Независимый инженер Пол Кли переправляет самолеты

                Дональд Бартельм
                (перевод с английского)

  Пол Кли подумал:
  «И вот меня перевели в Воздушный Корпус. Добродушный сержант сделал все, что от него зависит, чтобы это состоялось. Он думал, что там меня ожидает лучшее будущее, больше шансов для дальнейшего продвижения по службе. И я был приписан к подразделению, занимающемуся ремонтом самолетов и некоторыми другими работами. Мы представились не только как специалисты по покраске, а еще, как и художники-живописцы. Чтобы глубоко не вникать в нашу деятельность, скажу, что мы лакировали деревянный фюзеляж, подправляли старые номера и добавляли новые, используя трафареты. Затем надо было снимать трафареты с фюзеляжа и крыльев, и переносить их на следующий самолет. Мне также пришлось сопровождать самолеты, которые отправлялись на некоторые военные базы, расположенные в Германии (полагаю) на уже занятой нами территории. Это была не худшая жизнь. Я проводил ночи в переездах через Баварию или через какую-нибудь другую часть Германии, и только то и делал, что пересчитывал дни в ярды. На любом вокзальном ресторане всегда было что поесть и выпить. Когда я выбирался куда-нибудь в город, чтобы полюбоваться его достопримечательностями, то пытался увидеть их написанными на холсте моею кистью, и, если время позволяло, то я писал. Всегда были неожиданные задержки, возвраты, разгрузки с платформ поезда груза, который только что был загружен. Я довольно часто вижу Лили. Мы встречаемся в номере гостиницы, и так оно и есть. Я никогда не упускаю самолеты и обеспечиваю доставку каждого из них во время и в указанное место. Война выглядит бесконечной. Вальден продал шесть моих картин».
  Тайная полиция сообщила:
  «У нас есть секреты. Мы обладаем множеством секретов. Мы претендуем на все секреты. И если Мы еще не обладаем вашим секретом, то это значит, что он вскоре станет нашим. Наш первый секрет в том, что Мы есть. Никто об этом не знает. Второй наш секрет – сколько нас. Это не известно никому. С вездесущностью приходит всеведение. А с вездесущностью и всеведением, рука в руку приходит всемогущество. Мы – это вальс втроем. Как бы то ни было, наш настрой меланхоличен, и это секретный знак. Все, что Мы видим, остается в тайне. Мы изнываем по известности, признанию, но в допустимых пределах. Что хорошего в вездесущности, если никто об этом не знает? Как бы то ни было – это в секрете, о чем приходится сожалеть. Сейчас Мы везде, и именно там, где ожидаем Независимого Инженера Кли, который сопровождает три важных самолета: B.F.W. 3054/16, -17 и -18 с запчастями к ним по железной дороге из Милбертшуфена в Кембри. Разве вам не хочется узнать, что делает Независимый Инженер Кли в багажном вагоне именно в этот момент? Он читает книгу «Китайские рассказы», снял обувь, и его ноги в двадцати шести сантиметрах от отопительной печки».
  Пол Кли подумал:
  «Китайские рассказы легки и приятны. Мне не известно, насколько точно их перевели или все-таки внесли что-то свое. Лили встретит меня в субботу в снятом нами номере, если, конечно, вернусь вовремя. Наш пункт назначения – Фитер Скадрон Пять. С утра я ничего не ел. Толстый кусок бекона позволил не тратить лишние деньги с тех пор, как мы, позавтракав, отбыли с базы. Этим утром медсестра из Красного Креста, сощурившись, принесла мне чашку хорошего кофе, и этого уже немало. И вот мы въезжаем в Хёйенбудберг».
  Секретная полиция сообщила:
  «Независимый Инженер Кли вошел в вокзальный ресторан. Он наслаждается плотным обедом. Мы решили к нему присоединиться».
  Пол Кли подумал:
  «Сейчас я выхожу из вокзального ресторана и иду вдоль состава к вагонным платформам, на которых стоят мои самолеты (считаю их своими). К своему удивлению и ужасу замечаю, что одного из них не хватает. Их было три, каждый из них был привязан к платформе и обернут в брезент. И вот я не верю собственным глазам: вместо трех обернутых в брезент очертаний самолетов на платформах всего лишь два. Там где был третий из них, осталась лишь скомканная брезентовая материя и развязанная веревка. Я быстро осмотрелся, чтобы убедиться в том, что кто-нибудь еще не заметил исчезновение одного из них».
  Секретная полиция сообщила:
  «Мы это заметили. Наши натренированные полицейские глаза обнаружили факт, что там, где раньше к платформам были привязаны три самолета, сейчас находятся лишь два. К несчастью, в то время, когда это произошло, Мы находились в помещении ресторана вокзала, обедали и, следовательно, не могли удостовериться, куда мог исчезнуть один из самолетов, и кто его забрал. Немногое из того, что нам не известно. Наше раздражение было на пределе. Мы с близкого расстояния понаблюдали за Независимым Инженером Кли, чтобы определить для себя, что он собирается предпринять в этой столь чрезвычайной ситуации. Мы увидели, что он извлек блокнот и карандаш, и, насколько нам стало ясно, начал со всей тщательностью
записывать в блокноте все особенности случившегося».
