Летайте самолетами пулковских авиалиний

ЛЕТАЙТЕ  САМОЛЕТАМИ  ПУЛКОВСКИХ     АВИАЛИНИЙ

     Аля улетала в Москву на Песах. Все в Израиль прутся на эти праздники, а она - отсюда.  Валя уже была там. Я дочку провожал, отвез в Бен Гурион и должен был вернуться в Хайфу до семи вечера. В этот день наудачу мне выпала на работе вторая смена. Не пришлось брать отгул.
 
     Билет Альке выбирали долго и с трудом. Нужно было и в даты уложиться, и с провожанием-встречанием ''споразуметь'', и цена играла не последнюю роль. Но когда выяснилось, что билетов ''нет вообще'' (обратите внимание на эту фразу, я когда-нибудь к ней вернусь в своих рассказах), то пришлось хватать первое, что более-менее подходило. И схватили. Чартер ''Пулковских авиалиний''  выполнял полет Бен Гурион - Внуково.  ''Почему, - спросите вы, - с какого перепуга?'' И я не найду, что вам ответить. К тому же, на билетах значилось: Авиакомпания ''Россия''. Это, вообще-то, не то же самое, что ''Пулковские авиалинии''. Но какое имеет значение название фирмы. Лишь бы долететь. А для этого нужен самолет. Условие, кстати, необходимое, но, отнюдь, не достаточное. А вот самолета как раз и не было.
 
     Когда мы подошли к табло в аэропорту, обнаружить на нем нашего рейса нам не удалось. Я решил, что мы рано явились на регистрацию. Аж за три с половиной часа. Подождем, и все будет нормально. Ждать в Бен Гурионе удобно. Скамейки, мрамор, воздуху сколько угодно. Дыши себе, гуляй, жди. Мы с Алей погуляли, подышали, но я зачем-то решил поинтересоваться в ''Информации'', а скоро ли появится наш рейс на табло. Очень нам хотелось его там видеть. Билет наш на девочку за стойкой не произвел особого впечатления. Она коротко и ясно  мне дала понять, что не бывает таких рейсов из вверенного ей аэропорта.  Ни про какие ''Пулковские авиалинии'' здесь знать не знают и не очень-то об этом сожалеют. А ''Россия'' летает по пятницам. Нынче же - четверг. От стойки я отошел озадаченный, если не сказать больше. Но, как ни странно, психовать  не стал. Вообще, в этот день  меня точно подменили. С этой минуты я все происходящее видел как бы со стороны. Эмоции отошли на второй план, и ясность в голове была полнейшая.
 
     Итак, надо было проявлять картинку. Первое, что я сделал, это набрал номер туроператора в Хайфе, продавшего нам этот билет. Девушку звали Лена. Роскошный голос, если голос может быть роскошным, успокоил меня тем, что все - под контролем. Рейс есть. Ему просто сменили номер, не надо так волноваться. А я еще и не начинал. Повторный визит на ''Информацию'' с новыми секретными данными о полете, которые известны лишь хайфской турфирме и сохраняются в тайне от сотрудников аэропорта, не принес желаемого успокоения. Набирая номер  Лены заново, я уже точно знал, что голос ее скоро изменится. Лена держала удар неплохо: ''Этого не может быть! Там скоро появится наш сотрудник и все выяснит. Не беспокойтесь, все сегодня улетят в Москву''. Я еще имел силы пошутить, что всем-то, наверное, не надо. Некоторые, может, хотят в Нью-Йорк или в Бердичев.
 
