Бабушки-старушки

Часть первая. Сандогора

Тихо и незаметно доживала свой горемычный век деревенька Сандогора. Кто ее так назвал, и что означало это слово – одному богу  известно. Стояла она на отшибе от большой жизни, и мало кого интересовало, что с ней происходит, жива ли она вообще. Но вопреки всеобщему забвению, деревенька все же жила. Жила волей и духом трех деревенских баб, которым шел уже седьмой десяток, а они, как молодухи,  все еще напрягали свои силы и не могли смириться ни со своим возрастом, ни с судьбой своей деревни. Жили они наперекор всем россказням, что, мол, старость мрачна и неприветлива, что это неизлечимая болезнь, что она не позволяет заниматься  разумными делами и что состарившуюся лошадь пора выпрягать из повозки жизни.
Бабы думали иначе. Каждая полагала, что их возраст – не помеха для наслаждений, что день нынешний всегда лучше минувшего и для любви пригоден, что жизнь хороша, и этим надо пользоваться, а все пороки старости всегда от лени и безделья, от недостатка ума и отсутствия желания жить по-человечески. Считали они, что и в старости не меньше возможностей, чем в молодости. Если морщины не покрывают сердца, дух человека не стареет, и он чувствует красоту окружающего его мира.
Да и сама деревня сопротивлялась времени. Не хотелось ей бесследно погибнуть, а потому всем своим видом давала понять, что осиротела она по беспечности и недомыслию, временно, и все бывшие ее жители вот-вот вернутся назад и вдохнут в нее прежнюю жизнь – беспокойную, неугомонную, полную забот, всяческих радостей и горестей. Да и было о чем горевать. Деревня была прежде редкой, удивительной. Кто-то смекалистый, с разумом заложил здесь когда-то первый деревянный сруб рядом с рекой-красавицей, лесом дремучим, лугами ароматными, что и потянуло сюда людей, и создали они здесь свой рай земной, равного которому, по их мнению, в округе не было. Плодились они и размножались, хозяйства ставили на ноги, однако, до тех пор, пока по чьей-то злой воле судьба их не дала трещину, и все пошло шиворот-навыворот. Гибло дело, невесть куда уезжали люди, бабы перестали рожать, деревня на глазах преображалась в никчемное бытие селян, которым деться было некуда.
Все изменилось вдруг от брошенной невзначай одной бабой фразы:
; Ну что, бабушки-старушки, может, тряхнем стариной, посидим на завалинке, косточки кому-нибудь перемоем, по чарочке опрокинем?!   Сказала эти слова Агриппина Пантелеймоновна, баба задорная, веселая, бескомпромиссная. Да и должность у нее когда-то была под стать ее характеру – управляющая бригадой, а это вам не фунт изюма. При такой должности смекалка нужна, изворотливость, нахальство, напор, смелость. Не многим это было дано, а потому и на рожон не лезли. А она была всегда впереди, и на другом месте себя не видела.
; Ты это кому сказала, Агаша? - поинтересовалась у Пантелеймоновны Полина Евграфовна, закадычная ее подружка, не уступавшая ей в славе в свое время. Она хоть и не была при должности, но дело свое знала, за что и отмечена орденом и благодарностями от власти, которыми, как обоями, хоть стены клей. Дояркой она была, одной из лучших в районе, уважаемая всеми.
; Действительно, кому? Уж не нас ли ты во хлам списала, не нам ли даешь понять, что время наше ушло и пользы от нас как от козла молока? - поддержала Полину Фекла Прокопьевна. Она хоть и не была никогда в почете, но жизнь свою прожила достойно. На своем горбу детей вырастила, отца с матерью до гробовой доски почитала, хотя и была полеводом обычным, без особых по тем временам заработков.
По реакции подруг Агриппина  поняла, что сказала  что-то не то, и в свое оправдание произнесла:
; Простите, бабоньки, у короткого ума язык безрассудный. Не хотела я вас обидеть, просто характер у меня паршивый и язык болтливый. Да и без умысла я брякнула, так к слову пришлось.
; Да уж здравого смысла в твоих словах не видим, потому и обиделись. Словом, милая, не жизнь надо укорачивать, а вселять в нее надежду. А ты что сделала? - возразила Агриппине Полина.
 Фекла тут же добавила:
; Ты нас словно оглоблей по голове. Отцвели, мол, давно хризантемы в саду, но мы-то на тот свет не торопимся.
Агриппину это задело:
; Да ладно вам, чего пузыри-то пускаете? Пошутила я, а вы в бутылку полезли. Так и поссориться можем. А это нам надо? Лучше скажите: идем на завалинку или будем воду мутить, девственницы?
От последнего слова Полина вспыхнула и возмущенно произнесла: 
; Ну достала! Ты посмотри на нее, Фекла, опять ее понесло. Не мытьем, так катаньем во грех вводит. На наш с тобой комплимент напрашивается. Что делать с ней будем?
Фекла улыбнулась, прислушиваясь к перепалке подруг:
; Ну не исправимы обе. Всю жизнь подкалывают друг друга, словно тешатся, а ведь водой не разольешь.  Наверное, и в гроб ложиться будут, ругаясь, каждая свою сторону гнуть будет. Чью самогонку на этот раз дегустировать будем, Агаш?
; Мою, конечно. У меня как слеза чистая, а у тебя мутная, с примесью. А вот огурчики у Полины возьмем. Рассол у нее хороший. А огурчики маленькие, пузатенькие, под стать хозяйке.
Полина улыбнулась, без обиды махнула рукой и сказала:
; Видно богу не до нее. Горбатого, похоже, только могила исправит. Пойду за огурцами. Сюда уж не зайду, сразу к завалинке приду.
Так уж исстари повелось, что место, называемое завалинкой, по поверью местных жителей святым считалось. Здесь можно было всевышнему душу излить, покаяться, а если по правде сам с собой говоришь, то и грехи мог бог отпустить, желания исполнить, на путь истинный наставить. Потому-то бабы и собирались здесь часто своей компанией, чтобы поплакаться, тоску развести, душу свою раскрыть. Про отпущение грехов они, правда, еще верили, а вот про исполнение желаний не очень. Уж больно круто обошлась с ними жизнь, на взлете перышки опалила, чуть душу не искалечила, в угол основательно загнала. Вот и на этот раз они пришли сюда с одной надеждой – не дать зачахнуть себе в одиночестве, повздыхать по ушедшему озорному, золотому, как им казалось, времени. И не помощи они пришли просить у бога, а просто  напомнить ему, что они все еще живут на этой грешной земле, без злобы, обиды и зависти, без любви, надежды, без веры, что все изменится к лучшему.
Расстелив на траве скатерть и разложив на нее все, что имелось в их домах съестного, Агриппина налила всем по стопочке и сказала:
; Бог щедрый у нас, столько нашего добра наплодил, что девать некуда. Потому и нас пристроить забыл. Но наш век, бабы, не кончается, поживем еще. А чтобы все было по справедливости, попросим у господа, чтобы взор свой на нас обратил, посмотрел, как мы на мели живем, подсказал, как нам сняться с нее и пуститься в плавание, чтобы остаток жизни прожить хорошо, и была бы эта жизнь для путного дела пригодна. Понятно, что время не на нас работает, но я не хочу молчаливо с годами стариться. Иногда хочется так взорваться, чтобы чертям тошно было. Мы же ведь еще в соку, а нас во хлам списали. Не гоже нам бранить свой возраст, подружки, в нем столько всего заложено, черпай только, не надорвись. Правильно я говорю, бабоньки?
После этих слов женщины переглянулись , а Фекла заметила:
; Не так, бабы, живем. По работе руки чешутся, без нее – не жизнь, а одна маета. Вот и выпьем за эту самую работу, и чтобы она была по нутру.
Женщины чокнулись, выпили, закусили, чем бог послал, а Полина продолжила:
; Не в работе дело, голуба моя. Если присмотреться, то ее вокруг хоть черпаком хлебай. По-человечески надо жить, а это значит, что начинать надо с нас самих. Посмотрите на себя. На кого мы похожи? Срамота одна. Мы хоть и не молодые, но прелесть женскую терять не должны, и от моды отставать нельзя. В ней всегда отблеск нашей молодости. Нетронутым сокровищем надо выглядеть, с учетом возраста, конечно. Равнодушие к себе надо убить и даже в таком возрасте оставаться прекрасным полом. Я нашу жизнь так представляю.
Подруги задумчиво слушали Полину, не думая ей возражать.
; Тебе легко говорить, - произнесла Агриппина. - Ты за эти годы совсем и не изменилась. Все так же хороша. Мужик, видно, твой не забывал на тебя тратиться, позволял себе делать глупости. А нам каково? Я за все свои замужние годы от своего мужика слова доброго не слышала, ласки не чувствовала, любви настоящей не видела. А у меня, между прочим, и самолюбие есть, уважение к себе. А заняться собой нам действительно надо. Вот и выпьем за нас с вами, чтобы мы прекрасно выглядели, были умными-благоразумными, если уж до похорон еще далеко.
; Не  напророчь раньше времени. На тебе еще пахать да пахать можно. Не одного мужика еще в гроб вгонишь, - поддела товарку Фекла.
; Может, и вгоню, только где их взять-то,  мужиков этих. Нам бы хоть одного найти, пусть даже вшивенького и плюгавенького, но с мужским достоинством. Только нет сейчас и таких. Все повывелись или поистратились, на наше бабье дело не способные. Вот ведь как все повернулось. Раньше мужик как мужик был, а теперь одно расстройство. Мужики сейчас, как дети малые, – одни лишь обещания, а как до дела дойдет, то тут же в кусты смоются. Единственно, на что они способны, – это заставить женщину мучиться и преувеличивать свои достоинства, которым и цена-то - грош в базарный день.
; Да бог с ними, мужиками. Нам с ними вместе, видимо, детей не крестить, на перине мягкой не спать. Что нам самим-то делать? - поинтересовалась у подруг Полина.
Агриппина оглядела ее с ног до головы и сказала:
; Тебе, милая, меньше всего забот достанется. Сзади ты пионерка у нас, вот только спереди – пенсионерка. Ресницы тебе длинные приклеим, брови пощиплем, на нужном месте наколку сделаем, приоденем по моде, чтобы юбочка выше колен и пупок наружу. Кстати, он у тебя цел или стерся со временем?
; Не зуди, подружка, я своему мужу не изменяла, и, хотя любви особой у меня к нему не было, я честна перед ним, греха в своей душе не ношу. Слабый был, больной, но уважение ко мне имел. Любил, наверное, за что я его и ценила, уважала, ну и жалела, конечно. Вот о тебе этого не скажешь. Помню, как ты к директору нашему как банный лист приставала, прохода ему не давала, в постель напрашивалась. Весь совхоз тогда как улей шумел, новость эту обсуждал, тебя корил. Не помнишь разве?
; Помню, конечно. Только до постели у нас с ним дело не дошло, да и вдовая я тогда была. Мужик-то мой по пьянке  с тракторной тележки упал и помер. Забыла что ли? А директор тот умницей был, хозяйство на ноги поставил, а вы его за глаза грязью поливали, анонимки на него строчили. Одна я уважение к нему имела, влюбилась даже. Разве это порок?
; Ладно, успокойся. Меня-то ты по косточкам разобрала. План моего возрождения как женщины даже наметила. Ну а Фекле  что посоветуешь? Может, и ее пупок будешь разглядывать? - подначивала Полина Агриппину.
; Пупок не буду, он у нее давно к спине прирос. А вот на ноги посмотреть надо. Они у нее в девках красивые были. Не зря же все мужики ей под юбку заглянуть норовили. Ну-ка подними юбку, Феклуша, посмотрим, что с ними стало.
Фекла без лишних разговоров приподняла юбку:
; Смотрите и завидуйте, у вас таких никогда не будет.
Ноги у нее действительно были красивыми и стройными. Трудно было придраться, но подружки и тут нашли, чем ее подцепить. Первой высказалась Полина:
; Красивые ножки, конечно, даже время их не берет. растительности, правда, многовато, но если эпилятором по ним пройтись, то  полный порядок будет.
Агриппина пошла еще дальше, стараясь завести обладательницу красивых ног:
; Эпилятор здесь не пойдет, голубушка. тут так все запущено, что без паяльной лампы не обойтись. работы много, но не безнадежно.
Фекла фыркнула и, опуская юбку, произнесла:
; Завистливые вы, бабы, а это признак дурной души. Мне от ваших выпадов ни жарко, ни холодно. Вот так-то, подружки.
Полина с Агриппиной поняли, что переборщили. И Полина, оправдываясь, сказала:
; Да пошутили мы, товарка. Ты на нас не серчай, нам без шуток никак нельзя, тогда жизнь наша совсем не вкусной будет. А нам еще жить да жить. Дурь из нас хоть и прет, но она без злого умысла, поверь нам.
; Да я и не сержусь вовсе. На ветру живем, без замков, кто захотел, тот и обидел. Главное – чтобы не простудиться и не заболеть, тогда совсем худо будет. Да и ценю я вас. Других подруг у меня их не будет.
; Не горюй, подружка. Разве мы не понимаем, что над другими смеяться нельзя, иначе над собой плакать придется, - мудро заметила Агриппина, обнимая свою огорченную подругу. - А мне-то что с моим  телом делать? Давайте, советуйте.  Чувствую, что добра мне от вас не ждать, всласть сейчас покуражитесь, но я стерплю, если все будет по делу.
 Полина усмехнулась:
; Тело твое, милая, корректировки просит, а особенно задница. Она хоть и аппетитная, но если за угол заденешь, то и избу разворотить можешь. Йогой тебе надо заняться, на диету сесть, в бане чаще париться. Харю твою еще можно заштукатурить. а вот  с грудью придется повозиться. Распустилась ты, Агаша, себя не замечаешь, твои сиськи на спине можно в узел завязывать. Если Фекле имплатат нужен, то тебе их обрезать нужно, чтобы до нормы довести. А так их подъемным краном поднимать нужно. Да и тот  может не выдержать.
Агриппина нисколько на  Полину не обиделась.
; Все сказала или еще что добавишь?
; Нечего мне больше добавлять, и так все ясно. Приодеться нам всем надо, а то как нищенки, глядеть тошно.
; С одежкой разобраться  можно. Хламья старого у всех навалом. Постираем, погладим, перешьем и в моду, глядишь, войдем. Ну а дальше что? На себя любоваться?
; Работу нам надо найти, -  перевела разговор на другие рельсы Фекла. - Дело какое-нибудь возродить. Безделье не только позорно, но и мерзко. Работа нам будет не  только в радость, но и покажет, что мы еще живы. К тому же избавит нас от скуки, пороков и нужды.
; Прости, подружка,  со скукой и нуждой я еще согласна. Но о каких пороках ты толкуешь? Мы что, в распутстве погрязли, по домам шарим, по ночам на большую дорогу выходим, чтобы народ грабить? Ты давай говори, да не заговаривайся. В приличной компании все же находишься, - возмутилась Агриппина.
; Да я не о тех пороках хотела сказать, а о других, - почти шепотом  произнесла Фекла, опустив глаза.
; Тогда о каких?
; Да я больше о злобе, лжи, зависти, вражде, ненависти. Да мало ли всяких пороков в нашем обществе, все даже не перечтешь.
; Это другое дело. мы же о другом подумали. Уж извини. Ну а с какого дела, считаешь, нам лучше начать?
; Дома наши надо в порядок привести, заборы поправить, колодец вычистить. Для начала этого достаточно, а там посмотрим. Может, и деревню возродим, жизнь в нее новую вдохнем. Жалко красоту такую по ветру пускать.
; Ишь ты, на что замахнулась. Да у нас кишка тонка это   сделать. Для такого дела не только руки нужны, но и денег прорва. А где их взять?
; Работать начнем. Сами же сказали, что ее, работы то есть, хоть черпаком черпай. Мох можем заготавливать, грибы и ягоды собирать, метлы да веники делать, огород свой из запустения поднять. Самим нам много не надо, излишки продавать можно.
; А ведь дело говорит Фекла, - уверенно произнесла Полина. - Мне лично надоело задницу на завалинке протирать. Работа и горе наше излечить может, здоровья нам добавит, жизнь нашу изменит. Лениться только не нужно, тогда  и сбудется все, что задумали. Надеяться нам все равно не на кого. Старье не в цене. Обуза мы для всех, и не более.
; Дома наши действительно надо причесать и умыть, давно ведь стоят без пригляду. Краска у меня есть, гвозди тоже, инструмент от мужика остался. Он хоть и пьяница был, но ничего плохого в плане мастеровитости о нем сказать не могу, - согласилась с подругами и Агриппина.
; А краска у тебя откуда? - поинтересовалась Полина.
; У Кольки Чистякова на самогон выменяла. Пер он эту краску при советах бочками. Видно, самому много было, тогда и мне предложил. А я что, не пропадать же добру, - оправдывалась Агриппина.
; А Сандогору бы я возродила, - мечтательно произнесла Полина. - Ведь в ней вся моя жизнь, мое счастье и горе, моя молодость. Да и как мне без нее?! Здесь мой муж, отец с матерью на погосте покоятся. А внукам куда моим приехать, отдохнуть от городской жизни, как не на малую родину?!
; Ладно, бабы, не будем мокроту разводить, - скомандовала подругам Агриппина. - Отрываем  свои задницы от земли и по домам. Наговорились, наплакались, пора и за дело браться. Завтра и начнем. Заходите за краской, я встаю рано, не потревожите.
Не говоря больше ни слова, женщины встали и побрели в деревню.

