Утро Никакта

          
               

      В одно утро по улицам подул некий худощавый ветерок. Неизвестно откуда он появился. Казалось, со всех сторон дул себе навстречу. Но есть основания полагать, что ветерок не дул вовсе, а падал сверху вниз. Но,скорее всего, всё было  совершенно иначе.

      Никакт проснулся рано, но было уже светло. Свет забрался даже в угол комнаты и тихо присел там. Когда совсем недавно за дверью стояла ночь, Никакт просыпался от неизвестно, каким образом залетевшей, капли дождя, которая угодила ему в лоб. Он встал в темноте, из окна увидел единственную звезду, пробившуюся сквозь тучи. Он распахнул дверь, чтобы вдохнуть черного воздуха. Стоявшая перед ним ночь поздоровалась, но ответа не получила. Когда очередная капля врезалась в его лоб, Никакт захлопнул дверь, но долго потом не мог заснуть. Какая-то не совсем ясная мысль бродила по комнате, шаркая по полу чем-то, похожим на шлепанцы, и мешала ему спать. Он попытался собраться с мыслями, но эта не поддавалась. Тогда Никакт запустил в нее чем-то увесистым, вероятно идеей о пользе сна, и упрямая мысль утихла.

      А сейчас - утро. Никакт встал и обнаружил, что в доме кроме него самого никого больше нет, и он был этому весьма рад. От ночного дождя остались просматриваемые из окна лужи. Солнца видно не было, и чувствовалась через окно явная прохлада, что еще более возвысило Никактово настроение, так как это означало, что можно одевать сегодня свою куртку с высоким расправляемым воротом, в которой было ему так удобно!

      Никакт предвкушал скорую встречу с другом Дахо, с которым они собирались сегодня с утра на улице пить портвейн и беседовать на разные темы, а потом - гулять по городу вместе. Дахо с Никактом очень хорошо друг друга понимали и в своем общении достигали высокой степени отрешенности от окружающего мира, постоянно забывая, где они оставили свои физические тела. Но скоро Никакт вспомнил, что такого друга - Дахо - у него нет, и не было никогда. Он ужасно огорчился. К тому же, портвейн пить было абсолютно не с кем, и общаться тоже. От столь высокой степени разочарования у него стало захватывать дыхание.

     Выглянув из окна, Никакт заметил, что еще довольно рано и, собираясь уже выйти на улицу, вдруг заметил на столе стакан, и решил глотнуть от туда свежей воздушной массы. Но вместо воздушной массы там оказалось нечто среднее между арбузными корками и потом старого динозавра. Попросту говоря, ничего хорошего. Но материально, или физически – абсолютная пустота. Брезгливо спрятав стакан в карман, Никакт напялил куртку и отворил дверь. Там, за дверью стояло озябшее утро…

     Шагая по улице, Никакт размышлял о том, что хорошо бы где-то достать аквариум, чтобы пить от туда чай по ночам. Чаю бы туда вместилось много, на несколько ночей.
     И вдруг, за ямой пепла он увидел кучу папиросных мундштуков и сладко спящего на ней маленького Соблазна. Никакт вынул из кармана стакан и осторожно положил туда спящее существо и снова спрятал стакан в карман. Вскоре в голове стали возникать вопрошающие мысли о том, почему ему сегодня до сих пор так легко на душе. Ответа нигде не находилось. И вот Никакт понял, что за последние полдня он не встретил ни одного из местных человековидных обитателей города. Он приятно был этим открытием удивлен, хотя и почувствовал укоризненный взгляд, скользнувший по затылку. Стало немного стыдно, и он изобразил на минуту приличное огорчение. Он все шел и размышлял о чем-то, все время, спотыкаясь обо что-то, словно просто об воздух.

   Когда Никакт почувствовал летевший невдалеке ветер, он услышал загадочную мелодию и чьи-то неразборчивые слова. И вскоре он понял, что ветер несет с собой музыку морских волн от какого-то далекого моря. И под эту музыку ветер развязно распевал песню.

    Никакт нашел в небесах солнце и, глядя на его лохматое пламя, слушал ветер. Когда ветер улетел прочь, он отправился дальше, наполненный музыкой, и мысли его исчезли, погрузившись в неё. Они расплылись стайками, словно рыбы. Были слышны лишь их приглушенные восклицания – они перекликались под водой, как делают дельфины. Натолкнувшись в очередной раз на нечто, скрытое в пространстве, Никакт присел под дерево рядом с отдыхающим Запахом свежей древесины от ветви дерева, сломанной обитателями города еще вчера. Смутившись, Запах вскоре спрятался за деревом, и Никакт, не заметив его исчезновения, направился к реке. Река та была неизвестной глубины. Дно было видно с берега, но это было лишь видимое людям дно. Дна здесь, возможно, не было вовсе.

    Никакт заходил в реку по течению, постепенно растворяясь в воде. Вскоре лишь стакан опустился на дно, а сидящий в нем Соблазн, поднялся над рекой и, удаляясь, слился с темнотой опустившейся на город ночи.