Дом на камне. глава 18

     Утром того же дня, когда Соня почувствовала нестерпимую боль в животе и у неё заныла поясница, и было такое ощущение, что внутри её тела развязался мешочек,  Сергей позвонил Олегу Петровичу и сообщил, что, похоже, у Наташи началась родовая деятельность. Он попросил  друга принять роды, так как постоянно помнил о предсказании Агафьи, о том, что Наташа за свой грех заплатит смертью ребёнка в младенческом возрасте.
 Беременность у Наташи  проходила тяжело, Наташа несколько раз за время беременности без причины теряла сознание.  Перенесла воспаление лёгких. Ребёнок вёл себя беспокойно,  несколько раз была угроза выкидыша. Наташа лежала два раза на сохранении. Её мучили ночные кошмары, странные сны. Во сне Наташа видела младенца без лица, но зато с одним глазиком на затылке. Во сне Наташа пыталась понять, что ей напоминает головка младенца и понимала, что она напоминает нечто такое в мужском теле, о чём обычно, не говорят.  Все эти обстоятельства тревожили Сергея не на шутку. Он уже и не рад был беременности жены. Его утешали нечастые встречи с Ларисой, медсестрой отделения, в котором Наташа лежала на сохранении беременности. Конечно, Сергея мучила совесть за то, что его жена страдает, а он в трудные для неё дни и ночи развлекается с другой, любимой женщиной. Но он гнал от себя подобные мысли, жизнь есть жизнь. И так он по вине жены потерял годы без интереса к женщине. А после того, как Агафья вылечила его, куда ж ему деваться? К тому же, успокаивал себя Сергей, Наташа после рождения ребёнка будет уделять  мужу меньше времени, постоянные заботы и всё такое.
     Олег Петрович согласился принять Наташу в свой родильный дом, к тому же Сергей обещал его щедро наградить, если всё пройдёт благополучно.
     В обеденный перерыв Олег Петрович поехал посмотреть Соню. Агафья тоже не скупилась, оплачивала каждый визит доктора к Соне, он даже анализы у неё отбирал сам и относил в лабораторию, чтобы лишний раз не травмировать Соню.
     Соню он застал с выражением страдания на лице и сказал:
     -Собирайся, красавица моя, поехали, я отвезу тебя в отделение, и будем готовиться к операции. А то у меня, кроме тебя, ещё одна знакомая сегодня решила рожать. Неизвестно, что там, может быть, тоже придётся оперировать.
     Соня собиралась недолго. Олег Петрович лично проследил, чтобы Соню в приёмном покое оформили быстро, и проводил её в палату, велел полежать, отдохнуть.
     Соня стояла у окна в то время, когда к приёмному покою подъехала  легковушка. Из неё  вышел водитель, открыл правую заднюю дверку, помог беременной женщине выйти и проводил в приёмный покой. Через некоторое время он вышел вместе с Олегом Петровичем. Они остановились рядом с окном,  из которого Соня смотрела во двор. Она даже услышала приглушенный двойной рамой разговор:
     - Не волнуйся, - успокаивал мужчину Олег Петрович,- я сделаю всё от меня зависящее. Ты поезжай ко мне домой и там жди. Я тебе сообщу.
     Соня внимательно присмотрелась к мужчине. На долю секунды ей показалось, что она его видела раньше, лицо было знакомо, но где – Соня, как , ни силилась, не могла припомнить.
      К вечеру схватки усилились, Соня позвала Олега Петровича. Он посмотрел и велел медсестре готовить Соню к операции. Когда Соня уже лежала на операционном столе и  считала звёзды, как ей велел анестезиолог, до её слуха донеслись слова операционной сестры:
     -Олег Петрович, со второй нельзя больше тянуть, что будем делать?
    - Готовьте второй стол и давайте роженицу, пока вы это сделаете, я уже закончу.
     Больше Соня ничего не слышала, кроме последней буквы из слова «закончу». Звук  повторялся многократно и усиливался  в  зависимости от того, как нарастала скорость движения Сониного сознания по тёмному тоннелю. В конце тоннеля горел яркий свет. Соня, почему то знала, что ей надо туда, на свет, в конец тоннеля. Там её родина, там её любят и ждут, там хорошо. Соня летела всё быстрее и быстрее, пока не плюхнулась внутрь яркой звезды.
     Соня не слышала, что происходило дальше. В такие моменты медперсонал, обычно, радуется. А сейчас все молча, смотрели на двух красивых мальчиков – близнецов. Операционная сестра отвлеклась от второй роженицы, пока та засыпала от наркоза, посмотрела на орущих мальчиков и грустно сказала:
    - Бедная девочка, что она, сама ещё ребёнок, без мужа, без мамы будет делать с этими детьми?
     Но горевать и огорчаться было некогда. Соню увезли из операционной, и всё внимание переключилось на вторую роженицу. Ребенок был весь в жёлтой смазке, и сразу нельзя было понять, что с ним не так.  Он не закричал. Его шейка была обвита пуповиной. Олег Петрович закончил операцию, велел отвезти вторую роженицу в отдельную палату, а затем подошёл осмотреть ребёнка.
    «Бог ты мой, что же я скажу другу?»- это была его первая мысль. У младенца не было носика и  ротика на лице. А с затылка смотрел на  Олега Петровича один глаз. Ребёнок ещё продержался несколько секунд  и закрыл глазик навсегда.
     - Что будем делать? – обратился Олег Петрович к своим коллегам. – Оформим смерть и покажем ребёнка матери?
     Все молчали. У них в городе ещё никогда не рождались такие дети. Этот мальчик от родителей из Киева, понятно, Чернобыль, мутации…
    - Предлагаю всем молчать и забыть этот случай,- предложил  Олег  Петрович.
    - А что же делать? – спросила детская.
     - У нас, сегодня, сколько было рожениц, -  спросил Олег Петрович, и сам ответил: - две. А  сколько у нас новорожденных? Двое. Арифметика проста. Оформляй.
     Детская написала бирочки и повязала младенцам на ручки, на ножки и поверх пелёночек. На одного мальчика – Исакова, а на второго – Черноморец.