Влюбленные в хаос III. Осмысление

  Я сидел на мягком крутящемся стуле возле окна и шарился в кармане пиджака, пытаясь открыть одной рукой пачку сигарет и достать оттуда одну. Молоденькая журналистка, наверняка только-только окончившая университет, сидела напротив и устанавливала небольших размеров микрофон в центр эллипсоидного стола. Наконец, мне удалось вытащить сигарету, я взял со стола зажигалку; девушка взглянула на меня.
  - Не возражаете? – спросил я.
  - Нет, что вы! – почти воскликнула она.
  Ее движения, в том числе и мелкая моторика, были слишком быстрыми, даже суетливыми. Она то теребила свой пиджак, то снова бросалась к микрофону, проверяя соединения, то бросала неуверенные взоры на меня.
  - Вы нервничаете? – спросил с некой усмешкой я.
  Она улыбнулась, вздохнув, несколько раз кивнула.
  - Неужели у вас на факультете журналистики не было практики?
  - Ах, почему же?! была.
  - …но вы на нее не ходили, так?
  Она замешкалась с ответом, но потом пожала плечами и смущенно, даже с неким оттенком стыдливости, протянула «да».
  - Я так и думал. Но это не страшно. Я и сам часто не посещал практику, - она снова засуетилась, схватила диктофон и быстра нажала кнопку записи, - мы уже начали?
  - Да, сэр.
  - О’кей, так вот в универе я редко посещал практику, а отчеты просто придумывал.
  - И именно тогда вы открыли в себе талант писателя?
  - Талант? – изумился я, - писателя? не смешите меня!
  Дальше – разговоры про всю мою жизнь, как ко мне приходят идеи и т.д. и т.п. Ничего особенного – банальное рутинное интервью!.. от подобных меня уже тошнит.
  - А как насчет вашей невесты? Она дает вам стимул для творчества?
  - Кристина? – усмехнулся я, - хм, дайте подумать… по идее я должен сказать, что да; должен сказать, что я боготворю ее, она – та, кого я всю жизнь ждал и только она помогает мне творить. Но это полная ерунда!
  Девушка немного изумилась, я усмехнулся и затянулся.
  - Мне уже надоели банальные интервью, в которых я говорю одно и тоже. Без сомнения, я продался ее отцу. Понимаете, ее отец – мой инвестор.
  - То есть, вы хотите сказать, что это брак по расчету?
  - В точку, моя дорогая. Именно по расчету. Кристина, конечно вся такая красивая, подтянутая, ни грамма жира и все такое… но с ней не интересно. Я помню времена, когда…
  Вдруг я замолчал. Что-то как будто ударило меня, что-то защемило у меня в душе; я снова поднес сигарету к губам, повернулся на стуле в сторону окна и уставился на городскую перспективу. Потом услышал щелчок кнопки диктофона и голос девушки.
  - Простите, - сказала она, - вам не хорошо?
  Я усмехнулся.
  - Как раз таки хорошо! – сказал я, - давайте так. Вам интересно послушать то, что действительно дает импульс для творчества? – она кивнула, - лично вам интересно послушать про такие чувства, которые не переживает ни один нормальный человек? - снова кивок, - я имею в виду вам как человеку, а не этому диктофону?
  - Вы не хотите, чтобы разговор был записан?
  -  Именно. Хочу просто поговорить с вами как с человеком, а не как с репортером. Никаких диктофонов. Хорошо?
  - Хорошо.
  Она вытащила шнур микрофона из гнезда, свернула его и положила рядом с собой. Потом поудобнее уселась в кресле, готовая слушать.
  - Не смотрите на меня как на лектора! Я уже преподавал в родной alma mater и в конце концов решил, грубо говоря, насрать на это!
  Она немного вспыхнула, услышав от меня бранное слово, но потом вернулась к позиции слушателя.
  - Я не знаю что такое любовь. По мне так это всего на всего ерундовое и бессмысленное понятие. Слово, предназначенное лишь для того, чтобы подчеркнуть человеческую глупость, конструкт, использующийся в целях выражения того, чего человек никогда не поймет. Гораздо лучше не использовать никаких понятий, но раз уж мы начали этот разговор, то буду использовать понятие «Нечто» и «Хаос».
  - Коль так, то эти понятия у вас идентичны?