Часть вторая. Колодец

Заспались бабы после завалинки. Хмельная вода о себе знать дала. Хоть и приложились-то по маленькой, но облегчение получили, уверенность в себе приобрели, доброе дело наметили. Трезвый ум, он ведь изнутри гложет, выхода мысли не дает. Не будь этой завалинки, и прозябали бы без дела, копошась только в своем хозяйстве. Истинно, по-видимому, было поверье о святости этого места – грехи  прощает, душу очищает, путь верный указывает. Взятое-то на себя слово для наших баб – закон. От него не откажешься, за угол не спрячешься.
Первой очнулась от хмельного сна Агриппина.
; Вот беспутная баба, - закричала она сама на себя, - проспала, девок подвела. Слово ведь дала, ждут, наверное. - Она быстро вскочила с кровати. бросилась к окну посмотреть, не идут ли к ней товарки.  - Слава богу, дрыхнут, наверное, обе, сны видят, а я в беспокойство  вошла. Но все равно вставать пора, краску для баб приготовить, обещала ведь.
Не успела она слегка перекусить, крошки со стола смести, как в окно забарабанили и позвали хозяйку:
; Пантелеймоновна! Спишь без задних ног, а у тебя курятник открыт, кур твоих уперли.
; Господи! Как же я без яиц-то теперь. Вот беда  так беда, - запричитала Агриппина и поспешила во двор.
И что же она там увидела? Своих товарок, которые спокойно сидели на лавочке, щелкали семечки и ехидно улыбались. Мельком взглянув на дверь курятника и убедившись, что она заперта, облегченно вздохнула и, уперев руки в боки, произнесла:
; Потешились? Довольны? Эх, девки, девки, об одном забыли: за все в жизни приходится платить. - Потом, не дождавшись никакой реакции на свои слова, спросила: - Рассольчику не хотите? Головка-то, наверное, бобо. Я ведь что подумала. Одна сухая и длинная, как селедка, другая – маленькая, пузатенькая, как прыщ. Много ли вам надо...
; Не скрипи, тебе не уступим в стати. Мы не насосы, не в пример тебе, меру знаем, - поддела подругу Полина и засмеялась.
; Ну-ну, тогда пошли, шкодницы, поможете краску из сарая вытащить. Одна не смогу, боюсь пупок надорвать.
Женщины не стали больше пререкаться, поднялись со скамейки и медленно двинулись в сарай за хозяйкой. Когда всю краску вытащили во двор, Полина спросила Агриппину:
; Краска-то какая? Да и зачем тебе столько?
; Запас карман не тянет. Я ведь не только краску у Кольки купила, но и кирпич, и штакетник. Подумала, что в хозяйстве пригодится, мало ли что, тем более по дешевке. А краска разная – голубая, желтая и даже красная. Выбирай на вкус, что душе потребно.
Полина усмехнулась:
; Вот было времечко – при все, что плохо лежит. Сейчас палки паршивой не найдешь. Как литр молока стоит. Разве это дело при наших-то богатствах? Креста на них нет.
; А ты думаешь сейчас не прут? Прут, да еще и как. Про Христа  забыли, лишь бы свою утробу набить. Стонать от злости хочется, - проворчала Агриппина.
; А что, Агаш, может, и хорошо, что мы на отшибе живем. Сраму этого не видим, сами себе хозяева, никто нам не указ. Лежи на боку и посапывай, - задумчиво произнесла Полина.
; Погано это, Полюшка. Мы ж с тобой люди, а не волки. Хотя и те в стае живут. Нам без общения нельзя, облик человеческий потеряем, на зверей будем похожи. Ладно, хватит болтать. Краску разливайте. Время беречь надо, если уж говорят, что оно сейчас – деньги.
Женщины разлили по банкам краску, присели на лавочку отдохнуть, посидели минутку и молча разошлись. Агриппина посмотрела вслед подругам, заправила выбившиеся из-под  платка волосы: «Хорошие они. Что бы я без них делала?, а все же не смогла удержаться, чтобы не поддеть одну из подруг:
; Фекла!
; Чего тебе?
; Смотри не переломись.
; Да пошла ты...
Дня три красили и поправляли свои дома и заборы бабы. Когда более-менее справились с работой, снова собрались во дворе Агриппины, чтобы передохнуть, посудачить и, конечно, хвастануть малость о непривычном для них мастерстве и умении. Агриппина первой выставила напоказ свою работу, предупредив вначале:
; Зубоскальте только поменьше, Фермы я не белила, технику не подкрашивала, даже кисть в руках не держала. А так смотрите. Вроде ничего получилось.
Полина с Феклой обошли дом вокруг, потрогали забор, пробуя его на прочность. Посмотрев на Агриппину с серьезным видом, Полина сказала:
; Пупок не надорвала?
; А что?
; Краски, что ли, тебе было не жалко. Ручьями она у тебя по стенам стекала, видно. А так вроде ничего, терпимо.
; А чего ее жалеть-то? Чай не сметана, на хлеб не намажешь. Сами-то лучше что ли сделали?
; Пойдем посмотрим, нам скрывать нечего, - позвала подруг Полина и повела всех к своему дому.
То, что они увидели у Полины, повергло женщин в шок. Они долго молчали, глядя на ее произведение. Агриппина не выдержала первой:
; Может, раскроешь свой секрет подругам. Что ты этим хотела сказать?
; А самим догадаться трудно. Тебя в детстве случайно на пол не роняли? По головке не били?
; Нет, - не понимая, к чему клонит подруга, ответила Полина. - А что?
; Руки у тебя действительно золотые, орденом же за них даже наградили, а вот бригадиром почему-то не избрали. Сомневались, значит, думали, что у тебя с головой не все в порядке.
; Это почему же?
; Да потому, голуба моя, что у тебя все не как у людей. Вот мы с Феклой всего по паре детей имеем, а у тебя их пять. Даже в этом у тебя перебор. Но как можно было наплодить столько детей при больном и слабом муже? Это может быть или от больной головы, или кто-нибудь чужой помог? Давай сознавайся.
; Иди-ка ты к черту. Тоже мне выдумала. Это мои дети и только мои.
; Твои, конечно, кто спорит. Ну и Ивана Кузьмича, возможно.
; Какого Ивана Кузьмича?
; Ну лесничего нашего. Так его вроде зовут. Забыла что ли?
; Закрой свой рот и не мели чепухи. Несешь невесть что, меня позоришь.
; Это не я тебя позорю, а ты нас. Что ты здесь намалевала, можешь пояснить?
; Флаг. А что?
; Посадят тебя, дуру, и надолго, а нам горевать.
; За что это меня посадят?
; Эх, милая. Наша власть всегда найдет за что. Вот ты флаг намалевала, а знаешь ли, что это значит? Это всегда символ власти, ее состоятельности и вывешивается там, где она сидит. А ты его куда пристроила? На свою развалюху, которая от пинка развалится.  У тебя опять все навыворот. В нашей-то деревне это уже не символ мощи, а символ нищеты и упадка. Разве власть тебе это простит? Суши сухари, подружка, или все замазывай. У нас с Феклой на передачи тебе денег нет. Да и транспорт сейчас дорогой. До Колымы нам не доехать, не по карману.
Полина чуть не расплакалась от слов Агриппины, а та продолжала ее распекать:
; Ну, что ж, с этой дамой, пожалуй, все ясно. Лесоповал ей обеспечен. Надо одежду потеплее собирать. Носочки там всякие вязаные, шерстяные, подгузники. Отхожих ведь мест там, наверное, нет. - Увидев угнетенное состояние Полины, Агриппина оставила ее в покое и обратилась к Фекле: - Показывай теперь ты, подруга, свое творение. Надеюсь, не собираешься за компанию с Полиной в места не столь отдаленные. Слабостью ума вроде не страдала.
Дом Феклы  произвел на Агриппину не меньшее впечатление. Обойдя его со всех сторон, она в изумлении произнесла:
; Левитан....
; Чего? - переспросила Фекла.
; Да ничего. Ты вроде в полеводстве работала?
; Ну и что?
; Тогда понятно, откуда у тебя такие наклонности. Насколько я понимаю, здесь цветочки луговые, букашки  всякие изображены. Одним словом, луга некошеные. И что ты этим хочешь сказать? Может, молодость свою, романы луговые вспомнила?
; Может, и вспомнила, а тебе-то что?
; Да ничего. Жалко тебя стало, повторения пройденного у тебя, похоже, не будет
; Это почему?
; Да потому, голуба моя, что ты уже давно песком соришь и даже даром никому не нужна. Больше отпугиваешь, чем привлекаешь. Цветочки тебе в этот раз не помогут. Ноги у тебя еще куда ни шло, а вот все остальное консервировать пора. Но если ты другого мнения, то удачи тебе, не тоскуй. В нашей жизни чего не бывает.
Агриппина посмотрела на своих сникших подруг, улыбнулась и уже ласковым тоном сказала:
; Чего носы повесили? Пошутила я. Если уж из вас изобретательность прет, то считайте, что износу вам нет. Мы еще ого-го, покажем кое-кому, где раки зимуют. Нас, сандогорских баб, голыми руками не возьмешь, если сами не захотим. И поработали вы славно, есть на что посмотреть – «Третьяковка», одним словом.
Но у нас с вами еще одно дело осталось. С ним посложнее будет. Бабы наши никогда этим не занимались, а нам придется.
Полина, немного ожившая после слов Агриппины, спросила:
; Колодец, что ли?
; Он самый. Когда начнем? Сегодня или завтра с утра?
; Давайте завтра. Спешка, сами знаете, где нужна, - встряла в разговор Фекла.
; Завтра так завтра. А сейчас пошли чай пить, я его с мятой заварила, - согласилась с подругой Агриппина и повела всех к себе домой.
На следующее утро, не сговариваясь, женщины собрались у колодца. Агриппина, пришедшая первой, упрекнула подруг:
; Ну что, голь перекатная, на ходу спите, а работа заждалась вас. Бабье тело без дела, что земля без сохи.
Полина посмотрела на неугомонную подругу недобрым взглядом и ответила:
; Что уж ты нас так?! И когда это мы голытьбой стали? У меня дом есть, коза. Побирушкой никогда не была, все своим горбом зарабатывала.
; А кто же ты тогда? Не олигархиня же?! Много видно наработала, если на козу только и хватило.
; Еще чего выдумала. Да я и сама ею быть не хочу, - возмутилась Полина.
; Это почему же? - удивилась Агриппина.
; Разве у нас жизнь.  Срамота одна, все через край. Да и чужое у этих олигархов все. А на чужом горе счастья не бывает.
; Слышь, Фекла? У нашей Полины, похоже, извилин в мозгу прибавилось, рассуждать стала.
; Так права она. Только нищетой нас зря коришь. Не по своей воле на огороде сидим, соплями утираемся. Власть не наша, потому и перебиваемся тем, что бог пошлет, - поддержала Полину Фекла.
; Что заслужили, то и получили. С закрытым ртом ходим, писка не издаем. Да черт бы с ними со всеми, все равно плетью обуха не перешибешь. Давайте лучше не рассуждать, а заниматься тем, что нам ближе. Как колодец-то чистить, кого туда спускать будем? - перевела разговор  на насущное Агриппина.
Полина с Феклой переглянулись и расхохотались, а Фекла еле выдавила:   
;     Тебя, Агаша,   первой запустим. Под твоим телом вся нечисть через край попрет.
; Смеетесь, а я на полном серьезе спрашиваю. Я бы  сама и полезла, да колодец жалко, задом своим развалю. Да и не подъемная я для вас. Фекла тоже не вариант – длинная как жердь, в колодце ей не разогнуться. Остаешься ты, Полюшка, красавица ты наша. Не мужиков же нанимать.
Агриппину поддержала и Фекла:
; Мужиков, конечно, можно бы нанять. Но за ними на усадьбу идти надо, да и удовольствие это для нас не дешево обойдется. По нашим временам без денег и самогонки в деревне никто пальцем не шевельнет. Сейчас деньги в цене, за них не только любовь, но  и уважение   к людям покупают. Да и меры им уже люди не знают, а у нас с вами шиш в кармане да вошь на аркане. Я бы и сама слазила, но ведь Агриппина правду говорит – неудобная я  для такого дела.
; Ладно, слазаю. Чего ради вас, калек, не сделаешь. Только как вы меня туда спускать будете? Не на бадье же?
; На парашюте тебя запустим. Не переживай, мягкую посадку обеспечим, тело для подвигов сохраним. Жить будешь, только  ноги не простуди.
; Хамить, бабоньки, изволите. Ну и лезьте тогда сами, а я посмотрю, спасать вас или песочком присыпать.
; Чего бузите-то? - спросила Фекла. - Там же скобы набиты, по ним Полина и спустится. Нам только воду лишнюю надо вычерпать, там ее с полметра будет.
Когда подготовительные работы были закончены, Полина спустилась на дно колодца и, оценив обстановку, прокричала наверх:
; Дерьма здесь почти по колено, да и хламья всякого. Бадью подавайте, загружать буду.
Полина была чистоплотной хозяйкой. Все у нее было в хозяйстве по уму и по совести, по своим местам разложено, каждая вещь уважение к себе имела. По ее понятиям, не позволительно было относиться к плодам рук человеческих легкомысленно и беспечно, ибо любая вещь труда стоит. Вот и сейчас, сидя на дне колодца, она делала свое дело тщательно, на совесть, понимая, что не только для себя старается, но и  для подруг своих ненаглядных, для их общей потребы. Когда последняя бадья с мусором была отправлена наверх, а дно колодца было присыпано речным песком и галькой,  Полина распрямила свою уставшую спину и крикнула наверх бабам:
; Все, девки, шабаш. Помогите выбраться, а то спина разболелась и руки как не свои. Без вашей помощи не смогу подняться.
Вытащили ее бабы  наверх и тут же, рядом с колодцем, на траву уселись отдохнуть. Тяжело вздохнув и посмотрев на мусор, который они вытянули со дна колодца, Агриппина сказала:
; И мы с этим дерьмом воду пили?! Как только живы остались.
; Береженого бог бережет, голубушка, на все божий промысел, - глубокомысленно заметила в ответ Полина и откинулась на траву, подставив  свое прозябшее тело лучам жаркого летнего солнца. Полежав немного, она рассказала: - Там бутылка была какая-то  с жидкостью и мешочек кожаный. В нем вроде гайки с болтами или еще что-то. Посмотреть бы надо, может, пригодятся в хозяйстве, чего добру пропадать.
; Да, было что-то такое. Найди-ка их, Фекла, да водичкой обмой, а то запах от кучи, как от помойной ямы, - распорядилась Агриппина и сама распласталась на траве.
Фекла сходила до пруда, принесла воды, палкой достала бутылку и мешочек из мусорной кучи, обдала их водой и отложила в сторону на просушку. Агриппина мельком взглянула на них и чуть не вскрикнула:
; Бог ты мой, а бутылка-то ведь моя. Давно, правда, это было, еще муж мой был жив, я в ней масло держала. Пропала она тогда у меня. Везде искала, но найти не смогла. Дай-ка мне ее сюда, посмотрим, что в ней. - Агриппина взяла бутылку, вытащила из нее пробку и понюхала. Лицо ее озарилось улыбкой. - Вот паразит. А я ведь тогда и понять не могла, почему мой муж вдруг таким заботливым стал: «Водички тебе принести, милая», - только и твердил, бегая к колодцу.
; Ну и что там? - поинтересовалась Фекла.
; Что там может быть, из-за чего наши мужики ласковее становятся. Самогонка, конечно. Он, оказывается, прятал ее от меня в колодце. Спускал в воду на леске, а когда за водой к колодцу приходил, доставал и прикладывался к огненной водице. А мне и невдомек, где он приложиться успел. Да вот и леска на ней, оборванная только. Во истину говорят: как веревочке ни виться, все равно конец будет. Жалко, что его со мной сейчас нет, я бы ему устроила праздничный день.
; Зря ворчишь, Агриппина. Это он тебе весточку о себе с того света прислал, о себе напомнил. Любил, значит, - постаралась успокоить подругу Полина.
; Если бы любил, то не пил, и не коротала бы  я свои дни в одиночестве. А от такой его любви одна желчь осталась. А теперь посмотри-ка, Фекла, что в мешочке этом? Может, еще один привет от моего мужика.
Фекла подняла мешок, с трудом развязала узел и высыпала содержимое на землю. Увидев, что выпало из мешочка, бабы ахнули.
; Вот это действительно сюрприз, - воскликнула Агриппина и позвала Полину. - Посмотри-ка, подружка, что ты достала из колодца. Это же целое состояние, никогда такого не видела.
Полина приподнялась на локтях и, увидев рассыпанное на земле, изумилась:
; Не может быть. А я думала, что там болты да гайки. А в нем вон что, золото, да так много.
; Тут не только золото, но и камешки всякие. Смотри, на украшениях даже проба есть, а камни как бриллианты переливаются. Похоже, бабы, мы на клад нарвались, - заметила Агриппина.
Фекла, однако, их тут же расстроила:
; Нет, дорогие мои, это не клад, а скорее всего, вещи ворованные. Кто-то спрятал, а они нам под руку подвернулись. Даже догадываюсь, чьи это штучки.
; Ну говори, меж нами  секретов не должно быть, - потребовала Агриппина.
Фекла посмотрела на подруг.
; Помните, лет десять назад нашу деревню милиция обложила, с автоматами и с собаками? Тогда они сына Шурки Румянцевой брали.
; Помним, ну и что?
; А то, что до этого он всю страну исколесил, даже на Колыме побывал. Вор он был и бандит. Взяли его тогда и в тюрьму засадили. Но пробыл он там не долго, помер года через два или три от чахотки. А Шурка, сами знаете, лет пять как ушла на тот свет, пусть земля ей будет пухом. Никого в живых из их семьи уж не осталось. Так вот, мешочек этот, похоже, их. Ее мужик всегда в таких кисетах махорку держал, а хозяйка крупу всякую. Выходит, что и содержимое их, только ворованное. Вот так-то, бабоньки. Что делать-то будем делать с этим богатством?
Полина встала с земли, отряхнулась от прилипшего сора и сказала:
; Похоже, что ты правду говоришь, Фекла. Помню я всю эту некрасивую историю. А сейчас нас, похоже, бес попутал, загнал в этот колодец. И надо было нам туда лезть?! Я лично так думаю: сдадим это все государству и забудем, что мы здесь нашли. И душа успокоится, и совесть чиста будет.
; Кому-кому сдадим? - переспросила Агриппина.
; Государству, кому же еще, - повторила Полина.
; Государству, говоришь. А оно у нас есть? О тебе оно подумало? Твоей пенсии на юбку  не хватает, вот и вся его о тебе забота. Да и не пойдут эти сокровища на доброе дело, в карманах чьих-нибудь застрянут, бесхозные же они. Дачи на них будут строить, по заграницам шататься, блудных баб украшать. А тебе дадут грамотку за твою совестливость и порядочность. Ты этого хочешь?
; Почему ты так думаешь, Агаш? Неужели у нас честных людей нет?! - воскликнула Полина.
Изумившись наивности подруги, Агриппина, глядя на Феклу, сказала:
; Ну я же всегда говорила, что она умом тронутая. - А потом, обращаясь к Полине, продолжила: - Были когда-то, да вывелись. Не понятно, из каких щелей повылезали и что за матери их нарожали. Не было на Руси никогда ничего подобного, а тут... на тебе. Кругом одна жажда наживы, как будто других ценностей у нас нет.
; Неужели ты думаешь, что у нас все так хреново? - встряла в разговор Фекла.
; Хуже некуда, милая моя. Если так дальше пойдет, то скоро в зверей превратимся.
; Ну а что с этими побрякушками делать? - опять поинтересовалась Фекла.
; Предлагаю три варианта. Как решите, так и будет. Первый – выбросить все и забыть о них навсегда. Не находили – и точка. Второй – нечестным людям отдать, чтобы душа Полины успокоилась. Третий – на доброе дело пустить. Мы же хотели деревню восстанавливать. Вот на это  и потратимся. Думайте, бабы, думайте. Я свое мнение имею.
; А чего тут думать-то... Себе оставляем. Выбрасывать -  глупо, чиновникам отдать – так они и так с жиру бесятся. Решить только надо, как эти богатства разумно использовать. Ну, Полина, что скажешь?
; Против вас не пойду, - не долго думая, сказала Полина. - Согласная я.
Агриппина удовлетворенно вздохнула, улыбнулась и подвела итог:
; Поскольку мнение единодушное, то сейчас расходимся по домам, а завтра соберемся и решим, что нам делать и как. Нам же все это богатство надо в деньги пустить, а это не так просто, как кажется. Да и не продешевить бы.
Расходились бабы по домам, понимая, что за непростое дело взялись. Как бы оно им боком не вышло. Каждая думала, правильно ли они решили оставить драгоценности у себя. Да и нужно ли все это затевать, если порядка вокруг нет вообще, уважение к делам людским потеряно. Так они думали, возвращаясь домой, радуясь, что хоть одно большое дело они сделали сами – вычистили колодец. А завтра, может быть все наладится, успокоится, сгладится. Да и бога каждая из женщин вспоминала, прося у него прощения и милости к ним, нерадивым.   

