Глава 14. Откровение. БДСМ

Для всех пушистым быть нельзя,
растащат на воротники
под видом того, что холодно.

      Уже на следующий день, Ирма вспомнила наставление подруги, «Приведи в дом любовника, займись с ним сексом, и заставь раба прислуживать вам».  Первые два пункта она выполнила, а вот последний, самый важный и существенный - нет. Ирма не успела расстроиться по этому поводу, как  с утренним кофе в спальню вошел Горбун. Он и не подозревал, что сегодняшний день коренным образом изменит жизнь в замке.

- Ваш раб просит аудиенции, - он склонился в поклоне, придерживая поднос, и пока девушка отпивала  из чашечки свой кофе, украдкой бросил взгляд на хозяйку. Ее довольный вид выдавал ночь полную удовольствий.

      Горбун мысленно порадовался про себя, он не ошибся в своем суждении и  Гош оказался стоящим парнем и видимо не раз возносил госпожу на гребень счастья. А что для преданного раба может быть лучше этого?!

      Ирма поставила чашку на услужливо подставленный поднос, откинулась на подушки, потрепала свои волосы руками, сладко потянулась и произнесла:

- Видимо этой ночью ему было о чем подумать. Ну что ж, зови!

      Войдя в комнату, Алекс распростерся ниц. После томительных для него минут молчания Ирма разрешила рабу подняться. Он попытался определить в каком  настроении госпожа. Снизу ему хорошо было видно, как трепетали ее ноздри, как вздымалась и опускалась грудь. «Я разочаровал ее! Повел себя, как слабак! Пообещал выполнить любое желание и не смог!». Раб понял, что ему нужно как-то вернуть расположение Ирмы. Закрыв глаза, оказалось, что ему так проще чувствовать ее, то ли рассерженную, то ли чем-то взволнованную.
 
      Его ночные переживания были насыщены воспоминаниями своего унижения и страха. Раба Страсти Александр воспринял исключительно  как замену себе, Горбун сразу же отошел на второй план. Такой  самец, как Гош, действительно мог быть ему настоящим конкурентом.

       Сначала на горизонте появился Горбун, но его он не воспринимал всерьез. Угловатый мужлан ему не конкурент, а вот щеголеватый раб Страсти, этот да... Конкурент, да еще какой! Хорошо сложен, мужественен, красноречив, за словом в карман не полезет. Такие умеют завладеть сердцами женщин. С таким надо всегда быть начеку.
 
      И Александр понял, что действовать нужно быстро и решительно. Все, что было необходимо, по его мнению, это всего лишь показать покорность, согласие, и наилучшие способности в постели - и благосклонность госпожи повернется к нему лицом. Отгоняя от себя воспоминания прошлой ночи, когда Гош его чуть было не опустил, он решился напроситься к госпоже на разговор. Он не хотел верить, что Ирма по-настоящему приказывала Гошу взять его - она лишь хотела попугать.

- Госпожа, могу  я говорить?

- Да. Что ты хотел?

- Извините меня, пожалуйста! Я понял, что мое поведение было ужасным,  и я осознал
свою неправоту.

- И? - Ирма сделала вид, что не поняла.

- Вы можете делать со мной все, что считаете нужным, а я буду лишь с благодарностью принимать.

- У тебя склонность к высокопарным фразам. И к пустым обещаниям.

      Ирма задумалась. В ее неписанных правилах было давать любому рабу три попытки проявить себя. «Инициация не решает всех проблем, нужно поговорить с Духом, что он думает по этому поводу», в который раз подумала она. Казалось бы, инициированный человек раз и навсегда раскрывает свою суть, ан нет! Разные сомнения продолжали тревожить, как и нижних, так и верхних. Всем нужно разное время, чтобы привыкнуть к новой роли и понять, что значит быть Иным. Ей сделалось грустно. Не потому что на ее пути возникали трудности, а потому что девушка вдруг вспомнила свою беззаботную жизнь на Земле. Она не жалела о переменах, но все же скучала за родиной, где все было таким привычным и понятным.

