длиной 1270 м. Ввиду ночного времени, тоннели я видел только на обратном пути. Ранним утром поезд пересёк границу Еврейской автономной области. Мне посчастливилось заснять рассвет над «еврейскими» сопками, высунувшись из окна тамбура (там накануне кто-то выбил стекло). Красотищщща! Примерно в 7 утра по местному времени поезд остановился на вокзале областного центра Биробиджана. Вокзал похож на старое здание нашего вокзала Брянск-Орловский, такого же цвета, но поменьше, и название города на фронтоне дублируется на идиш. Эти малолюдные плодородные земли в начале 30-х годов XX века были предложены советским евреям для создания национальной автономии, туда переехало из западных областей около 35 тысяч евреев. Но в ходе масштабной эмиграции советских евреев в Израиль в 70-х годах прошлого века большинство дальневосточных евреев уехали. На сегодняшний день в Еврейской АО, как ни парадоксально, осталось менее 3 тысяч евреев, что составляет ничтожный процент от 185-тысячного населения. Мы проехали Биру, Волочаевку (место ожесточённых боёв во время Гражданской войны в 1920 г. между красногвардейскими отрядами Дальневосточной республики и белогвардейской Земской Ратью, окончившихся победой красных), пересекли границу Хабаровского края и подъехали к великому Амуру. Это самая масштабная водная преграда на пути Транссиба, недаром строительство магистрали закончилось в 1912 году постройкой моста через Амур. На тот момент это был самый длинный железнодорожный мост в мире. Мы въехали на мост длиной 3,5 км и поехали над мутными коричневыми водами Амура. Ширина реки здесь, напротив Хабаровска, составляет около 3 км. Это шире, чем Волга в среднем течении (вне водохранилищ). А по объёму переносимой воды Амур намного превышает Волгу, и посоперничать с ним в России может только Енисей. Как ни странно, на столь могучей реке длиной более 4 тыс. км нет ни одного водохранилища. Отчасти это объясняется пограничным с Китаем положением реки. Кстати, китайцы, получив в 2005 году в собственность спорные острова в русле Амура, ведёт против России тихую «гидрологическую войну», постепенно отводя главное русло от Хабаровска в свою сторону и сбрасывая в крупнейший правый приток Сунгари ядохимикаты с химических заводов провинции Хэйлунцзянь.  Наконец, мы пересекли грандиозную реку по этому длиннющему двухъярусному авто- и железнодорожному мосту, и въехали в Хабаровск- столицу Дальневосточного федерального округа.
Город относительно невелик для такого статуса, численность населения составляет 580 тыс. рублей. На гербе города изображены бурый медведь и амурский тигр, соприкасающиеся соответственно правой и левой лапами, левой и правой они держат щит с Y-образной голубой полосой, символизирующей слияние Амура и Уссури. Сам город толком я не видел, так как вокзал находится далеко от центра. Стоянка на вокзале составляла 30 минут, я успел сбегать в магазин за пивком. Сказывался недосып, и поэтому, выпив пивка, я лёг отдохнуть. От Хабаровска мы сменили восточное направление на южное, и начали движение к столице Приморья. Я проспал ст.Вяземский, место продажи самой дешёвой красной икры на железных дорогах РФ. Ну и что, икре Владик я показывать не собирался. Мы уходили всё дальше на юг, пересекая бурные широкие притоки Уссури. Здесь мы ехали по настоящей уссурийской тайге, магистраль везде проходит недалеко от китайской границы, которая на этом участке проходит по р.Уссури. За окном пробегали горы отрогов Сихотэ-Алиня, промелькнул Бикин, и мы пересекли границу Приморского края. Проехали Дальнереченск, здесь дорога почти вплотную приближается к границе с могучим восточным соседом (хотя здесь Китай на западе). Пролетели Лазо, в Ружино пересекли Уссури- последнюю крупную водную преграду нашем пути, река здесь уже течёт по чисто российской территории. Из вагона в одном из пойменных озёр я видел цветущий лотос- крупные розовые цветки среди кувшинок, зрелище впечатляющее. Весь световой день поезд ехал по Приморью, когда прибыли на вокзал Уссурийска, совсем стемнело. И все 112 последних километров до Владивостока я пялился в заоконную тьму, ожидая появления Океана. Примерно а пол-двенадцатого вечера на горизонте показались изогнутые, причудливо расположенные цепочки огней- это был Владивосток. Ещё через 15 минут я увидел, что огоньки отражаются на водной глади, я вглядывался, по правой стороне замелькали корпуса санаториев, палатки, а потом и пляжные зонтики. Я увидел прибой, ласкающий галечный пляж- вот оно, Японское море Тихого океана. А потом побежали цепочки домов, автострады, заливы и бухты- мы въехали во Владивосток. Население Владивостока составляет 580 тыс. человек и практически равно хабаровскому, на гербе города запечатлеет взбирающийся на сопку амурский тигр. Минут сорок мы петляли по берегам многочисленных бухточек (железная дорога в этом городе везде идёт по самому берегу моря- удобнее переваливать грузы с кораблей сразу в вагоны), затем показалось монументальное белое здание этажей 20-ти в высоту с развевающимися флагами Российской Федерации и Приморского края на крыше, эффектно подсвеченное снизу мощными прожекторами- Дом Правительства Приморья. Поезд нырнул в тоннель под центральной площадью, вынырнул и остановился на Владивостокском вокзале. Собрав сумки, я вышел из вагона. Вокруг были толпы встречающих, радостные возгласы, объятья. Меня, естественно, никто встретить не пришёл. На перроне я осмотрел- куда же я всё-таки заехал? На часах было пол-первого ночи по местному. Перрон вокзала оказался ниже уровня привокзальной площади и находился как бы в полуутопленной нише, в полутоннеле. Вокзал находится в самом центре города, рядом с Домом Правительства на центральной площади Павших борцов и улицей Светланской. Я поднялся на второй этаж вокзала, перекусил наскоро в кафетерии, позвонил жене. Вышел на привокзальную площадь. Было тепло и влажно, с моря протягивал ветерок.
