Невыдуманная история

Это не выдуманная история, но некоторые имена и фамилии изменены.

Фотография.

Вспоминаю и не могу вспомнить лицо той, что была моей первой любовью. Только неясный облик, вроде тех, что бывает на странице пользователя, при отсутствии его фотопортрета. В памяти осталось имя – Вера Левченко и образ девушки на палубе теплохода, опёршейся о поручень палубного ограждения. Ветер треплет её волосы и она старается отбросить их от глаз рукой. Была у меня такая фотография, нагло спертая из её альбома, когда мы с Витькой, другом моим, не помню уже при каких обстоятельствах, оказались у неё в гостях. Она, как тогда было принято, сунула нам фотоальбом, посидите мол пока и куда-то вышла, а я цапнул фото и засунул в карман пиджака. Мы с другом потом из-за него, чуть не поссорились. Он фото тиснуть не то постеснялся, не то помещало что-то. А влюбились мы в неё тогда сразу оба и бесповоротно. Как увидели на новогоднем вечере, так и влюбились. Я, кстати сказать, был первым, то есть влюбился раньше него, на полчаса раньше, он тогда на пришёл позже. Витька мне за это фото даже альбом битловый предлагал, но я отказался. Во-первых, мне фотография эта и самому была нужна, а потом такой диск у меня уже был.
Фотография стояла у меня на столе, рядом самодельным стереомагнитофоном и была моей гордостью, даже не меньшей, пожалуй, чем сам маг. Я сделал для неё планшет, из тонкого плексиглаза в латунной окантовке, подолгу смотрел на неё вечерами и сочинял стихи. Когда приходили друзья, то они первым делом рассматривали маг, потом смотрели на фото и говорили, - Красивая…, - а я пыжился от гордости, отвечал, - Вот, дала на память, - и сам верил в это.
Однажды мне крупно повезло. Я, без особой цели, стоял на нашем углу и соображал, чем бы заняться и вдруг вижу, идёт Вера и ведёт за руку мальчишку лет пяти. Всё у меня внутри и подпрыгнуло или упало, я толком не понял, а ноги сами понесли к ней.
- Здравствуй, - сказал я.
- Здравствуй, - ответила она.
- Твой?  - указал я на мальчишку.
Вышло как-то глупо и пошло, но Вера как бы даже и не заметила.
- Нет, родственники приехали, попросили погулять с ребёнком.
Я потащился с ними. О чём тогда говорили, не помню, были темы наверное. Совершили круг почёта – центр, парк, набережная, часа два наверное так гуляли. Когда вернулись, Вера остановилась у своего двора, а мальчишка сразу полез на песочную кучу, которую строители, для каких-то своих строительных целей, вывалили прямо на тротуар. Постояли так минут десять, говорили кажется о предстоящих выпускных экзаменах и я всё думал, как бы задать ей один очень важный для меня вопрос, аж в животе стало холодно. Наконец я не выдержал,
- Вера, а ты сей час с кем-нибудь серьёзно встречаешься?
- Нет, -  просто ответила она.
Сердце мое подскочило, а душа улетела, чуть не выше макушек деревьев. И тогда я сказал глупость,
- А тебе кто-нибудь серьёзно нравится?
- Да, - также просто ответила она.
Моё сердце с ускорением свободного падения, со свистом рухнуло на мою дурную голову, а вслед за ним, кувыркаясь в воздухе рваным зонтиком, на асфальт шлёпнулась и моя душа.
- Этот Каюров? – сдавленно спросил я.
- Да.
Я повернулся и ушёл, кажется, даже не попрощался.
Собственно откровением это для меня не было. Я знал, что ей очень нравится Петька Каюров из 11а. Высокий спортсмен-разрядник, обладатель лучшего в школе магнитофона - приз за первое место на городских соревнования по троеборью. У него была самая роскошная дублёнка, которую отец привёз ему откуда-то из-за границы и самая лучшая джазовая коллекция, некоторые диски были даже с автографами музыкантов, собранная тоже видимо не без отцовской помощи. Он нравился почти всем, да что говорить, не почти, а все девчонки в школе были от него без ума. Да и вообще, как у девушки в семнадцать лет может не быть какого-то увлечения?! Можно ни с кем не встречаться, но что бы при этом никто не нравился…!  Мне и было об этом сказано. Но в семнадцать лет свои представления о жизни. Это потом уже начинаешь с холодной головой анализировать и сопоставлять, приноравливать свои чувства к реалиям, хитрить и идти на компромиссы. Потом, не в семнадцать, когда всё должно быть по максимуму. Если ты кого-то любишь, то как можно делить свою любовь ещё с кем-то? И я ушёл…
И опять я сидел против её окон до полнОчи и смотрел, как гаснет свет и только на потолке остаётся слабый отсвет. Это она читала лёжа в постели, а книгу освещала маленькая лампочка с зажимом на переплёте, были тогда такие. Наконец и он гас, а я шёл домой и ещё долго сидел, смотрел на её фотографию и сочинял печальные стихи о любви, дожде и снеге.
Потом были выпускные экзамены и стало не до чего, чему я был даже рад и выпускной вечер, на который я не пошёл. Отсидел только торжественную часть, под звуки туша получил аттестат, ушёл домой, плюхнулся на диван и отгородился от всего наушниками в полголовы. Мать несколько раз заглядывала в мою комнату, один раз спросила, что случилось? Я показал ей аттестат, мол успокойся, всё нормально и опять уставился в потолок.
Часа через три, я всё-таки поднялся и пошёл пройтись. Вернувшись, узнал, что ко мне заходили две девочки, тёмненькая и светленькая. Почему-то стукнуло Вера с подругой, Ирой Часовниковой. Я метнулся к заветной коробке, вытряхнул всю наличность – пять рублей, бросился на Ленинградскую, туда где бабки торговали цветами, схватил первый попавшийся букет роз и обратно, к школе.
Веру я увидел сразу, как только подошёл. Она стояла в компании девчонок. Некоторых я знал хорошо, некоторых только по фамилии. Рядом тёрся тот спортсмен. Нашли-таки друг друга, - прозвучало у меня в голове.
- Вера, - окликнул я её.
Она оглянулась и, как мне показалось, удивлённо взглянула на меня.
- Поздравляю с окончанием, - сказал я протягивая ей свой букет.
- Спасибо…
Подумалось, - Вот, даже не заметила, что меня тут уже давно нет.
- Ну пока, меня девочки ждут…
И я опять ушёл… 
А заходили за мной Анечка из параллельного и Танька, моя одноклассница. Анечка одна идти постеснялась, да и не знала толком, где я живу, а Танька у меня бывала, иногда и задания заносила, когда я болел, вот она её и прихватила. Это они мне сами потом сказали.