Часть третья. Пленник

Деревенские бабы всегда любили собираться в доме Агриппины. Здесь не только было гостеприимно, но и пошутить любили, подначить, задеть за живое, байки потравить, да и утешение можно было получить, если требовалось. Тянулись сюда на огонек, потому что знали, что здесь не обидят, надежду дадут, хотя и не без шуток и глупостей, но зато без насмешек и глумления. И до сих пор хозяйка была прежней Агашей, какой знали ее бабы, и за это уважали. Не успели подруги  войти в дом, как тут же услышали.
; Ну что, ласковые мои, бледные цветы жизни, извелась я вся, а им хоть трава не расти. Дрыхнут по-черному. Забыли, что пуста та баба, прожив даже век, коль в ней нужды нет.
; Чего разоралась-то? У нас дел, что ли, нет по дому? Да и огороды заросли, спасу от травы не стало, - не полезла за словом в карман Фекла.
; Да бог с вами. Садитесь к столу, чай пить будем. А может, кому щец свеженьких с курятиной налить? Вчера одну куренку под нож пустила. Не несется все равно, а просто так кормить жалко.
Женщины от щей с курицей отказались. Но чаю согласились выпить с удовольствием. Усевшись за столом, Полина поинтересовалась:
; Ну как, Агатушка, не передумала? Поступим так, как решили?
; Я что, плохо выгляжу, совсем дурной стала? - с вызовом посмотрела на Полину Агриппина. - Слово держать надо, милая, иначе никому верить будет нельзя. Не только не передумала, но и придумала, как с пользой состояние использовать. Если не будем делать деньги из побрякушек, то завтра на паперти стоять будем, милостыню просить.
; Ну и что твоя светлая голова придумала? - спросила Фекла.
; Все, девоньки, просто до неприличия. Приводим все дома в деревне в порядок и создаем здесь дачное поселение. Дома здесь на лето будем сдавать горожанам, рыбакам и охотникам для забавы. И люди будут довольны, и деньги наши целы. А чтобы всем здесь было уютно, корову заведем, молоко продавать будем, да и яички у нас куриные есть, огурчики, помидорчики, зелень всякая. Ну как, бизнес-леди, принимаете мое предложение? Или капризничать будете?
; Чего капризничать-то? На дело, вроде бы, похоже, - поддержала ее Фекла.
; Если так, то еще одно. Коли мы бизнесменками станем, то и марафет каждой навести надо. Приодеться по моде, костюмчики там всякие приобрести, сапожки, юбочки, белье. ну и прическу каждой подобрать из волос, что еще остались, чтобы вид наш не пугал, а притягивал потребителя, завораживал, одним словом. По этому делу у нас Полина пойдет. Она своим томным взглядом не только привлекать, но и сердце разбить может. Мужики к ней липнуть будут. Сделаем из нее главного топ-менеджера по работе с населением.
; Кого-кого? - не поняла Полина.
; Ну если по-нашему, то сваху-завлекуху. На тебя ведь как посмотришь, так и глаз не оторвешь.   Вся сияешь, светишься, ярким пламенем горишь. Это мы с Феклой смердим и тлеем, а ты у нас баба видная, с изюминкой, глаза голубые, ласковые. Мимо такой ни пройти , ни проехать, рубля не заплатив.
; Стерва ты все же, Агаша, порядочная. Что я тебе плохого сделала? - с обидой спросила Полина.
Агриппина подошла к подруге, обняла ее нежно и произнесла:
; Но я же правду сказала, Полюшка. Сейчас кругом рынок, а куда нам с Феклой в него с нашими рылами?! Весь бизнес сорвем, себе навредим. А ты у нас по всем параметрам подходишь, многим фору дашь. Она еще хотела что-то сказать, но ее перебила Фекла.
; Посмотри Агаша, похоже, в твоем огороде гости.
Хозяйка бросилась к окну и ахнула.
; Господи, вот несчастье, так несчастье. Там же у меня редкие сорта клубники посажены. Больше помнет, чем оберет, ворюга безбожный. Попричитав немного, она повернулась к подругам: - Ну, бабы, это нам бог испытание послал, на прочность проверяет. Поймать паршивца надо и наказать. А теперь слушайте, что делать будем. Я беру ружье, а вы обе -  вилы. Они у входа стоят. Обойдите его сзади, а я навстречу двинусь. В кольцо возьмем, а что делать дальше, по обстановке посмотрим. Пошли, только тихо, не вспугните воришку.
Женщины, согнувшись, обошли огород и, приготовив вилы, стали ждать команды Агриппины. Хозяйка огорода встала во весь рост и, не скрываясь, пошла на похитителя ее добра, держа его на прицеле. Воришка был, похоже, увлечен своим занятием и ничего вокруг не замечал. Агриппине стало интересно. Подойдя почти вплотную к незваному гостю, она громко произнесла:
; Здорово, дружок! Что так мало собрал? Может, помочь?
Мужик вздрогнул, услышав женский голос, поднял голову и увидел направленный на него ствол ружья. Сзади к нему подошли Полина и Фекла с вилами наперевес. Смерив глазами воришку с головы до  ног, Фекла со злостью сказала:
; Может, нам его на вилы посадить, Агаш? Не пахал, не сажал, а обирать пришел.  Что с ним делать будем?
Агриппина строго посмотрела на мужика и приказала:
; Штаны спускай, голубок!
; Это зачем? - изумился мужик. - У меня под ними ничего нет.
; Пропил что ли?
; Износились.
; Снимай, снимай, мы и не такое видели. А штаны снимай для того, чтобы не убежал. И имей в виду, что я не шучу, - строго произнесла Агриппина. Заметив, что в плетеную корзину огородного грабителя воткнут нож, Агриппина попросила подруг: - Корзину у него заберите, чтоб не баловал.
Когда мужик  перед дулом ружья и под пристальным взглядом подруг спустил-таки штаны, одна из них заметила:
; Не густо, конечно. Но кое-что все же есть. Как же ты нужду-то справляешь, соблазнитель ты наш?
Мужик покраснел, дернул вниз свою грязную рубаху, чтобы немного прикрыться.
; Подтяни портки и шагай к бане, стручок!
Когда мужик выполнил приказание и остановился, Агриппина пригласила:
; Заходи в баню и располагайся, а мы подумаем, что с тобой дальше делать: на холодец пустить или в суп кинуть. На племя точно не годишься.
Без лишних разговоров мужик вошел в баню. Агриппина закрыла за ним дверь, закрыла дверь изнутри, пропустив внутрь своих подруг.
; Теперь и поговорить можно. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай. Как зовут, сколько лет, где живешь и кем работаешь, семья, дети, судимость, болезни, партийность, стаж, есть ли родственники за границей, знание языков и так далее. Все, чтоб коротко и ясно. И не зли меня. Иначе голодом заморю.
Мужик долго молчал, а потом, решившись, начал свой рассказ:
; Чего говорить-то, если жизнь впустую прожита. Бомж я, зовут Петр, до пенсии еще не дотянул, пять лет осталось. Да и дадут ли мне ее теперь – большой вопрос. Нет у меня никакого пристанища: сегодня в одном подъезде ночую, завтра – в другом. Хорошо, если подвал подходящий найдется. А бывает, и на свалке ночую, там и кормлюсь. Таких, как я, которые по глупости и жилье, и работу, и семью потеряли, много. В тюрьме не сидел, и не собираюсь, хотя по нашим временам все может быть. Попался же я к вам в руки, можете ведь и посадить, если креста на вас нет.
; Ишь ты какой, о боге вспомнил. Как воровать, так без него, а отвечать – с ним. Ты же, похоже,  за грибами шел, а тут в моем огороде оказался. Случайность это или уже привычка?
; Просто проголодался я, а тут огород – грех не воспользоваться, - оправдывался пленник.
; Мог бы зайти и попросить, кто бы тебе отказал. А то только во гнев нас ввел, на скверный поступок баб спровоцировал. Вот и соображай: можем ли мы тебя за это простить? - с досадой произнесла Агриппина.
; Ваш огород, вам и решать, а мне все равно, что свобода, что каторга. Там хоть под крышей и кормят.
; Что делать-то умеешь? - поинтересовалась Полина.
; Да я на все руки от скуки. Вообще-то я механиком был, по столярному делу могу, ну и так по мелочи всякой.
Слушая болтовню Петра, Агриппина вспомнила про своего мужа, который не мог отказать себе частенько заложить за воротник, и спросила: 
; Пьешь? Только не ври, все равно выясним.
; Да нет, я не по этому делу. Но по праздникам не гнушаюсь, как и все, за компанию.
; Ну а вшей на себе много развел? - поинтересовалась Фекла.
; Что ты! Я же в баню как и все по субботам хожу. Так что никаких насекомых быть не должно.
Агриппина стояла и молча соображала, что же им делать со своим пленником: отпустить или пригреть, а может, в милицию сдать? Но мысли про милицию она отмела сразу. Из-за десятка ягод засудят еще, побьют, искалечат, не дай бог, на всю оставшуюся жизнь. Мужик и так жизнью наказан, уважение к себе потерял не по своей вине, судьбу свою искалечил. Стоит ли ему зла добавлять, ненависть к людям в его душе сеять? Раздумывая так, она сказала Петру:
; Вот что, бедный странник. Топи печь в бане, сожги в ней свое барахло и помойся, как следует. Я тебе другое тряпье принесу, от мужа осталось. А мы пока с бабами подумаем, что с тобой делать. Только баню не сожги, она у нас не первой свежести, нам под стать
; Что это ты, Агаш? То в молодухи нас сватаешь, то в старье сама списываешь. Рехнулась, что ли?
; Свежесть – не старость, она не годами меряется. Пошли в дом, посудачим. Дома Агриппина собрала вещи для пленника и попросила Феклу:
; Отнеси это страдальцу. Думаю, что они ему подойдут. Он, по-моему, одного с моим мужиком размера, не пропадать же добру. Да смотри, чтобы не сбежал. Может, еще и к делу пристроим.
Фекла понесла вещи в баню, а когда вернулась, то запричитала:
; А он, бабы, ничего. Хоть и не в теле, но жилистый. На нем пахать да пахать еще можно.
Агриппина расхохоталась на эти слова.
; Приглянулся, что ли? Может, и понять дала о своих желаниях, нетронутое сокровище?
; Я порядочная женщина, да и здравым рассудком не обделена, на глупые поступки не способная, - защищала себя Фекла.
; Эх ты, чудо деревенское. Потому и не способная, что никому не нужна, - съязвила Полина.
Фекла стерпела унижение молча, только спросила:
; А все-таки, что с ним делать-то будем? Может, отпустим, пусть идет на все четыре стороны? Нам будет спокойнее,  и греха на себя не возьмем.
Бабы задумались, ибо ответа на этот вопрос не знали. Агриппина встала с табуретки, походила по комнате, а потом, поразмышляв, обратилась к подругам:
; Я вот что подумала. Мы же дело делать наметили. Непростое, скажем, дело. Помощник нам нужен? Нужен. И мужик желательно. Может, его и пристроим к нашему делу? И чем черт не шутит, авось приживется, себя найдет. Да и нам веселее будет, мужик, все же. А там, глядишь, и Феклу сосватаем, страдалицу нашу.
Фекла вспыхнула, засмущалась и ответила, потупив глаза:
; Я-то тут причем? Тоже мне недотроги. Пускают мне пыль в глаза, характер свой показывают, святоши окаянные. Доброты в вас нет, вот что я вам скажу. Если уж родились по ошибке, то я-то здесь причем, на мне-то что отыгрываетесь?
 Последние слова задели подруг, а Полина, молчавшая почти все это время, разошлась во гневе:
; Это мы-то по ошибке родились? Да я пятерых детей на свет родила, грудью вскормила и блудливой не была. Дьявола до себя не допускала. А пережила сколько!
Чтобы не доводить дело до ссоры, Агриппина встала со своего места и попыталась успокоить подруг:
; Тихо, тихо, слабый пол. Чего разошлись-то? Вы становитесь опасными не только для меня, но и для того мужика, который в бане. Пожалейте нас, если можете. Спор ваш беспредметный. Вы обе забыли, что женщина для любви создана, а когда эта любовь придет – значения не имеет. Во всяком случае, это намного лучше, чем колодцы чистить. А ты, Фекла, иди в баню и приведи сюда этого красавца. Вместе и решим, что делать: невольником у нас будет или по доброй воле. И еще одно всем надо запомнить: про золото никому ни звука, если головы хотите на плечах сохранить. Времена сейчас такие – за рубль мать родную сдадут.
Фекла не ввела, а втолкнула пленника в избу, приговаривая:
; Входи, входи, чего дрейфишь-то? Как блудить, так герой, а ответ держать – коленки дрожат. Не съедим, погложем только.
Петр шагнул вперед и остановился, заметив  пронизывающий взгляд хозяйки. А Агриппина, смерив его взглядом сверху вниз, словно сменив гнев на милость, тихо произнесла:
; Чего встал-то, соловей-разбойник? Проходи, здесь другая компания – не убьем, не ограбим, не унизим. Садись за стол, голодный, наверное. Налей ему, Полина, щей наших, деревенских. Пусть сначала поест, а уж потом допрос учиним.
Полина налила  ему огромную плошку щей, положила рядом хлеб и с интересом наблюдала, как мужик уплетал их за обе щеки, шумно прихлебывая. Как только он опустошил тарелку, Агриппина спросила:
; Картошки дать? Тушенная с овощами, из печки.
Петр посмотрел на нее с недоверием и несмело произнес:
; Можно.
 Когда он уплел и картошку, все  еще молчали, не зная, с чего начать, как вести себя в этой непростой ситуации. Не выдержав, Агриппина спросила:
; Сам-то о себе что думаешь? Не стыдно так жить, совесть не гложет?
Петр помявшись, задал встречный вопрос:
; А можно я у вас останусь?
Женщины переглянулись.  Они никак не ожидали, что задуманное ими шло к ним в руки без особого напряжения и усилий с их стороны. Что отвечать, они тоже не знали. Все на себя взяла, как всегда, Агриппина. Задумчиво посмотрев на пленника, она спросила его:
; А жить-то на что будешь? У нас хоть пенсия есть, а у тебя что?
Мужик задумался. Он и сам не понимал, на что шел. Просто бабы ему понравились. Где это видано, чтобы за воровство одели, обули да еще и накормили, помыв в бане, не обидели. Не дуры, вроде, а ведут себя по-человечески. Он впервые на себе почувствовал, что такое добро. Да еще от кого?! От полунищих деревенских баб, которым самим впору просить милостыню. Против чего-то другого он мог устоять, но против такого поступка не смог. Поэтому и ответил:
; Работой буду кормиться, вам помогать. По делу настоящему заскучал. Не стар я еще, кое-что могу.
Агриппина зашлась от смеха, но постаралась взять себя в руки:
; Ну кое-что это не по моей части, скорее  Фекле подходит. Но заявление твое, хоть и забавное, но где-то дельное. Но не я здесь все решаю, а коллектив. Что, бабы, на его предложение скажете?
; Да пусть живет, черт с ним. Все какая-то подмога будет, прокормим, - за себя и за Феклу ответила Полина.
Получив одобрение подруг, Агриппина заметила:
; Ну смотри, мужик, сам напросился. Вообще-то мы хотели тебя выпороть и отпустить с миром. Но раз коллектив просит, живи. Но если баловать начнешь, то пеняй на себя. И заруби на носу – мужик без дела, что дуб без корней – засохнет, завянет, сгниет на глазах. - А потом обратилась к подругам: - А куда же нам в таком разе его поселить?
; Да в дом Шурки Румянцевой.     Дом приличный, все там есть, даже печки нормальная, - высказала свое мнение Фекла.
; Вот сама и веди его туда, а нам с Полюшкой недосуг. Прибрать в огороде надо, что пришелец наш натворил.
Женщины без лишних слов разошлись по своим делам, с надеждой на то, что их деяние не пропадет даром. Может, и им добром же отплатят.