Итак, я всё-таки добрался до Владика, осуществил свою юношескую мечту. Причём достиг я города, полностью проделав путь по самой длинной в мире, занесённой в Книгу Гиннеса Транссибирской железнодорожной магистрали. Но что дальше? Я, крупный мясистый дядя с двумя сумками в руках стоял на ступеньках Владивостокского вокзала в раздумьи. Я зашёл обратно в вокзал, спросил, есть ли комната отдыха- надо же мне где-то переночевать. Таковой на вокзале не оказалось. Опять вышел на привокзальную площадь, прикупил в ближайшем ночнике продуктов, взял бутылочку местного пива и побрёл через переходной мост на расположенный рядом морской вокзал. вышел на приморвокзальную площадь, сел на свободную лавочку, открыл пивко и стал отдыхать от дороги. Внизу в темноте плескались воды бухты Золотой Рог, тёплый ветерок обдувал уставшее тело, по берегам бухты тянулись цепочки огней, в воде отражались освещённые корабли, а возле морвокзала стоял красавец- белоснежный океанский паром Eastern Star. Посидел, потянуло в сон, и, подложив под сумке под голову и ноги, я заснул, растянувшись на лавочке. И совсем комфортно было бы так ночевать, если бы не мелкий дождик, заморосивший под утро. Он согнал меня с удобной лавочки, и я снова пошёл в ж/д вокзал. Но часа два я всё-таки дреманул. Светало. На вокзале я встретил попутчика, парня из Казахстана, ехавшего со мной в одном вагоне. Мы разговорились, оказалось, что парнишка приехал в поисках работы, в этих краях живут его родители. Он узнал, что я приехал как турист-бродяга, и сразу предложил мне наняться на тот самый паром, и подзаработать деньжат. Я вежливо отказался, идти в Таиланд или Сингапур в мои планы не входило, к тому же у меня нет загранпаспорта. Но неожиданно удачно разрешилась проблема с моим обустройством во Владике. Где-то в пять утра за парнем приехал его отец, остановившийся в гостинице «Моряк» на одну ночь (он живёт в селе довольно далеко от города), он-то мне и предложил занять его освободившийся номер, так как они с сыном покидали город. Я с радостью согласился. Мы сфотографировались втроём на память на «Последней версте Транссиба», погрузили вещи в кузов праворульного японского пикапчика, и доехали до гостиницы. Я заселился в номер, правда другой, одноместный, по приемлемой цене. Мне повезло, гостиница была переполнена, а уж выхватить одноместный номер было настоящей удачей. Все жили в основном с подселением, в 2-3-местных номерах, жить с кем-либо в одной комнате я отказывался наотрез, нарушалась свобода манёвра. Гостиница представляла собой 6-этажную «хрущёвку», но была умело декорирована изнутри, а холл и ресепшн стилизованы под морскую тематику. Расположение её тоже было удачным- на ул.Посьетской, в 300 м от главной улицы Светланской, в 5 минутах хода от вокзала и центральной площади. Рядом также был банкомат ВТБ24, картой которого я пользовался. Но возвращаться из города в номер было трудновато- крутой подъём от Светланской плюс шестой этаж без лифта для меня, весившего 115 кг, был тяжеловато. Но из окна открывался чудный вид на бухту, корабли, Дом Правительства.