  - Что вы! Никак нет. Это две разных теории, два разных подхода, на основе которых я строил свои отношения. Вы когда-нибудь слышали про теорию Хаоса? – она помотала головой, - не слышали? Бабочка машет крылышками в Пекине, вызывая тем самым проливной дождь в нашем центральном парке… забавная теория.
  - И кто же была та особа, на которой вы ее применяли?
  Я вздохнул, увидел, что сигарета докурена уже до фильтра и затушил ее в своей мраморной пепельнице. Что-то вновь нахлынуло на меня, такое бывает, когда полностью погружаешься в воду, когда нет тверди, есть только одна вода. В моем случае водой были воспоминания.
  - Знаете, я всегда мечтал сидеть вот так, - признался я, - с сигаретой в зубах, с чашкой кофе в руке; в своем собственном кабинете и заниматься только тем, что угодно мне. Да… - я сакраментально взглянул в потолок, словно глядя на небо, - да, профессор, хоть в чем-то я стал вами!
  Молоденькая журналистка недоуменно смотрела на меня и явно начала замечать мои склонности с легкой степени шизофрении. Я улыбнулся и решил вернуть разговор в прежнее русло.
  - Я был студентом, молодым пижоном, возомнившем о себе черт знает что; пиво текло рекой, а сквозь сигаретный дым не было видно лица собеседника. А мысли?.. мыслей было столько, что хватило бы на десять жизней!.. в шутку мы называли это «коридорной философией». Ее звали Одри… мисс Одри Лавкрафт. Она была молодой аспиранткой и ассистенткой у профессора, которого я уже упоминал.
  Лицо моей собеседницы тот час преобразилось, предвкушая лакомую тему. На секунду я подумал, что, возможно, у нее какие-то проблемы в личной жизни и она жаждет узнать от меня как их решить. Хм… наивная!..
  - Она преподавала на нашем курсе философию.
  - Она была преподавателем, а вы студентом? – изумилась она.
  - Да, понимаю, сейчас это кажется бредом, фантазиями сумасшедшего. Неужели современному поколению трудно поверить, что возможны такие отношения?
  Она пожала плечами.
  - Вы все привыкли достигать только того, что рядом с вами, а вы никогда не задумывались о чем-то, что за границами ваших возможностей? неужели вам, юная мисс, никогда не хотелось получить большего? во всех отношениях…
  - Конечно хотелось, но я…
  - Что? не могу?.. не хочу?.. знаю, что не получиться?..
  Девушка только неуверенно вздохнула.
  - В мое время потерянным поколением называли нас, однако они не встречались с вами. Чтобы сказал профессор, видя как человек сам загоняет себя в клетку… застрелился бы, наверное.
  Десятисекундная пауза…
  - Хорошо, извините, если обидел вас, - она мягко улыбнулась, - итак, Одри… хаотичная, вечно недостижимая и закомплексованая!.. Нет нужды перечислять ее внешние данные, она, без сомнения, была прекрасна, сказать, что она умная, находчивая или понимающая, значит не сказать ничего. Одри просто живая. Да… она живая… однако, с комплексом болтовни! Во время наших, так скажем, «очных» встреч она вечно разговаривала, а я не мог сказать ни слова.
  Девушка увидела, что я забылся и полностью ушел в воспоминания.
  - Да… она, без сомнения, помогала мне в моих работах.
  - Вы долго были вместе?
  - Знаете, об этом я не хочу говорить. Я даже не могу назвать наши отношения отношениями как таковыми. Это было что-то… странное.
  - Извините, что спросила, - я понимающе кивнул, - а что вы ожидали от нее? Были ли у вас какие-то планы, варианты?..
  - Ожидал? милая моя, вы даже не представляете, о чем спрашиваете? Она была девушкой, о которой ничего нельзя было ожидать. Она была непредсказуема, не любила, когда ее запирали в жесткие рамки и нарушали ее свободу… да, она очень… «бережно» что ли,  относилась к своей свободе, даже мне никогда не позволяла нарушать своего интимного пространства. Она была степной волчицей, если говорить словами Гессе. Вот у вас, например, есть молодой человек?
  - Есть, но у нас слишком натянутые отношения.
  - То есть, вы ожидаете, что они нормализуются, войдут в прежнее русло и так далее, да?
  - Я не слишком тупая, сэр. Я знаю, что так как раньше не будет никогда.
  - А тут дело не в тупости и умности, а в том, верите ли вы сами в это. Если верите и хотите, чтобы ваши отношения вернулись к прежнему состоянию, то так и будет. Уверяю вас.