Часть четвертая. Угроза

Прошло совсем немного времени с момента появления в деревне нового жителя. Петр оказался мужиком спокойным, он никому не докучал, в бабьи дела не встревал, жил тихо, словно его и не было. Женщины подкармливали его чем могли, а он смущался, благодарил и всегда, как бы оправдываясь, говорил:
; Но я же этого не заслужил. Зачем мне столько?
Все уже знали историю его жизни и как он оказался бомжом. Хотел свое дело завести – машины ремонтировать, но не рассчитал малость. Прогорел. Влез в долги, пришлось квартиру продать. Вот тогда-то он и остался один  - без семьи, без жилья, без денег. Кому босяк нужен? Свихнулись  сейчас бабы, им хоромы подавай сразу, шубы норковые. А в мужья - уж если не олигарха, то мужика состоятельного, хоть и с душком. Ничем не брезгуют, лишь бы впереди планеты всей – блеснуть чужим добром, неважно как нажитым. Осуждали деревенские бабы таких женщин, а Полина однажды заметила:
; В голодные годы бы их, чтоб жареный петух поклевал...
Агриппина постоянно о другом думала: как бы им замыслы свои воплотить в жизнь. Поднявшись однажды утром, она решила позвать подруг, чтобы посудачить по делу, и пошла по домам. Феклу она застала за обычным бабьим делом. Стирала она на своем дворе, складывая белье в корзину, чтобы потом в речке прополоскать. Увидев подругу,  одетую в новую юбку, подол которой был подогнут за пояс, Агриппина   вслух произнесла:
; Вот стерва, немолодая уже, а туда же. Голова-то твоя где? Для Петьки, что ли, стараешься?
; Вот еще чего выдумала. Боюсь юбку замочить. Новая все же, подарок дочери, да и вокруг никого нет, - спокойно возразила подруге Фекла.
; А Петр где?
; В лесу. По грибы отправился.
Не поверила Агриппина Фекле. Уж больно сильно та изменилась: и одеваться не так стала, все поглаженное, и глаза заблестели.. Но она не осуждала подругу за это. Бабий-то век короток, а притяжение к мужикам постоянно. Да и что они видели-то за свою деревенскую жизнь? Если подумать, то ничего хорошего: работа, скотина, дети, мужик бестолковый. Вся жизнь как на ладони, ни внимания, ни уважения. «Пусть потешится напоследок», - подумала про себя Агриппина, а вслух сказала:
; К Полине пойдем, обсудить кое-что надо.
Полина была в огороде, когда к ней зашли подруги.
; Ну и дела, и эта туда же, - с усмешкой глядя на Полину, произнесла Агриппина. - Ну Петруша дает, весь мой бабий улей растревожил. Что дальше-то будет?!
Полина и впрямь выглядела необычно: на лице косметика, юбочка чуть ниже колен. И ладно бы по деревне шла, а то ведь в таком виде в собственном огороде огурцы собирала.
; Пошли на лавочку, потолкуем, - позвала товарок Агриппина. - Время идет, а у нас воз и ныне на месте.
; О чем речь, Гриппа?
;   Ну, солохи, дожили. Память у вас, что ли, страсть отшибла, или маразм уж наступил. Будем деревню восстанавливать, или вас другой интерес посетил? По вам вижу, что мозги у вас с появлением Пети набекрень сдвинулись. А собрала вас для того, чтобы сказать: я в город еду, да и в сельсовет заглянуть хочу. Пора от побрякушек-то избавляться, на деньги менять надо. Вот и хочу посоветоваться, что первым делом сбывать будем. - Агриппина засунула руку за пазуху, вытащила на свет божий тряпицу, развернула ее. - Здесь целый комплект: сережки, перстень, брошь. Все в камешках, похоже на бриллианты.
Бабы склонились над украшениями, а Фекла прошептала:
; Прелесть-то какая. Ничего подобного за всю жизнь не видела, даже не чаяла, что увижу. Продавать такую красоту жалко.
; Слюни не распускай. Ты знаешь, сколько это стоит? За всю жизнь столько не заработала. Да если бы и заработала, то куда такую красоту надевать бы стала? Дальше скотного двора, где одна навозная жижа, носа своего не показывала. А эти вещи из таких домов, где нам бы и к стенке прислониться не разрешили.
Бабы смолкли в раздумье.
; Не для нас это, точно, - со вздохом произнесла Полина. - Езжай, сбывай с рук. А в сельсовет-то зачем? Вроде до пенсии еще далеко?
; Хоть красоту ты на себя навела, подружка, но мозгов от этого все равно не прибавилось. Нам всю эту деревенскую рухлядь в собственность прибрать надо. Чтоб все по закону было. А то, не ровен час, приведем все в порядок, а у нас отберут. Скажут, что самодеятельность проявили, на чужое добро позарились. А это нам надо?
; Ну с этим ты справишься. Там главный-то сейчас кто? - поинтересовалась Полина.
; Воздыхатель ее, Петрович. При нас главным экономистом был, а сейчас начальник, - пояснила Фекла.
; Ну тогда у нее проблем не будет. Прижмет ее в каком-нибудь углу и все подпишет. Она ведь у нас только с высоким начальством шашни водит, -  ухмыльнулась Полина.
; Завистливые вы, бабы. О себе лучше подумайте, морды друг другу не расквасьте. Одного понять не могу: как вы его делить-то будете?
Развить тему дальше женщинам, однако, не удалось. К дому подъехала машина, из которой вышел мужик средних лет и направился к ним. Агриппина быстро сгребла драгоценности, завернула их снова в тряпицу и спрятала за пазуху.
; Кого это к нам нелегкая несет...Чего ему надо в нашей глухомани?
Мужик подошел к ним, поздоровался и спросил:
; Добрый день, бабоньки. Скажите, вы местные?
; Нет, с Луны свалились. А что надо-то, уважаемый? - в свою очередь спросила его Агриппина.
Мужик помялся немного, хмыкнул, но ответил:   
; Да дом здесь купить хочу, а может, два. Не подскажете, какие  можно посмотреть, чтоб впросак не попасть?
; А откуда ты, милок, про наши места знаешь? Может, кто подсказал? - вопросом на вопрос ответила Полина.
; Рыбачили мы здесь когда-то, на охоте не раз бывали. Понравилось, тут места сказочные. А подсказали мне в сельсовете, рекомендовали даже.
Агриппина насторожилась:
; Татьяна, что ли, на нас вывела, такая рыженькая, с косой?
; Возможно. Ее Татьяной Анатольевной  зовут. Сказала, что здесь с Агриппиной Пантелеймоновной надо поговорить, она, мол, поможет. Подскажите, как мне ее найти.
Агриппина, тяжело вздохнув, произнесла:
; Это я Агриппина. Только ошиблась она. Все дома в деревне проданы, хозяева имеются. А Татьяне я хвост накручу, чтоб людей в заблуждение не вводила. В другом месте, сынок, поищи.
; Да не хотелось бы. У вас здесь раздолье, река, лес рядом, воздух чистый, от людей далеко, никто не мешает. Может, найдем один, который купить можно?! За ценой не постою, - с улыбкой уговаривал женщин мужчина.
; Да нет, голубок, нет здесь таких домов, никто продавать не собирается. Все дома при хозяевах, - стояла на своем Агриппина.
; Жаль. Но если кто вдруг надумает продать, сообщите мне. Вот моя визитка. Отблагодарю, конечно, по совести.
; Оставляй, конечно. Только ждать долго придется. Места у нас здоровые, по веку люди живут, - ответила ему Агриппина и поднялась с места, давая понять гостю, что говорить им больше не о чем. Когда мужик ушел, она обратилась к подругам: - Ну, поняли, что у нас за места, на каком богатстве живем? Поспешить надо, да и этой лахудре рыжей мозги вправить, чтоб в чужие дела не лезла. А то продадут не только деревню, но и нас. Ну ладно, домой пойду. Надо собираться, утром рано уеду, так что скоро не ждите. Не вернусь, пока все дела не сделаю.
Рано утром, к началу рабочего дня, Агриппина уже была на центральной усадьбе. До отхода автобуса в город оставался час. Подумав немного, она решила навестить Татьяну, с которой  когда-то дружила и которая вывела на нее незваного покупателя. Татьяну она нашла на своем рабочем месте. Посмотрев на нее пронизывающим взглядом, Агриппина попросила ее выйти в коридор.
; Случилось что, Агаш? - поинтересовалась Татьяна.
; Ты что творишь, конопатая? Гостей к нам каких-то присылаешь, дома наши сватаешь на продажу. Может, мы уже и не хозяева своей деревни?
; Очнись, подружка. Там же у вас все бесхозное, для жилья непригодное. Рухлядь-то вам зачем? - оправдывалась Татьяна.
; Там наш дом и вся наша жизнь, голубушка. Мне лично не безразлично, кто под моим боком жить будет. Сейчас дом купят, а потом нас изведут. Разве мало таких случаев? Да в наше время за такие места, как наши, голову снесут. К тому же задумка у нас есть – восстановить Сандогору и дожить спокойно. Дети и внуки у нас, между прочим, мы о них думаем. Помнишь, какая у нас деревня была? А сейчас что? Срамота одна...
; На восстановление ее денег же нужна прорва, а у вас они есть?
; Есть. Мой зять крутой, помочь хочет. Вот и подскажи, как нам все это хозяйство в свои руки взять? Да не юли, я этого не люблю. Если что, то порчу наведу. Сделаю так, что у твоего мужика что-нибудь отвалится или отсохнет, - пошутила Агриппина.
Последние слова произвели впечатление на Татьяну. Она хорошо знала Агриппину. Если уж та что сказала, то обязательно выполнит. Слово с делом у нее не расходится. Да и уважали ее в хозяйстве, несмотря на острый язык, ибо зла никому не делала, терпение ко всем имела.
; Пиши заявление в совет. Так, мол, и так, я, заслуженный работник сельского хозяйства, Соколова Агриппина Пантелеймоновна, прошу бесхозные и непригодные для жилья дома в деревне Сандогора передать мне в собственность для восстановления и так далее.
; С каких это пор я заслуженной стала? Нет, на такой обман не пойду. Меня же все здесь знают, опозорюсь только, - возмутилась Агриппина.
; А ты, что, не в курсе, что тебе это звание Петрович выхлопотал, чтобы пенсию тебе прибавили?
; Первый раз слышу. Ну, Петрович, не мытьем, так катаньем, значит...
; Советую зайти к нему и поблагодарить. Он о тебе часто вспоминает, в пример всем ставит. Замучила ты его, подружка...
; Зайду, когда из города вернусь, а сейчас не с  руки. А заявление это я сейчас напишу, чего тянуть-то.
Женщины вернулись в кабинет, где Агриппина и написала заявление на собственность. Все же по закону должно быть, по совести.  Поблагодарив за помощь Татьяну, женщина заспешила на автобус.
Около недели пробыла в городе Агриппина. Покрутилась, повертелась, но цели своей добилась. Дочь и знакомые помогли, да и зять в стороне не остался. Вывели ее на нужных людей, и сбыла она свой товар по сходной цене. Даже не ожидала, что так получится. Прикупила кое-что и для себя, и своих подруг. И снова в деревню подалась.
Дома разгрузилась, перехватила на бегу корочку и к подругам отправилась. Сначала к Полине решила зайти. Звала, звала ее, а той словно след простыл. «Куда деться могла?»  - думала Агриппина и совсем было собралась уходить. Но тут услышала ее голос.
; Здесь я, в огороде, чего глотку-то рвешь?
Агриппина  с трудом нашла свою подругу. Та лежала в густой траве на расстеленном покрывале почти что в чем мать родила, пупком кверху. Увидев это, Агриппина даже руками всплеснула от удивления:
; Чего пузо-то паришь, наготу свою напоказ выставила?
Полина даже головы не повернула в сторону подруги, а лишь, загадочно улыбаясь, заговорила:
; Ты представляешь, передачу по телевизору видела. Забавно все, но красиво. О Бразилии речь шла. Там же мулатки живут, не такие, как мы белокожие. Считают, что нет ничего прекраснее выходящей из морской пены местной красавицы. Вот и я подумала: может, подзагореть малость, чтоб прелести этой чуть-чуть почувствовать. Да и все-то у них там не по-нашему: неважно, где и когда, лишь бы нравился. Цветок там еще есть. Цветет один раз и всего-то дня три-четыре, словно получил свое и утешился. Вот бы и нам так, Агаш. Отлюбить по-черному, а потом хоть трава не расти. А знаешь, какая часть тела женского там больше всего ценится? Не поверишь! Оказывается, задница.
Агриппина тяжело вздохнула и спросила:
; Стыдобушка тебя слушать. Умом тронулась, что ли?
; Да нет. Просто о жизни нашей непутевой подумала. Сама же говорила, что баба для любви создана, а не для хомута. А я, кроме этого самого хомута, ничего и не видела. Справедливо ли это? А сейчас я просто покуражиться хочу. Пусть для себя, но все равно приятно. Я же баба, наконец.
Агриппина понимала, что горе бабье ничем не утешишь, а потому и упрекать ее не стала. Ведь баба, как и ребенок, чем бы не тешилась, лишь бы не плакала. А потому просто ответила:
; Одевайся, посудачить надо. И Феклу с собой прихватим. Где она, кстати?
; Дома, наверное, где же ей быть, - ответила Полина и отчего-то покраснела.
; Все с вами понятно. Иди к Петру, забирай ее оттуда и ко мне веди. У меня дома поговорим.
Женщины собрались, скромно уселись вокруг стола и терпеливо ждали, что же поведает им хозяйка. Агриппина, внимательно глядя на них, прекрасно понимала их состояние.
; Быть немолодой еще можно, но неопрятной недопустимо, - начала издалека Агриппина. - Особенно это вас, дамочки на выданье, касается. Здесь все, чтобы вы действительно выглядели, как дамочки на выданье, - показала она на одну из сумок. - Разбирайте и меряйте, на свой вкус покупала.
Женщины недоверчиво посмотрели на подругу, взяли свои свертки, развернули и стали рассматривать содержимое. Прикинув на себя кое-что из  вещей, они заохали от восхищения.
; Прелесть-то какая. И это все нам?
; Кому же еще, других блудниц  у меня в подругах нет, - со смехом ответила Агриппина.
; Ну а с побрякушками что? - вспомнила вдруг о цели поездки Полина
; Ну не на свою же пенсию я все это покупала. Вот ваши безделушки, - с этими словами хозяйка высыпала на стол из одного из пакетов пачки с деньгами в банковской упаковке.
Подруги в изумлении переглянулись.
; Сколько же их здесь?
; Миллион. На старческие памперсы тебе хватит, - поддела подругу Агриппина и расхохоталась.
; Ну и что же нам  с такой кучей денег делать?
; Все, что хотите. Печку можно разжигать, стены оклеивать, вместо туалетной бумаги использовать, хотя это опасно для вашей задницы будет. Вы что, опять о деле забыли?
; Сколько же мы можем выручить за все побрякушки, если столько получили за один только комплект?! - изумилась Фекла.
; Если сама будешь платить за каждую ночь, то не на одну  жизнь хватит, - снова рассмеявшись, сказала Агриппина.
; Шутить изволишь, - возмутилась Фекла.
; Отнюдь. Совсем не шучу. Конечно же, в дело все пойдут. Сейчас здесь мы хозяева. А теперь давайте по домам. Наряжайтесь, тряпки примеряйте, а завтра обсудим, с чего начать и на что в первую очередь тратить будем. Деньги не только счет любят, ими надо еще с умом пользоваться. А если хотите, то это наша свобода, из золота добытая.
Прихватив вещички, женщины в возбуждении отправились по домам.