С утра в город с залива нагнало тумана, видимость резко упала, пошёл дождик. Я с наслаждением вымылся под горячим душем, немного поспал, и в полдень, когда распогодилось, отправился изучать город. Купил на ресепшне карту города. По ней я выяснил, что гостиница находилась на полуострове Эгершельда. С одной стороны его омывал Золотой Рог, с другой- Амурский залив. Эгеншельд являлся составной частью полуострова Муравьёва-Амурского, на котором расположен город. Золотой Рог утром оказался не столь романтичным, как ночью, вода в бухте оказалась очень грязной, покрытой толстой мазутной плёнкой, по поверхности плавало много мусора. Неудивительно, ведь в бухте интенсивное судоходство. В Амурском заливе вода намного чище, там есть пляж, однако официально купаться и там официально запрещено, в городе нет очистных сооружений, канализационные стоки сбрасываются напрямую в океан. Но всё равно народ купается во время отлива. В первый день приморской жизни я отдыхал и акклиматизировался в номере, сходив только в магазин за едой, да ещё пробежавшись и осмотрев кварталы рядом с пл. Павших Бойцов. Меня удивила местная дороговизна, самая дешёвая буханка хлеба стоит в 2 раза выше, чем в Брянске, колбаса - почти в 2 раза, фрукты - от 2 до 3 раз (100 рублей за килограмм яблок - явный перебор, к тому же рядом Юго-Восточная Азия, где фруктов навалом). Даже рыбные консервы из местной, тихоокеанской продукции стоят дороже, чем в Брянске. Данный парадокс до сих пор мне непонятен.
На следующий день в 8 утра я продолжил изучение города. Гуляя по Светланской, наткнулся на 32-й причал, откуда отправлялись автомобильные паромы на близлежащие острова. Я взял билет на остров Русский, стоил билет всего 30 рублей, дорога занимала 40 минут в один конец. Когда мы отчалили, над бухтой и городом висел мощный туман, островов видно не было, да и ближние сопки были скрыты туманом до половины. Для города это совершенно обычное погодное явление, туман может висеть неделю. На пароме я познакомился с местной семейной четой, которая, взяв рюкзаки, палатки, гитару и дочку, шли на Русский провести уик-энд. Также паром вёз автомобилистов со своими авто. Вообще, паром- довольно крупная посудина, штука удобная. Штук 10 машин на пароме было. Вообще, во Владивостоке я видел только 2 русских авто- милицейский «бобик» и «Волгу», и 2 немецких- роскошные «мерсы» С-класса. Всё остальное- «праворукие» японцы и корейцы. Даже местная ГИБДД патрулирует город на праворульных «Ниссанах». Думаю, при попытке запретить «правый руль» на дорогах России Дальний Восток попросится в Японию или Корею. Наконец мы пришли на Русский (слово «приплыли» здесь не употребляют, плавает сами знаете что), подошли к Подножью- одной из пристаней. Мне посоветовали здесь сойти на берег и искупаться. Я вышел, посмотрел расписание паромов на местном морвокзальчике- до обратного парома оставалось ещё 2 часа, и пошёл купаться. Берег здесь дикий и совершенно необорудованный для купания, но я разделся и полез в воду. Сразу скажу, полноценно искупаться мне не удалось. Мелко, да и дно усеяно раковинами устриц размером с мужскую ладонь, а они все в острых наростах. Правда, вода была градусов 20, что порадовало- для купания в более удобном месте в самый раз. Я посидел минут 10 в воде, на глубину не пошёл из-за риска наступить на морского ежа или ещё какую экзотическую тварь и проколоть себе ступни, и вышел на берег. Вся береговая линия была усеяна обломками устричных раковин, я увидел даже остатки панциря гигантского краба. Видно, с морской дичью тут было всё в порядке, и местные отдыхающие доставали без особого труда закуску прямо из моря, и готовили её на костре или, что считается особым шиком, ели прямо сырой. Выйдя из воды, я попытался обсохнуть (а в тамошнем климате это затруднительно, ведь огромная влажность), я вернулся на морвокзал, купил билет на обратный паром и стал ждать. По ходу познакомился с дядькой, он оказался родом из Литвы, служил здесь в молодости, женился на местной и остался в Приморье. Дядька поведал мне много интересного про здешние края и послужил гидом на обратном пути. Когда мы пришли во Владик, туман исчез и выглянуло жаркое приморское солнышко. Сразу взору предстали все дальние бухты, строящийся через Золотой Рог мост во всей своей красе- исполинское сооружение высотой основного пролёта 70 м, пилонов 200 м и проектной длиной 1,6 км. Вообще, во Владике нет действующих мостов через бухты и заливы, при общей изрезанности города морем это создаёт серьёзные транспортные проблемы, автомобильное сообщение между сторонами бухт осуществляется паромами, а это долго, накладно, к тому же в шторм паромы не работают.
Выйдя на пристани, я пробежался по Светланской, а потом направился к себе в «Моряк». Там наскоро пообедал, и решил зайти в Управление Росприроднадзора по Приморскому краю, которое находилось неподалёку, на Океанском проспекте. Там я встретился с ведущим специалистом Еленой Ивановной. Она была несколько удивлена моим появлением в Управлении, но, посмотрев моё служебное удостоверение, охотно пошла на контакт, и мы минут 40 мило беседовали об особенностях государственной службы по охране природы в разных концах страны. Жаль, что во второй половине дня большинство сотрудников было на проверках, и мне не удалось побеседовать ни про приморские заповедники, ни про работу спецкомиссии «Тигр».
