Леший Глава 32. Страшная находка

Глава 32.
Страшная находка.

Известное дело: дом без мужика – сирота. Вот и у Анны всяких мужицких дел по  хозяйству накопилось немало. Там доску приколотить, там раму поправить, тут огород покосился, колья бы новые. А лучше столбы, как у хозяйственных мужиков. А то колья в земле гниют быстро. Их бы еще из просушенных осиновых жердей, да только за осинником в лес далеко надо, а молодые сосны сразу за огородами.
Но Сережка, когда от Степана деревенские премудрости узнал, с Фёдором договорился, на старые делянки съездили, где осинник добрый вымахал. Целую тележку жердей заготовили. За два дня их Серёжка ошкурил,  на просушку на жаркое солнце выставил. Сам другими делами занялся. То одно мастерит, то другое. Бабка не нарадуется работящему внуку. Да и он от своего безделья армейского по работе соскучился, а тут ещё от похвалы людской руки сами дела просят.
День в хлопотах, а вечером то одни соседи в гости приглашают, то другие. Первым делом  у тех побывал, где мужики в доме есть. А как же! Дело святое защитника ублажить стопочкой, про свою армейскую жизнь вспомнить.  Иван всё хвастал, что как-то даже с каптёрщиком и  сержантом на свой день рождения водку пил. А Степан и сам до сержанта дослужился. Не лыком кьяндские мужики шиты. И руки на месте, и голова справно работает. Вот и Серёжка в кьяндскую породу пошёл, деловой, спасу нет! Без работы уж часа не просидит. Анна внуком перед людьми не нахвалится, а те и сами видят, какой сноровистый парень вырос. Да и в город что-то не больно торопится.
Вот пока Серёжка у бабы Ани своей дом да огород в порядок приводил, из Мурманская ему от друга Романа письмо пришло. Мол. Так и так, траулер тот, на который их матросами взять обещали, начальство в металлолом списало и за копейки в какую-то Замбию продали. Сходил Серёжка в баблиотеку, карту посмотрел и диву дался: расположена эта самая Замбия чуть не посреди Африки и даже выхода к морю не имеет. На кой им траулер? Этот вопрос и Ромке в письме задал, а заодно поинтересовался, может тогда на других судах вакансии имеются. Ведь они же мореманами стать задумали.
 Ответ пришёл быстро, но радости не прибавил. Оказывается, там пароходство не один траулер продало – чуть не половину флота списало якобы за ненадобностью да металлолом продало всё той же Замбии да Колумбии. Ясен пень, кто-то из большого начальства  немалых денег на этой распродаже наварил.  А ещё писал Ромка, что в Мурманске с работой теперь очень даже трудно. Семейные подряжаются на любое дело, чтобы хоть как-то кормить семью, а молодые подались на Большую землю.
Серёжка ломал голову, как быть, а тут как раз завернул под вечер к ним председатель. Был он какой-то неваровый, не здешней породы, на городского смахивал. К деревенской жизни был он не приучен, и все диву давались,  какая нелегкая занесла его чинить власть в эти богом забытые места.  Жить он определился у Марьи, и та про своего постояльца разузнала всё, чтобы тут же поделиться с товарками. Было ему тридцать три, техникум закончил  по экономической специальности, работал где-то в соседнем районе бухгалтером, да с начальством не поладил, а знакомые и подсказали, мол, не попробовать ли на государевой службе. К той поре как  раз реформы всякие начались, сельсоветам мудрёные названия дали, председателей менять начали. Да и то, старикам-то уж реформы всякие и не осилить стало, на пенсию наладились. Вот так и Лев Николаевич на Кьянде оказался.
От местных мужиков он сильно отличался. Плечики узенькие, задница, как у бабы, пальчики тоненькие, ладошки мягкие и будто потные. Войдя в избу к Анне, Лев Николаевич снял шляпу, поправил очки и тонким голосом поздоровался, протянул руку Сергею.
-Здравствуйте, Сергей! – заговорил он, не отпуская из своей  хлипкой ладошки пятерню парня. – У меня к Вам дело. Вы ведь знаете, что Анемподист Кенсоринович непонятным образом куда-то изволили отлучиться. Не могли бы Вы до его возвращения за телефонной линией посмотреть да за фидером приглядывать. С районным начальством я уже переговорил, оформим всё документально, по договору найма. А как вернётся Анемподист Кенсоринович, он к своим обязанностям приступит.
