Открытые окна

Я знаю, что вроде бы в меньшинстве. В основном все, кто смотрел «Касимаси: девушка встречает девушку», шипперят Хадзуму с Томари, радуются дополнительной тринадцатой серии и о Ясуне отзываются достаточно прохладно. А мне вот, наоборот, нравится пара Хадзуму/Ясуна, и двенадцатая серия для меня идеальна, даже несмотря на заявление Ясуны в конце. Ну вот и задумала я написать АУ-шку, оттолкнувшись от этого самого заявления, но не доводя до событий дополнительной серии. Причём изначальная идея была «Ясуна, исцелившись, попыталась удариться в экстрим».
Но идеи у меня думаются обычно долго, так что я успела посмотреть ещё и «Жаркое лето». Тут сторонников Мидори всё-таки не настолько меньше, чем сторонников Футабы, но тоже есть дополнительная тринадцатая серия. Только тут я её принципиально не стала смотреть, даже не потому, что она откровенно хентайная, а потому, что там в итоге Юсуке останется с Футабой…
Ну и вот, такие полуусловные параллели и некая похожесть по духу обоих этих анимешек и навели меня на мысли о кроссовере двух фэндомов и выводу к обоим моим ОТП.
* * *
Ясуна сидела у окна загородного автобуса и во все глаза смотрела на открывавшиеся просторы. Мир был так огромен, так прекрасен… что это ошеломляло. Ясуна чувствовала себя маленькой потерявшейся девочкой… и ловила себя на мысли, что жить за стеной частичной слепоты было проще и спокойнее.
Родители девушки были, конечно, в шоке – не от самого её чудесного исцеления, ведь кому как не им было знать, что недуг Ясуны был вызван потрясением, а значит – и вылечить её могло тоже потрясение. Ужасало другое – непременное желание Ясуны наверстать прошлые годы, с головой окунуться в поток жизни, вписаться в толпу сверстников… и лучше всего – где-нибудь подальше от родной школы и двора. На поездку семья согласилась, только выбрав хороший, тихий санаторий и убедившись, что с Ясуной поедет одна из школьных подруг. Аюки Мари.
Кого ещё было Ясуне выбирать, как не эту рассудительную девушку, смотрящую на всё как будто бы отстранённо, из-за стекла? Даже без очков её синие глаза глядели именно так. Аюки не лезла в душу, зато всегда готова была выслушать. Всю дорогу до санатория у неё в наушниках тихо играла музыка, но Аюки готова была откликнуться на каждый восторженный возглас Ясуны.
А уже вечером, когда девочки заселились в комнату и стелили постели, Ясуна тихо спросила:
– Я очень плохая, да? Ну, что я сказала Хадзуму, что, получается, она мне больше не нужна?
– Трудно сказать. Это было внезапно… и жестоко. Но вполне списывается на то, что ты стала другой. И испугалась. И хочешь разобраться в себе и в мире.
– И ещё на то, что я всё время думала… ну, что она осталась со мной только из жалости. Вот я и решила ей доказать, что меня не надо поддерживать, я и сама… Она совершила для меня чудо – и теперь заслужила чудо для себя.
– А если бы ты сама не ушла от неё – она бы никогда не отважилась. Но только кто знает, к лучшему это или нет. Может быть, тебе не уйти навсегда надо, а просто разобраться, освоиться в своём новом состоянии… И Хадзуму тоже надо наконец понять, кто ей нужен на самом деле, ты или Томари. Я считаю, это открытый вопрос. Вот побудете врозь – и всё станет ясно.
– Кому-то в любом случае будет больно.
– Знаешь, Ясуна-тян, если ты останешься ни с чем – значит, зря уходила оттуда, куда уже не сможешь вернуться. Но вдруг окажется, что тебе есть куда пойти? Вдруг тебе и вправду понравится обретённый мир?