     Потолкавшись еще несколько минут, я сообразил, что где-то рядом уже должны появиться братья по несчастью. Их там было. Сначала не много, а потом заметно прибавилось. На лицах некоторых пассажиров все читалось без очков и без словаря. Кое-кто уже заметил и подслушал, что я веду какие-то переговоры, и поэтому меня народ безмолвно выбрал вождем (всю жизнь мечтал). И вот я уже звоню Вале в Москву и прошу проверить во Внуково, вылетал ли такой самолет оттуда вообще или нет. Ну, в Москве это проверить, как два... жды два. Тока - долго. Время идет, никакого представителя турбюро нет. Никто в Бен Гурионе не знает, откуда взялись люди с этими подозрительными билетами на несуществующий самолет. В толпе уже в голос произносится нехорошее слово ''кидалово'', а я вычисляю, успею ли на работу, чтобы не сорвать смену. В этот момент мне звонит Лена, сама, чтобы узнать, как у нас дела. Я оценил этот жест, но помочь ей ничем пока не мог. Лена повторила, что к нам подойдут, и дала отбой. И в это время кто-то сзади положил мне руку на плечо. ''Уже?'' - мелькнуло у меня в голове.  ''И как же они меня вычислили?'' - подумал я, оглядываясь и обнаруживая за спиной высокого видного мужчину в красной рубашке с каким-то полузнакомым мне лейблом. Он смотрел мне в лицо нарочито серьезным взглядом, едва улыбаясь, и молчал. После нескольких секунд в таком положении рука его соскользнула с моего плеча, а улыбка сползла с его лица, и он коротко произнес: ''Обознался''. Мужик был красавец. Какой-то симбиоз Михаила Козакова и Ильи Резника, только помоложе. Он отошел, но задержался неподалеку, внимательно меня разглядывая. Я все время чувствовал его взгляд и несколько раз оборачивался к нему. ''Чего он на меня смотрит?'' - спросил я себя под нос, но Аля услыхала и ответила спокойным ровным голосом: ''С дядей Осей тебя перепутал, не понятно, что ли?'' Тогда я подошел к Коза-Резнику и объяснил ему, в чем ошибка. Мужик расплылся в улыбке от осознания того, что все же еще не впал в маразм, и просил передать Оське привет от Артура из ''Хеврат хашмаль''. Я согласился, сказав, что брат мой - сейчас в Норвегии, так что передам по его возвращении. На том и расстались.
   
     Хождение мое по вестибюлям аэропорта в поисках касс компании ''Россия'' результатов не дало. Каких офисов там только не было?! Вернее - было! Было все, кроме представительства ''России''. Хотя, пожалуй вру, ''Пулковских авиалиний'' тоже не было. Я опять пошел на ''информацию''. Там новая девушка, которой еще не успели надоесть фальшиво обилетченные людишки, объяснила мне, что такой самолет приземлиться в Израиле вообще не может. Управление авиаперевозок Израиля не даст разрешение на посадку, а равно - и на перелет самолету авиакомпании, с которой не имеет подписанного и одобренного госбезопасностью договора. С ''Пулково'' такого договора нет. Мозги у меня работали, и в этот момент я сообразил, почему же на билетах стоит лейбл ''России''. С этой компанией договор существовал. Вряд ли я точно вспомню, в какой очередности я звонил в Москву, в Хайфу и еще во много мест. Скажу лишь, что информация разнилась кардинально. Валя узнала, что рейс из Москвы задержан и еще не вылетел. А лету около четырех часов. Потом машину надо подготовить в обратный путь. Туроператор меня уверял, что по их данным  рейс задержится  часа на полтора - два. У нас на месте же вообще никаких надежд не маячило.
 
      За два с половиной часа выяснений я успел раздобыть телефоны представительства ''России'' в Тель-Авиве и в Иерусалиме. Один из них молчал, а по другому мне рассказали сказку про то, что в ближайшее время нам будет предоставлен специальный самолет для перевозки группы в Москву. А группа уже собралась не хилая - человек сто, полный салон. Последний мой звонок Лене достоин отдельного описания. Хотя она перестала мне звонить сама и не брала трубку, видя, что это опять я ей названиваю, моё упорство всё же было вознаграждено: она вдруг ответила. Правда я не успел ничего сказать, потому что Лена совершенно истеричным голосом возопила:
 
     - Ну, зачем вы мне всё время звоните!? Я же тут волнуюсь и не могу  работать!
     - А кому же мне звонить, ведь билет вы нам продали.
     - Ну, и что!? Вы же там - на месте. Вы все и узнайте. Что я тут могу сделать? 
     В дальнейших с ней беседах я смысла не видел.
 
     Как я уже заметил, все несчастные толпились вокруг меня, подслушивали мои переговоры, задавали вопросы один глупее другого и, конечно, давали советы - что мне говорить и о чем спрашивать. Смею утверждать, что за много часов ожидания и полной беспросветности ни один человек, кроме меня, никуда не звонил и нигде права не качал. А зачем? У них же появился ''старший''. На четвертом часу ожидания, когда мы уже все перезнакомились и рассказали друг другу кто, куда и откуда, появилась женщина. Она тихонько отлепилась от толпы и как-то невзначай начала выдавать информацию малыми дозами, назвавшись той самой ''представительницей'' турагентства, в котором люди накупили билетов. Кто - в Хайфе, кто - в Иерусалиме, кто - в Нетании. Фирма была мощная, с десятком офисов по всей стране. Эта мадам, которая все время была среди нас, впитывала информацию, а когда поняла, что пик недовольства уже миновал, страсти позатихли, а и у нее появилось, что сказать, вышла наружу. Ничего существенного, однако, мы от нее не узнали. Она повторила более округло уже известные мне сведения о том, что рейс задержался в Москве, что сейчас идет согласование с Израилем о его посадке в Бен Гурионе, и что все будет хорошо. На мой вопрос: а где она была до сих пор - она совершенно невинно ответила, что была здесь и разговаривала с людьми. ''А почему же я вас не видел, - негодовал я, - я бы тоже подошел с вами поговорить!'' ''Я вас видела, - ответствовала мне она, - мы разговаривали с вами''.   ''Ну, нет, я бы вас запомнил'', -  не соглашался я, но для нее это было абсолютно неважно. Ее не интересовало, что это я, а не она, сто раз за свой счет по мобильному звонил во все возможные и невозможные места. Что мне морочили голову и откровенно посылали на... А ведь все это она должна была проделать и объяснить людям, потратившим сотни своих долларов, что их ждет. Но не тут-то было. Дамочка направилась в сторону выхода из зала ожидания, заявив на ходу, что в ближайшие полчаса начнется регистрация,  и нам сообщат, на какой стойке именно. Только мы ее и видели. Какая регистрация?!! Кой черт начнется, если самолет еще во Внуково?
 