- Хорошо, давай проверим твои слова. – Она подошла к парню, и у того захватило дух - сейчас она прикоснется к нему! Утренний наряд девушки состоял из короткой сорочки на тоненьких бретельках, слегка припухлые ото сна губы придавали ее лицу по-детски беззащитный вид. Она стояла рядом такая доступная, и никакие мужчины не маячили между ними. – Говоришь, все, что я посчитаю нужным?

      Рука нежно дотронулась до его лица так же как тогда, в день покупки в салоне Мадам Арно. Глядя на нее нельзя было подумать, что девушка способна проявить жестокость по отношению кому бы то ни было. Раб с облегчением глубоко вдохнул и тут же услышал непреклонные слова:

-  Хорошо, но учти - все будет по-моему! И пеняй потом на себя, если то, что мне захочется, почему-то не вызовет в тебе ответного желания.

      Ирма не была против каких-то ограничений в своих действиях по отношению к новенькому, но ей надоело, что раб пытается юлить и распускать свои павлиньи перья. Скажи он сразу, что кое-что вызывает у него отвращение, она бы ни за что не стала заставлять раба проходить через это. Вчера Алекс пришел в ужас, когда она велела Гошу взять его, а сегодня он явился с заявлением, что готов на все! Слова любого раба должны быть взвешены!

      Раб опустил голову, скрывая победную улыбку, а за ней и свои мысли. В какой-то момент этой пламенной речи он воспрянул духом. Он считал, что мужчина всегда отличается большей силой воли, а значит, победа будет за ним. Власть женщины лишь игра, на самом деле они любят, когда их берут, сильно и властно, нужно лишь вовремя подыграть. «Не будет же она со мной жестока, после того как я поддамся, поведусь на ее игру. Она поверит и расслабится  и тогда насупит мое время!» В предвкушении скорой победы он радостно затрепетал.

- Андрей, - позвала Ирма раба, которого она по причине, известной одной лишь ей, иногда называла Горбуном, - подготовь…, - девушка помедлила, подбирая название для памятного ей подвального помещения, где они в Гошем видели прародительницу Орш, - комнату Дэйны. Это самый верхний уровень подземелья.

      Казалось, совсем недавно там разыгрывалось противоборство между строптивым Рыцарем и не менее упрямой Дэйной. Теперь Ирме предстояло нечто подобное. И вот они спускались вниз по каменной лестнице, повсюду их сопровождал свет  зажженных факелов. Раздавался лишь стук женских каблуков, Горбун шел бесшумно. Он сразу, еще наверху, уловил восторг Александра и его нетерпеливый трепет, но никак не мог разобраться, что вызвало у новенького такую перемену настроения.

      Ожидая пока хозяйка осмотрится, он бросил незаметный взгляд на раба. Чему же тот радуется? Неужели тому, что госпожа сейчас снимет с него три шкуры? Ведь он не дурак, и должен понимать правильно слова Ирмы Орш. Андрей все еще не доверял новенькому. Потому что когда-то он сам был таким и потому что весь его жизненный опыт говорил, что так просто такой парень как Александр не сдастся, не откажется от своего. Слишком непрошибаемым был этот человек, госпожа много раз ставила его на место, а тому хоть бы что!

      Алекс с любопытством рассматривал своды комнаты. Он не подозревал про эту, немного зловещую часть дома. Из слухов, что ходили про замок Орш, до его ушей дошел и тот, в котором утверждалось, что в нем имеются подземелья, заполненные разными магическими артефактами, а так же старинными пыточными приспособлениями.

      Горбун, как вошел, опустился на колени, новенький помедлил, рассматривая незнакомое помещение и, бросив взгляд на коренастого слугу, тоже принял позу ожидания.   
- Раздевайся! – тихий голос госпожи усиливался акустикой подземелья.

      Помедлив, так как Горбун все еще оставался вместе с ними, Александр рассудил, что так даже лучше, и горделиво разделся. Пусть этот  мужик с шкафоподобной фигурой посмотрит на его атлетически сложенное тело и сделает нужные выводы.
 
- Где веревки? – вопрос относился к Горбуну. Он успел проинспектировать все шкафы и ниши этой комнаты. Содержимое  восхитило его! Здесь находилось абсолютно все, что могло пригодиться для любой прихоти госпожи.  – Хочу посмотреть, что ты умеешь.

