Не знаю как это назвать..

Боль как ниточка нанизывала на себя тело, так словно оно было россыпью камушков для её бус, а не живым организмом.
Она проникала везде, выворачивая кости и заставляя кипеть кровь.
В голове мысли с болью ударялись о черепную коробку полным непониманием происходящего.
Они кружили хороводом, отбивая чечетку и вытаптывая мозг, как газон.
От боли сознание порой меркло.
 Было желание уползти от всех, от мира в какую-нибудь норку и свернувшись калачиком ждать конца, либо боли, либо жизни.
По близости норки не было, равно как и другого подходящего убежища.

Завтра 18-е число, а это значит, что они будут затягивать винты от обруча, стягивающего голову.
По принципу кто сильнее затянет, кто сделает больнее, тот и победил.
Они затягивали словами, виртуозно, мастерски, так что порой не было сил дышать от их слов.
Их слова забирали воздух, выжигали слезы, лишали смысла жизни.
Эдакая игра.
И игрушка в виде человека.
Их любимая игрушка, а может, и нет.

Каждый раз создавалось впечатление, что они сговорились нападать именно 18-го, хотя в реальности этого быть не могло, они не общались, да, и мягко скажем, не переваривали друг друга.
Все это будет завтра, а пока...

Боль не отступала.
С каждым ударом сердце извергалось горячей лавой крови, которая растекалась по венам, сжигая их огнем.
Возникало желание вырвать их, слишком горели.
Тело сворачивало в узел.
Руки и ноги отказывались слушаться.
Мозг вопил телу: - Не бойся, мы справимся...
Тело не слушало.
Устав от боли, сознание отрубалось.

В себя уже 18-го. И как по заказу, прямо с утра, началась пытка с изысками.
Они давили, закручивали болты до упора.
Мозг хотел послать их попрощаться с ними раз и навсегда, послав их на три веселых, но в самый последний момент срабатывал стоп кран, не позволяющий это сделать.
Сознание и мозг пытались спрятаться убежать от их слов, но вот только спрятаться можно было только за безразличие и апатию.
Если они чувствовали, что слова не достигают цели, они меняли тактику и пробивали все заслоны.
Под вечер мозг просто отключался и перестав воспринимать вообще что либо засыпал.

19-го перед сознанием цвёл черно-серый калейдоскоп их слов.
Откуда-то появлялся алкоголь.
Они не могли достать в алкогольном тумане, не могли достучаться.
Они просто переставали существовать на два дня за алкогольной дымкой.
Они теряли и начинали беспокоиться, жертва потерялась, как так?

Нельзя сказать, что они устраивали свои утонченные пытки только 18-го, нет, они это делали и в другие дни, по раздельности.
Когда-то любимое число 19-е, стало ненавистным.
От их пыток мозг умирал, следом отказывало тело.
Они превратились в постоянный кошмар, который мучил и во сне и наяву.

Глаза широко распахнулись, в комнате темно, тикают часы, рука потянулась к телефону, сейчас три часа ночи и всего лишь 29-е.
Значит опять кошмар.
Хочется курить, но рука и так потянувшись за телефоном, совершила огромную работу и больше слушаться не хочет.
Каждая мышца тела давала о себе знать болью. Кости, особенно в тех местах, где шрамы, выворачивало с такой силой, что хотелось выть.
Под бой часов возвещавших о том, что уже полчетвертого, сердце, зачем-то со скрежетом и болью обернулось вокруг собственной оси и стихло, остановилось. Барабанная дробь в висках последний раз ухнула и смолкла. 
Дышать становилось всё труднее, свернутые в узел легкие не желали принимать воздух, слишком больно.
Что это смерть?
Странная она.
Где же тогда тоннель?
Где жизнь как кинопленка?
Мозг, тонущий в боли и тишине организма, вопил что есть мочи: - эй, не спать, качать жить.

Организм молчал, потихоньку остывая и переставая работать.
Глаза открылись, на дворе то ли день, то ли утро, по крайне мере светло.

Под ухом жужжит телефон, значит, жизнь и пытки продолжаются.
Числа нет. В сердце ввинчивается штопор, заставляя неметь конечности.
В sмs уведомление о том что играть стало скучно, игрушка больше не нужна.
Они пойдут искать новую игрушку для пыток, эта наскучила.
Эта больше не избивается в сетях и не отбивается яростно..

Сердце яростно долбится об ребра, поток лавы-крови разливается по венам.
Оборот вокруг оси и тишина.

Больше ни боли, ни пыток, ни 18-бо числа..
Тишина, нарушаемая чириканьем птиц и чьим-то плачем..

Они порвали ниточку, и бусы рассыпались по полу, весело сверкая в солнечных лучах..