  - Ну да, я ожидаю от него определенных действий, поступков. А что в этом плохого?
  Я усмехнулся.
  - Милая, а я и не говорил, что это плохо. Молодежь!.. – вздохнул я, - как вы любите коверкать слова; вечно придумываете того, чего нет.
  Она нахмурилась и откинулась на спинку стула, словно обиделась на меня.
  - Я не говорил, что это плохо. Наоборот, это нормально – ожидать от своего партнера чего-то. Это нормально, не плохо и не хорошо. Но мы не были нормальными, можно даже сказать, что мы были анормальными.
  - Забавно, - сказала девушка, - а как насчет «Нечто»? Это… чувство вы также испытывали к Одри?
  - Нечто? Нет, не к Одри…
  Я улыбнулся, снова достал сигарету и закурил. Не сказал бы, что мне стало плохо, однако меня почему-то замутило. Я повернулся в сторону окна и взглянул на серое небо.
  - Вам не хорошо? – спросила она.
  - Нет, нет, - ответил я, а потом усмехнулся, - все нормально, просто когда я вспоминаю ее, то мне становится не по себе.
  - Кого? Одри?
  - Да нет, к ней мы уже не возвращаемся. Ее звали Лаура… первая и единственная…
  - То есть, вы любили ее больше, чем Одри…
  Сначала я усмехнулся, а потом вдруг ни с того ни с сего расхохотался.
  - Что вы такое говорите?! – воскликнул я, - этим предложением вы заставляете меня выбирать между двумя вариантами. Я не сделал этого тогда и не сделаю сейчас.
  Наверное, я совсем ее запутал, однако, она сама решила завести этот разговор, не мне нужно было это интервью. Вы захотели – вы получили!..
  - Говоря обычным языком, я любил их обеих.
  Девушка усмехнулась.
  - Вы же сами прекрасно знаете, что такого не бывает!
  Я пожал плечами.
  - Знаю, но тогда я искренне надеялся, что это не так.
  - Вы встречались с ними обеими? вели, так сказать, двойную игру?
  - Да, - ответил тут же я, - именно так. Я сам частенько использовал это выражение.
  - И они знали друг о друге?
  - Лаура знала об Одри, ей я не мог не рассказать, а на счет Одри я промолчу, о’кей! – я не спросил, а просто констатировал факт, что не буду говорить о ней больше. Девушка поняла это, пододвинула стул ближе к столу и облокотилась на него.
  - Первой, как я поняла, была Лаура?
  - Да.
  - Опишите ее, если не сложно.
  - Описать? хм… знаете, это сложно и я не буду этого делать. Я даже не знаю, что вам говорить о ней. Нестандартная, странная, сумасшедшая, красивая, по-странному умная и из рода творцов.
  - Она подходила вам?
  - Подходила? – усмехнулся я, - ни хрена подобного! Полная моя противоположность! только в этом плане она подходила мне. Видимо, поэтому мы сошлись.
  - Так почему же расстались?
  - Мы не расстались… мы остановились.
  - Но вы же не знаете, где она, что с ней, жива ли она вообще?
  - Нет, не знаю, но скоро узнаю.
  - А от нее вы что-нибудь ожидали?
  - Слушайте, мисс, вам нравиться задавать глупые вопросы? – она, понятное дело, не ответила, - думаю, что нет. Знаю, вам этого не понять, как мол, можно ничего не ожидать от человека. Но это так. Мы просто жили, просто любили и просто остановились. Возможно, вы подумаете, что я освободил свое сердце для Одри или еще для кучи девиц, желающих встречаться со мной. Это не так. Просто когда-то нам надо было остановиться, по-другому мы бы не смогли. Она смеялась, когда я говорил ей, что люблю ее, что она вечно будет в моей сердце и другую дребеднь. Зачем было это говорить? она и так это знала…
  - Вы видите кого-нибудь из них в Кристине?
  - Конечно нет! боже упаси. Кристина – не девушка, а просто существо; она – марионетка в руках ее отца и меня. Будь в ней хоть частица Лауры или Одри, я бы полюбил ее на всю жизнь.
  Я вздохнул, дернул пальцами, которыми зажимал сигарету и здоровый кусок пепла упал мне на брюки. Я быстро обтряхнул его, затушил окурок, распрямился и взглянул на девушку. В ее лике вдруг пронеслась вся моя любовь, все «Нечто» и весь «Хаос». Я вздрогнул и усмехнулся.