      Ирма обращалась к Горбуну. Его слегка бросило в жар, затем в холод. Она же знала о его прошлом, но приветливая улыбка играла на ее губах, и Андрей понял, что никакого подвоха в ее словах нет. Радость наполнила слугу, он поклялся себе, что покажет наивысший пилотаж бондажа. Она будет им горда!
 
      Горбун хорошо знал свое дело, довольно скоро раб стоял со связанными, высокоподнятыми руками, удерживаемый  от падения толстой сильно натянутой веревкой, которая крепилась высоко на потолке. Веревки проходили чуть выше и ниже груди так, что область сосков оказались между ними. Те торчали как пуговки, не столько от возбуждения, сколько от холода. Неизвестность пугала Александра и вместе с тем доводила нервное напряжение до болезненной эрекции, которую и прикрыть то не было возможности.

      Ирма откровенно любовалась работой Горбуна. Внимание к персоне Алекса и здесь было украдено. К тому же Александра  унижало присутствие другого мужчины– тот являлся свидетелем его падения, и этот факт только усиливал неприязнь и еще более настраивал против Горбуна. Сейчас, в глазах Алекса он снова стал  не просто прислугой, а возможным конкурентом. Ревность вспыхнула в нем с новой силой. Александр не мог относиться к Горбуну, так, как к рабу Страсти. Гош появился в жизни  госпожи один раз, а Андрей служил ежечасно, следовательно, имел больше шансов занять важное место в сердце Ирмы.

      Пораженная, девушка без слов протянула Горбуну руку, тот благоговейно припал к ней. Госпожа не часто награждала его таким образом. Связанный раб  от досады даже заскрежетал зубами.  Но самым позорным для Александра оказался процесс надевания кляпа-кольца. Ему пришлось приоткрыть рот и пережить процедуру запихивания металлического кольца. Хозяйка лично надела эту гадость и ему стало стыдно, что он оказался перед ней в таком виде. Уже через пару минут слюна вытекала изо рта, ее нельзя было остановить, сглотнуть или вытереть. «Как же это унизительно! Госпожа смотрит на меня, на мою беспомощность, а я ничего не могу изменить. Или могу?»

      Девушка обошла вокруг обнаженного парня. Вытянутое в струну тело, искусно подчеркивали веревки, свет от факелов придавал коже идеальное матовое свечение. Оценив эту красоту, она похлопала раба пониже спины, тот вздрогнул. Это было первое интимное прикосновение к нему, начиная с момента   покупки – сердце парня радостно  забилось.   Рука госпожи задержалась около его ягодиц.

- Расслабься! – она резко шлепнула его, и вместо того чтобы послушаться, раб инстинктивно еще сильнее сжался. Он ожидал не боли, а удовольствия.

– Какой же ты непослушный! – воскликнула Ирма.

      Лучше бы он повиновался, тогда его ягодицы не сжимались бы от ударов, по телу не струился бы пот, а изо рта не текла слюна. Госпожа бы поиграла с ним, и отпустила. Но унижение  обступило его со всех сторон - Ирма приказала Горбуну ослабить удерживающую веревку, обвязать яички раба веревкой и прикрепить ее к одному из колец, торчавшему в каменном полу, но так, чтобы раб стоял на согнутых широко раздвинутых  ногах. Раб вздрагивал от отвращения и страха, когда Горбун прикасался к его гениталиям. Но Андрей не собирался делать ему больно, он лишь аккуратно выполнил приказ госпожи и отошел в сторону. Малейшая попытка выпрямить ноги натягивала веревку и сдавливала яички.

      И тогда раб оценил в полной мере контраст прикосновений Горбуна и госпожи. Первый лишь профессионально  и безболезненно связывал его, а госпожа сегодня, казалось, решила причинять ему одну лишь муку. Нежное вначале заигрывание  к его ягодицам превращалось в пытку, девушка шлепала его рукой и, каждый удар отзывался сильной болью. Ее рука не знала усталости, шлепки один за другим приходились на одно и тоже место. Ласковые когда-то руки безжалостно крутили соски и, страдания не покидала раба ни на минуту. Он вознес молитву небесам, что госпожа вообще не приложила свои руки к его гениталиям! Пока находились силы терпеть - он терпел. Лишь прерывистое дыхание говорило о том напряжении, которое  он испытывал.