Из Росприроднадзора я двинулся на западную сторону п-ова Эгершельда, и вскоре уже стоял на набережной Амурского залива - рекреационной зоны центральной части Владивостока. Вот там мне удалось в полной мере насладится купанием в Японском море. Несмотря на запрет купания в этом месте и отсутствие кабинок для переодевания, пляж «Динамо» (назван из-за соседства с главным городским стадионом) является популярным местом у жителей города. Я с наслаждением искупался в заливе, купил несколько сувениров для подарков родным на набережной и сфотографировался на морском фоне. После я отправился обратно в номер, т.к. вечерело и многочасовые пешие прогулки по сильно пересечённой городской местности вымотали меня. До самой ночи я смотрел различные выпуски новостей о критической ситуации в горящей и задыхающейся от жары и дыма Европейской России, и удивлялся, насколько контрастировала с этим обстановка на Дальнем Востоке.
Третий и последний день пребывания в городе был и самым насыщенным  по впечатлениям днём. Проснувшись в 8 утра, я начал выполнять дневную программу-минимум, ведь на всё про всё мне оставалось менее суток. В начале девятого натощак я отправился на пляж «Динамо», где искупался напоследок под ласковыми лучами пока ещё нежаркого дальневосточного солнышка, затем отправился к себе в гостиницу завтракать. Вот здесь и произошёл казус. Вместо знакомого пути по Светланской (15 минут хода), я зачем-то отправился на Посьетскую вверх по Тигровой. Там я и заблудился. Расстояние между улицами по прямой было незначительным. Но я не учёл особенностей рельефа - тут рядом находилась вершина сопки Тигровая, и Тигровая улица с Посьетской не соединялась, а, наоборот, отдалялась от неё, и здесь были очень крутые подъёмы, перепады между домами на одной и той же улице могли составлять до 15 м. Короче, я часа 1,5 блуждал по лабиринтам самого центра Владика, и случайно нашёл Посьетскую, зайдя на неё с другого конца. Я ввалился в гостиницу в абсолютно промокшей от пота одежде. Но тут мне принесли вещи, с вечера отданные в стирку. Тщательно вымывшись (ведь ближайшая полноценная ванна ждала меня только через неделю в Брянске), наскоро позавтракав, переодевшись в чистое, я запаковал сумки и выписался из гостиницы. По пути на вокзал зашёл в супермаркет и набрал Доширака, консервов и овощей из расчёта на всю обратную дорогу, а также пищи духовной - газет на 2 дня пути. Также на первый день пути я захватил и коктейль из местных морепродуктов, который в тот же день и съел с большим удовольствием. Около 12 дня с резко потяжелевшими сумками я пришёл на вокзал и сдал обременительную кладь в камеру хранения. До поезда оставалось ещё 12 часов, и в моих планах были дегустация свежих морепродуктов, закупка даров моря в консервации для дегустации родными и посещение краеведческого музея Арсеньева и океанариума. Ещё я хотел прокатиться на единственном в России рельсовом фуникулёре.
Сначала я поднялся по Светланской к музею имени Арсеньева. Там я прибился к экскурсионной группе и на протяжении двух часов осматривал экспозицию. Там я узнал, что, к сожалению, фуникулёр до сентября закрыт на ремонт, и прокатиться не удастся. Так что я двинул на набережную Амурского залива к рыбному рынку. На рынке торговали свежайшей, выловленной утром рыбой и морепродуктами. Цены здесь (как и во всём городе) кусались, но я купил в Брянск 2 банки консервированного моллюска трубача и кукумарии (морского огурца), а для себя - 200 г медведки (больших креветок). С этим добром я нырнул в спасительную прохладу океанариума (на улице было самое пекло, день был погожий, безоблачный, и солнце палило нещадно). Океанариум мне понравился гораздо больше музея, так как здесь, пожалуй, собрана самая большая экспозиция водных обитателей в России. Все аквариумы грамотно подсвечены, около каждого имеется монитор с подробной информацией о каждом обитателе. Но особенно меня поразил центральный круговой бассейн с осетровыми Амура и его притоков - здесь я увидел громадных белуг и калуг- самых больших осетровых в мире. Долго я ходил, восхищённый проплывающими мимо деликатесами. На втором этаже океанариума находился музей ТИНРО (научного общества изучения Тихого океана) с обилием интересных экспонатов. В океанариуме я провёл больше двух часов и сделал массу снимков и видеозаписей.
Из океанариума я побрёл обратно на вокзал, было уже около 6 вечера, я был обессилен и поэтому 1 остановку до вокзала я проехал на автобусе. Я расположился на лестнице морвокзала и решил, что время до отхода поезда проведу здесь. Купив по пути в компанию к медведкам китайский пирожок пынь-са и бутылку холодного пива, я приступил к вечерней трапезе. Хотя медведок было всего 200 г, хватило мне их надолго, и они оказались очень вкусными. Пиво и пирожок тоже были весьма недурственны, и я долго смаковал Владивостокский харч с видом на море. Тем временем на морвокзале собирались пассажиры нашего поезда- ведь проводить вечер на морвокзале под открытым небом на удобных лавочках было весьма интереснее, чем в тесном закрытом зале ожидания ж/д вокзала. Наконец стемнело, я сделал несколько снимков бухты Золотой Рог в сумерках и отправился в камеру хранения. Забрав там сумки, расположился в скверике у «Последней версты» ждать начала посадки. Наконец объявили посадку, я вошёл в вагон и увидел, что моим соседом на верхней полке оказался молодой узбек по имени Хамид. Мы познакомились, немного поговорили, поезд тронулся, и я лёг спать.