-Да он мне уже в первый день предлагал его сменить, поскольку я связистом служил, - начал высвобождать руку Серёжка. – Только я тогда отказался. В город хотел. А теперь вот друган пишет, что там с работой большие проблемы.
-Ну, вот и славненько, - продолжал удерживать руку Лев Николаевич, пристально заглядывая в глаза парня.  – Значит, договорились?
-Нет, ну коли надо, я всегда рад помочь. Что без дела-то болтаться?
Серёжка наконец-то высвободил ладонь, которую тут же хотелось вытереть о штанину, и чтобы не сделать этого, пришлось прилагать немало усилий.
-Вот и отличненько! Тогда завра и начинайте. Тут, говорят, мужички перед сенокосом браконьерничают, ружьишком балуются. Лося забивают, чтобы мясца без лицензии заготовить. Так вы уж, Сергей, присмотрите по-хозяйски.
Так неожиданно появилась  у Серёжки  работа. Он созванивался со своим начальством, отвечающим за связь, получал наставления у охотоведа и целыми днями изучал окрестные леса,  с компасом и по карте, без надобности лежавшей дома у Лешего, наматывал километров по двадцать.
Незаметно  пролетело лето, и вот уже осень как-то враз окрасила березы позолотой, а осины нарядила в яркие почти красные сарафаны. Серёжка любовался удивительно очаровательной природой,  по-детски радовался открывавшимися видами, каких никогда раньше видеть ему не доводилось.  В лесу он ориентировался уже почти без карты и компаса, лишь изредка сверяя маршрут к дому, если вдруг натыкался на какое-нибудь болото.
Вот и на этот раз, возвращаясь из Новосела, откуда отправился ранним утром, чтобы к вечеру попасть домой, он вдруг уткнулся в густой ивняк, окаймлявший большую болотину с засохшими от избытка влаги берёзами. Серёжка долго искал на карте место, в котором оказался, и принял вправо, где, если верить картографам, на несколько километров тянулся сосновый бор.
Серёжка прошёл километра два, как совсем рядом среди высоченных деревьев заприметил кем-то давным-давно срубленную охотничью избушку. Подойдя ближе, парень увидел у входа останки большой собаки. Она лежала, подобрав под себя задние лапы. Передние были вытянуты вперёд, с положенной на них мордой. Поза была такой, будто собака перед смертью кого-то очень долго ждала да так и простилась с жизнью.
Серёжка осторожно перешагнул, взялся рукой за кованую скобу, потянул на себя. Дверь не подавалась. Парень дёрнул сильнее, ржавые петли жалобно скрипнули, и тяжелые тесаные  двери плавно сдвинулись в сторону, приглашая внутрь. Было страшно, но молодой егерь пересилил робость и согнувшись чуть не вдвое сделал шаг  через порог.
Внутри было темно, но по мере привыкания глаз, при тусклом едва пробивающемся через годами запыленное и закопченное дымом стекло небольшого окна свете в помещении стали проясняться детали обстановки. Прямо у входа в левом углу притулилась к стене двустволка, справа была сложенная из кирпичей печь с металлической трубой, посреди небольшого пространства с земляным полом стоял стол из таких же, как дверь, тесаных топором досок, вдоль стен разместились  широкие лавки. На одной из них спал грузный человек.
-Эй! Кто тут? – окрикнул Сергей, но не услышав ответа, сделал ещё шаг. Теперь глаза уже совсем привыкли к полумраку, и был хорошо виден спящий на лавке бородатый  мужчина со сложенными как у покойника руками.
Серёжка присмотрелся. Сомнений больше не оставалось. Это был Леший.
Казалось, он будто бы только  недавно  лёг отдохнуть. Он настолько не похож  был на мертвеца, что хотелось протянуть руку и потрясти за плечо, чтобы разбудить этого усталого от дальней дороги охотника. В помещении пахло смолой, какими-то травами, пучки которых висели на вбитых в пазы деревянных колышках, от земляного пола тянуло свежестью. Не веря в чудо, Серёжка всё же  осторожно дотянулся до немного свисающего с лавки локтя. Было удивительно, что почти  за три месяца тело Лешего в этом мшаннике без доступа свежего воздуха совсем не поддалось тлению.