      Молодая женщина крутила и пощипывала его соски, с наслаждением  прислушиваясь к сдерживаемым стонам. Она нашла, что так ей даже нравиться больше, чем, если бы он кричал от боли и молил о пощаде.

- Терпишь? – риторический вопрос прозвучал, словно в насмешку. Ответить он не мог, как не мог кивнуть головой – веревка не позволяла лишних движений. - Терпи, что тебе еще остается делать.

      Девушка весело рассмеялась, и смех укатился под своды подземелья. Александр не мог говорить, а его взгляд оказался не столь красноречив, чтобы отвлечь госпожу от жестокого развлечения.
 
      Ирма отошла, прервавшись лишь на некоторое время, чтобы взять стек. Она недолго выбирала из разнообразной коллекции. Несмотря на достаточно большую комнату, и, следовательно, большой возможный замах, она не выбрала ни кнут, ни  многохвостку, ни длинную резиновую плеть. Жесткий упругий прут, который она взяла, обтянутый кожей, чем-то напоминал ей Александра, он так же отказывался сгибаться в ее руках.

      Она прошлась вокруг раба и остановилась сзади. Ей очень нравилось тело нового раба, и она хотела бы прикоснуться к нему по-другому, провести рукой по хорошим мужским мышцам сверху донизу, задержаться на спине, полюбоваться крепкими  ягодицами. Но она сдержала себя. Еще не пришло время.

      Через мгновение раздался хлесткий удар по ягодице, затем еще один,  еще! Раб глухо застонал. Эти звуки разбудили в ней азарт, вскоре этого госпоже показалось мало, она принялась за его грудь, теперь удары приходились и по соскам. Александр уже не мог сдержаться и вертелся в стороны как мог, лишь бы избежать чувствительных ударов, вместе с болью приносивших ему и удовольствие.

      Сильные волны удовольствия накатывали на Ирму, подобно быстрому приливу. Она не спешила тут же получить разрядку, ее интересовал путь, по которому они пойдут вместе, она и Александр, поэтому она подобно рабу Страсти отложила свой оргазм.

- Вытащи кляп! – велела она Горбуну, пошутив,  – с нас достаточно…мокроты. И развяжи гениталии, как бы наш породистый скакун не лишился своего достоинства.

       Ее ирония подчеркивала унизительное положение парня. Ей нравился этот раб, но девушка и не думала показывать это рабу.
 
      Слуга вытащил кляп, облегчая страдания раба, затем освободил от веревок, и теперь Алекс смог расслабить ноги, которые  уже давно дрожали от напряжения, и стать на колени. Раб рухнул на пол, ноги отказывались его держать. Яички ныли от такого жесткого с ними обращения.

      Госпожа находилась рядом, и раб не мог себе позволить слишком расслабиться.  Он видел ее ножки обутые в черные туфельки, и испытывал новое и еще непонятное ему чувство, странную смесь боли, благодарности и радости служения.

      Вид женской туфельки не давал Александру сконцентрироваться. Сейчас в нем боролись странные желания – он хотел как-то выразить свою признательность, но за что? За то, что она его мучила и издевалась? За то чувство принадлежности, что он ощутил сейчас, когда все закончилось? Этого он не знал. Рядом находились ее ножка, которая манила, и он потянулся губами. Лаковая материя плотно облегала ступню, и казалось, что сейчас он целует обнаженную кожу госпожи.
 
      Потрепав раба по лицу, госпожа позволила ему этот поцелуй. Оттолкнув раба, она отошла в сторону, оставив его лежать и гадать, что же с ним будет дальше. Подумав, он стал на колени и застыл в позу ожидания. Госпожа должна увидеть, какой он воспитанный раб и оценить его старания. До слуха Александра доносились обычные домашние звуки, звенели передвигаемые чашки, лилась вода из чайника, приглушенно звякали металлические щипцы для сахара. Вдыхая приятный цитрусовый запах, он, наконец, осмелился повернуть голову и посмотреть в ее сторону.