Часть пятая. Пополнение

На следующий день, не сговариваясь, бабы собрались у Агриппины с раннего утра. Им не терпелось узнать, что задумала подруга, да и похвастать хотелось обновками, которые им достались без каких-либо усилий с их стороны.  Они сидели себе тихонько на лавочке возле дома и помалкивали. Агриппина расценила их молчание по-своему:
; Чего  сквасились-то, рокфеллерши? Радоваться должны, что я вас к жизни возвращаю, к делу тяну, а вы пупки греете.
; А что же нам делать-то? - поинтересовалась Фекла.
; Сначала обязанности распределим. Ты, Фекла,  за строительство отвечать будешь. Сегодня же с Петром смету по материалам составите, потом надо в город за ними ехать. А Полина будет бороться за уют в каждом доме. Чтобы, где надо, холодильник был, телевизор и прочая утварь. Дизайн там всякий тоже за ней будет. У нее  это неплохо получается. Все оргвопросы я на себя возьму. Понятно?
; Чего ж не понять. Только нам своими силами всего не поднять, пупок развяжется, - засомневалась Фекла.
; Не развяжется. Мужика ты одного уже соблазнила, пусть теперь он на тебя поработает. Он может съездить на свалку, там дружков своих позвать в помощь. Только нам нужны те, кому деревенская жизнь по нутру, не совсем отпетые пьяницы, и чтоб хоть немного ума было. Отбор будет строгим. Нам не притон  алкашей здесь создавать, а общество без вредных привычек. Я ясно выражаюсь? - пытала подруг Агриппина.
; Ясно. Только мы хотели бы узнать, в кого ты нас превратить хочешь? Сама-то хоть видела, что покупала? У этой длинной, - показывая на Феклу, говорила Полина, -  все вещи чуть не до пупка, а у меня грудь вываливается, все узкое и разрез  чуть не до задницы. Да если мы  в таком виде в деревне покажемся, то все петухи от смеха подохнут.
; Зря тревожишься, подружка. Фекла у нас стройная, как молодая березка, с ногами соблазнительными. Ей их не скрывать, а напоказ выставлять надо. А тебе, голубушка, коли в Бразилию потянуло к тамошним мулаткам, важно все показать, в том числе и задницу свою. У тебя же много чего, за что подержаться можно.
; Ну ты и сказанула. Мулатки молодые, да и самцов местных вокруг них – бери, не хочу.  А у нас один Петруша, да и тот на троих, - отшутилась Полина.
; На двоих, голуба моя. Я в другой компании, мне до вас далеко: и ноги не длинные, и задница тоже не очень. Ну хватит лясы точить. Носите на здоровье тряпки, приобретенные на халяву, имидж свой вырабатывайте. Приличное все же общество принимать будем. Для вас же старалась, чтоб весело жили, без напряга. Суета нам ни к чему. Все должно легко и красиво делаться, с юмором, иначе не жизнь будет, а каторга.
Задумались бабы, соображали, что же толкает их на поступок. Нет, ни работы, ни смерти они не боялись, к славе не стремились, да и к удовольствиям всяким равнодушны были. А вот задело что-то, подцепило и понесло... А что дальше? Ведь у них ни особого ума нет, ни опыта, даже необходимости что-то менять не было. Просто мечтали бабы в свою молодость вернуться. А раз так, то сеять нужно, хотя и результатов можно не дождаться. Может, хоть другие пожнут плоды какие-нибудь?
На удивление, Фекла оказалась расторопной, словно на крыльях летала: и смету составила, и Петра запрягла, а тот со свалки привез друзей, всего троих. Когда Агриппина увидела этих добровольных помощников, она была обескуражена их видом.
; И где ты только таких набрала? - пытала она Феклу. - По-моему, у тебе преувеличенное представление об их возможностях, подружка. Как бы стонать от такого подарка не пришлось.
; Это почему же?
; Да жалкие они все какие-то. Скорее всего, кроме хорошего аппетита, у них ничего нет. Стати мужской не вижу, самолюбия, скукой от них веет. Жизни в них не чувствую, голубушка. Хотя, черт знает, может, и ничего будут работники...
Новая команда действительно производила угнетающее впечатление. Перед женщинами стояли неопрятные, небритые, лохматые мужики, словно отпетый народец с большой дороги.
; Ну что, братва, - смерив их взглядом с ног до головы, произнесла Агриппина, - знакомиться будем? Меня Агриппиной Пантелеймоновной зовут. Я здесь как бы главная, к тому же заслуженная. А если по-вашему, то пахан, к тому же в законе. Хотелось бы знать, что на подвиг вас такой потянуло. Ведь у нас ни пить, ни воровать, ни баб чужих щупать не позволительно, иначе мужского достоинства можно лишиться. Если что-то подобное с вами здесь и произойдет, то считайте, что в вашей жизни такой поступок последний. Ну, хотите что-нибудь спросить?
Вперед шагнул высокий, плотный мужик, на его губах играла ехидная ухмылка. С любопытством посмотрев на Агриппину, он произнес:
; Чего пугаешь-то нас, красавица? Ты нас сначала напои, в баньке попарь, к столу пригласи, а потом и условия ставь. А так не разговор, а одна канитель, пустое сотрясение воздуха. Мы же делом сюда пришли заниматься. Кстати, Мишкой меня зовут, а мужики Дятлом кличут.
; Сидел, что ли? - поинтересовалась Полина.
; Было дело. С женой подрались, поучить ее решил, чтоб не шлялась. А вышло что? На ее стороне закон, а мне статья. Всего год в отлучке был, а семьи и дома лишился. Вообще-то я электрик хороший, электронику знаю. Для вашего дела точно пригожусь. Ты в деле посмотри, а потом и суди.
; Ну а чего к нам-то пришел?
; Дело, слышал, вроде путное затевать вы собрались. У нас деревни сейчас больше гибнут, чем оживают. А вы против течения идете, не всем это по плечу. Да и кому я нужен в свои пятьдесят? Пытался устроиться – не берут, да еще статья эта. А руки по настоящему делу чешутся.
; Ну а баба-то у тебя есть какая-нибудь или  холостяком  бомжуешь?
; Нет. Да и не нужна мне баба. Верность все равно не хранят, да и дорого стоят по нашим временам. Постоянные отношения для них пресны, им только любовь подавай и в основном за деньги.
; Да, невысокого ты представления о нашем брате. Только ты ошибаешься, дружок. Влюбленная женщина все простит, кроме одного – неверности вашей, которой кругом через край. Ладно, оставим эту тему, иди знакомься с нашими кадрами. Это вот Фекла, она за строительство отвечает, а это Полина, колобок наш. На ней весь наш быт и все, что с ним связано. Эти женщины – сплошная добродетель, если их не унижают, не хамят им. И по природе своей  бескорыстны, ценят в мужиках только честность, ум и благородство. Кто попытается их обидеть, со мной дело иметь будет. Ох и дорого это будет стоить обидчику. Ну а ты кто такой? - обратилась Агриппина ко второму мужику.
Мужик потоптался на месте, почесал затылок и ответил:
; Компания у нас одна, бомжуем вместе. А зовут Иваном. Баба у меня, правда, есть. В городе она пока, на разведку к вам послала.
; А на дно это как опустился? - поинтересовалась Агриппина.
; Жена у меня умерла. Когда один остался, запил. В запое предложили обменять квартиру на меньшую. Бумаги какие-то под пьяную руку подсунули, я и подписал. Ну а результат – налицо. Власть у нас непутевая, защиты у нее не найдешь. Да если б я один такой был, а то нас как слепней в знойный день.
; Ну а к делу какому прирос?
; Столяр я, краснодеревщик. Правда, делом этим давно не занимался, больше по металлолому в последнее время.
; А к нам-то что привело?
; Жить по-человечески захотелось. На свалке умирать страшно. В мусор зароют и поминай как звали, ни могилы, ни памяти о тебе, словно и не жил никогда.
; За воротник закладываешь? Только отвечай по правде, не ври.
; Как и все, в основном по праздникам или когда дела нет. После того случая понял, что чем больше вина, тем ума меньше. Да и баба мне  не дает пить, хочет денег накопить и квартиру купить. Путь у нас с ней на свалку одинаковый.
; С нашей деревенской жизнью хоть знаком?
; Представление имею.
Агриппина была довольна мужиками: какая-никакая, но рабочая сила. Лишь бы не споткнулись.  Глядя на них, она задавалась вопросом: как могло случиться, что бомжи как явление вообще появились в нашей стране, да еще в таком количестве? Значит, не все в порядке с совестью в нашем обществе. А ведь удивляться-то и нечему особо,  если кругом одно бесстыдство, совесть начисто отсутствует, блаженствует безнаказанность, негодяев вокруг как мух на дерьме. Мужиков Агриппине было жаль, ей хотелось им помочь. Мужики-то ведь в расцвете сил. Их надо только чуть обогреть, поотмыть, приодеть, и тогда они проявят себя, горы своротят. Так думала простая деревенская малообразованная баба, у которой и было-то  всего столетний разваливающийся дом да огород на старость, если не считать, так сказать, общака, который ей не принадлежал.
Третий мужик, не дожидаясь расспросов, сам начал рассказывать о себе:
; У меня другая история, но не лучше этих. Мало зарабатывать стал. Вот поэтому и выселили меня из дома, согласия не спросив. Квартира не моя была, балластом для семьи оказался. В гараже пожил, у друзей немного, а потом вообще все потерял.
; Имя-то твое как?
; Федором зовут.
; А по профессии кто, Федор?
; Писатель я, неудачник.
; Писатель?! Но у вас же есть своя организация, она куда смотрела? Что, защитить не смогла.
; Не нужен я им стал, да и у самого желания обращаться туда не было.
; Чем же ты им насолил, если не секрет?
; Я же все против власти писал. Они ее по шерсти гладят, а я против. Если б я коммунистом был, то все было бы в ажуре, а так в оппозицию сполз, в неугодные.
; А причем здесь коммунисты? У нас вроде другая партия на лихом коне?
; Это вам кажется. На самом же деле все наши партии под одним флагом ходят, все одного цвета. Умеют они и кадры, и власть хранить, на плаву остаться. Мало кто это понимает, но это факт. Им же все равно что строить, лишь бы у кормушки остаться.
; Ну и ну, удивил ты меня, Федор. Выходит, чужим среди своих оказался. И что, кроме карандаша и бумаги в руках ничего держать не умеешь.
; Почему? Еще кое-что могу. Жизнь всему научила. А до писательства экономистом был, в институте работал, пока власть старая была.
; Образованный, значит.
; Вроде. Только когда это было.
; Ну ладно, и в таком виде сгодишься. Образованные нам тоже нужны. А теперь, новобранцы, - обратилась Агриппина ко всем мужикам, - всем меня слушать. Сейчас вас Петр в баню отведет, там отмоетесь, щетины свои сбреете. Белье свое выбросьте. Мы вам новое дадим, что от мужей наших осталось. А потом обед. Ты, длинный, к Фекле пойдешь, антикоммунист – к Полине, а ты, голубоглазый, - ко мне. Петр покажет вам, куда идти. После обеда у вас свободное время. Посмотрите все, оцените, предложения по улучшению нашего быта, может, какие возникнут. А завтра с утра сход проведем. Там и решим, что нам всем делать. Ну все, идите мойтесь.
Когда женщины остались одни, Агриппина спросила подруг:
; Ну и как они вам?
; Да что, - промолвила Полина, - хоть и невысокого качества товар, но сгодится.
А Фекла добавила:
; Вроде головастые, рукастые, да и остальное не лишнее.
Ну ладно, поживем – увидим. Завтра после схода в город поеду, еще надо кое-что сбыть из побрякушек.
; Опять на штуку? - поинтересовалась Фекла.
; Штуками, милая, тебе пенсию дают. У нас покруче будет. Думаю, что раз в пять побольше, чем было в первый раз. Договоренность у меня с людьми есть, ждут меня.
; На сколько же у нас этого барахла? - удивленно спросила Полина.
; Если все вместе сложить, то до сотни, пожалуй, доберем.
Услышав о сногсшибательной сумме, Фекла спросила:
; Послушай-ка, Агаш, может, нам еще один колодец почистить. Чем черт не шутит, пока бог отдыхает.
Агриппина расхохоталась в ответ:
; Держи подол шире. Только о тебе Сашка Румянцев и думал, когда прятал свои сокровища. Нет больше ничего такого. Но если хочешь, то полезай ради спортивного интереса, мы в обиде не будем.
; Да я так просто. Как вы, так и я, - стушевалась Фекла.
; Ну ладно, бабоньки, давайте по домам, гостей  приветить надо, мужики все же.

