Кузьминские пингвины

КУЗЬМИНСКИЕ  ПИНГВИНЫ

     Истории бывают длинные, бывают короткие. Бывают истории с продолжением. Об одной давней истории с неожиданным продолжением, наступившим через много лет, я и расскажу.
 
     Было нам с Оськой года по четыре, а может, и по пять. Теперь уж никто не вспомнит точно, однако, предположу, что было нам по четыре с половиной года. Просто потому, что случилась эта история зимой. А родились мы летом. Значит... с половиной. Обязательно с половиной.
 
     Гуляли мы в тот день во дворе с нашей сестрой. Маринка старше нас на целых семь лет,  поэтому она отвечала за наш выгул, но не забывала и о себе. Прогулку своих младших братьев она совмещала с собственной прогулкой. А ее собственная прогулка обязательно подразумевала подружек. По своему возрасту, Маринка еще не сильно интересовалась противоположным полом и вполне довольствовалась  общением с одноклассницами Ирой, Верой и Таней. До сих пор помню не только их имена и фамилии, но и их самих. Черт его знает, но может быть, я как раз в этот момент уже интересовался девочками. Иначе с чего бы это я их так хорошо запомнил.
 
     Так вот, была зима, московский дворик был, как полагается, завален снегом, который дворники в те годы разгребали вполне добросовестно. Наш дворник, тетя Клава, которую я тоже прекрасно помню, снег гребла не хуже других дворничих в округе; так что на детской площадке можно было прекрасно играть, лепить снежных баб, строить всякие там крепости, ну чего еще?..  А вот с какого перепугу я помню эту самую тетю Клаву, объяснить стоит,  потому как  запомнилась она мне уж точно не по причине противоположности своего пола. Между прочим, Оська, также как и я, отлично помнит и Маринкиных одноклассниц, и тетю Клаву, и много чего и кого еще. Ничего особенного в этом нет: мы же – близнецы. Значит, совпадения памяти  совсем не удивительны. И помним мы дворничиху из-за того, что жила она в нашем подъезде на первом этаже, была сильно пьющей и колоритной фигурой в нашем детском окружении. Сталкивались мы с ней ежедневно в течение многих лет нашего взросления, так что не запомнить ее было просто невозможно. Но, к теме.
 
     Гуляем. Зима. Дворик, Маринка, подружки. Ковыряем мы своими лопатками снег, ковыляем с раскрасневшимися на морозце мордашками по сугробам и между, бормочем о чем-то друг с другом и являем собой картинку, безусловно, приятную и даже умильную. Одеты с братцем в детстве  мы были почти всегда одинаково, а в этот день – уж точно.  Это наше одеяние и составляет основу моего рассказа. Придется, правда, в очередной раз слегка отступить в сторонку и объяснить некоторые подробности, связанные с нашим гардеробом в те годы.
 
     Для всех, кто относится к моему поколению, и даже для многих более молодых - не секрет, что и как в ту пору приобреталось в магазинах. Мы все-таки жили в Москве, поэтому совершенно уж расстраиваться нашим родителям не стоило. В столице снабжение населения было как-то относительно налажено. Но одеть прилично (не шикарно и роскошно, а всего лишь прилично) детишек было не просто. Нашим же родителям, при соответствующих зарплатах, одевать троих  детей  было фантастически сложно. Однако фантастика во всех сферах жизни советского человека занимала далеко не последнее место. И одевались. И кормились. И квартиры обставляли, и на отдых ездили, и еще много чего разного фантастического умудрялись делать... Об этом не короткий рассказ, а эпопею надо бы писать. И не одну. Может, кто и возьмется. Но я - вряд ли.  Честно на эту тему пока, практически, ни у кого не получается. Субъективизма много, он и захлестывает. Когда я смотрю фильмы о том времени, хочется кричать почти при каждой сцене: ''Враньё!'' А тот, кто эти фильмы снимал, все запомнил по-своему, да еще припудрить решил. Вот и не получается честно.
   
     Итак, одевали нас родители при всем старании  достаточно скромно, но прилично, безо всяких-яких. И была у них одна фантастическая же поддержка этих стараний, чего не было у подавляющего большинства граждан Великой и необъятной нашей страны. Поддержка состояла в редких, но удивительных посылках, приходивших из-за кордона на имя  маминой старшей сестры. Посылочки шли не откуда-нибудь, а из самой Америки. Из Флориды!!!
 