      Ирма сидела в кресле, закинув одну ногу на другую, и обыденно пила чай. Еще до того как она, почувствовав взгляд, повернулась, раб успел склонить свою любопытную голову. Он заметил, что прислуживал вездесущий Горбун.
 
      У Александра появилась минутка, чтобы обдумать случившееся с ним. Он был уверен, что еще мгновение назад госпожа испытывала сильное желание, сейчас же он не чувствовал в ней и капли возбуждения. Хозяйка поразила его своей способностью держать в узде не только чужое удовольствие, но и свое. Он чуть ли не впервые засомневался в правильности своих суждений относительно Ирмы. Он не мог так! Если он возбуждался, то не контролировал свои желания, а просто отдавался им пока они, не достигнув своего апогея, растворялись в сладостной истоме.

      После этой пытки, когда возбуждение доходило до предела, его яички болезненно ныли, ощущения сильной тяжести внизу живота постепенно разливалось по всему телу, его ноги все еще дрожали, к тому же ужасно хотелось пить. Парню казалось, что он стоит вот так, на коленях, давно.

      Помня про кровообращение, Ирма время от времени посматривала на его тело и руки, которые так и остались связанными. Кое-где уже виднелись натертости и покраснения. Это наказание раба вылилось для нее в неожиданно приятное садистское удовольствие. Раб не проявлял себя строптивым в обычном понятии это слова, но укрощать его, тем не менее, приходилось. Некоторые взгляды Александра, когда-то нейтрального Иного, по мнению девушки, все еще требовали изменений.
 
      Ирма выпила две чашки, а вот поить своего подопечного она не собиралась. Жажда, как и еда, очень хороший учитель послушания.

- Лежи, лежи, - девушка подошла к Александру, и ласково потрепала по щеке.

- Спасибо, госпожа, - прошептал раб, удивляясь тому, как тихо звучит его голос. Он не осмеливался прикоснуться к девушке без разрешения.
 
«Дарую ему это поощрение», сказала себе Ирма, «мальчик заслужил».

- Целуй! – и волна обожания накрыла счастливого раба.

- Молодец, хороший мальчик, - ворковала госпожа, поглаживая его по голове, как ребенка. – Мне понравилось, как ты старался, как терпел.

      Он целовал ей руки, и хотел осыпать поцелуями ее всю, с ног до головы – настолько сильно ощущал благодарность за мимолетную похвалу.  Всего несколько слов а, сколько эмоций они вызвали у раба! Ее рука так нежно и любовно прикасалась к его губам, что ему показалось, будто Ирма целует его своими пальцами. Александр не заметил, откуда появился небольшой металлический «крокодильчик», которым она ловко захватила его за нижнюю губу. От неожиданности он вскрикнул. Ирма усмехнулась - неожиданный прием вырвал таки из раба крик. Взявшись за другой конец зажима, она потянула раба за собой. А он уже не сдерживал стоны, как будто этот единственный крик проделал в нем некое отверстие  для звуков.

      Затем она как будто пожалела его, и облегчение снова затопило остальные чувства Александра,  и поскольку госпожа нежно проводила пальчиком по его губам, он как-то естественно вобрал их в рот. Иногда, казалось, ненароком, Ирма слегка задевала то место, где был «крокодильчик»,  надавливая посильнее, и легкая сладкая боль отдавалась в нем снова. Встретившись с ее взглядом, он понял, что хозяйка делает так нарочно и ей это доставляет удовольствие. К своему страху он понял, что это еще не все - что-то новое разгоралось во взгляде женщины.

- Его нужно связать, но так чтобы…- до Александра доносились тихие слова девушки, конец предложения он не мог расслышать, потому что Ирма с Горбуном отошли в сторону и скрылись на колонной.

      В средневековом замке для него нашлась бочка. Обыкновенная бочка, в каких хранили вино. Раба попросту привязали к ней. Горбун снова показал себя мастером бондажа, он связал раба крепко и надежно. За свою жизнь ему приходилось распинать многих беспомощных жертв. И  снова Алекса охватило разочарование - госпожа избегала прикасаться к нему. В те редкие моменты, когда ее кожа дотрагивалась его, по нему словно пробегал электрический разряд! Александр не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, зато его теперешняя поза позволяла немного расслабить мышцы ног. Хотя, насколько он успел понять, легкость его положения могла оказаться обманчивой.