Впереди меня ждали почти 7 суток обратной дороги.

ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

Проснувшись и умывшись, я первым же делом ознакомился с вагонной обстановкой. Вагон наш был довольно старым, с жёсткими полками, окна были с деревянными рамами древнего образца, но, слава богу, все открывались. С учётом вошедших ночью в Уссурийске, места были полностью заняты. Примерно треть вагононаселения представляли узбеки, ехавшие из Владивостока в Москву на заработки (носит же людей). Только половину узбеков понимала по-русски, остальные общались на своём узбекском. Было несколько таджиков, дагестанка, остальные- русские. Большинство ехали в Москву на поезде впервые. Правда, были и два  профессиональных путешественника- один словак, Марио, который совершал кругосветное путешествие и не понимал по-русски, другой- Дима, ехавший в Москву из Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Лаос). Забегая вперёд, скажу, что Дима впоследствии являлся самым интересным собеседником и душой вагонной компании. Также была Таня (Таня-джан по версии узбеков_, смазливая пригламуренная девчонка лет 22-х, возвращавшаяся с отвязного отдыха в Приморье домой в Екатеринбург. Мы подъезжали к Хабаровску. На ст.Вяземский я увидел интересную картину- весь перрон был уставлен банками с самосольной красной икрой на продажу. После недолгих раздумий (довезу ли до Брянска неиспорченной?) я купил полукилограммовую баночку по цене в три раза меньше, чем за неё просят в наших краях. Кстати, до дома я икру довёз, правда, половину мы съели по дороге с попутчиками. На стоянке в Хабаровске я показал Хамиду, который проспал Вяземский и тоже горел желанием приобрести дешёвой икорки, супермаркет на привокзальной площади, где он и затарился продуктами питания, в т.ч. и вожделенной икрой, правда, уже подороже, чем в Вяземском, но всё же гораздо дешевле, чем в Москве. Поезд тронулся, и я ожидал, что мы опять будем пересекать Амур по мосту. Но вместо моста мы поехали под Амуром, по длиннющему семикилометровому тоннелю, построенному в 1951-52 гг. для разгрузки Транссиба силами заключённых и являющимся единственным подводным сооружением на РЖД. По нему мы ехали минут 15, и я всё удивлялся его длине.
Проехав Биробиджан, вечером мы остановились на ст. Облучье в Еврейской автономной области. Это было живописное место, мы стояли здесь более получаса, и с пристанционной возвышенности я сделал несколько снимков нашего поезда и окружающих гор. Стемнело, мы въехали в Амурскую область, пересекли величавую мощную Бурею и прибыли в Белогорск (я о нём уже писал). Погуляв с Хамидом по вокзалу и дождавшись отправления поезда, я лёг спать. Первые сутки обратного пути были позади.
Утром я проснулся на ст.Ушумун, за окном виднелись горы. Далее мы проехали ст.Магдагачи, Талдан, Сковородино, Бамовскую, Ерофея Павловича и к вечеру были в Амазаре (Читинская область). Дальний Восток поезд уже покинул. Весь день я читал газеты и с попутчиками общался мало. В Амазаре я долго отговаривал попутчицу, дагестанку Аминат, едущую из Уссурийска через Москву в Кизляр к маме, не покидать станцию- они с Хамидом хотели метнуться в местный магазин за помидорами, а поезд стоял 20 минут, да и к тому же чуток опаздывал. С трудом мне удалось их уговорить купить помидоров попозже. Кстати, на утро первого дня, ещё в Хабаровске, Хамид и его друг Аскар отдали мне свои узбекские паспорта, потому что у них их негде было хранить, а у меня была барсетка через плечо, с которой я никогда не расставался. Сначала я внутренне прикалывался- типа, Наша Раша, паспорта всегда должны быть у насяйника и всё такое. Но потом стало ясно, что дороги они не знали, на станциях ходили за мной, как привязанные, и в случае остановки ментами паспорта были всегда наготове под моей надёжной охраной. Так я и хранил их паспорта до Кирова. Хамиду в Амазаре приспичило арбуза, он ходил и нудил по этому поводу и всё спрашивал меня, мол, будут ли на следующей станции арбузы. Я не стал ему объяснять, что я тут первый раз, что здесь вообще-то Забайкалье, Восточная Сибирь, зона распространения многолетней мерзлоты- мягко говоря, не самый типичный район для выращивания бахчевых, говорил только, что арбузов не будет. Каково же было моё удивления, когда на ст.Могоча в магазине продавались арбузы, да ещё спелые и огромные. Были и помидоры. В общем, дагестано-узбекская парочка оторвалась. Чернышевск встретил нас прохладой и основательным дождём. Это был первый настоящий дождь за всё время, начиная от моего выезда из Брянска. Я стоял на ночном перроне голый по пояс минут 15, и холодные струи смывали с тела пот и поездную грязь.
