Предисловие

В своей первой книге я постоянно противопоставлял магический мир силы обыденной, мирской жизни. В глубине души мне всегда казалось, что на существование имеет право только та жизнь, что исчерпывает до грани все безграничные человеческие возможности и идёт до конца в неустрашимом стремлении выйти за их пределы. С точки зрения магов и магии я был абсолютно прав, и в то же время, я был совершенно не прав, рассуждая так.

С точки зрения Видящих и Видения между магической и мирской жизнями нет никакой особой разницы, и противопоставлять их глупо. Это всё равно, что расставлять акценты в своём уме, основываясь на понятиях добра и зла, правильного и неправильного, на востоке и западе, и список можно продолжать. Людям, в том числе и магам, свойственно делать разграничения и противопоставлять самих себя, настраивая себя на войну с самими собой. Такая война действует разрушающе, и постепенно подтачивает человека изнутри, уничтожая его с той скоростью, что целиком зависит от интенсивности внутреннего диалога. Чем больше человек разговаривает с собой, тем активнее разные его части конфликтуют и тем сильнее опасность погибнуть.

Об этой борьбе написанной немало книг, да и просто в книгах на разные темы можно обнаружить следы данной внутренней битвы авторов. Обиднее всего, что некоторые писатели интуитивно очень близко подходят к магии, но никак не реализуют её потенциал, а лишь продолжают с собой воевать. Николай Васильевич Гоголь, например, в поэме Мёртвые души настолько точно угадал магическое намерение Перепросмотра, что диву даёшься: - список мёртвых крестьян, как список людей, с которыми приходилось взаимодействовать; и список помещиков, как набор привычных, неприглядных намереваний…. Для того, чтобы измениться, Гоголю было необходимо сделать всего лишь один маленький шажок – признать, что нет никакой возможности найти адекватную замену порокам в мире болтовни, и начать искать удовлетворение в Безмолвии. Гоголь принялся рассуждать о том, каким надо быть, чтобы подняться выше Маниловых и Собакевичей, а на деле просто вступил в смертельную борьбу ни с кем иным, как с самим собой.

Видящие знают, что подлинный дуализм кроется не в наборе качеств и не различных гранях одного и того же ума. Для Видения характерно искать различия в Тоннале и Нагуале, в мире энергии и в мире слов, в эманациях и намерениях.

Существуют энергии двух типов, и эти силы друг друга питают и дополняют. Речь идёт о чём-то, что мы все хорошо замечаем и себе представляем, и о том, чего никак представить не можем вследствие  функциональной особенности этой второй силы постоянно творить первую. Нагваль невозможно представить и к чему-либо привязать, но он постоянно создаёт то, что легко представить и использовать. Нагваль создаёт Тонналь, а тот в свою очередь питает Нагваль.

Для ясности на практике это может выглядеть так. Сновидящий в своём Сновидении находит новый источник энергии. Эта энергия трансформируется во что-то знакомое: какое-то чувство, какое-либо знание или умение. И это новое Знание теперь способствует росту Осознания данной энергии. В принципе, эта энергия есть Нагваль. Безмолвие, Бесконечность, Осознание, – всё лишь различные варианты для описания неописуемого и немыслимого. Примечательно, что в этом дуализме абсолютным гегемоном является Нагваль. Именно за ним и стоит выбор – что конкретно собой породить, какое именно знание или умение. А тонналь всего лишь инструмент, но инструмент чрезвычайно необходимый. Личный тонналь человека – это самое важное, что только может быть у Нагваля, ибо без него он растворяется и уходит к той силе, что дала его человеческому светящемуся существу.

Свечение Осознания есть Нагваль. Точка сборки - это самая яркая часть этого свечения. Яркая потому, что как только точка сборки (тоже нагваль) располагается на эманации (тоже нагваль), то это производит мощный выброс энергии (тоже нагваль). Данная энергия и порождает то, что можно «пощупать» - то бишь намерение. Намерение электрического тока или намерение путешествия в иные миры – не суть важно. Видящие могут воспринимать Нагваль, а остальные люди замечают только то, что можно пощупать, они смотрят глазами Тонналя. Но воистину потрясающим для меня открытием было то, что одно и тоже местоположение точки сборки может собирать различные намерения!

Под сферу влияния токи сборки проходят миллионы тончайших светящихся волокон, и каждое из них имеет свои уникальные свойства. Точка сборки постоянно попеременно зажигает некоторый устоявшийся набор этих волокон. В этом постоянном чередовании и есть суть жизни светящегося существа. Лишь только это движение прекращается, и существо тут же погибает. Прекращение «пульсации» точки сборки и означает отсутствие жизни. Точка сборки замирает и становится неподвижной, а волокна распадаются, растворяясь в общем большом нагвале.

Набор, постоянно используемых точкой сборкой эманаций, определяет, каким будет человек: сильным или слабым, больным или здоровым, умным или глупым. И только Нагваль в состоянии выбрать нужные волокна, игнорируя те, что ведут к смерти. Но, как правило, Тонналь настолько привык верховодить, что не даёт Нагвалю выбрать нужное намерение. Он вмешивается в процесс, и мешает ему при помощи внутреннего диалога и сводом устоявших правил, делая человека уязвимым. Величайшим человеческим достижением будет позволить Нагвалю забрать бразды правления обратно, убедив разум отступить.