* * *
На следующий день Ясуна с Аюки, вместо того, чтобы окунуться в бескрайний мир новых знакомств и развлечений, поднялись почти на рассвете и пошли купаться – пока не жарко и никого нет. Всё равно ведь Ясуна толком не умела плавать и стеснялась этого… Конечно, ей уже доводилось ездить на море в компании и пробовать все стандартные пляжные развлечения, но на самом деле её тонко чувствующей душе были гораздо ближе вот такие рассветы, когда можно ощутить слияние с вечным. Ясуна любовалась окружающей их красотой – и мимоходом думала, что со стороны они с Аюки, наверно, выглядят как сёстры. Хотя для этого и мало только одинакового цвета волос, вообще-то Аюки высокая и серьёзная, а Ясуна маленькая, хрупкая, и глаза зелёные, нездешние. Но в волнах-то да в купальниках, да издалека… красивый штрих к общей картине.
Кажется, её подруге тоже нравилось. Только вот стоило девушкам первый раз наплаваться и выйти на берег – как оказалось, что они тут не одни.
На взгляд Аюки, в парне не было ровным счётом ничего особенного – таких полно. А вот на лице Ясуны возникло выражение, которое приятельница частенько замечала у неё в последнее время. После почти десятилетней избирательной слепоты девушка всё пыталась набраться новых впечатлений – какие они, настоящие парни, какие у них лица и что на них отражается…
В голубых глазах парня, сидевшего на берегу, была нездешняя тоска и печаль. Ясуна сразу почувствовала что-то родное. И шепнула подруге:
– Может, познакомиться?
– Ну попробуй, – хмыкнула Аюки. – Поделишься потом бесценным опытом. Ну, смелее! Я тебя подстраховываю, но издали.
* * *
– Можно, я тебя нарисую? У тебя очень интересное лицо.
– Это знак внимания или ты в самом деле художница? – парень посмотрел на Ясуну с большим подозрением.
– Не знаю… – она сразу смутилась и отвела глаза.
– Хорошо бы второе, да и похоже на то. Я знал одну девочку, она очень болела и только начинала выздоравливать. Вот у неё взгляд был очень похож на твой. Как будто она только учится жить и всё внутри себя осмысливает. И, наверно, видит всё совсем не так, как мы.
– Да, похоже на меня. Я была много лет очень больна. Меня в детстве напугали, и после этого я не различала мужских лиц. Боялась половины человечества и жила как будто бы за стеной. В собственном, странном мире…
– А потом вылечилась? Ну, тогда понятно, почему тебе хочется меня нарисовать! – парень явно успокоился и теперь глядел на Ясуну покровительственно, как на младшую сестрёнку.
– Именно тебя – потому что у тебя взгляд человека, который видел странное. И не удержал. Скажи, ты веришь в чудеса?
– Только в грустные. Как в легендах. Тебя зовут-то как?
– Ясуна. А тебя?
– Юсуке. Почему ты спросила? Про чудеса-то?
– Я тоже сталкивалась с чудесами. И странными, и радостными. Вот если я тебе скажу, что меня исцелила чужая привязанность? То, что человек выбрал меня и остался со мной?
– То я тебе отвечу, что в медицине такие случаи описаны… но сомнительно, что твоё чудо было таким уж радостным. Иначе почему ты одна и так странно смотришь…
– Это долго объяснять. Пока я была больна – у меня только она и была. Но она-то не обязана на мне зацикливаться! Мне сдаётся, что есть человек, которого она выбрала бы сердцем.
– Она? Вы обе девчонки? – Юсуке чуть отодвинулся и смотрел теперь на Ясуну, как на диковинное насекомое – со смесью брезгливости и любопытства. – Тогда неудивительно, что она выбрала не тебя…
– Всё сложнее, чем ты думаешь. Родилась она мальчиком, и это был единственный парень, чьё лицо я видела. А потом… ты веришь в инопланетян?
– Знаешь, после того, как жизнь заставила меня поверить в путешественников во времени и в память прошлых жизней – уже верю.
– Вот, а я своими глазами видела, как космический корабль налетел на мальчика Хадзуму. А потом пришельцы смогли воссоздать только девочку Хадзуму. Я видела её возвращение. Я и ещё одна девушка, её подруга детства. Думаю, Хадзуму теперь с ней.