     Я получил от Вали телефонные номера авиакомпаний в Москве и в Санкт-Петербурге и стал звонить туда. В Пулково разговор был короткий: ''Выполнение этого рейса перепоручено компании ''Россия'', и ''Пулковские авиалинии'' не несут за него никакой ответственности. Звоните во Внуково''. Во Внуково к телефону ''подошел'' женский голос. Неприятный, раздраженный, до боли родной и знакомый. Я почувствовал себя в очереди за колбасой, в регистратуру районной поликлиники и в паспортный стол ЖЭКа одновременно. Объяснив, что звоню из Бен Гуриона, в трубке я услыхал дословно следующее: ''Коля, иди, Израиль звонит, эти ...*ля, отвечай им...''  Трубку взял Коля и на удивление кротким и приятным голосом представился: ''Старший диспетчер аэропорта Внуково, Иванов. Слушаю вас.''   ''Нет, уж. Это я вас слушаю. Вам уже сказали, откуда и почему я звоню.''  И тогда Коля вкрадчиво объяснил мне, что компания ''Пулково'' в связи с дефицитом  билетов решила организовать собственные рейсы в Тель-Авив. Но только не успела предупредить об этом... Израиль. Билеты они пустили в продажу и даже уже распродали, и тут вышла осечка (ну, я уже объяснял, что Израиль таких штучек не любит)... Короче, он мне поплакался, что у него с утра там сто тридцать человек ждут вылета. Их надо успокаивать, кормить, поить, и забот у него - выше крыши. Он все понимает, но в Израиле о пассажирах должен позаботиться... я! Старший диспетчер Коля явно не понимал, с кем он разговаривает. Видно, поэтому он дал мне телефонный номер начальника смены, который сможет меня держать в курсе. При этом Коля почему-то просил никому не говорить, откуда у меня этот номер.
 
     Разумеется, следующим моим абонентом стал начальник смены аэропорта Внуково. Тот был не очень любезен и не слишком многословен. Чувствовалось, что человек занят делом. Один изо всех, на кого я сегодня потратил целый день. Он сказал, что вопрос, слава богу, только-только решен, и они объявляют посадку на вылет в Израиль. А когда будет обратный рейс - от него вообще не зависит. Ну, это я мог просчитать сам. Через полчаса Валя подтвердила мне, что во Внуково посадку таки объявили. Радости я не испытывал совершенно никакой. Люди вокруг - по-моему, тоже. Никто не верил, что все это может когда-нибудь закончиться. Но, если  весь этот горемычный народ улетал и ему некуда было деваться, то мне как раз было куда. Я оставил Альку на попечение одного дедушки, с которым мы вместе вздыхали все эти часы по поводу бардака, и собрался в Хайфу. Аля за это время успела познакомиться с пареньком по имени Артем. Он со своей мамой, как и мы из Хайфы, летел в Москву. Был он на пару лет постарше Альки, но это только обостряло завязывающиеся отношения. У них обнаружились общие знакомые, и они ворковали в сторонке, забыв о том, зачем вообще оказались в аэропорту. Ясно было, что скучать в оставшиеся часы Але не придется.
 
     Я дал дочери последние наставления, что-то сказал этому Артему (не помню, но думаю,  что-то очень серьезное, не зря же потом они с Алей встречались в Москве, и позже - в Хайфе) и помчался на работу. Меня там дожидались. Опоздал я всего на час. Позже по телефону Алька мне рассказала, что их пригласили на регистрацию, потом даже позвали поесть в какой-то ресторанчик; а под утро следующего дня она приземлилась в златоглавой с опозданим всего лишь на полдня.