Фиолетовая проза. Продукт 7. Глава 5

Глава 5.

От 7 октября 2008.

«Господи, даруй мне бережное отношение к себе..» - молился и так советовал своим подопечным Ади..

Ситуация на безумие в образе жизни.

«Я тогда Работал помрежем на ТВ» - ..излагал Ныч.. - «оканчивал свой первый вуз ГПИ им. Ленина.
Намеревался в дальнейшем подвизаться на редакционном поприще. Будущее рисовалось славным и несложным.
Дома уже давно не жил из-за закидонов старшего брата, от которого трепетал просто священным ужасом.
И втихаря от родных всё таскал ему по больничкам индийский чай и водку немеренно..   
  Да и не я один.
Вся семья прыгала по зимним балконам зайчиками. Такие вот бывали у брата обострения.
Красавец бабник, спортсмен, пловец, боксёр – чемпион вооружённых сил в среднем весе. Не хрен собачий.

Вся родня над нами потешалась от души. Надо же! Какого-то хулигана и не могут усмирить ! Слабаки !
 
Хорошо помню, как после расхлябанной зажиточной жизни с удовольствием снимал бедненький угол в хрущевке в р-не ул. Талеваров. 
Мечтал о великолепной писательской карьере.
Ежедневно ваял нетленку под названием «Имедж», не то «Любитель варенья», не то «Рассказы Деда Ухтома» - такое монстровое алкогольное мистическое фэнтези.. оживших пивных столиков.. с русским онанистом спецшкольником в центре событий.

И не забывал по-честному штудировать полное собрание сочинений В.И. Ленина.
Именно там мне мерещилась какая-то несгибаемая истина. Стучал на машинке.
И поминутно рукоблудил.
То и дело зарекался.
И снова возвращался к этой гнусненькой самодискредитации.
Как пёс на старую блевотину.

  А напротив пруда грязного.. в ста метрах.. снимал комнату мой бедный отец Ио Силье.
Но он не знал, что я совсем рядом.
Мучался, переживал и наверное смирялся вынужденно с тем, что не в силах изменить что-либо.
Он всё пытался помогать, как мог. А я им манипулировал всласть.
Я был уверен, что имею на это право.
Ведь я лузер, избалованный, заласканный, не приученный к благодарности онанист..  Муленька Ныч, не считавший нужным кому-либо сообщать, где проводит ночь.
 
А отец сильный.
Победитель в грандиозной второй мировой.
Полковник с кучей орденов.. испытавший в деревенском своём детстве реальный голод – самое тяжкое и невыносимое переживание, которое ему довелось изведать за жизнь..
 
Даже не тяжелейшее осколочное ранение, по милости Божьей не перебившее позвоночник.. когда он впервые в жизни плакал от боли..
 
Не от обиды и жалости к себе.. когда его приговорили к расстрелу.. за ведение дневника и высказанные там мысли (по навету близкого товарища..)
 
  Ни после войны, когда как мог сильно любил мою мать Ри Вла, а она его высокомерно презирала..
 
Отец 23 года рождения, достойнейший человек.
Офицер примерный.
Учёный.
Я орал на него пьяный, требовал самому мне не ясной справедливости: « Отец, что нам делать ? Почему вы с Матерью допустили до этого с братом ?»
 
Как обыкновенный маменькин сынок.. бессовестный потребитель благ, я был абсолютно уверен, что он, как мой родитель, просто обязан облегчить мою жизнь.
Вернуть мне безоблачность детства. Неизбежно. И точка. Как в сказке. Неизбежно.
 
Я даже кажется тряс его и слегка бил об стену съемной комнатки. Не уверен точно. Но Пятая заповедь была нарушена несомненно.
И тогда он сказал мне некие слова: «Итри, мы попали в очень сложную ситуацию. Нам надо набраться мужества..».
 Я тогда ничего не понял. Потому что ждал совершенно другого.
Подумал раздражённо, - « вот отец, до чего ж ты любишь чеканить афоризмы. Позёр.»
 
Я не заметил того, что отец с тех пор совершенно слез со спиртного.
А я продолжал советоваться с бутылками, наслаждаясь собственными монологами, изучая волшебство за гранями стаканов. «Я всё тоже пил, и в смутной чаше опьяненья тело губил. И я любил. И в наслажденьях мимолетных душу топил..»
 
..Этот афоризм отца о мужестве я более или мене стал понимать-принимать только к 48 годам моей жизни, обзаведясь, как хотелось тремя детьми и сумасшедшей женой, (чего вовсе не хотел).. которую лет через десять мучений лишили родительских прав и отправили отдыхать-доживать в интернат для психохроников по родственному с моим братом заболеванию..
Набраться мужества я всё никак не могу.
Могу только признаться более или менее, что и не хочу.. 
 
И моя мать Ри Вла Мельно 28 года, выпускница Мориса Тореза, талантливая учительница английского и испанского, немножко полетавшая стюардессой на советских авиалиниях, чрезвычайно самостоятельная женщина из большущей семьи в пять человек.
Дочь Анны на четверть цыганки трижды бывшей замужем и ото всех мужей ушедшей с детьми.
 
Ах это моя славная Бабка Анна.
С детства мама вытащила мне все мозги на предмет совершенно маниакальной преданности и любви к ней.
Просто идол какой-то.
Она работала на строительстве железных дорог силами заключённых.
Ей даже было положено штатное оружие и два охранника в придачу.
По генам от неё мне передалась изрядная доля цыганской бурной крови.
Но в моих наблюдениях этот идол сильно растерял актуальность.. под конец жизни с двумя инсультами и тремя инфарктами.

К тому же именно она как-то не вовремя и не к месту наградила брата знанием о том, что мой отец – не его родной.
 Сообщила и сожгла метрику у него на глазах.
Другой бы плюнул и растер. А в брате эта информация нашла  плодородную параноидную почву.
Энергетический институт он всё-таки закончил. А потом начал разваливаться, попутно разваливая и мучая нас.. 
 
..Мать мою  так плющило и колбасило от несчастья со старшим моим братом, что она чуть не совершила суицид..  а затем в аффекте уехала в Эстонию и нанялась на работу в семью сидеть с чужим малышом, попутно давая уроки английского за бесценок. Оттуда руководила отцом.
Чтоб не дай Бог, не оставил моего брата без средств к существованию..
 
При всём при этом отец продолжал мужественно ходить на работу, участвуя в реализации военно-промышленных программ защиты Родины.
Он был совершенно потрясающим математиком, монстром приборной автоматики в наведении боевых ракет на цели.
И он реально был последовательный марксист.
И декларировал, что в Христианского Бога не верит. А я всё провоцировал его: «Отец, когда же ты разведёшься с этой неблагодарной занудой ? Ведь она тебя не любит, не уважает и даже презирает»..
 
Он ничего не отвечал, только зубами скрипел. А я всё себя жалел, сокрушался, перед собой самим, рисовался, что вот мол до чего с родными не повезло.
И Эх !
И цинично соскребал с отца деньги хрен знает на что.
А он немногословно напутствовал – «надеюсь, это на доброе дело..?»
Я испытывал безумное удовольствие от того, что мучаю его и презираю мать.
И от нереальных мечтаний славы торчал в безумии.
И высокомерно планировал, что создам свою собственную счастливую семью, которая не будет иметь ничего общего с тем гнездом, в котором мне пришлось опериться, нахватав между делом разрушительного негатива.

«И я утру всем им нос..» - перфекционировал сам с собой Итри.