      Ирму он не мог видеть, но слышал, что открывается дверца шкафа позади него. Как он не напрягал память, но никак не мог вспомнить, где же в этой комнате находился шкаф. Ведь все пространство помещения, куда ни посмотри, казалось ему враждебным камнем, голым и холодным. Александр старался незаметно шевелиться и потягиваться, чтобы хоть немного улучшить кровообращение. За его спиной раздались звуки, выдающие переодевание. Во  что?  В другие туфли, или сапожки? Он не знал.

      А между тем Горбун помог хозяйке застегнуть кожаные ремни на специальных трусиках, позволяющих ей в полной мере познать свое право первой брачной ночи – взять раба. Она подошла к Александру, и когда тот увидел, то не поверил!

      Мужской член находился как раз перед его глазами. Он зажмурился, отказываясь воспринимать действительность, и отказываясь принять это в себя. Тогда Ирма просто зажала ему нос, а когда воздух в легких закончился, рот раба открылся, и госпожа спокойно засунула член. Он сопротивлялся, так отчаянно, что возбудил желание женщины еще больше. Ей захотелось натянуть его на свой член, взять за уши и иметь так яростно, чтобы его боль и ее удовольствие слились в едином целом.
 
      Горбун все это время стоял в сторонке. В отличие от Александра, его не беспокоили ни каменные полы, на которых он мог стоять часами коленопреклоненным, ни веревки, потому что Ирма никогда его не связывала и вообще не прикасалась к нему. Он не завидовал этому рабу, но видит бог, как ему хотелось хоть на миг стать хоть каким-то объектом для Нее. Он бы выдержал все!
 
      Долгое время Горбун являлся продолжением желаний своей хозяйки, его распорядок жизни был построен по принципу «комфорт госпожи превыше всего». Он припомнил недавний разговор с рабом Страсти.
 
      Гош с интересом рассматривал крупного мужчину стоящего перед ним  с покорно опущенной головой. «Так вот ты какой, знаменитый преступник и убийца! Кто бы мог подумать, что жизнь обернется к тебе неожиданной стороной, и ты окажешься во власти женщины. Ты, тот, кто ненавидел их со страшной силой!!! Как же ты сейчас униженно стоишь передо мной, -  мужчиной, и каково тебе там, по ту сторону?! »

- Господин, вы хотите что-то спросить?

- Я и забыл, что ты читаешь чужие мысли, - рассмеялся Гош, легко ударяя ладонью себя по лбу.

- Да, господин, в моем положении эмпатия не запрещена, если она служит интересам госпожи. Но я читаю не мысли, а эмоции.

- И какой же ее интерес в этом? – полюбопытствовал раб Страсти. – Впрочем, не отвечай.

      Гош сидел в кресле, непринужденно забросив ногу за ногу. Густые длинные волосы обрамляли, словно высеченное из мрамора, лицо. Горбун невольно залюбовался им. Твердая линия губ, узкий изящный нос, внимательный взгляд, горделивая посадка головы. Он не ревновал, нет, он испытывал умиротворение и спокойную радость за твою хозяйку. Перед ним сидел настоящий мужчина, который даст фору самоуверенному новенькому.

- Вы хотели узнать, как такой человек как я мог так сильно измениться. Ведь это кажется  невероятным!

       Холеный вид сидящего перед ним мужчины не вызывал в нем неприязни. Одежда свободного покроя не скрывала крепкого тренированного тела. Горбун чувствовал в Гоше близкий дух.
 
- Как ты стал рабом госпожи? -  Поинтересовался Гош, видя, что тема разговора не является запретной или неприятной для сидящего перед ним человека. – И почему у тебя такое имя? Ведь  у тебя обычное телосложение, никакого намека на увечье.

- Госпоже виднее, как меня называть, - отозвался Горбун, и начал свой рассказ. - Это долгая история. Всю свою сознательную жизнь я боролся с собой и со своими наклонностями. Они меня жгли каленым железом, а я не мог покориться такому положению вещей, потому что был убежден, подчиняться женщине отвратительно мужской природе. Я не хотел проходить Инициацию, так как знал, что результат будет стопроцентно – я  - раб. И тогда я совершил то, сожалеть о чем буду всю жизнь.
    