В августе Вера поступила в политехнический на ФАИТ, четыре человека на место. Сдавали вместе, но она поступила, а я нет, недобрал баллов. И чего меня понесло за ней? Мать настаивала на медицинском, сама врач, тётка, как старый работник культуры, рекомендовала или универ – журналистику или истфак, в крайнем случае, институт культуры, мол он у вас имеет склонность к литературе, а сам я думал поступать в строительный. После того, как провалился в политехе, наудачу пошёл в строительный, но там уже был полный комплект, поезд ушёл. Мне предложили поступить кандидатом до первой сессии, а там, если будет отсев…, но на птичьих права мне быть не хотелось. А осенью меня забрали в армию.

Из армии я несколько раз писал Вере. Первое время она не часто, но отвечала. Писала про институтские дела, потом письма стали реже и совсем прекратились. Друзья написали мне, что она вышла замуж за курсанта с военфака мединститута, перевелась на заочное отделение и весной уехала с мужем по месту его назначения.
Отслужив положенные два года я вернулся, поступил в строительный и женился, почти сразу после окончания института. Родились дети. Я иногда вспоминал о Вере, но всё реже и реже. А та фотография куда-то пропала. Придя из армии, я нашёл только прозрачный плексиглазовый планшет.

И вот не так давно, на сайте одноклассников я, как мне показалось, встретил ЕЁ. Всё совпадало – имя, девичья фамилия, возраст, школа, только годы учёбы были почему-то указаны другие и фотка отсутствовала, вместо неё был неопределённый женский анфас. Я написал, женщина ответила. Да, это действительно была она. Оказывается, она уже давно разошлась с первым мужем, с первым, потому что был и второй. Вторым браком родила двоих детей, дочь скоро выходит замуж. Она приезжала к родителям, приезжала видимо тогда, когда я только женился. Странно, что я её не видел, потому что она меня видела несколько раз, то с женой, то с ребёнком, но я был так поглощён детской коляской, что окликать меня она не стала. Ещё писала, что хорошо помнит, как я сбежал от неё оба раза, и тогда, на выпускном, и раньше, когда мы гуляли с её племянником, и как  это тогда её удивило. Написала, что зря я тогда так сделал. Я ответил, что и сам это давно знаю. Мне подумалось, что прочитав это моё откровение она вздохнула и подумала, - учи вас мужиков, учи, а толку… И вот тут я сознался в кошмарном преступлении, хотя срок давности его уже вышел. Я рассказал, что это я тогда тиснул фотографию из её альбома, а пока я был в армии, она куда-то пропала, и посетовал, что на её страничке нет фотки, так как очень хотелось бы взглянуть на неё, какая она сейчас. Ещё я попросил, если у неё есть фото тех лет, подвесить то, что я тогда спёр или похожее и дал свою электронку, на случай, если она не захочет вывешивать их на сайте. На этом переписка и закончилась. Она не ответила и сколько я ни заходил на сайт, её окно всегда было серым –«Не на сайте».

И вот я вспоминаю и не могу вспомнить лицо той, что была моей первой любовью. Грустно…