    Сглотните слюнки и, если вы случайно привстали, то можете сесть. Да, это - чудо, но это чистая правда! Дядя Боря из США присылал в СССР своим племянницам кое-что. Так, мелочи. Тряпки. Но какие! Это были настоящие американские тряпки! Сами по себе они стоили немалых денег, а уж цену и самооценку того, на ком были надеты, поднимали просто до небес. Окружающим  человек, облаченный в них, казался полубогом. Ну, правда, я абсолютно не преувеличиваю. Дядя Бен присылал своим любимым племянницам вещи яркие, броские и практичные. Вот только представление о размерах своих племянниц и членов их семей наш американский родственник имел, прямо сказажем, весьма  приблизительное.  А точнее,  вообще никакого
не имел. Ориентировался он, по-видимому, на среднестатистические размеры окружающих его флоридских  поп. А поскольку в семидесятые годы прошлого столетия Америка уже вплотную столкнулась с проблемами ожирения ее загнивающего от недоедания общества, то и в Москву тряпки прибывали соответствующие. Если это были джинсы, то в них могла поместиться сразу пара-тройка любых членов нашей семьи. Если это был плащ, то и он запросто мог послужить палаткой целому семейству. Вещи эти приходилось продавать, что, кстати, было вполне выгодным мероприятием. А вот с детскими одежками все обстояло  несколько иначе. Размеры детских вещей были куда более универсальными. К тому же, дядя Боря знал, что у одной из племянниц - близняшки и присылал многое в двух экземплярах. Жаль только, что он не помнил, какого пола и возраста эти детки. Поэтому рубашечки могли оказаться девчачьими, а брючки -  сильно навырост. Но беды в том не было никакой. Возраст наш с Оськой в ту пору позволял щеголять в рубашках с пуговицами на женскую сторону, и возражений с нашей стороны не поступало. А позже, когда мы подросли, и возражения изредка стали поступать, на них никто не обращал внимания. Американская индустрия (в лице дяди Бори) в сочетании с советской идеологией (в лице нашей мамы) брали безоговорочный верх, и вещи мы все равно носили.
 
     Среди присланного в одной из первых посылочек оказались два очаровательных комбинезончика ''а-ля-эскимос''. Они пришлись нам с братишкой не только впору, но и очень кстати. Американские дизайнеры детской одежды не подкачали и произвели на свет вещи высококачественные и полностью пригодные для употребления в суровых рассейских условиях. Выглядели мы в этих комбинезончиках очаровательно и собирали взгляды прохожих всех полов, возрастов и сословий. А сословий, надо сказать, в те поры в стране было не так уж и много, ровно столько же, сколько и полов: два с половиной. К нам с сюсюканием обращались знакомые и незнакомые люди, которым очень нравились наши одежды, особенно на фоне серого однообразия отечественных ''польт''. Обратили свое внимание на нас и Маринкины подружки, которые очень радовались, что им приходится курировать этих двух симпатичных и прекрасно одетых иностранчиков. Ведь сразу было видно, что вещи - оттуда! Одна из девчонок сравнила нас с пингвинчиками. Это было сказано очень метко. Всем своим видом мы здорово напоминали двух неуклюжих птенчиков на белом снегу, к тому же, орнамент и покрой комбинезонов явно были рассчитаны на подобные ассоциации. Девчонки раззадорились и напрямую  обратились к нам: ''Ребята, вы пингвины?'' Думается, что мы с братом знали, кто такие пингвины. Обидеться тут, пожалуй, было не  на что. Но почему-то один из нас, теперь уже не известно кто (что, впрочем, и не важно), довольно сердито и без долгих раздумий отреагировал на этот безобидный вопрос так: ''Мы - не пингвины. Мы - евреи!''
 
     Почему в детском уме возник именно этот вариант ответа, конечно, никто не сможет объяснить. Абсолютно точно, что никто никогда дома не заострял эту тему в нашем присутствии. В садике или во дворе получать подобные упреки в те малые годы нам тоже еще не приходилось. Но факт остается фактом. Эта фраза была произнесена!

     Такой ответ, конечно же, возымел огромный эффект. Девчонки хохотали до упаду. А сестра принесла эту историю домой, и с этого момента она стала ведущей и первейшей среди всех забавных историй нашей семьи. Много-много раз она перессказывалась при самых различных обстоятельствах и по самым различным поводам нашими папой и мамой, бабушкой и Маринкой. И уж, конечно, нами самими. Долго фигурировала эта история на виду, но, как и полагается, со временем подзабылась, отошла на дальний план. И вот по прошествии сорока лет с хвостиком она возникла вновь  да при этом получила неожиданное  развитие.
 
     На каком-то семейном торжестве у моего брата, недавно, уже здесь, в Израиле, видно в тему, его тесть рассказал эту сказку за столом. Как и в прежние годы, она имела шумный успех, особенно у тех, кто услышал ее впервые. Одна дама  из присутствовавших там гостей начала усиленно доказывать тестю, что тот просто обязан позвонить на ''Первое радио'' и поведать ее в прямом эфире.  Михаил Исаакович отказывался, но эта дама продолжала уверять, что необходимо довести сей факт до умов миллионов. В итоге она получила разрешение рассказать ее на радио самостоятельно. И уже через несколько дней Оське позвонила теща, чтобы сообщить, что в радиоконкурсе на самый смешной рассказ наша история заняла первое место. Рассказчица же от ''Первого радио'' получила приз: билет на концерт Максима Галкина, куда с удовольствием и отправится.
 
     Теперь уже никто не может быть уверен, что на этом история и закончится. А вдруг эта весьма упорная женщина  таки проберётся за кулисы и поведает нашу историю Галкину? Кто знает, что будет дальше?