Утром была Чита. Я даже не стал выходить не платформу- шёл ливень, и вокзальное табло показывало +9. Проехали станции с труднопонятными названиями Могзон и Хилок, Хохотуй и Тарбагатай. В 2 часа дня была станция Петровский Завод (г.Петровск-Забайкальский)- место ссылки основного состава декабристов. Поразило, что исторический Петровский железноделательный завод- огромное предприятие, заложенное во времена Екатерины II или Николая I- был полностью разрушен и разграблен, остались лишь остовы древних построек. Так умерло старейшее градообразующее предприятие. Печально. Ведь здесь находятся крупное месторождение железной руды, которое активно разрабатывается- карьер и работы на нём хорошо видны из окна вагона. Зато здесь интересный вокзал с барельефами декабристов и их жён. Дальше потянулись пейзажи Бурятии. Хоть там мы ехали по степи, невдалеке от магистрали с севера тянулась цепочка довольно высоких гор. Чем ближе поезд подходил к Улан-Удэ, тем оживлённее становилась местность. Близ станции Онохой проезжали парк резервной железнодорожной техники- стояли цепочки старых вагонов, теплушек, паровозов, довольно древних электропоездов, в общем, запас на случай войны. Ещё на подъезде к Улан-Удэ я купил 4 байкальских омуля домой- пусть родные узнают вкус этого деликатеса. Кстати, здесь он стоил вдвое дешевле, чем на Байкале. В 6 вечера были в Улан-удэ, это был 3 день обратного пути. На вокзале Димка меня сфоткал с медвежьей троицей- самым ходовым на привокзальном перроне местом. Тронулись, пересекли р.Селенга, широкую и полноводную, несмотря на её монгольское происхождение, и начали приближаться к Байкалу. Поезд летел быстро, и Байкал мы застали ещё при солнечном свете. Мы выскочили на берег озера, и тут я сделал много удачных фоток и записал пару видеофрагментов. Поезд мчался по южному побережью Байкала, озеро штормило, волны разбивались о прибрежные скалы, поднимая фонтаны брызг. Поразил цвет воды, когда на ней не бликовало солнце- она была интенсивно-синяя и совершенно прозрачная. Значит, Байкальский целлюлозо-бумажный комбинат, несмотря на сброс стоков в озеро, загадить его не успел. Говорят, зимой тут особенно красиво- озеро покрывает метровый слой абсолютно прозрачного льда, снег с которого сметается сильными ветрами. Пассажирам нашего поезда посчастливилось увидеть и закат на Байкале, когда солнце садится прямо в озёрные воды. Снимки у меня тоже остались. Ещё 2 часа мы в темноте шли по берегу Байкала. Иркутск я проспал, и проснулся, когда поезд подъезжал к Усолью. Но смотреть там было совершенно нечего, и я опять лёг спать.
Проснулся я ранним утром на ст.Тулун. Здесь очень красивый пейзаж. Город стоит на полноводной реке Ия, которая здесь делает крутую излучину, и находится как бы на полуострове, образуемом рекой. По долине Ии и пролегает трасса Транссиба, она, повторяя контуры реки, делает огромную петлю, огибая город с трёх сторон. Так что пассажиры видят город, можно сказать, со всех точек обзора по сторонам света. Герб Тулуна отражает его положения, на нём изображена речная излучина, проходящая по чёрному полю, с исходящим из неё хлебным колосом. Чёрный цвет символизирует местное богатое месторождение угля, а колос- плодородие местных почв.
Начинался четвёртый день обратного пути. Проводница с утра подняла скандал, непотребно ругая пассажиров, загадивших сортир. Пассажиры ей отвечали соответственно, вину за собой признавать никто не хотел. Вообще, проводники попались довольно сложные, особенно тётя Роза. Но я дипломатично в конфликты с ними не вступал, по мере сил выполняя их законные просьбы. Хорошо, хоть вагон 2 раза в день подметали и мыли. На узловой ст.Тайшет я сделал снимки симпатичного вокзала и оживлённой перронной торговли. Чего тут только не было из продуктов, и всё так аппетитно выглядело! Но я чётко выполнял установку не покупать продукты на станциях, потому что своих было достаточно. Далее проехали Канск с его большим вокзалом- центр угледобычи в восточной части Красноярского края, довольно депрессивный город, в котором большинство предприятий простаивают или ликвидированы. Местность опять начала бугриться, появились отроги Восточного Саяна- живописные зелёные сопки с крутыми склонами, и мы въехали в Красноярск. Мы долго ехали по городу от ст.Красноярск-Восточный, пересекли по километровому мосту Енисей, и остановились на центральном вокзале. Красноярск- центр Восточной Сибири, растянут вдоль железной дороги на 30 км, лежит в котловине между отрогами Восточного Саяна. Городу не хватает лишь 50 тысяч жителей до миллионного населения. Мост через Енисей является (являлся!) объектом всемирного архитектурного наследия, он получил Гран-при на всемирной выставке в Париже в 1900 году наряду с Эйфелевой башней. Хотя на мой взгляд, мост как мост, только длинный, хотя через Амур гораздо длиннее. Но уже позднее я узнал, что тот, первый мост, был демонтирован в 2002 г. и варварски сдан на металлолом, а мы проезжали аж по третьему варианту моста. Повторюсь, что на мой взгляд, красноярский вокзал- самый красивый на Транссибе. Поезд стоял здесь 30 минут, и было время прогуляться. Я по-быстрому показал желающим недорогой минимаркет, сфотографировал Хамида и Аскара на привокзальной площади около колонны с символом города наверху- львом, сжимающим в лапах лопату (символ золотодобычи), и мы с Таней и Димой немного прогулялись по вокзалу. У Димы была интересная особенность- в каждом крупном городе он бегал в вокзальный туалет умываться. Прямо туалетный тур какой-то! Видимо, стационарные туалеты были комфортней вагонных, а вход для пассажиров транзитных поездов туда был бесплатный. Тут же, на вокзале, около нашего вагона я сфотографировал всю вагонную компанию в различных ракурсах. Но вот прозвучало отправление, и мы двинулись на запад, к дому. После Красноярска стемнело, и я отправился дрыхнуть.