Часть шестая. Сход               

На сход женщины собирались тщательно. Ведь это не столько возможность на других посмотреть, сколько себя показать. А для них это было важно. Какие же они бабы, если впечатление о себе испортят, не заденут за живое, на нервах не поиграют, не встряхнут мужиков, хоть они и не первой свежести. Ведь женская красота – это убойная сила, против которой и танк бессилен. Полина напялила на себя юбку с разрезом, майку открытую, туфельки на низком каблучке. Прическу накрутила, морду подкрасила. Фекла тоже от нее не отстала. Короткое платье как балахон, которое даже коленки не прикрывало. А боевой раскраски сколько извела! Одна только Агриппина из рамок не выходила. Все строго, привлекательно и деловито. Оценив подруг лукавым взглядом, она заметила:
; Ну что, бабы? Дадим мужикам битву на Курской дуге? Размажем их по стенке, чтобы знали, с кем имеют дело. Мы хоть и деревенские, но цену себе знаем.
Полина улыбнулась и пробормотала:
; А не переборщили мы, Агаш? Мы же не на смотрины идем, а на сход?
; Сход для нас и есть смотрины, подружка. Посмотри на себя: ты же лет на двадцать моложе стала. У тебя что верх, что низ – все по размерам. А Фекла? Это же модель, а не доска в заборе.
Фекла обиделась и проворчала:
; Сама ты доска в заборе. Тоже мне подружка...
; Ладно, бабы, не обижайтесь. Я же не со зла, а от настроения. Хоть и на сквозняке живем, а не простудимся. Пошли, а то личный состав уже заждался.
Личный же состав в это время расположился во дворе Агриппины и ждал. Ждал серьезного разговора по делу, которое расплывалось у них в голове как утренний туман после ночного дождя. Не все  мужикам было ясно. Одно они точно знали: места эти им очень нравились и уходить  из деревни они не собирались.
Агриппина вышла на крыльцо, предложила подругам занять места на скамейке и обратилась к мужикам:
; Ну что, надежда наша и опора, к делу приступим?
Мужики, много лет прожившие на свалке и не видевшие к себе подобного внимания со стороны женского пола, были в шоке. Никак не думали они увидеть перед собой еще вчера обыкновенных баб, сегодня преобразившихся вдруг в настоящих красавиц. Не смущали их ни ноги Феклы, ни формы Полины, ни чопорность Агриппины. Покорила мужиков открытая улыбка женщины, непринужденное обращение к ним.
; Во бабы дают, - восхищенно произнес кто-то из них, а остальные только покрякивали да от смущения в затылках чесали.
; Приступим, Агриппина Пантелеймоновна,  - заинтересованно произнес Петр. - Вы между прочим сегодня все очаровательно выглядите. У вас, что, праздник какой-то?
; Праздник души, Петя. Время убиваем, чтобы оно не сломало нас. Стараемся прошлое вернуть, по нам, так оно слишком рано ушло.
; Судя по вам, - заметил Михаил, улыбаясь, - время у вас еще есть. Время, чтобы удивлять, а нам рты раскрывать, уважаемая Агриппина Пантелеймоновна. - Выдержав паузу, он продолжил. - Не подумайте о нас ничего плохого. Просто мы поняли, что нам условия ставят. Или мы бомжами останемся, или в людей превратимся.
Агриппина оценила слова Михаила:
; Вы все правильно поняли, Миша. Будем считать, что контакт между нами налажен. У нас, в Сандогоре, по одежке встречают, а по уму провожают.
А теперь к делу. Жить нам теперь, мужики, под одной крышей. Поэтому нам надо как-то организоваться. Мысли есть какие-нибудь, или все они сейчас ниже плинтуса?
; Надо, конечно. Только как? Не колхоз же нам создавать?! Да и жить на что-то надо. Может, ферму восстановим? А? И дело будет, и деньги тоже, - подал идею Иван.
; Ну уж нет, - категорически запротестовала Полина. - На себя я еще работать могу, а на дядю спину гнуть – дудки... Много о вас власть думает? Молчите... Мы-то еще ничего, худо-бедно вытянем. А вы, мужики? На вас же еще пахать да пахать, а вы уже отбросы общества. Срамота одна... Подумать только: бомжи в целое сословие превратились, словно дворянство в прежние время, только на помойке. Раньше и то порядка было больше. В царские времена, а не при советах, конечно. Тогда бедным, старым, болящим или увечным бесплатно жилье давали в богоугодных заведениях, пособия всякие, на работу пристраивали, пропитанием и медициной обеспечивали. Всякие там комитеты  оказывали помощь не только обращающимся к ним, но и сами отыскивали истинно нуждающихся, особенно тех, кто стыдился просить милостыню. А сейчас что? Беспризорников как мышей в подполье, здоровых мужиков и баб на свалку загнали, и всем  - хоть трава не расти. Не надо нам никакой организации, сыта этим по горло.    
; Прежде думай о родине, а потом о себе...  - съязвила Фекла.
; Вот пусть эта родина о себе и думает сама, только без нас она гроша ломаного не стоит. так, пустое место, - парировала Полина.
; Ты чего разбушевалась-то, подружка? Может, у нашей власти денег нет, потому и проколы, - попыталась осадить Полину Агриппина.
; Мозгов у нее нет, а не денег. Я хоть и образования не имею, и то знаю, что делать. А там доктора наук, академики сплошные... Только воз не сдвинулся с места, к тому же отощал до неприличия.   Грабят все подряд, кому не совестно. Да и нужны-то мы ей бываем, когда плохо, - возразила Полина подруге.
; Ладно. Давай мы тебе, Полина, перекур устроим, а то еще сорочку на себе рвать начнешь, юбку задирать будешь. Послушаем, что мужики скажут. Вот ты, например, метр с кепкой, как жить думаешь? Ведь ты писатель все же, экономист, к тому же, - обратилась Агриппина к самому мелкому мужичку.
; Меня, между прочим, Федором зовут. И рост у меня средний. А про организации могу сказать. Много их всяких: коммуны, корпорации, товарищества, общества всякие, выбирай, не хочу. Только пакость во всех них заложена. Не уверен, подойдут ли они нам, - высказал свое мнение Федор.
; Что это за пакость такая? Давай рассказывай, - потребовала Агриппина.
; Ну слушайте, раз интересуетесь. Как только мы здесь что-то создадим, ферму например, то мы тут же становимся собственниками имущественного комплекса, который автоматически признается предприятием, производящим продукцию, от продажи которой получается прибыль. А отсюда вытекают налоги: на имущество, землю, на доходы, платежи за услуги электриков, пожарников, санэпидемстанции и прочим нахлебникам. Если все это в кучу сложить, мало не покажется. Может получится, что овчинка выделки не стоит.   А в том, что это будет так, сомневаться не приходится. Что-что, а власть свою выгоду не упустит. Сначала обложит поборами, а потом и шею свернет, чтоб не повадно было. Так-то вот, господа хорошие, - разъяснил ситуацию Федор.
; А что, и пенсионерам скидки не будет? - поинтересовалась Фекла.
; Нет, конечно, всех причешут под одну гребенку, - категорично ответил Федор и ухмыльнулся.
; Но мы же деревню восстанавливаем, вернуть ее к жизни хотим, причем на свои средства, не прося у государства ничего, - возмутилась Агриппина.
; Власть вас об этом не просила, уважаемая Агриппина Пантелеймоновна. А инициатива, как известно, наказуема. В данном случае мы все с вами можем жертвами оказаться, а не благотворителями. Вот ведь какая штука-то получается.
; Чертовщина какая-то, - возмутился Михаил. - Мы все вроде равны перед богом, у всех у нас одинаковое право на жизнь, на свободу, на счастье. Для этого мы и власть избирали. Чтобы сохранить эти свободы. А если этого нет, то на хрена нам такая власть?! Такую власть можно спокойно упразднить или просто не замечать. Разве я не прав?
; Вот и я о том же толкую, - поддержала Михаила Полина. - Не можешь управлять – уйди, не позоря ни нас, ни себя. А то присосались все как дитя малое к мамкиной сиське, и кроме поноса от них ничего. Сдали б управление в аренду варягам, и то лучше бы было. Поэтому я и говорю, что не нужны нам в Сандогоре никакие организации и никакие власти, без них проживем.
; Что ты этим хочешь сказать? Уж не бомжатник ли новый нам здесь создавать? - вызверилась на подругу Агриппина.
; Никакого бомжатника я здесь создавать не собираюсь. Просто жить нам здесь всем по совести надо, уважение друг к другу иметь, по справедливости чтоб все было, без начальников всяких. Мы, что, договориться между собой не в состоянии, нам обязательно пастух нужен? А жить нам надо так, чтобы не стеснять ни себя, ни других. В деле себя показать, чтоб тепло и уют были в моем доме, если уж это моя родина, - разозлившись на все на свете, выпалила Полина.
; А жить-то на что будешь? - ехидно поинтересовалась  у нее Фекла.
; На то же, чем жили мои предки, на личном подворье. Веками в нем была сила крестьянская, да и власти тоже. Нам с вами родные корни надо снова обрести, основы деревенские жизни вернуть, дух крестьянской взаимопомощи, чувство локтя друг друга, взаимной ответственности. Словом, возродить все то, что родилось на этой земле, веками существовало и не позорило люд людской. По божьим законам жить надо, а не из пальца высосанным, - заключила Полина.   
Задумались бабы и мужики над резкими словами Полины, над ее  экскурсом в прошлое деревенской жизни и поняли, что не надо изобретать велосипед, а нужно использовать то, что опытом их далеких предков доказано и выверено.  А им и нужно-то всего воскресить и уяснить старое, переработать его в своем сознании, чтобы обрести новую жизнь, о которой они только в книжках читали да знали понаслышке. Первой молчание нарушила Агриппина:
; А ведь дело говорит Полина. У нас не только есть шанс возродить нашу деревню, но и вернуть на село то, что утеряно и забыто. А возрождать то, что народу противно, не его по крови – безумие. Лично я устала от командной системы, от псевдонародной власти. Мне надоело быть чьей-то подданной, много раз обманутой, подручной любой власти, выброшенной на обочину жизни. Если уж и должна быть власть, то наша, на духовных законах созданная, на обычаях и традициях наших предков, на крепком крестьянском слове. Я думаю, что этого достаточно, чтобы возродить жизнь не только в нашей деревне, но и во всей крестьянской России. В противном случае мы опять попадем под управление кучки физических лиц непонятного происхождения, лишенных всякого социального облика, действующих вне общества. Но ни мне, ни вам этого не надо. Я правильно говорю, герои нашего времени?
; В этом, действительно,    что-то есть, здравое и разумное. Мы же себя забыли, уважаемые. А без прошлого нет и будущего. Только одного не могу понять: как мы могли утратить доверие к нашим предкам, и что получили взамен? Коммунистический завод, крах которого мы наблюдали и наблюдаем. Я целиком за предложение Полины Евграфовны, иначе мы опять придем к запустению и разрухе, - поддержал Полину и Иван.
Слушая  слова, звучащие в ее поддержку, Полина то краснела, то опускала глаза, а потом, не выдержав, произнесла:
; Не я такие слова говорю, а мои душа и сердце. Власть у нас должна быть одна – крепкая, неделимая, крестьянская, основанная на нашей самостоятельности и независимости. И никто другой ее трогать не должен, иначе она уличной девкой станет, доступной и продажной, без веры в нее и надежды. А управлять своим хозяйством мы умеем не хуже других, между прочим.
После таких слов Полины Агриппина встала со своего места и спросила:
; Ну что, бунтовщики, четвертую власть строим, свою, крестьянскую, вольную? Кто за это, прошу голосовать, чтобы потом стрелочника не искали, на других не кивали.
Все молча переглянулись между собой и, не сговариваясь, подняли руки. Агриппина облегченно вздохнула и, обратившись к подругам, сказала:
; А ну-ка, бабы, давайте нашенскую, деревенскую. -  И, не дожидаясь их реакции, запела:
; Эх! Бабы, бабы, бабы,
Куда нас черт несет?!
Неужто в наши годы
Судьба нам шанс дает!
Лихие мы по крови,
И бог всегда за нас.
А то, что удалые,
Так бес попутал нас.
Стряхнем с себя печали
И поведем бедром,
Улыбкой всех одарим
И наградим добром.
Пусть сплетнями осудят
И за спиной налгут.
Добиться только цели,
Им бабы не дадут.
Закончив свои напевки, Агриппина спросила мужиков:
; Может, предложения есть у кого? Обсудим, если дельные.
Подумав немного, Федор предложил:
; Я бы ворота на въезде в деревню поставил со шлагбаумом. Тракторами всю дорогу исковеркали. Ни проехать по ней, ни пройти – ноги поломаешь и запчастей не наберешься.
; Верно подметил, Федюня. Кто к нам в гости поедет, если вместо дорог срамота одна. Ремонтируйте, мы не против. Все какой-то доход, если въезд будет стоить рубль, а выезд – два. За удовольствие не только бабам платить надо, но и обществу. На эти деньги мы не только дорогу починим, но и уважать чужой труд заставим. пусть люди чувствуют, что в земной рай въезжают, которой многого стоит, - поддержала Федора Агриппина. - Ну, с богом, надеюсь, что он нас не оставит, а если к стенке прижмет, то, значит, за дело  не свое взялись. Одно только утешает: позора за нами не будет. Ну и последнее. Уезжаю я, в городе дела есть. Что здесь делать, вы и сами знаете. Да и поспешить надо, зима не за горами, управиться до нее необходимо.
Распрощавшись  с бабами и мужиками, Агриппина тяжело вздохнула, вернулась в дом и стала собираться в дорогу. Шестым чувством она верила в успех начатого дела, в осуществление их общей мечты, в строительство такой жизни, какую они себе вообразили. На душе от этого становилось легко и спокойно.
Перед отходом автобуса Агриппину кто-то окликнул. Она сразу же узнала этот голос, знакомый ей еще с юности. Это был голос главы местного общества с какой-то непонятной ответственностью, Женьки Прохорова. Когда-то еще в школе они крутили любовь. Но развития сюжета у них не получилось, по ее вине. Не дождалась она его из армии,  замуж выскочила, так уж получилось. А сейчас он такой же бобыль, как и она вдовая. После смерти своей жены он не раз предлагал ей свои руку и сердце, а она не соглашалась, сопротивлялась, хотя и понимала, что, возможно, зря, ведь что-то осталось у нее к нему из прежних чувств. Но все равно последний шаг она сделать не решилась. Прохоров подошел к Агриппине и, увидев ее необычный вид, воскликнул:
; Ты ли это, Агаш? Долго наблюдал за тобой со стороны и понять не мог: баба вроде по фигуре похожая, но уж слишком видная и моложе вроде бы. Чего так причепурилась? Неужто хахаля завела?
; Не завела, Женечка, тебя жду. Разве старая любовь забудется, да еще к такому кавалеру, как ты?
; Так в чем же дело? Может, примешь, наконец, мое предложение, а то притомила ты меня до неприличия, словно на коротком поводке держишь.
; Эх, Женечка, вот вчера я еще была готова на опрометчивый поступок, а сегодня уже нет. Обстоятельства изменились, новые условия появились.
; Ты это о чем, Агаша? Какие еще новые условия?
; Да ничего особенного. Просто сегодня мы договорились создать в Сандогоре безвластное общество. Как же я при таких условиях замуж за власть пойду?! Бабы меня не поймут, осудят. Вот когда выйдешь на пенсию и ко мне переехать будешь готов, тогда и поговорим. А пока у нас с тобой любовь не получится.
; Как же я пост-то свой оставлю, Агаша? Ведь и года не прошло, как меня переизбрали, перед людьми неудобно.
; Вот сам и решай, что тебе делать. С кем обручиться – с властью или со мной, - подвела итог Агриппина, подходя к дверям автобуса. А потом, высунувшись из окна, прокричала: - С судьбой не играй, мой дорогой. Подумай, кто тебе дороже: любовь или урожай. На ветру живем – всякое может случится.
Автобус тронулся, и влюбленная пара рассталась. На долго ли?