       Я решил действовать  и  пошел против закона – я подкарауливал в темных переулках одиноких прохожих, оглушал их, связывал, затаскивал в фургон и вывозил за город на заброшенный участок. Можешь себе представить, что было потом. Я не хотел бы вспоминать это еще раз. Задержали меня не скоро, я очень хитер и изворотлив. Меня долго держали под замком, так как не знали, что делать с таким извергом, как я. К смертной казни у нас прибегают крайне редко. Потом меня решили отдать в параллельный мир, на Остров, где за мой проступок меня ожидало изменение сознания, как неожиданно появилась Она.
 
      Горбун помнил душную ночь, долгие часы ожидания, невозможность пошевелиться, и вдруг почувствовал чье-то сострадательное присутствие. Он открыл глаза и увидел девушку. Будучи хорошим эмпатом, он всегда точно знал, что чувствуют окружающие. На Острове его лишили способности двигаться и влиять на волю людей, потому что именно это представляло опасность. Тогда он нашел в себе силы и подчинил незнакомку своему желанию. Он все еще хотел реванша! И он бы его получил.
 
- Вместо того, чтобы сразу сбежать, я не смог удержаться от искушения, но Ирма, а это была именно она, оказалась не так проста и смогла победить. Меня схватили, и… подарили освободившей меня девушке, при условии, что меня уберут прочь с Острова. В конце концов, Леди как-то уладила все проблемы, несмотря на то, что я был опасен, очень опасен. На Ленонии меня обязали провести процесс Инициации.

       Гош встрепенулся, он хотел что-то сказать, но Горбун перебил его.
- Да, я знаю, что закон запрещает насильственную Инициацию, в таком случае он не дает сто процентной гарантии в результате. Дело в том, что Леди приказала поместить меня в подземелье замка.

       Гош удивленно вскинул голову.

- Да, как и в каждом уважающем себя замке в замке Орш оборудованы самые настоящие пыточные камеры. Но они никогда не использовались в полной мере.  В то время дом с секретом, через который можно попасть в замок, не был построен. Думаю, госпожа тянула время, чтобы отсрочить мою Инициацию.
 
- Она видимо посчитала, что у замка Орш очень сильная энергетика и что это поможет ей осуществить задуманное. Я сидел в большой комнате, перегороженной решеткой с очень крепкими и толстыми прутьями. Во второй части стояло низкое кресло. Хозяйка подолгу сидела в нем, когда я бесновался напротив. Первое время меня кормили, но моя ярость не уменьшалась. Тогда госпожа приказала давать лишь воду.

«Ты думаешь, я хочу тебя уморить голодом? Зачем тогда я взяла тебя? С таким же успехом я могла бы оставить тебя умирать в тюрьме. Голод уберет твои ложные желания, и ты станешь открытым для самого себя. Когда мысли будут крутиться лишь вокруг одного – еда, а ее не будет, начнется процесс очищения. Я подожду».

- Как-то она мне сказала: «Ты можешь выйти оттуда в любой момент, стоит лишь тебе захотеть». Эта мысль прочно засела в моей голове. Как это я могу выйти? И однажды я впервые заговорил с ней. Мне неимоверно тяжело дался этот шаг, ведь я мог обращаться к ней лишь как положено рабу, иначе она не реагировала. Это, конечно, была победа с ее стороны, я понимал это. Но так хотелось знать, в чем заключалась моя свобода!! Она сказала: «Ты станешь свободным, когда захочешь им быть», и не произнесла больше ни слова. Я стал размышлять. Сопротивляясь своему естеству – боготворить  женщин, я закрывал все внутренние двери, открыв которые, мои желания выходили бы наружу, реализуясь. И кому от этого плохо спрашивается? Тогда я понял! 

