Критические заметки о марксизме-30

Стоимость. Труд – главный фактор, определяющий величину стоимости товара. Без труда не вынешь рыбку из пруда. С ним конкурируют, без надежды занять его место, спрос и предложение товара, его полезность, редкость, сохраняемость, изящность. Труд позволяет экономистам сгруппировать все понятия вокруг одного центра и понять механизм функционирования рыночной экономики – специфической сферы общественной жизни. Прежде всего понять, как образуется цена. Однако в труде, чтобы сделать его мерой стоимости разных товаров, надо было найти такой элемент, который во всем многообразии трудовой деятельность является общим. Умные экономисты нашли этот элемент – им оказалась  затрата энергии организма. Голой энергии, которая позволяет себя измерить с помощью объективного фактора – времени. Появилось понятие «общественно необходимого рабочего времени». Здесь у Маркса есть заслуги.

Политэкономия, построенная на трудовой теории стоимости, помогла Марксу создать свою теорию капитализма. Маркс пришел к выводу: прибавочная стоимость, а также стоимость всех богатств на земле, создана руками рабочих. Преимущественно рабочих. Рабочий класс получил статус гегемона, мессии. Ему карты в руки. Что мешает?  Пока есть частная собственность, есть буржуазия – господствующий класс, пока есть буржуазия, есть рыночная экономика, пока есть рыночная экономика, есть  закон стоимости и эксплуатация. Для уничтожения эксплуатации  необходима революция,  экспроприация, необходимо уничтожение рыночной экономики с ее законом стоимости. Буржуазия – паразитический класс, который, естественно, подлежит свержению с помощью революционной диктатуры пролетариата. Вся логическая цепь выглядит так: эксплуатация, революция, экспроприация,  диктатура пролетариата, общественная собственность, социализм, коммунизм. Закон стоимости отменяется, товары не продаются, а раздаются. Русские марксисты научно продвинули теорию своего классика и поставили в ряд  «научных» понятий «руководящую и направляющую силу» (партию) в качестве  определителя стоимости и регулировщика всего, что есть на небе и на земле.

Государство, в котором отменен закон стоимости, мы строили. Формально в нем все получали по труду, количество которого в товаре измерял не свободный рынок, а государственный чиновник. (Пришлось на первом этапе частично использовать псевдорыночный механизм и псевдоденьги? Это было, однако, временным отклонением от генеральной линии, уходом в буржуазность.) Товары мы, правда, покупали в магазине, но их цена определялась «на глазок» и чаще всего была запредельно далека от ее рыночной стоимости. Так, например, буханка черного хлеба стоила  всего 15 копеек. Здесь было больше политики, чем экономики. Экономисты пользовались понятиями «стоимость» и «себестоимость» лишь потому, что новых слов «великие преобразователи» не придумали. При коммунизме, к которому мы не успели прийти, деньги – порождение рынка –  должны были окончательно исчезнуть, чтобы уступить место неким специальным измерителям труда. Никто, однако, не представлял себе, как все это будет на практике. Шли, закрыв глаза. Реальная история, к счастью, «сбросила» нас с этого абсурдного пути. 26 августа 2010 г.   


Марксизм. Собственность.  Собственность – форма присвоения предметов природы и производимых материальных благ. Можно принять такое определение.

Я исхожу из того, что в общественной жизни соперничают (и сотрудничают) два начала: индивидуальное и общее. И ведут общественное развитие. Мне это кажется элементарным, очевидным, не требующим доказательства фактом. Постулатом.  (Прямая линия – кратчайшее расстояние  между двумя точками. Кто об этом спорит?) Одно начало – граждане как отдельные личности и как организации (корпорации)  личностей,  другое начало – государство.  Граждане живут, работают, любят, познают мир, наслаждаются красотой, отправляют культ – в государстве. И используют его  в качестве защитника от агрессии других граждан и других  государств

Экономический интерес. Есть таковой у гражданина и у государства. Есть захочешь – заинтересуешься, как найти, добыть, произвести продукт. И форма собственности порождена экономическим интересом. Я сам обеспечиваю собственную жизнь и жизнь семьи, и часть отдаю государству на безопасность и прочие нужды – один вариант. Государство как субъект обеспечивает свою жизнь с помощью труда его граждан  и часть взятого у граждан  возвращает им на пропитание и прочее – другой вариант.