Разуму свойственно описывать, структурировать и наслаждаться красотой и силой, предоставляемой ему Нагвалем, однако зачастую разум начинает пытаться управлять жизнью человека, заставляя того подгонять реальность под описания, а не описывать реальность. Любое отступление от рамок, приготовленных «здравым смыслом», вызывает протест ума. Любое, даже вскользь задетое знание, что отнюдь не диалог диктует правила игры, со страхом прогоняется. В результате, точка сборки становится менее «пульсирующей», живой, производит меньше энергии. Жизнь человека, отдавшегося в лапы «здравого смысла» становится скучной, слабой и убогой, и вот тут-то на свет и появляется мелкий тиран.
В основании мелкого тирана всегда стоит какая-либо идея, облечённая в слова и принятая за незыблемое правило. Не важно, какая именно это формулировка, главное её качество, это способность пригвождать точку сборки и не давать ей сверкать намерениями, чтобы не допустить роста Осознания. Поскольку Осознание, это то, чем на самом деле и является светящееся существо, то целью мелкого тирана, как бы он её не формулировал для себя и окружающих, является смерть.

Может показаться, что в неправильном взаимодействии в человеке двух основополагающих сил повинна культура, западная наука и принятая методика познания. Например, ещё со школьной скамьи всем детям прививают мышление, отталкивающееся от результата: «вот  - формула, а чтобы узнать, используй только её»; или: «есть законы природы, и всё следует им». Но эта система скорее следствие, а не причина. Причина глубже, и во стократ страшнее, чем общественная привычка делать друг друга рабами готовых мнений и боязни помыслить мимо усвоенных формул-заклинаний.

Задача Тонналя защищать человека. Призвание разума всегда быть трезвым, всегда пребывать в готовности и хорошей форме. Лишь в этом случае он способен издалека подмечать опасности, когда опирается на текучую реальность, отмечает происходящее и предчувствует угрозу, чтобы мочь заблаговременно увести хозяина от возможной погибели. Такая работа требует много сил, и есть соблазн сдаться, поставить вместо себя пугало в виде готовой формулы, типа: «кто хорошо ест – тот хорошо работает», и избавить себя от заботы контролировать себя, в данном случае от излишнего переедания.

Формула заклинание сыграет роль успокоительного, она позволит забыться, расслабиться, отдаться судьбе. Такими вот формулами человек начинает обрастать, и его разум начинает верить в своё всемогущество. Разуму уже не надо быть настороже, он ленив, чванлив, и хандрит. От скуки изобретает ещё большие формулы-заклинания. Ему кажется, что он может предугадать всё, так как всё на свете знает.

Это смерть. Вернее, это намерение – намерение смерти. Это она уже подобралась к человечеству, потому что то решило подпустить к себе слабость в виде лени наблюдать Нагваль и ему подчиняться. Это смерть, потому что вера разума в собственное всемогущество не только не защищает его, но делает уязвимым, ведь ум на самом деле устроен просто, и обмануть его доступно любому фокусник, а не то, что страшным силам, которым изо дня в день приходится противостоять любому человеку.

Мелкий тиран потому и называется мелким, потому что он лишь проводник смерти. Он – ничтожество, оружие, с помощью которого великая сила следует своему течению. И даже тот инструмент, при помощи которого мелкий тиран сеет смерть, я имею в виду слово (слово Божье), хоть и принадлежит существу незримому и более могущественному, всё равно только лишь инструмент в руках общего намерения смерти.

И, тем не менее, общее стремление Осознания к росту всегда делает борьбу с мелким тираном выигрышной. Если конечно, для борьбы против слова используется не другое слово, а Безмолвие. Для Безмолвия мелкий тиран и всё, что за ним стоит, всего лишь одно малюсенькое намерение из миллиона возможных. Смерть вполне может убить, но борьба всё равно не равная – Осознание всегда побеждает «здравый смысл». Орёл (первичная и всемогущая Сила) заинтересован в росте Осознания, потому что Осознание питает эманации, и это обстоятельство приводит воина к победе над мелким тираном, лишь только ему удаётся остановить внутренний диалог и войти в настроение внутренней тишины.
 
Это не правило (здесь не бывает правил), а лишь описание того, что я знаю от Безмолвия, и чтобы это знание могло сработать для другого человека, ему надо самостоятельно попробовать своё личное второе внимание противопоставить первому, уравновесить их, и привести свою жизнь в гармонию.

В своей книге я ставлю задачей попытаться максимально передать дуализм Тонналя и Нагваля. Описания тонналей будет чередоваться с описаниями знаний, полученных мною непосредственно от Безмолвия. Конечно же, описать сам Нагваль нет никакой возможности. Но, быть может, он посетит читателя и без моей помощи, лишь только тому вздумается объявить войну Безмолвия против своего собственного внутреннего мелкого тирана – разума.