Смерть

                Господи Иисусе Христе, напиши мя,
                раба Твоего в книзе
                животней и даруй мя конец благий.

                Молитва седьмая, святого Иоанна Златоуста «Молитвослов»

- Не ходи на улицу!- изрек двадцатидвухлетний Алексей, лежащий на крайней койке.
- Это почему?- удивился я.
- А когда ты идешь, обязательно начинается дождь!
- Это еще что за бред?- еще больше удивляюсь я.
- Точно, точно, мы заметили, как только ты выходишь на улицу, обязательно начинается дождь, - подтвердил еще один сосед по палате.
- Да здесь, в Донецке, уже неделю идут дожди,- пытаюсь  я оправдаться в несуществующих грехах.
- Но они всегда начинаются именно тогда, когда ты идешь на свои прогулки.
- Извините ребята, но гулять мне просто необходимо, я не могу, двадцать четыре часа находится в палате. Мне воздухом подышать хочется, да и в супермаркет за продуктами сходить надо,- отвечаю я,   беру, на всякий случай, зонтик и выхожу из палаты №2 одного из многочисленных отделения Донецкой областной клинической больницы имени Калинина.

 Больница Калинина – это целый медицинский городок посредине Донецка. В ней с десяток корпусов, диагностический центр на  три этажа, учебные корпуса от мед. университета.


Тысячи студентов и врачей с утра вливаются в эту обитель медицины, чтобы к пяти – шести часам вечера покинуть ее. Было около пяти часов вечера когда я собрался в магазин за продуктами.

  Я, не ожидая вечно переполненного лифта, пешком спускаюсь с четвертого этажа  в вестибюль, и  в нем, начинается действие, невольным свидетелем которого я стал.

 - Там, мужчине плохо,- почти кричит какая-то женщина, и пожилая вахтерша, выйдя из своего «закутка» переспрашивает: « Где мужчина?».

 « Возле вашего корпуса!»- уже кричит женщина. Вся эта информация как бы меня не касается, я сам пациент, и в моем только корпусе, наверное, с полсотни врачей, так что есть - кому оказать помощь. Приблизительно так рассуждая я   выхожу на крыльцо.

 И в этот самый момент вдруг замечаю, что начинает накрапывать дождь, тем самым как бы подтверждая безумную теорию моих соседей по палате, а совсем рядом, в пятнадцати метрах от корпуса на асфальте лежит мужчина, беспомощно раскинув руки.

  Над ним стоя на коленях, и делая массаж сердца склонилась женщина. Моя дорога к супермаркету проходила как раз мимо лежащего и я бы, наверное прошел мимо, но накрапывал дождь, а в руках у меня был зонтик.

Я остановился и накрыл зонтом спину женшины,  делающей массаж сердца упавшего. Рядом с ней  стоял пенсионер и непонятно кому рассказывал:
….он в магазин собрался,  и зачем-то показывает мне пенсионное удостоверение лежащего. Женщина продолжает делать двумя руками массаж сердца, ей жарко и она скидывает с себя куртку.

Как потом оказалась - это была работница столовой, которая шла за пищей для больных и неожиданно стала свидетелем этого происшествия. Вокруг нас троих на миг задерживаются какие-то люди, но посмотрев в лицо лежавшего они тихо и незаметно покидают нас, видимо торопясь по своим более важным делам.

  Женщина еще ниже склонилась над   стариком и попыталась рот в рот привести того в чувство. Но лицо старика по прежнему остается белым как мел. Его зрачки закатились под лоб.

 Между тем появилась «скорая помащь». На мое немалое удивление она взобралась на бордюр и по пешеходному тротуару просто объехала нас, так как вся проезжая часть оказалась занята нами.

Минут через пять после начала описываемых событий из дверей «моего» корпуса показался молодой парень в белом халате и бегом направился к нам. Подбежав, он отстранил женщину и принялся более энергично делать все тот же массаж сердца.

 За первым врачом спешил второй.
- Вызывай реанимацию!- крикнул первый подбегающему коллеге. Второй достал из кармана мобильник и тут же начал набирать номер.
-….срочно приезжайте, заберите мужчину,- говорил второй в мобилу,- …не можете??? И потом отстранив телефон и обращаясь к первому произносес: « Она сказала, что у нее шестеро тяжелых больных и она не может их оставить.»


- Бегом за адреналином,- командует «первый» и «второй» на ходу дозваниваясь кому-то кричит в трубу: «…У вас адреналин есть?!! Хорошо приготовьте укол, я его сейчас заберу!». И пока второй убегает за адреналином, первый пытается разжать сведенные судорогой челюсти старика, но это не так просто сделать.

 Наконец у  него это получается,  он залазит ему в рот рукой, достает язык. Вместе с языком на асфальт летит и вставная челесть.
Врач разгибается  и спрашивает: « У кого – не будь, платок есть?» Пока я одной рукой шарю по своим карманам в поиске платка, все та же женщина, скидывает со своей шеи шелковый платок и протягивает его доктору.

 Тот платком, вытирает рот старика и закрыв одной рукой нос умирающего пытается сделать искусственное дыхание.

 Я все также держу зонт над врачом и мне сверху видно, белое как мел лицо старика. Между тем из корпуса появляется со шприцом адреналина в руке второй врач, он спешит, надетые на ноги шлепанцы спадают и ему приходиться невольно придерживать свой шаг.

 Между тем лицо старика прямо на моих глазах приобретает трупный цвет – фиолетовые пятна от подбородка поднимаются к щекам и вот уже лоб из  белого окрашивается все в тот же желто-фиолетовый цвет.

 Врачи еще пытаются вколоть шприц адреналина в вену на руке, но всем вокруг стоящим  видно бесполезность этой процедуры. Последнее что делает врач - это пытается нащупать пульс. Затем опускает руку уже покойника на асфальт и говорит скорее себе, а может нам троим: «Попытка привести больного в сознание в течении семи минут, без результата».  И  оба врача молча не оглядываясь уходят в 4 корпус.

 Я закрываю свой зонтик, хотя сверху все также моросит мелкий дождик и иду в супермаркет, а перед глазами еще стоит лицо умершего.


Супермаркет полон света и людей. Посетители выкатывают телеги полные еды и напитков, стоят в очередях у касс, и им  нет дела до вновь представившегося старика. Сколько их в минуту времени умирает в миллионном Донецке, кто скажет?

Возвращаюсь я обратно через час и каково же мое удивление! Умерший продолжает лежать на том же самом месте, где его и застигла смерть.  Его только накрыли белой простыней, видимо чтобы не смущал своими видом прохожих.

Периодически проезжающие автомобили объезжают тело по пешеходному тротуару, благо бордюр невысокий. Дождь усилился и небольшие ручейки, обтекая тело, устремляются вниз к реке Кальмиус.  Зажглись уличные фонари и в их желтом свете все девять этажей четвертого корпуса из торцевых окон могли еще несколько часов наблюдать за покойником.