Ночью я проснулся, трясясь от холода. Накрылся простынёй- помогло слабо. Пришлось снимать с третьей полки одеяло. Лишь согревшись под ним, я уснул. Продрал глаза я, когда мы уже подъезжали к новосибирскому вокзалу. У меня в Красноярске закончились наличные деньги, и я был озабочен поисками банкомата ВТБ. Поезд стоял здесь минут 40, и мы с Димой пошли осматривать вокзал. Димка, как всегда, понёсся в вокзальный туалет, я последовал его примеру- мы хоть спросонья умылись. На огромном вокзале банкоматов почему-то я не заметил, мы вышли на привокзальную площадь, Димка сделал небольшую фотосессию  с моим участием на фоне пассажирского и пригородного терминалов, затем по моему настоянию мы спустились в метро на привокзальную станцию «Площадь Гарина-Михайловского», где я нашёл искомый банкомат ВТБ и снял энную сумму денег, которой, как мне казалось, хватит на 2 суток пути до Москвы. Затем мы зашли в магазин, такой большой, гастроном старого образца, расположенный в сталинском доме, купили пирожных и пива. Потом в ларьке на противоположном конце площади купили быстроприготовимых сублимированных супов местной фирмы «Подорожник», по которым Димка испытывал сильную ностальгию. Новосибирск насчитывает более полутора миллионов человек, это третий по численности город России, здесь построено 2 линии метро с километровым метромостом через Обь.
Далее ехали по Барабинской степи, я писал свои путевые заметки. На  перроне в Барабинске продавалось много различной рыбы, недалеко было крупнейшее в Западной Сибири озеро Чаны. Цены на рыбу были небольшие. Я купил двух крупных жерехов и одну пелядь. На вопрос Хамида, как называется эта рыба, я ответил: «Пелядь». Он сделал изумлённые глаза и заржал. Я сказал по слогам: «ПЕ-ЛЯДЬ, а не то, что ты подумал». Весёлый народ узбеки! Затем я поднялся на переходной мост снять вокзал. Величина вокзальных построек меня поразила- ну зачем городку с населением менее 50 тыс. человек ПЯТИЭТАЖНОЕ здание вокзала с двухметровыми буквами названия станции, да ещё и с конкорсом (крытой капитальной галереей над путями) помимо пешеходного моста?! Тем не менее, вокзал впечатлял, хоть в архитектурном плане не представлял ничего особенного. От Барабинска до Омска я опять занимался графоманией. Но вот в Омске на вокзале мы пофотографировались всласть. Вокзал был капитально отремонтирован и отреставрирован в 2008 году, поэтому выглядел, как конфетка. Он имеет нежно-салатовый цвет (кстати, крупнейшие сибирские вокзалы- Красноярск, Новосиб, Омск- преимущественно зелёные) и состоял, как и новосибирский, и пассажирского и пригородного терминалов, отдельных друг от друга. Мы спели известный всей стране гимн мифической омской футбольной команды «ГазМяс», сделали фотосессию около памятнику омским железнодорожникам, прогулялись по привокзальной улице. Таня-джан  из Екатеринбурга предложила Диме сбежать из поезда и остаться в Омске, на что он ответил вежливым отказом. По традиции, перед отправлением зашли в привокзальный минимаркет, но ничего не купили. Поздно вечером была Тюмень, вагонная публика, измученная многочасовым безостановочным переездом, вывалилась из вагона. Здесь уже чувствовалось приближение европейской жары, даже в полночь было выше +20, как в Сочи. Побродил около модернового вокзала-«зажигалки», подивился высоким ценам в привокзальном РЖД-шном магазине, больше ничего интересного не увидел, поехали, лёг спать.