Часть седьмая. Дачники       

Изо дня в день мужики, совсем недавно прозябавшие в позорном безделье, удивляли деревенских баб своим умением трудиться с удовольствием, без лени,  с легкостью, без принуждения, словно они начали заново жить. Было видно, как они соскучились по настоящей работе, приносящей удовольствие и удовлетворение. Глядя на них, бабы думали:
; Сколько лет они прозябали в тунеядстве, без уважения к себе? А мужики-то ведь дельные. С такими в деревне не будет нужды. Они ее просто не допустят. Ведь каждый из них трудится не за страх, а за совесть. Нет, с такими не пропадешь – все вынесут, все сдюжат.  Все замечают хозяйским глазом – и разрушенные мостки у реки, и неосвещенную улицу. Все наладили, и даже вывеску с названием деревни приладили.
Уютно стало в деревне. В ней не только жить, но и любить хотелось, работать не покладая рук, чувствовать мощь и радость труда, особенно, когда осознаешь его цель, смысл и несомненную необходимость.
В самом начале зимы Агриппина решила собрать сход. Дома все в деревне были приведены в порядок, и было неразумно оставлять их без жильцов, тем более что охотничий и рыболовный сезоны были в разгаре. Собрались все в хате Агриппины. Одного только Федора не было. Заметив это, хозяйка дома поинтересовалась:
; А где же наш метр с кепкой, приболел, что ли?
; И вовсе он не метр с кепкой, - тихо произнесла Полина. - А вполне нормальный мужчина. Все у него в порядке.
; Уже сговорились, что ли? - ехидно продолжала выспрашивать Агриппина.
; Извини, что с тобой не посоветовались. То же мне сваха нашлась...
Агриппина лишь усмехнулась на слова подруги:
; Укротил. значит. То-то я смотрю, что ты  оделась не по сезону, вся из себя, словно рождественский подарок.  Жаль, что ты у нас уже тронутое сокровище. Ладно, бог с вами... Характера своего только не теряй и не увлекайся этим делом особо, о нашем общем деле не забудь.  - Оставив подругу в покое, Агриппина переключилась на остальных: - Я чего собрала-то вас? Посоветоваться надо, не пора ли гостей приглашать? Сейчас  это для нас материальный достаток, без него не обойтись. Что скажете, земляки?
; А можно вопрос не по существу сбора? - поднял руку Михаил.
; Давай, если он дельный, -  согласилась хозяйка. 
; Я у всех женщин хочу спросить: можно к нам в деревню пригласить еще человек двенадцать на жительство? Просятся очень, городская жизнь у них поперек горла встала, продыху  никакого нет. И квартплата непомерная, и жить на что-то надо, а работы и средств нет.
; Бомжи, что ли, с вашей помойки? - уточнила Полина.
; На этот раз нет. Просто семейные, безработные, до ручки дошли. Друзья это наши.
; За всех баб выскажусь, - перебила Михаила Полина. - Можно, конечно, но с одним условием: чтобы наш неписаный устав соблюдали, к бабам нашим не приставали, не хамили. Словом, вы меня поняли. В противном случае на порог укажем, держать рядом с собой не станем. Правильно я говорю, бабы?
; Правильно. У нас не отстойник тут какой-нибудь, а деревня, которая скоро будет очень популярна у дачников. Ну конечно, если умом пораскинуть. А то, что семейные, - хорошо, больше порядка будет, - поддержала Полину Фекла.
; Ну, понял, голубок? Действуй. Да и сами вы соображать должны, кого к себе в соседи зовете, как бы потом локти кусать не пришлось. А теперь по существу. Сейчас к нам, кроме охотников и рыболовов, никто не поедет, не сезон. А эти с удовольствием. Но к их нашествию надо подготовиться, с егерями переговорить, с рыбнадзором, правила для них определенные выработать. Эту работу, я думаю, мужикам поручить можно. А уход за домами, в которых поселим гостей, мы на себя возьмем. Если все согласны, то даем объявления в газетах и будем ждать первенцев. Чем черт не шутит – может,  дело стоящим будет. Никогда еще запас карман не тянул. Ну вот, вроде со всем определились, давайте к делу приступать. Да и этого пятимиллиметрового, - кивнула Агриппина на Федора, -  не забудьте, к делу пристегните. Похоже, что Полина, мулатка наша, баловать писателя начала.
Выслушав насмешку в свой адрес, Полина вспыхнула:
; Дура ты, Агриппина. У меня хоть и пятимиллиметровый, а у тебя и того нет.
; Цыплят по осени считают, подружка, а она у меня впереди, - не полезла за словом в карман Агриппина и выпроводила всех из дому.
Прошло немного времени, и в один из дней у шлагбаума на въезде в деревню раздался автомобильный сигнал.
- Похоже, к нам денежки приехали, - подумала Агриппина, выглянув из окна, и засобиралась к воротам.
Там уже собрались почти все жители деревни и рассматривали приезжих. Это были здоровые мужики, все в соку. Подойдя поближе, Агриппина спросила:
; Кто такие? Что за нужда к нам привела? И надолго ли?
Один из приезжих мужиков придирчиво, с легкой усмешкой осмотрел Агриппину с ног до головы, оценил ее со своей точки зрения:
; Я помощник губернатора, а это наши сотрудники, порыбачить приехали на пару дней. Власти полезно отдохнуть от праведных дел, засиделись в кабинетах. И привет вам от губернатора привезли, хозяина земли нашей.
От последних слов Агриппину даже передернуло,  ей стало не по себе и особенно сделалось обидно за своих деревенских друзей,  которых незаслуженно словом обидели. Тогда она и высказалась:
; Сопли сначала утрите, а потом и хозяевами считайте себя. А власть ваша, помощничек губернатора, у этого шлагбаума кончается. Потому что за ним – все наше: и земля, и дома, и природа-матушка. Да и не на рыбалку вы приехали. Так, погулять, водочки попить, с бабами поразвлечься. Нутром чувствую, что в машине не сотрудницы ваши, а шлюхи. Для таких, как вы, места у нас нет. Так что разворачивайтесь и считайте, что вам сегодня не повезло. Здесь порядочные люди живут.
; На неприятности, старая, нарываешься. Доложу губернатору, он вас тут в порошок сотрет, - пригрозил губернаторский помощник.
; Кишка тонка у вашего губернатора. У нас народ трудовой, не то что его холуи и прихвостни. Мы – истинные хозяева этой земли. И тягаться  с нами не советую. А знаешь почему? Достали до невозможности, спасу от вашей власти нет.    Поэтому у нас здесь своя губерния, народная, неподкупная.
Мужик грубо выругался, плюнул со злости и пошел к машине. Через пару минут их и след простыл. После их отъезда Полина спросила подругу:
; Ты чего разошлась-то, Агаш? Такие деньги от нас ушли. Да и какое нам  дело, чем они тут заниматься будут, лишь бы платили.
; Ты точно в детстве с печки упала, головой ударилась наверняка. Не будет у нас в деревне притона. Да и нас уважать надо. Вишь, какая у нас власть – неприятностями стращает. А сами хоть бы картофелину в землю посадили, клочок травы твоей козе нарвали... Им только волю дай – шкуру с тебя сдерут и в землю зароют. Пошли по домам. Будем считать, что первый блин и тут комом.
А вы, мужики, тоже запомните: дадите сесть себе на шею, дальше своей свалки не уедете.   Уважать себя надо, достоинства  не терять, а то не людьми будете, а парнокопытными. А слава распутной деревни нам не нужна. На всю область опозоримся и никогда не отмоемся, если хоть один повод дадим. От мелкой ошибки легко перейти  к крупным порокам, а это падение равносильно бесчестью. Я этого в нашей деревне не допущу.
; Ну а бабы-то здесь причем, которые в машине у них сидели? Ты же их в глаза не видела. Может, и порядочные были, с мужьями порыбачить приехали, - попыталась образумить подругу Фекла.
Агриппина посмотрела на нее с недоумением.
; Я этих «комсомолочек»   за версту чую. И где ты видела, чтобы бабы со своими мужиками рыбачили?! Не смеши людей, подружка. Иди лучше домой да пуговицу пришей своему Петруше, оборвется скоро.
Первая неудача не расстроила жителей Сандогоры. Все они хорошо понимали, что многие горожане, в том числе охотники и рыболовы, страдают от недостатка общения с природой, которая была здесь не только красива, но и могла стать для них дорожкой к лучшей доле. В городе, безусловно, были люди, которые мечтали о деревенской жизни, и их непременно сюда потянет.
Так оно и вышло на самом деле. И недели не прошло после этого неприятного случая, как потянулся в деревню народ, и совсем иной. Были  тут не только рыболовы и охотники, но и такие, кто заблаговременно хотел  летом отдохнуть именно тут.
А зима прошла весело. Один народ уезжал, другие приезжали. Жили все дружно, не обходилось и без выпивки, но в меру, в рамках приличия. Бабам даже поторговать удалось. А мужики покупали  все, что нравилось их женам. Не забывали они и о хозяевах. Кто рыбы принесет, кто мяса от кабанчика отрежет. Трофеи, добытые на охоте, не жалели.
В один из  дней к Агриппине постучали в окно. Выглянув на стук, она тут же побежала к дверям, чтобы пустить гостя в дом.  Тот помялся на пороге, а потом из мешка достал щуку и произнес:
; Поблагодарить за все мужики меня прислали. Славно у вас здесь. Мы во многих местах были, но такого гостеприимства не встречали. Спасибо вам, уважаемая Агриппина Пантелеймоновна. за прием и возьмите от нас в знак уважения этот скромный подарок.
; Хорошим людям всегда рады, Федотыч. Приезжайте еще раз, не обидим. А за подарок спасибо. Подруги мои порадуются. Ну и жене привет, пусть на лето сюда приезжает.
; Спасибо за приглашение, учту,  - мужик поклонился Агриппине и вышел из дома.
На душе у Агриппины сразу стало радостнее. Не думала она, что люди так будут воспринимать  заботу об их досуге. Значит, не зря старались в поте лица своего, оправдались их ожидания. А все отчего? Сказать даже как-то неловко, не в чести сейчас этот фактор, - от их честности, терпения и уважения к людям. Не так уж это и много... Так думала Агриппина, и сердце е щемило от удовлетворения.
Удачным оказалось лето для сандогорцев. Желающих здесь отдохнуть нашлось так много, что некоторым пришлось  даже отказать. Всякие понаехали люди сюда, но в основном с весьма скромными заработками, которым ни заграница, ни российские курорты были не по карману.         Кто-то привез сюда своих престарелых родителей, кто-то – жен с детьми или тещ с внуками,  кто-то просто хотел отдохнуть от суеты городской жизни. В целом народ подобрался работящий, без особых  претензий к комфорту, без высокомерия. Все жили дружно, без ссор и обид, в добром соседстве. Выделялась, правда, одна семья среди дачников, на которую Агриппина  обратила внимание сразу. Это была миловидная женщина с целым выводком малолетних детей. Встретив ее однажды на улице, Агриппина спросила:
; Сколько же у тебя детишек, Зинаида?
; Шестеро, а что?
; От очумелой любви, что ли?
; Ну и это тоже, а еще мы с мужем очень любим детей, без них и жизни-то никакой, а с ними приятно.
; А на что же вы живете?
; Муж зарабатывает, родители иногда помогают.
; Ну и сколько же твой мужик зарабатывает?
Женщина назвала заработок мужа и засмущалась, опустив глаза, словно в чем-то провинилась.
; Не густо, по нашим временам. На эти деньги и без детей не очень-то разгуляешься. Вот что я хочу тебе предложить. Приходи ко мне как-нибудь вечерком, я тебе продуктов со своего хозяйства дам: овощей, яиц. Бесплатно, конечно, у меня все равно остается, одной мне немного и надо. Да и плату за проживание в доме мы с тебя брать не будем. Расти своих детей, воспитывай их, может, счастливыми станут, лучшая доля им в жизни выпадет.
Зинаида поблагодарила Агриппину и даже расплакалась от нахлынувшей жалости к себе. Агриппина попыталась утешить расчувствовавшуюся женщину.
; Чего плачешь-то, дурочка? В детях вся наша радость, с ними неудачи забываются и в старости утешение. Считай, что это самое главное твое богатство. С людьми только будь поближе, добрые люди всегда из беды выручат.
Поговорить дальше Агриппине с женщиной не удалось. Еще издали она заметила движущегося по направлению к ней мужчину.
; Господи, - прошептала она и, извинившись перед многодетной мамашей, двинулась навстречу ему. - Каким ветром тебя к нам занесло, Женя?
; Посмотреть приехал, как вы тут живете, с тобой поговорить. Слухов и сплетен про вашу деревню много появилось. Говорят, что ты здесь чудеса творишь, народ заводишь. Теперь сам вижу, что не зря тебе звание заслуженной дали. Думал, врут люди, а вы на самом деле из дерьма конфетку сделали. Не узнаю Сандогору, красавицей стала. Денег на это, наверное, прорва ушла? Где вы их раздобыли-то, а, не скажешь, конечно?
; За этим, значит, приехал. Узнать, где деньги берем?   Да у власти вашей взяли и не спросили. Говорят, что лишние деньги с населения собрали, а куда девать, сами не знали. Вот и распорядился ваш губернатор в мешки излишки сложить и по домам руководства развезти. Не пропадать же им зря?! Возчик только все перепутал. Подумал, что это мусор, и все на свалку вывез. Ну, а тут уж наши мужики подсуетились. Так-то вот, Женечка.
; За что я тебя люблю и уважаю, Агриппина, так это за юмор твой и умение жить весело. За словом в карман никогда не полезешь, кого угодно отбреешь. Только ведь я не ревизионная комиссия. Мне ведь просто интересно стало. Никому доносить не собираюсь.
; Если интересно, то мой зять помогает. В час миллионером стал и мне малость отвалил.
; Это Юрка, что ли? И каким же образом он разбогател?
; Он же строитель, сам знаешь. В соседней области дырки в земле бурили, а оттуда вдруг нефть пошла фонтаном. Он не растерялся и трубу пристроил, на рынок вывел, а тут уж к нему нефтедоллары потекли. Грех ими не воспользоваться, - расхохоталась Агриппина.
; Шутишь все... А я ведь к тебе по серьезному делу поговорить приехал.
; Говори. Только запомни, Женечка, все здесь трудом праведным сделано, нами, заброшенными всеми бабами, выстрадано. Да я не про то поговорить хотел. Просто окончательно жирную черту хотел подвести под свою холостяцкую жизнь. Прошение о своей отставке подал, хочу к тебе в Сандогору перебраться. Вдвоем-то нам проще будет прожить. Сколько лет уже прошло, а сердце по тебе томится. Любовь у нас все же была, а без нее и в старости никакой жизни. Может, скажешь мне что-нибудь?
; Лучше поздно, чем никогда.  Сама ждала, когда ты созреешь.  А ведь и вправду было у нас с тобой в молодости... Поспешила я тогда, думала, что обманешь, в городе после армии застрянешь. Не предполагала, что прилипнешь ко мне, простишь все мои закидоны. Ну да бог с ним, прошлого не вернешь, давай о будущем думать.
; Согласна, значит? - робко спросил мужчина.
; Я же баба еще в соку. Грешно одной на печи пролежни зарабатывать, для кого-то и полезной надо быть. Да и подружки мои все давно к мужикам пристроились. Одна я на ветру осталась. Пошли  в дом, знакомься с хозяйством. Моей хате давно мужские руки нужны.
; Сейчас не пойду. Я ведь сегодня просто узнать приехал,  примешь ты меня или нет. Собраться опять же надо, не голышом же к невесте идти. Если ты не против, то завтра и заеду. Как ты на это смотришь?
; По-бабьи смотрю. Баба без мужика, что ладья без ветрил.  Надеюсь, что мы с тобой не от скуки сходимся. Еще тебе, Женя, скажу: увидела тебя и поняла, что я еще женщина. Смотри – не подкачай, не по принуждению ко мне идешь, сам напросился. 
Расстались  влюбленные с разными чувствами. Один был счастлив оттого, что дождался, наконец, той, о ком мечтал всю жизнь, даже будучи женатым. Другая думала о том, что теперь ей  не придется одной поднимать и удерживать на плаву хозяйство, которое они с бабами выстрадали. Все остальное, полагала Агриппина, приложится и никуда не денется. И хотя жизнь движется к своему завершению, терять надежду на лучшие времена опрометчиво.