Кто является субъектом развития – граждане или государство? От ответа на этот вопрос зависит качество общественной жизни. Зависит  прежде всего – экономическое и политическое устройство. С краю стоят либеральное государство и тоталитарное. Все остальные посередине. Самый отвратительный вариант тоталитарного государства – это то, которое построено на идеологической основе марксизма. Здесь имеет место тотальное огосударствление собственности, ведущее к затуханию всякой активности граждан. Здесь гражданину выдается некий гарантированный паек – хлеба, безопасности, права на творчество, веру, свободу, удовольствие. Выбора нет или почти нет.  И многих это устраивает, потому что при гарантированном пайке можно отдыхать дома и на работе. Граждане и государство – два субъекта. В условиях продвинутой цивилизации они развиваются, соперничая и сотрудничая. В период долгого мира предпочтение отдается гражданскому обществу с его частными интересами, в период войны, по необходимости, – государству.

Построенное у нас на марксистском фундаменте социалистическое государство было скреплено самой высокой маркой  «цемента»: оно гарантировало минимум всех благ. Если чего не хватало – не хватало всем, и зависть не выедала душу. В длиннющей очереди все вместе стояли за дефицитом. Для значительной части народа  – это и есть блаженство («Блаженны нищие духом»). И рабочее место мне было гарантировано; и работать я мог  кое-как, особенно на месте чиновника, отвечающего за сохранность бумаг. Что касается прав на предпринимательское, научное, художественное творчество, то мне, обывателю, они горько не нужны. Пусть «скряги» и «яйцеголовые» стараются, работают за семерых.

При коммунизме, согласно Марксу,  должны исчезнуть такие атрибуты классово-антагонистического общества, как государственная власть, политические партии, правоохранительные органы, капитал, наемный труд и т.п. «Должны исчезнуть».  «А  что в этом хорошего?», – спрошу я. Опытом столетий проверено, что без власти в общественной жизни сначала наступает хаос, а потом приходит тиран. Со всеми последствиями. Зачем понадобилась теория «райского сада»? Логично предположить: чтобы смягчить, скрасить весь ужас, который несет с собой всякая революция.

Человека нет там, где нет конфликта, который он стремится заглушить, чтобы, заглушив, снова разжечь. Человека нет там, где нет политических партий, в которые он может вступить и из которых  может выйти. Человека нет там, где он не может организовать своего предприятия, которое может разориться. Чтобы нормально функционировал производственный процесс, труд и капитал должны быть разделены. Разные экономические классы – не помеха общественному развитию, а стимул. Оскопленное общество, придуманное Марксом, – явный плод безумия. Беда, однако, в том, что безумцев среди нас – каждый третий, если не каждый второй. Я приведу мысль Бердяева о прогрессе: «В  истории нет по прямой линии совершающегося прогресса; в истории нет и прогресса счастья  человеческого – есть лишь трагическое, все большее и большее раскрытие внутренних начал бытия, раскрытие самых противоположных начал, как светлых, так и темных, как божественных, так и дьявольских, как начал добра, так и начал зла». (Н.А. Бердяев, «Смысл истории».)

Всю историю, все человеческие деяния Маркс вывел из стихийного развития производительных сил (орудий и средств производства). Современные марксисты решили подправить своего учителя, скрыть один из его просмотров: «Маркс и Энгельс не могли уделять должного внимания анализу человеческого фактора… В основе общественного развития лежит сам человек, человеческая подструктура. В основе изменений орудий труда, вообще социальных условий находится человеческий фактор». (А. Ковалев.) Действительно, субъектом развития является сам человек, коллектив людей, малый и большой. Он и есть главная производительная сила. Дело, однако, в том, что и сам человек неоднозначен. Какие из его импульсов, стимулов, потребностей являются ведущими, идут впереди, определяют? Экономические или духовные? Выходят они из «желудка» или из «души»? Если они выходят из «желудка», мы выстраиваем в качестве ориентира одну идеологию, если из духовной сферы – другую.

У Маркса логическая цепь выглядит так: производительные силы развиваются стихийно и стимулируют изменения в производственных отношениях (в формах собственности), производственные отношения создают необходимую для себя надстройку – государство и идеологию, которые, осознав свое происхождение, помогают потом своей «маме» и своей «бабушке». Но буржуазный идеолог, защищая интересы своего класса, не понимает, что его класс обречен… Здесь Маркс ставит себя на место Бога, который является автором разыгрывающейся в истории драмы. Только ему известно, что случится с буржуазией и пролетариатом и куда дальше пойдет общество.  Начинается сознательное творение исторических событий.

Человек – субъект истории, с этим трудно спорить. Ведь это его история! Но какой человек?  За субъект развития я взял бы «духовного человека» и придал бы ему статус автономии. Не способ производства материальных благ определяет образ жизни людей, а духовная сфера – наука и культура.  Производство идет за наукой (в том числе за философией), за идеологией, за политикой, за художественным творчеством, за верой, – а не наоборот. Следует переосмыслить все, что написали советские обществоведы. Социалистический Бог должен умереть.  30 августа 2010 г.