по ту сторону

Олимп
 (Путь к Олимпу)

Она была слишком молода тогда. Сколько ей было лет? 20-21? Сложно теперь сказать. Я лишь был очевидцем скорби и печали лет нынешних, но не прошлых, тем более что в их прошлом было как раз таки все слишком хорошо до несерьезности! Он ворвался в ее жизнь, как ворвался ураган, снося все на своем пути. Она была в замужестве по первой пылкой неопытности и уверенности в силе взаимной Любви. Все учились. Она в Питере, он в Москве. Все люди одаренные, но совершенно разные. Семья без семьи, но в предполагаемой Любви и доверии. Тем не менее Он (посторонний человек) вошел в ее жизнь в один миг, в одночасье и остался в ее сердце на всю ее жизнь, до самой ее смерти, призрев все устои морали брака и семьи, разбив ее идеалы и непорочность взглядов, уничтожив своей силой и волей  все преграды, и остановившись лишь у ее ног, у ее постели, растаяв, как небесное облако… Но именно эта встреча повернула всю ее жизнь, направив ее к вершине Чудесного Олимпа под названием «Современные звезды эстрады».
Кто он? Вихрь? Ветер? Не Человек? Вечный странник? Прохожий? Чужой или родной, но далекий? Она не знала кто Он. Вряд ли Она была влюблена в него, ибо хранила верность мужу-студенту. Но ее Душа пустила Его в нежный ласковый мир странствий, фантазий и грез. Она ощущала необъяснимое чувство нежности и заботы к этому человеку. Он был намного старше ее. На сколько лет? На целую жизнь. Он видел в ней больше чем женщину. Он видел в ней несбывшуюся мечту, маленькую Любовь будущего. Он ко всему относился спокойно - к ее утонченному флирту, к грубому и яркому макияжу, к юному и наивному взгляду, к чудному маленькому росту и невероятно большим шпилькам на ее крохотной обуви. Она была очаровательна, доверчива и правдива. Он был просто стар, измотан болезнями, извечным странствием и безумным темным криминальной  деятельности.
Что знала она тогда о нем? Ничего. Что знает Она о нем сегодня?
Сегодня она  в третий раз вышла замуж, в поисках своего мужчины, но, так и не встретив того, кто хоть на миг был погож на Него. Она искала защиты и уверенности, той, которую когда то чувствовала в нем. Но теперь поняла, что только в своем внутреннем мире сможет обрести покой и уверенность, храня в себе (скрывая от всех свою тайну ушедшей юности) светлую трепетную Любовь к Нему – сильному как Тайфун, горячему как Солнце, крепкому как Горы, которого на самом деле никогда не было с ней рядом.
Но теперь Она точно знала, что истинно любила его настоящей Любовью. Сегодня, когда Она взошла на Олимп социальной карьеры, признанная во всей стране, познавшая цену побед, вкусившая истинные наслаждения, испытавшая безумие страстей и горечь человеческой жизни, окунувшись с головой в бешенный скоростной ритм современности, довольствуясь почестями Королевы, вдруг иногда в минуты желанной хвори и телесных недугов, лежа в кровати и принимая микстуры из рук заботливого и внимательного своего нового супруга, а после, оставаясь одна в тишине и покое, вырисовывала на белом потолке кистью воспоминаний, окуная ее в палитру своей памяти, Его – некогда существовавший замысловатый образ. Он был не такой как все, это ясно. Не в силах представить, где он сейчас, что с ним и с кем он, она рисовала картины из прошлого, четко осознавая, что будущего нет в прошлом. От этого она грустила еще больше, становилась еще более раздражительной, уставшей и больной, глаза ее закрывались. Она засыпала. Видела его во сне, слышала его голос, жадно целуя Его и отдаваясь ему где то далеко в облаках на мягкой белой перине в зареве огненно-красного Солнца высоко-высоко в Небе, куда не дано заглянуть простому человеку, но лишь ей и ему, ибо она все же достигла Олимпа, а он в ее воображении всегда был пришельцем оттуда, куда она так стремилась попасть. Расставаясь во сне, он просил ее прийти к нему снова. Он звал ее. Она плакала и обещала ему, что вернется. Она дрожала и продолжала плакать, поджав к груди колени и обнимая их неистово. Супруг успокаивал, что-то нежно шептал ей, давал лекарства, травы. Позже она снова засыпала.
Спустя пол жизни она снова увидела тот самый давнишний сон. Он стоял вдалеке. Стоял в белой фетровой шляпе. Он прощался. Проснувшись, она поняла, что его больше нет на этом свете.
В 1993 году в далекой российской глубинке я услышал эту замечательную историю, которая больше была похожа на сказку, настолько рассказчик был красноречив и избирателен в выражениях и метафорах. Его утонченный юмор, вкус и манеры, строгость и ясность монолога не могли не растрогать слушателя. Я обратил внимание на его глубокий завораживающий взгляд, на его добрые темные глаза, совершенно седую белую голову, тихий и спокойный голос. Несомненно, человек в один миг полностью располагал к себе всех, кто  находился рядом. А это были -  я, медбрат и кошка Катька. Я поступил в туб.больницу будучи безнадежно больным. Харкал кровью и уже ни на что не надеялся. Но вчерашняя встреча с ним совершенно изменила мои взгляды и я даже поверил, что смогу выбраться отсюда и даже несколько лет пожить у моря, что бы умереть среди теплых волн, лежа на песчаном горячем песке, где я никогда не был в своей жизни и куда всю жизнь мечтал попасть.
Всю ночь он рассказывал о ней . О ее чистоте и преданности. О той, которую не видел вот уже двадцать лет. Она не  знала о нем ничего. Он знал о ней все. Под утро он начал задыхаться от удушливого кашля. Вся его подушка, простыни были в крови и грязных кусках отторгнутых легких, которые он выплевывал, отхаркиваясь и задыхаясь. К вечеру кашель стих. Его мучения прекратились. Он тихо лежал и смотрел в потолок, на котором вырисовывал кистью воспоминаний, окуная ее в палитру своей памяти, Ее – некогда существовавший замысловатый образ. Она была не такая как все, это ясно. Он рисовал картины из прошлого, четко осознавая, что будущего нет в прошлом. Что в настоящем он совершенно одинок, немощен и разбит об острые осколки каменных глыб под горою, которую она называла Олимпом. Утром, за несколько дней до заседания комиссии по вопросу его амнистирования, он умер, так и оставшись лежать недвижимым весь в крови, на белых простынях, которые так напоминали белые облака в красном зареве вечернего заката. Я смотрел на него, не веря, что он уже мертв. Ровно через месяц в туб.изоляторе умер и я, последний, кто поверил в него, в его неутомимую жизненную силу. Я поверил в него больше, чем в человека, но совершенно не стремился попасть туда, куда ушел он. Он незримо звал меня вслед за собой, и я шел. Туда, откуда он не раз приходил и не раз туда возвращался.