Часть восьмая. Завалинка

В один из дней уходящего лета Агриппина собрала своих подруг и предложила им:
; Ну что, девушки мои незамужние, может, на завалинке посидим, посудачим малость? Давно вроде не собирались вместе,  ведь год прошел, как мы чудачить начали.
Бабы не обиделись на прозвище, каким наградила их Агриппина, лишь Фекла решила уточнить:
; С мужиками, что ли?
; Зачем с мужиками? Свой, бабий саммит проведем, без бюстгалтеров. Нам есть что показать. Да и что себя сдерживать, когда в нас дух необузданный, безрассудный.
; А мужиков куда? Увидят нас на завалинке – сами присоединяться, - заметила Полина.
; Не придут. У них завтра лесоповал, дрова заготавливать начнут на зиму. Женька мой трактор и лесовоз заказал, так что работы у них на целый день, если не до сумерек.
; А что с собой возьмем? Опять самогонку лакать будем? - снова поинтересовалась Фекла.
; Ты что, милая, с дуба рухнула? Мы же приличные люди теперь. Со скотской жизнью покончили. Я коньячок припасла на этот случай. Коли жить стали по-человечески, то и почувствовать это надо, не потеряв уважения к себе. Я не права, скажете? - вопрошала подруг Агриппина.
; А когда соберемся-то? - решила уточнить Полина.
; Как мужики уедут, тогда и соберемся, чего резину-то тянуть.  У нас есть что вспомнить, не бесполезно год прошел.
А завалинка была прежней. И трава также росла, и вид с завалинки на реку все тот же. Изменились только сами собравшиеся. Душевного здоровья стало больше, печали поубавилось, уверенность в себе появилась. Да и возраст им стал нипочем. Радость на лицах и умиротворение говорили о том, что они давно духовно выздоровели. Да и что им еще было нужно, если разум и душа в покое пребывали, одно доброе дело к другому прирастало, каждая из них была довольна своим положением, ибо их деревенский дом, от предков унаследованный, полной жизнью зажил, трудом праведным наполнился. Да и много ли им надо было? Лишь бы на столе родительском хлеб да соль были в достатке, сон спокойный, страха перед будущим никакого. Год-то ведь был не напрасно прожит. Несносное житье в сторону отошло, бесполезности в жизни стало меньше, сама жизнь значимость приобрела, дышать бабам стало легче. А все почему? Да потому, что жить стали сегодняшним днем, а не надеждой на лучшее будущее, смысл жизни ощущать стали, плоды своего труда увидели, место свое, наконец, нашли.
Собравшись на завалинке, Полина и Фекла раскладывали на скатерти закуску и разливали коньяк.
; Шальные мы  бабы, - произнесла вдруг Агриппина, - словно с нечистой силой обручены. Ни бес, ни леший нас не берет. Отчего бы это?
; Да оттого, милая, что до этого цена нашей жизни была пятак в базарный день, а сейчас мы счастливы, потому  что всем нужны стали, даже мужикам нашим, - ответила в раздумье Полина.
Агриппина усмехнулась:
; Тебе, радость моя, пора, наверное, и на тайную исповедь сходить. В тебе столько еще неиспользованных возможностей в этом деле, что мужики из-за тебя готовы жизнь свою дьяволу продать, блудница ты наша. На конкурс тебя можно выставлять среди лиц неопределенного возраста. Ишь как расфуфырилась, словно к торгам приготовилась.
; Сбрендила, что ли? Я ж для вас старалась, вам угодить хотела, а вы... - обиженно произнесла Полина и предложила всем выпить.
; За что пьем-то, ненаглядные?
Не задумываясь, Полина ответила:
; За нас, конечно, за кого же еще. Силой и капли добра не наживешь, а мы одним бабьим теплом столько сделали. Грех не обмыть такой  успех. А какой урожай любви собрали?! Поверить трудно, но и мы изменились за это время здорово. О возрасте своем забыли, словно сквозь живую воду прошли и всю накипь с себя смыли. За вас, подружки мои.
Полина выпила первой, закусила лимоном и призадумалась. Заметив это, Агриппина спросила:
; Чего сквасилась-то? Не брани свои годы, мулаточка ты наша. Наш возраст и для любви еще годен. Да по тебе и не скажешь, что ты немощь бессильная. Запас молодости в тебе хорошо сохранился. Давеча я сон про тебя видела. Будто бы ты на карнавале бразильском. Сидишь в кресле на носилках, вся в перьях разноцветных, но только в чем мать родила. А вокруг тебя самцы местные. Телом твоим любуются, словно грешники. А ты сияешь вся от удовольствия, зубами сверкаешь белыми на фоне черноты тела своего, будто тебя из горелой избы вытащили. Забавное было зрелище,  однако красивое. Ты не хуже местных красавиц выглядела. Так что утри сопли и запомни: старое дерево всегда лучше горит, от него тепла  больше.
Полина усмехнулась словам Агриппины и  тоже в долгу не осталась.
; А я тоже тебя во сне видела. Только не на карнавале бразильском, а в деревне нашей. Шла ты вечерком, словно мужик с бодуна. Своим задом все заборы на пути сметала. В словах не выразить, глазами надо это видеть.
; Не ври, болезнь язвенная, - накинулась на подругу Агриппина. - Да я за этот год на двадцать килограммов похудела, и задница моя в норме, и талия на месте, тело от жира избавилось. Зад, правда, тяжеловат, но для углов и заборов уже не годится. Ты лучше свой секрет молодости нам раскрой. Писатель твой, что ли, так на тебя повлиял. Похоже, что к пяти миллиметрам у него что-то добавилось.
; Дура ты, Агриппина, даже стыд тебя не берет. Как его не было у тебя при рождении, так и умрешь без него. И не в миллиметрах дело, а в уважении друг к другу. Понимать надо, горе луковое, - ответила беззлобно Полина и разлила по второй. - Давайте за Феклу выпьем, ударницу нашу. Ведь всю красоту в нашей деревне ее личный состав наводил под ее руководством. Да и сама она в форму пришла. Пупок на место встал, ноги как отшлифованные,  без растительности. Все это чарки стоит.
; Ноги у нее действительно заблестели. Петруша, очевидно, старается, - смеясь, заявила Агриппина, рассматривая оголенные до бедер ноги подруги.
После этих слов Фекла сердито одернула юбку.
; Чертовки блудливые, - проворчала она беззлобно, - все вас куда-то несет неугомонных. Слушать и то одна срамота. Давайте лучше за Сандогору выпьем, она этого стоит.
Бабы молча подняли свои рюмки и выпили, не чокаясь.
А за Сандогору действительно выпить стоило. Изменилась она за год до неузнаваемости. И дома выглядели ухоженными, и людей в ней прибавилось, и зацвели палисадники перед окнами. Да и скотина чуть ли не в каждом дворе появилась, по утрам петухи глотки надрывали. А за делами серьезными и шутке место находилось, но умеренно, с осторожностью, без оскорблений, с долей, правды, конечно, чтобы все со смеху покатывались. Весело стала жить   Сандогора. Осознавали это и подруги закадычные, без которых в деревне и петух не пропоет.
Менялась на глазах не только Сандогора, но и сами жители. И в первую очередь женщины, с которых и началась вся кутерьма. Стыд баб одолел, а потому поступки их срослись  с высшей совестью, страх в героизм перерос, уважение и любовь на виду у всех процветать начали. А потому и жизнь их, хоть и не без слез горьких, слаще стала, полная трудов и волнений праведных, без пустых надежд,  с содержанием. Поняли они в конце своей жизни, что не в почестях и богатстве счастье, а в умении все свои печали и страдания превращать в радости, что это счастье – жить по правде и справедливости, научиться ценить не только собственную жизнь, но и жизнь тех, кто рядом с тобой проживает. От этого и измерять ее стали не годами прожитыми, а деяниями, поступками разумными.
Вот и сейчас сидели они на завалинке и не осознавали даже, какое дело великое совершили, что за выбор сделали, отказавшись от спокойной старости. Им бы на печке лежать, сухари сосать да молодость свою вспоминать, а они о деревне думают, рвутся к делу доброму, где можно характер свой проявить, непреклонный нрав показать, душу свою совестливую для спасения жизни другим подарить.
Распластались бабы на траве бархатной, а от выпитого к разговору потянуло, к общению теплому.
; А что, бабы, все в нашем курятнике спокойно или беспокойство какое гложет? - задала вопрос Агриппина.
; Чего нас-то со своим интересом щупаешь? Самой бы знать надобно, что у нас происходит. Или уже не до нас? Конечно, если по килограмму в день сбрасывать, то тут не только терпение надо иметь, но и время. Женьку своего, поди, с голодухи заездила совсем, как стебелек тоненький стал. Не по-людски это, подружка, во всем надо знать меру. А в курятнике твоем, как ты выражаешься, вроде и порядок, но не во всем, - ответила подруге Полина.
; Умные вы обе, а потому давайте рассказывайте про все, где не порядок, - насторожилась Агриппина.
; Чего рассказывать-то, все буднично до слез. Петровых-то знаешь?
; Ну,  сама как-то с ними разговаривала.
; Ну я и говорю, Наташку как-то встретила у колодца, смотрю - синяк под глазом. Поинтересовалась, что да как? Оказалось, что Пашка ее воспитывать стал, нрав свой по пьяни проявлять. А нам это надо?
; Не надо, однозначно, позор это для нашей деревни. Такие поступки каленым железом вытравлять надо. А дальше-то что?
; А дальше все, как и должно быть в приличном обществе. Мужики с ним в лес по грибы сходили, маслят ему насобирали. Им ведь тоже такие подвиги не нужны. Устав наш неписаный все крепко запомнили, потому и боятся, что из-за одной паршивой овцы все стадо изведут. Наверняка ему внушение сделали. Я так думаю.
; Ну и что? - опять спросила Агриппина.
; А то, Пашка в лес за грибами больше не ходит. Поумнел вроде, но присмотреться к этой семье надо.
; Правильно мыслишь, Полина. Только домашнего рабства нам и не хватало. Бороться с этим будем упорно и беспощадно, потому что порок этот старинный, с корнями до конца не вырванный. Хоть дело это и семейное, но каждый должен чувствовать, что он часть одного коллектива. Это, кстати, одно из первых условий нашего общества. Уж если женщину ни во что ставить не будем, то грош цена такому обществу.
Женщины задумались над словами Агриппины, каждая оценивая свою прошлую жизнь с этой точки зрения, и молча соглашались с нею, покачивая головами. Нечто подобное они пережили в своей жизни, но ничего похожего в будущем ни одна из них не хотела ни для себя, ни для других.
; Посоветоваться, бабы, с вами хочу, - нарушила молчание Агриппина. Что-то нам надо делать с оставшимися украшениями, их ведь еще много. На ноги мы вроде встали, самодостаточные вроде... Так зачем они нам теперь?
; Тут и думать нечего, - прервала Агриппину Фекла. - Обратно в колодец все опустим, и дело с концом. Может, лет через пятнадцать-двадцать кто-то опять колодец чистить будет, найдет это золото и в дело пустит по нашему завещанию. Тогда и Сандогора никогда не исчезнет с лица земли. Ну как вы? Согласны?   
; Согласны, конечно. Проголосуем только, помня о том, что каким бы способом это богатство не было нажито, все равно его украли. Ну а в том, что, в суму свою не положив ни гроша,  потратили на благое дело, покаемся перед господом, может, он нас и простит, непутевых, - предложила Агриппина и первой подняла руку в знак согласия с предложением Феклы.
После голосования бабы успокоились, почувствовали облегчение в душе и заулыбались, довольные собой. Надо же, какой соблазн отвели от себя. Не каждый смог бы отказаться от такого богатства, ведь как известно, лишних денег не бывает.
Агриппина вдруг затянула песню, а подруги поддержали ее:
; Мы бабы деревенские,
И нам износа нет.
Тому, кто сомневается,
От нас большой привет.
Пусть мы уже не девушки,
Но все при нас притом.
Мы зацелуем до смерти,
С ума даже сведем.
Мы любим жизнь беспечную,
Все знают, почему.
Любовь бы нам горячую,
Хоть в хате, хоть в лесу.
Прости нас, грешных, господи,
Но спасу больше нет,
Коль наше тело женское
Блудит, что не секрет.
Нам в годы прозябания
Что разводить тоску,
А стариться нам, бабоньки,
И вовсе ни к чему.
Оборвав песню, Агриппина поднялась, отряхнула юбку и произнесла:
; Эх, бабоньки! Взлететь бы сейчас, да крыльями помахать, свободу почувствовать, подышать спокойно.
; Ишь, чего вздумала, - возразила ей Фекла. - С твоей массой не летать, а падать удобно. Шмякнешься, так уж шмякнешься, страху на всех наведешь, как бомба атомная.
; Если по-настоящему полетать, то и шмякнуться можно, - произнесла Агриппина мечтательно. - Но уж если не летать, то нам такое общество в Сандогоре надо создать, чтоб всем на зависть, а сегодняшним правителям во стыд.
; Что же это за общество ты хочешь построить? - оживилась Полина.
; Эх, девоньки, такое общество, где во всем свободу чувствуешь, никто тобой не помыкает, все равны в правах своих, а кругом одна справедливость.
; Идиллия какая-то, а не общество. Да такого сроду не было и не будет, - сказала, как отрезала Полина.
; Не было, но будет, Полюшка, обязательно будет. Именно то, что надо, мы и строим. И не на словесной шелухе, а на трех китах, всеми признанных, – свободе, равенстве и справедливости. Это моя мечта, и, думаю, что она сбудется.
; Что, и власти у нас никакой не будет? - поинтересовалась Фекла.
; А зачем она нам? От нее одна головная боль и никакого удовольствия. А нам это надо? Ну ладно, пошли по домам, бабы. Наверное, мужики наши уже приехали, дрова привезли.
И женщины поспешили в свои дома с надеждой, что все у них сладится, все сбудется, ибо другая жизнь для них просто бессмысленна.