Письмо четвертое. Кораблестоп, Аквариум и любовь

Я так давно не писала тебе, как там твои выпускные экзамены? Ты уже снял свое длинное пальто и дивный шарф в три кольца? По-прежнему слушаешь Аквариум? Я вот вчера была на их концерте, представь, они выбрались в нашу дыру! Впервые за 20 лет. Я видела Барбарисыча и даже задавала ему вопросы. А потом был чудесный концерт. Я начала внимательно смотреть, но где-то по прошествии минут 20 что-то случилось – как будто очнешься – и все вокруг нереально. Опять на одной песне пустила слезу. «С той стороны зеркального стекла» - «я узнаю себя в том мальчике, читающем стихи…»Я вспомнила свой тихий вечер, когда я читала дома, там, в городке, книгу «Властелин колец», лежа на апельсиновом ковре. Свет, лето, скоро закат, я так была счастлива всем этим. Поэтому и на концерте расплакалась, вообще дурная моя привычка, ты заметил? А нереальность – возможно, пары сандала. Не знаю. Потом наступила эйфория, мы смеялись, я танцевала в обнимку с приятелем жигу под «стаканы», сняв туфли. Эх, мои белые колготочки – в хлам! Еще он спел мою любимую «плоскость», особенная песня. Да ты сам его любишь побольше моего, чего рассказывать! Еще он сказал классную фразу в нашем интервью – «я не испытываю дефицита в общении, я испытываю дефицит в одиночестве». Как и ты сам. Ты редко мне пишешь не потому, наверно, что тебе я неинтересна, а просто потому, что ты не любишь много говорить. Помнишь, ты рассказывал мне про масаев? Классно. Правда, возьми меня в Африку, когда туда отправишься, я была бы неплохим секретарем в дороге. И даже не стала бы много болтать. Ты такой счастливый, наверно, тебе всего 16, а понимаешь в жизни больше моего. Я рада этому и искренне порой недоумеваю, чего ты сам ко мне постучался. Пожалел уже? Да ладно, не принимай близко к сердцу. Я не влюблена в тебя, ты просто какой-то уж очень хороший человек, настолько, что кажешься мне идеальным. Да, будь ты моим ровесником и живи ближе – тогда да. Влюбилась бы точно. А так – я же все понимаю и ничего от тебя не хочу, просто редких писем. Расскажешь про Африку? Еще про масаев и про то, как ездят кораблестопом? Я буду слушать очень внимательно – внимательнее не найдешь.

Дело в том, что я уже успела испытать на своей шкуре много разочарований по разным причинам – от излишней доверчивости, от себя самой, от людей вокруг и жизни, не оправдывающей радостной мечты детства. А ты для меня просто воплощение того, кем я хотела стать сама, да пока все никак не удается. Ты красив, да-да, красив, девушкам ты нравишься уже сейчас с твоей вьющейся льняной гривой волос и голубыми глазами, ты так молод, ты полон радужных надежд и веришь. Веришь в их исполнение, в себя, главное – в людей, хотя отнюдь не глуп. Наверно, потом ты изменишься, через пяток лет, но мне запомнишься именно таким и именно поэтому. Мы слушаем одну музыку через тысячи километров друг от друга. Я встаю, а ты ложишься спать. У меня снег, а у тебя такая жара, что ты ходишь без пальто в клетчатой рубашке. Все это странно. Поэтому я и пишу тебе эти письма.

А у меня все вполне хорошо, правда, просто я такой человек. У меня есть парень, я его почти люблю, но лучше мне чаще бывает в одиночестве. Я даже вполне реально представляю, как стану вполне себе эксцентричной бабушкой в эдаких старинных платьях и шляпках, буду жить одна, язвить, закурю – ради длинного в аршин мундштука. Покрашу волосы в фуксию. Заведу питомца – кота ли, крысу или попугая – пока не решила, буду даже вполне довольна жизнью. И иногда по вечерам потихоньку буду тянуть из бокала алкогольный коктейль. Да, странные у меня шуточки. Может, будет и по-другому, хотя сильно сомневаюсь – любящий муж с небольшим пивным пузиком, пара детей и двухэтажная квартирка в Питере. Муж так ко мне привыкнет, что мы будем больше похожи на старых друзей, чем на семейную пару. Эх, дальше моей фантазии не хватает – я не люблю детей, а поэтому и не представляю их. А если внуки – увольте. Всегда мечтала умереть в 38. Но у нас в роду долгожительство. Придется как-то с этим мириться.

А вчера я пришла с концерта, помылась и накормила кота. Живу в квартире коллеги по работе на время их отъезда. Кормлю кота по фамилии Христофоров. Жалко, что уже сегодня должны приехать хозяева, мне так не хочется с ним расставаться – такой ласковый, он прыгает на колени, он лижет руки и мяучет, когда ты не с ним. Он спит под боком, как плюшевая игрушка, его можно обнять – и его независимость не пострадает, он только замурчит или тихо вздохнет в ответ. Ну если бы люди так могли!

Да, впрочем, не хотела бы я и на людей жаловаться. Только на свое неумение найти с ними общий язык. Вот самое смешное – абсолютно забыла, о чем же я хотела тебе рассказать в первом письме. Но даже не расстраиваюсь. До встречи, если тебе так можно сказать.

Ах да, постскриптум – скоро меня уволят с очередной работы. И не будут никуда брать из-за коротких сроков работы, указанных в трудовой книжке. Система. Ты еще не знаешь. Но это меня не то, чтобы беспокоит. Вот вспомни БГ – простой сотрудник НИИ, выгнанный за поведение и с плохой рекомендацией – это развязало им руки. Я хочу быть дворником – может, тогда я смогу больше времени действительно жить, а не существовать в пыльных холодных кабинетах, подобно сомнамбуле – медленно копить энергию и создавать видимость интереса. Кому это надо? Я так не хочу. Я хочу петь, знаешь. Отдавать душу, нести людям так много света, чтоб после концерта возникало ощущение «выстиранной души», похода в церковь, как у меня вчера. Может, и я смогу вырваться? Еще не поздно? На этой телепередаче с ним задали вопрос о поколении 90-х, потерянном, никчемном, по мнению автора вопроса. БГ ответил – просто подождите, им нет еще 30. Буду надеяться, что это так, что я смогу расправить крылья и делать то, что хочу, к чему стремится душа. И тебе того же. «Любите друг друга, пока не поздно».