– Бедный парень.
– Ну мне кажется, что из него вышла замечательная девушка! Всё равно ничего уже не изменить, но он отлично вписался. Он всегда ранимый такой был, нежный, цветы выращивал…
– Дурдом какой. И что же, ты в него… в неё влюблена? По-взаправдашнему?
– Я не знаю. Мне казалось, что да. А потом я стала другой, и на меня обрушился целый мир, и я потерялась…
– А вот тут я тебя пойму. Ты представляешь, в один прекрасный день свалилась мне на голову девчонка. Обычная, ну миленькая, только слишком прилипчивая. А потом бац! – и я вспомнил. Что в прошлой жизни мы с ней любили друг друга. Но вместе быть не могли никак. По объективным, что называется, причинам. И тогда вместе самоубились, надеясь ещё встретиться. Так прикинь, промахнулись. Я родился в наше время, а она – в тридцатом веке.
– Какой ужас…
– И что ты думаешь, несмотря на все запреты эта ненормальная пробралась сюда. И из-за неё мой мир хрустнул и раскололся напополам. Потому что я-тогдашний, любивший её, – это не тот же человек, что я-теперешний.
– Я тебя понимаю, да… А что же с ней сталось?
– Она была вынуждена вернуться обратно. Отдала энергию чуда на то, чтобы исцелить меня после травмы… и всё. А я теперь её не забуду, и хорошо хоть не делаю несчастным никого, кто любил бы меня здесь и сейчас. Друзья есть – и хорошо.
– Какая печальная история… Может быть, мои знакомые инопланетяне и смогли бы тебе помочь… а я могу только нарисовать портрет – ваш с ней…
* * *
Теперь каждый день Ясуна приходила «на сеансы». Аюки хмыкала, сидя поодаль с книгой или плеером, Юсуке, застыв, глядел вдаль, а Мидори, девочка из будущего, присутствовала только на фотографии. И постепенно возникала на рисунке. Улыбалась под карандашом Ясуны и тянулась к нарисованному Юсуке. У Мидори было круглое лицо, улыбчивые губы и высокая грудь, Ясуна наряжала её на портрете в красивое платье и готовилась в самом конце работы, последним штрихом, расцветить свежей зеленью её большие глаза…
…А потом Юсуке будет смотреть на этот портрет, и все будут бояться, что он сходит с ума, потому что никто, кроме него, эту девчонку не помнит. И ему позвонит другая девушка, Футаба, и почувствует, что с ним что-то не так, и он скажет – хорошо, что ты у меня есть, девушка может быть другом, ещё как… И Футаба вздохнёт с облегчением, потому что дружбу она ценит, а романтических глупостей ей не очень-то и хотелось.
И в этот миг откроется мир за картиной. Из другого измерения повеет космическим холодом, сверкнёт розоватый свет… За спиной Мидори мелькнёт то ли космический корабль, то ли задумчивое лицо Ясуны… И сама Мидори, в своей обычной манере, кинется на шею своему мальчику…
…А Ясуна вернётся в школу. И там её встретит Томари, бойкая коротышка с двумя светлыми «хвостиками», и стоять она будет вовсе не вплотную к рыженькой Хадзуму, и сразу убежит, утянув за собой Аюки.
– Прости меня, Хадзуму-кун, – скажет Ясуна. – Я видела мир. И поняла, что без тебя он мне не нужен.
– Ну и хорошо, – и в круглых карих глазах Хадзуму появятся большие слёзы. – А то Томари-тян поняла, что хочет просто со мной дружить. Больше не передумывайте, ладно? Я вас очень прошу…
Девочки нежно поцелуются, а Аюки в это время будет довольно усмехаться. Наблюдатель дождался именно того расклада, на который надеялся. Томари больше не будет просто плакать у Аюки на плече – плакать о другой…
Надо было просто дать им всем время.

Задумано: январь 2010
Записано: август-сентябрь 2010