Сказка

Почему ты дрожишь, моя принцесса, моя хрупкая девочка со сладко-шоколадными извечно удивлёнными глазами и спелым малиновым ртом? Почему твои тонкие изнеженные пальцы, не ведавшие никогда ни швейной иглы, ни едкой мыльной пены, ни пыльной тряпки, судорожно сжаты и костяшки их стали белы, как жемчужины?
Что пугает тебя, моя красавица? Моё явление из зазеркалья – чёрный силуэт, нарисованный тушью на изнанке зажмуренных век, что со скользящей грацией тени движется к тебе, неизбежно и неумолимо?
Но разве не об этом миге ты мечтала удушливыми сладкими ночами, когда луна столь щедро источала свой  свет - танцующий, смеющийся, звенящий; а рыжий огонёк свечи взлетал и опадал от твоего горячего беззвучного дыхания, покрывая пепельным кружевом теней страницы книги - засаленной, зачитанной, заплаканной?
В этой книге прекрасные невинные принцессы – точь-в-точь такие, как ты, моя радость, – день за днём, год за годом, стоически ждали не менее прекрасного героя, способного в одиночку разбить целую армию или перерезать одним махом горло кровожадному дракону, изрыгающему пламя и покрытому зелёной ядовитой чешуёй. В этой книге… впрочем, их было так много, этих старых истрёпанных книг. И ты засыпала над ними, погружаясь в сон, точно в золотое зачарованное озеро;  и в этом наколдованном сне книжные строчки, оживая, окружали тебя роем трепещущих лиловых бабочек, шелковисто касались твоего лица, твоих неприкосновенных губ, твоих лилейных батистовых пальчиков…
И утром, пробуждаясь, ты бережно хранила эти сны, этих полночных потаённых бабочек, их колдовскую незримую пыльцу – хранила в углах блаженно улыбающихся губ и в пышной бахроме опущенных ресниц …
Ты ждала своего часа – своего героя – своего принца – не так ли, маленькая тихая мечтательница, добровольная пленница старых книг и бесконечных фантазий?
Тогда почему же ты дрожишь? Разве ты не рада, что твои мечты наконец-то воплотились в жизнь (если только это – верное слово… ). Взгляни на меня – разве я не красив, разве не похож на прекрасного принца, на рыцаря, который увезёт тебя далеко,  очень далеко от твоего девического ложа с его сахарно-белыми простынями, облачно-пушистыми  подушками и неистребимой пылью от зачитанных книг, от мучительных снов и болезненных грёз?
Впрочем, быть может, твой страх и не случаен. Быть может, я и вправду не благородный рыцарь, а его вечный соперник -  кровожадный дракон… хотя на мне и нет зелёной чешуи, источающей смертоносный яд.
Но яд источают мои нежные слова, что так умело баюкают твой страх; моя кинжальная улыбка, мой бархатный голос, что неумолимо обволакивает твоё тело… Яд, который тебя вот-вот парализует и отнимет твою слабую игрушечную волю, точно плюшевого мишку у полусонного ребёнка.
И тогда я – прекрасный принц с фарфоровым мёртвым  лицом, кровожадный дракон, обряженный в траурный бархат, незваный пришелец из сумрачного зазеркалья, из ртутного озера твоих несбывшихся наивных упований – тогда я овладею твоим безучастным беспомощным телом, так же легко, как овладел твоим духом, вскормленным засахаренным розовым вареньем шаблонных историй про добро, вечно побеждающее зло и про кристально-чистую любовь, которая всегда триумфально завершается свадьбой.
Алтарь, раскисший белый торт и стая белых жирных голубей…
Я – зло, моё прекрасное невинное добро. Попробуй, победи меня…  Моя чернота поглощает твою беспомощную белизну, моё острие разрывает твою сдобную мягкость. Белые перья подушек витают по комнате. Это - твои безжалостно оборванные крылья, мой простодушный обманутый ангел.
Не плачь, моя принцесса, моя покинутая маленькая девочка. У нас всё же будет свадьба – свадьба, о которой ты так жадно мечтала, кутаясь ночами в пуховое одеяло своей невозвратной юности. У нас будет свадьба – вот тебе алтарь: твоя постель под скромным гипсовым распятием – я только брошу на неё свой чёрный плащ. А вот и глянцево блестящие вороны стучатся к нам в окно  вместо пошлых голубей.
Улыбнись, моя радость – это твоя свадьба, наша свадьба. И на этой постели, в чёрном бархате, в звериной нежности, я подарю тебе мой свадебный подарок – колье на твою голубиную трепещущую шею - алое колье, алое до черноты…
И я увезу тебя, моя принцесса – увезу далеко-далеко, как ты и хотела, как ты и мечтала – я, твой прекрасный принц и дракон, твой наречённый убийца, твой жених из зазеркальной пустыни, с фарфоровым мёртвым лицом, одетый в чёрный бархат…