Антоновские яблоки

       Мокрый бампер машины с налипшими кленовыми листьями уперся в свежий срез елового, напитанного влагой ствола. Бревна, огромные, со снятой корой, сваленные прямо на дорогу, раскатились и возвышались странным завалом, затором. Дальше пути не было. Седой мужчина вышел из машины. Старик, ухватившись рукой за открытую дверь, долго искал опущенной ногой опоры и, наконец, встал на землю. «Идиоты, надо же перекрыть дорогу!» Мужчина молча смотрел на мертвые, ободранные деревья. «Ну, пойдем?», - подошел, мелко перебирая ногами по сырой траве, старик. «Пойдем, пап. Только держись за мою руку. Пойдем вот по этому бревну. И не торопись!»
       Бревно покачивалось. Ноги скользили. Рука старика дрожала, и дрожь ее гасла в крепком запястье сына. Старик долго возился с замком. Моросил дождь. Наконец ключ повернулся, калитка отворилась, и перед ними открылся заброшенный сад. Вся трава, земля, бетонная дорожка, старый стол, полуразвалившиеся скамейки, все было усыпано  желтыми антоновскими яблоками. Старик что-то говорил, а мужчина долго смотрел на этот странный яркий яблочный ковер, смешанный с черным и зеленым. Яблоки, земля и трава.
       «Пап, ты иди. Что ты там хотел сделать в доме? А яблок я наберу».  Мужчина освободил ногой от яблок место на земле, поставил сумку. Открыл. Яблоки, твердые, мокрые, холодные, падая в черноту сумки, издавали глуховатый, приятный звук. Сумка быстро наполнилась, стала тяжелой. 
       Дождь. В зеленоватом углублении антоновского яблока собрались дождевые капли, накопились маленьким морем и быстрым ручьем потекли по крутому яблочному боку, на обнявшие его человеческие пальцы. Упали яблочными слезами умирающего сада на землю.
       Мужчина гладил ладонью ствол старой яблони, сросшийся с досками обрушившейся веранды, смотрел на почерневшие рамы парника, торчавшие сломанными  обглоданными ребрами, на стволы яблонь в лоскутах отвисшей, отдельной от стволов, будто дряблая кожа стариков, коры. Осень. Прощание.
       Тридцать лет назад здесь бегали смешные дети, нечаянно топтали клубничные грядки, горстями запихивали в свои маленькие рты, брызжущие соком ягоды смородины, хрустели пахучими огурцами и, уезжая, все время спрашивали, когда снова наступит тепло, и они вновь вернутся в этот маленький дом и вкусноту, и радость лета.
       Смешные дети выросли в несмешных, грубых людей, бросивших отца в вечную осень и обокравших на целую жизнь. Дождь. Мелкие брызги, копившиеся под глазами мужчины, ручейками бежали по щекам.
       Старик вышел из дома. Что-то сказал. «Пойдем, отец, больше здесь нечего делать»,- мужчина подхватил сумку и зашагал по антоновским яблокам к калитке.
       Люди ушли. Только сырой запах холодного осеннего дождя еще долго мешался с забытым запахом раздавленных антоновских  яблок. И небо…