- Госпожа сидела как всегда в кресле и смотрела, как я медленно приближался к решетке, наши взгляды встретились. Я чувствовал в себе удивительное душевное спокойствие, впервые в жизни война не бушевала во мне. Я захотел отдаться своим желаниям, стать тем, кем всегда желал быть подсознательно, я шел и смотрел, и вдруг понял, что меня ничто не удерживает, и я стою перед своей хозяйкой, стою на коленях, и чувствую, что слезы текут по моему лицу. Как же хорошо тогда стало на моей преступной душе! Леди Ирма коснулась моей головы, и улыбнулась, я не удержался и прижался к ней.

     Когда рассказ Горбуна закончился, они помолчали немного. Гош задумчиво сидел, перед его глазами стояла трогательная картина освобождения мятежной души.

- И что сейчас?

- Я не могу покидать стен этого дома. Все время пока я находился в подземелье, надо мной все еще висел смертный приговор. Я не знал об этом, да и вообще мне тогда было все равно. А госпожа ждала, а времени становилось все меньше. После моего «выздоровления» ей удалось добиться помилования, но условного. Инициацию я прошел добровольно, так что власти успокоились. По результату Инициирования – я раб. И всю жизнь проведу вот в такой изоляции, но это не имеет теперь значения. Все что мне жизненно необходимо, у меня уже есть – это моя госпожа и служение ей.
   
-  Я сделаю все что смогу, чтобы она никогда не разочаровались в моем приобретении. Быть ее рабом небывалая честь для меня. Я знаю только, что  это истинное мое желание и что я принадлежу необыкновенной женщине. Мне так хорошо сейчас  и находится рядом с ней награда.

     Гобун легко открылся Гошу, и не жалел об этом. Раб Страсти был избран Леди, и одного этого ему оказалось достаточно, чтобы довериться.  После выхода из клетки он уже точно знал, что ей нужно в тот или иной момент. Все внутренние зажимы оказались сняты, противоречия забыты. И вот сейчас он видел, что Леди хочет раба, и она это сделает, но присутствовало  еще что-то!

     Наконец он понял - все ее тактика по отношению к новенькому была построена так, чтобы Александр сам подходил к тому или иному аспекту рабства. Госпожа создавала такие ситуации, и тот естественным путем следовал по начертанному ею пути. Сейчас  же она давила на раба, пренебрегая его желаниями. Вид страпона пробудил у Александра упрямство, смешанное с отвращением. Назревал бунт,  Горбун видел это глазами, но душой он так же чувствовал, что бунта не будет. Хозяйка вдруг посмотрела на него, и Горбун понял, что сейчас случится нечто.

      Едва заметным кивком головы она подозвала его к себе. Раб подошел, все еще думая, что хозяйке нужна какая-то помощь. Ее рука поглаживала страпон, который он же и помогал надевать, девушка улыбалась. Он понял все без слов и бесконечно счастливый опустился на колени.
 
«Какие у него чувственные губы!», подумала Ирма. «А я никогда не замечала этого».
 
- Соси! Ну, соси же! – хриплый голос выдал ее сильное возбуждение.
 
      Горбун нанизывался на страпон, на это продолжение тела своей хозяйки, продвигаясь навстречу своему единственному смыслу жизни – доставлять ей удовольствие. Потом она остановилась на секунду и, подумав, кивнула по направлению к дивану. Горбун понял, что должен опереться на него. Он постарался выгнуться как можно сильнее, чтобы его ягодицы оказались более доступными для госпожи. А она уже возбудилась до предела, она хотела  раба, не того, так этого, не все ли равно,   войдя в него без смазки, посчитав, что на нежности нет времени. Вспоминая, как страстно сосал Горбун, она одним движением загнала член внутрь  и стала долбить анус раба, не обращая никакого внимания на Александра, который находился рядом и наблюдал за происходящим, повернув голову. 

      Горбун едва успел подхватить ее, осторожно высвободившись, когда она с криком содрогнулась  и обмякла. Он бережно  положил Ирму на диван, отстегнул ремни и убрал ненужное уже приспособление. Андрей сидел рядом на полу и смотрел на ее лицо, все еще потрясенное оргазмом, на то, как вздымается и опускается ее грудь. Раньше  такой вольности он себе не позволял, сейчас он узнавал ее заново - Ирма никогда не использовала его как  сексуального раба, занимаясь этим с другими, а он лишь прислуживал.