  Пол Кли подумал:
  «Форма надорванного брезента, под которым располагался самолет, ни на что не похожа. Ткань образует неровную поверхность – выпуклости и провалы, бесформенные складки, веревка существенно расслаблена и свисает. Делаю карандашный набросок. Это занятие занимает у меня десять-пятнадцать минут. Думаю, стоит ли мне так волноваться из-за потери самолета. Ведь если я прибуду в Фитер Скадрон Пять с меньшим количеством самолетов, чем записано в декларации, то некоторые из назойливых персон придут в ярость, и может быть расстреляют меня за это. Я заканчиваю записывать. Теперь нужно расспросить кого-нибудь из персонала, обслуживающего поезд, или людей, работающих на станции: не видели ли они, как кто-нибудь снимает с платформы самолет. Если ответы будут отрицательными, то я уж совсем расстроюсь. Знаю, что начну пинать ногами вагон-платформу».
  Секретная полиция сообщила:
  «Он расстроен и изо всех сил пинает ногами вагон-платформу».
  Пол Кли подумал:
  «Я всматриваюсь в небо: не там ли мой самолет? В небе несколько самолетов, но не один из них не похож на тот, который я ищу».
  Секретная полиция сообщила:
  «Независимый Инженер Кли всматривается в небо, что, как мы считаем, звучит возвышенно. Мы — Секретная Полиция, также ищем глазами в небе Хёйенбудберга, но ничего не находим. Между нами завязывается спор, стоило ли нам посещать вокзальный ресторан, и начинаем писать предварительный рапорт, который будет подан в штаб верховного командования. Камень преткновения в том, что в столь короткие сроки подачи этого предварительного рапорта Мы так и не найдем ответ на вопрос: «Где же самолет?» Ущербный потенциал теории всеведения, также как и потенциал карьеры каждого из нас, диктует, что весь этот предварительный рапорт может пойти коту под хвост, и тогда какая-нибудь напыщенная персона из Центрального Секретного Бюро заметит все наши упущения, разозлится, будет повышать на нас голос… В Центральном Секретном Бюро упущения не вознаграждаются. Мы решаем дополнительно понаблюдать за действиями Частного Инженера Кли».
  Пол Кли подумал:
  «Я, который никогда еще не терял самолетов, все-таки потерял один из них, попросту упустил его из вида. Стоимость самолета, если он не будет найден, вычтут из моей зарплаты, и так не слишком большой. Даже если Вальден продаст сотню или даже тысячу моих картин, мне все равно не хватит денег, чтобы заплатить за этот проклятый самолет. Могу ли я, пока поезд находится в депо Хёйенбудберга, сконструировать новый самолет или просто что-нибудь его напоминающее без подходящих для этого материалов, как и без особых знаний в области конструирования летательных аппаратов? Ситуация нелепа. Мне следует проявлять благоразумие. Ведь оно диктует ситуацию. Я подумал об имеющихся у меня на руках бумагах. С навыками художника, которые после всего не сильно отличаются от навыков фальшивомонетчика, я изменю декларацию, чтобы в ней отражалось сопровождение не трех, а двух самолетов: B.F.W 3054/16 и 17 для Фитер Скадрон Пять. Лишнюю ткань и веревки я сложу в пустой ящик под вагоном — в один из них, в тот, на котором написано «Эссигни-Ле-Птит». Теперь обойду весь городок и посмотрю, можно ли найти в нем шоколадную лавку — не могу без шоколада».
  Секретная полиция сообщает:
  «Теперь мы наблюдаем за Независимым Инженером Кли. Он упаковывает брезент и веревки, которыми был обвязан пропавший самолет, в пустой подвагонный ящик с надписью «Эсигни-Ле-Птит». По предыдущим нашим за ним наблюдениям он внес изменения в декларацию принадлежащими ему инструментами художника, чтобы она соответствовала имеющемуся в наличии грузу. Мы одобряем его действия, потому что несоответствия в важном для нас предварительном рапорте не должны выходить за рамки допустимого. Мы гордимся Частным Инженером Кли и его решительностью в столь критической ситуации, и не сомневаемся в том, что его ожидает больше будущее. Нам хочется крепко обнять его как товарища или брата, но к несчастью Мы не обнимаемся. Мы в секрете и существуем лишь в тени. Радость объятий (товарищеских или братских) мы отрицаем, на нашей унылой службе им места нет».
  Пол Кли подумал:
  «Мы прибываем в Кембри. Самолеты отгружаются. На каждый летательный аппарат выделено по шесть рабочих. Работа идет быстро. Ни одного вопроса об изменениях в декларации. Погода ясная. После обеда я отправлюсь в обратный путь. Моя увольнительная и путевой лист уже готовы, но должен придти лейтенант, который поставит свою подпись. Сижу в хорошо натопленной комнате и жду следующих указаний. Зарисовка порванного брезента и расслабленных веревок удалась на славу. Отламываю кусочек шоколада и кладу его в рот. Мне жаль, что самолет потерян, но мои сожаления мимолетны. Война — это лишь временно, а вот мои рисунки и шоколад со мной будут всегда».