Ночью проехали Екатеринбург, пересекли границу Азии и Европы, предпоследний день пути для меня начался в Пермском крае, в окрестностях г.Кунгур- ещё одном интересном месте Транссиба. Сюда подходят отроги Уральских гор, долина р.Сылва изобилует скалами, отвесно обрывающимися к воде, многочисленные базы отдыха теснятся на берегу Сылвы. На вокзале г.Кунгур мы опять устроили небольшую фотосессию. В городе расположена одна из крупнейших в Европе карстовых пещер- Кунгурская ледяная пещера длиной 5,6 км. Вскоре поезд достиг Перми, совсем недавно потерявший статус города-миллионера- население города в последнее время неуклонно снижалось. Перми вообще в последнее время «не везёт»- в 2008 г. на пути Транссиба в городской черте упал аэробус, погибло более 150 человек, в 2009 г. в разгар гулянки сгорел ночной клуб «Хромая лошадь»- ещё более 130 погибших. На довольно невзрачном вокзале Пермь-2 вышли погулять, Дима, как всегда, помчался в туалет. Из-за долгого пребывания в оном он чуть не отстал от поезда, успев заскочить в вагон-ресторан. Интересен герб Перми- белый медведь несёт на спине поставленное вертикально Евангелие, над которым изображён мальтийский крест. За Пермью началась жара- ведь мы ехали уже по Европе. Пассажиры опять обливались потом, как и в первые сутки путешествия туда. На ст.Балезино я купил последнюю в пути бутылочку холодного удмуртского пива. Когда вечером въехали в Киров, на вокзальном табло было +30- точно такая же температура, какая была на этом табло, когда мы ехали туда. В Котельниче пересекали Вятку, за время моего путешествия река сильно обмелела и перестала быть судоходной. В Шарье, которую проезжали уже в сумерках, проводницы вознамерились не выпускать нас из вагонов, хотя стоянка здесь была 15 минут. Тут я позволил себе единственный раз возмутиться и повысить на проводников голос, после чего они безропотно открыли двери и выпустили всех из вагонов подышать перед последней поездной ночью. Костромскую область проскочили ночью, рано утром, ещё в сумерках, я вышел на костромском вокзале прогуляться. Было совсем тепло, как в Сибири днём. После 40-минутной стоянки мы поехали дальше. Посмотрев на предутреннюю Волгу и освещённые костромские мосты, радиально сходящиеся к реке цепочки фонарей на городских улицах, я несколько изменил своё представление об этом городе на более позитивное. После чего вновь погрузился в сон, и проснулся окончательно уже за Ярославлем. Отсюда до Москвы поезд шёл уже безостановочно, мы проскочили Ростов Великий, Александров. Затем проехали Сергиев Посад, мелькнула Троице-Сергиева лавра, которую я так и не успел сфотографировать. Поезд приближался к Москве. Народ стал собирать сумки, рюкзаки и чемоданы, а узбеками овладело какое-то животное веселье- видимо нюхом чувствовали работу и деньги, несмотря на жадных московских ментов и злобных скинов. Проехали ещё час, и наконец- Москва! Поезд остановился у перрона Ярославского вокзала, толпа высыпала из вагона. Мы обнимали друг друга на прощание, некоторые даже целовались. Так, наверное, прощаются только пассажиры дальневосточных поездов- незнакомые прежде люди, на 7 суток ставшие близкими. Очень жаль, но я тогда потерял из вида Димку и не попрощался с ним, нужно было показать Аминат дорогу на Казанский вокзал. Аскар и Хамид потащили было сумки Аминат по направлению к вокзалу, но сразу же попались в руки милицейского кордона ещё прямо на платформе, у них оказалась просрочена регистрация. Менты вежливо попросили узбекских товарищей больше не ждать, и мы остались наедине со всеми нашими сумками. Теперь нужно было дотащить сумки Аминат до Казанского самому, не оставлять же девчонку с сумарями одну в абсолютно незнакомой ей Москве. Сумки я кое-как дотащил, 2 своих в одной руке и объемную её- в другой. Благо, идти здесь недолго- всего лишь пересечь Комсомольскую площадь по подземному переходу. Я определил сумки и Аминат на одной из платформ вокзала, и отправился искать банкомат- ведь я въехал в Москву без копейки наличных денег. ВТБ-банкомата я так и не нашёл ни на Казанском, ни на Ярославском вокзалах. Плюнув на ВТБ, я снял деньги в стороннем банкомате на Ярославке, там же купил билет до Брянска. Затем отправился обратно на Казанский вокзал, где перекусил невкусными чебуреками и самсой. На Киевском вокзале в ожидании поезда на Брянск сидеть не хотелось, ибо солнце там палит нещадно и жара дикая. На Казанском, напротив, под огромным посадочным залом тенёк и всё время сквозняк. Наконец, настало время прощаться, мы с Аминат сфоткалиись на память, я спустился в метро и вышел на Киевской. Пока прошёл до поезда через весь Киевский вокзал, весь истёк потом. Затем сел в скорый хохловоз Москва-Шевченко, и через 6 часов, в начале десятого вечера стоял на перроне брянского вокзала. Всё, я приехал.