Ангелы

Всё сказанное здесь было неправдой. И вообще, это ложь, клевета и наглая провокация.

Ангелы существуют и это реально доказано. Они обитают в людях и иногда являются ими.
Люди порой заблуждались, что ангелы - человекоподобные существа с голубиными крыльями. Да, они имеют крылья, но, скорее, орлиные, и к тому же - просто так их не было видно. Крыльев. Ангелы были далеко не дураки и знали толк в своих личностях, они не являлись всем без разбору.
Люди порой заблуждались, что ангелы - белые святоши. Невозможно быть Белым. Можно быть Светлым, можно быть Тёмным. Можно Серым. Светло-Серым, Серо-Светлым, Серо-Тёмным, Тёмно-Серым.
Ещё были Яркие ангелы - но эти были мелкими.
С недавних пор ангелы спешно стали меняться. Они поняли, что хватит. Хватит - казаться слабыми. Хватит - притворно страшиться перед Тёмными. В конце концов, ангелы были намного сильнее их.
Они стремились к этому. Они добились этого, перейдя в Серую эманацию. И это не казалось им грехом; наоборот - они стали намного сильнее и перестали использовать эту Силу. А это было гораздо трудне, нежели исполнять роль простого носителя Света или Тьмы. Светлому было легче заходить на Тёмную сторону, потому что он мог обращать её во благо. Он мог погружаться в самые тёмные её глубины и черпать знания без вреда себе и окружающим.
Ангелы стремились к этому. Они хотели не просто победить Тьму, но сделать её поражение сокрушительным и всеобъемлющим. Окончательным и бесповоротным. А если и не бесповоротным, то таким, чтобы она навсегда запомнила: со Светом шутить плохо.
Жестокость бессмысленна, если она не оправдана. Но разве сила, направленная на Тьму - это жестокость?
Среди людей и земных существ тоже были ангелы - Светлые и Серые. Истинно Светлых было гораздо меньше - отчасти потому, что они были людьми и не могли полностью понять, кто они. Это были ареалы, дворяне, эльфы, эзотеры, и прочая аристократийная подборка; актёры, артисты; те, кто причислял себя к оккультистам и Силе; церковники, сабы, проводники; их было много. Но только некоторые из них были Светлыми или Серыми. У ангелов, впрочем, всегда был очень жёсткий отбор и критерии - тех, кто им не нравился, они низвергали и обращали в антиподов себе. Этим, они считали, они обрекают тех на вечную слабость, по сравнению с ними.
Ангелы ещё не знали, что они могли бы сделать. Среди демонов находились такие, что говорили с ними; отговаривали. Демоны пытались убедить их, что они и так очень сильны, и что доказывать это необязательно. На что ангелы отвечали, что демоны постоянно являют миру свою силу, и не считают это бесполезным и ненужным.
Странно, но они не хотели являться первыми.
Они всё же помнили, что выпячиваться и начинать провокацию им необязательно, что это бред, брод, бред. Провокация - это грех, большой грех для Светлого, а уподобляться Великому Провокатору они не собирались. Они ведь и так сильнее, и некоторые из них были Серыми, а для Серых неиспользование своей силы - основной и главнейший принцип. Легче показать, что ты можешь по-настоящему один раз и потом контролировать постоянно, чем постоянно растрачиваться на использование сил, как это делали Светлые и Тёмные.
Но с другой стороны Светлые и Тёмные могли беспрепятственно пользоваться своими возможностями, не страшась делать что-то в полную силу, в то время как Серые ангелы не могли всё время форсировать Серую Силу; точнее - могли, но это могло бы привести к и неоправданным выбросам Силы.
Странно, но они не хотели являться первыми.
Они ведь знали, что даже над ними, над ангелами, стояла ещё более высокая Сила - она и была первой. А быть первыми совсем необязательно. Лучше - вторым, за спинкой трона  куда как удобней было развернуться. Ведь не было в этой истории ещё такого случая, чтобы трон, престол, парламент, сенат, трибуну, костёр, главенство занимал истинный ангел. Настоящими Светлыми и Серыми, а иногда даже и Тёмными, постоянно были главные наместники, советники, кардиналы, премьеры; они были вторыми после главы и постоянно направляли его, а при этом часто оставались в тени; как и хотели. Подобный и очень большой и масштабный аналог такого Теневого Вторенства можно привести из тех далёких времён до десятых годов двадцать первого столетия. Теперь же всё иначе.
Ангелы были добры и покорны всем, кому они благоволили. Благоволили и к ним, их уважали, как с высоты власть имущих, так и те, кто были ниже них. Это было разное уважение. Для кого-то они могли сделать всё, прощать огромные промахи, восхищаться мелочью... А для кого-то... Чтож, для тех, других, они постоянно помнили, что они - Светлые и должны подстраиваться подо всё и всех. Именно этим они заставляли всех симпатизировать им. Ангелов отличала высокая - как это тогда называлось? - харизма. Харизма Светлого заставляет расслабиться и расположить, сократить расстояния; Серого - прислушаться и создать необходимую иллюзию; харизма Тёмного - обольстить и с лёгкостью спровоцировать.

Когда-то спросили ангелов:
" Зачем вам нужна победа?"
Ангелы ответили:
"Мы должны"
Их спросили:
"Но зачем?"
Ангелы промолчали.
Их спросили:
"Неужели вы хотите победить Тьму лишь для того, чтобы показать своё могущество?"
Ангелы не молвили ни слова.
Спросили:
"Неужели вы хотите всеобщего признания и свержения того, без чего вы перестанете быть теми, кем являетесь?"
И здесь ангелы не ответили.
Тогда их спросили:
"Неужели вы хотите, чтобы срывало мосты? Чтобы гасли горячие звёзды и высох весь мировой океан? Неужели вы хотите, чтобы тысячи и тысячи всадников Света обрушились на четырёх Тёмных? Сотни сверкающих смерчей носились по всей земле и развеивали в прах всё, к чему прикасалась Тьма? Чтобы развалились все её бастионы? Вы хотите, чтобы Абсолютный Свет пролился на мир и Ночь исчезла навсегда и все жили, озаряемые мерцающим сиянием?  Вы хотите разрушить всё, что вам не пристало?"
И тогда ангелы ответили:
"Ты думаешь, что мы хотим лишь изничтожить. Погасить. Разрушить. Развеять. Тогда чем мы будем отличаться от них? Способом. Если будет нужно, то мы скрутим мосты. Но прежде уберём с них всех дышащих созданий. Если потребуется распылить города - мы сделаем это. Но уведя из них всё живое и затем отстроим их сызнова - города Света, незаклеймённые дланью Тьмы. Против многочисленных войск Тьмы мы пошлём наши ещё более многочисленные армии, потому что нас было больше во все времена, а вставать на равных с Тьмой мы не будем. Высушив моря и океаны, если это будет нужно, мы дадим другие. И они будут новыми, чистыми и неосквернёнными. Если беда, что ничем не измерить, рухнет на землю, косою звеня - мы встретим её и отправим туда, откуда она явилась, обратив проржавевшую в крови и несчастьях косу в сверкающий меч, наполненный Светом."
И им сказали:
"Ангелы, но если вы обратите дъявола к Богу, то тогда вы станете демонами! А прежние обитатели, что у вас под ногами, возродятся ангелами. Ангелами, более могущественными, чем вы! И это будут Тёмные ангелы, они останутся слугами Тьмы, но будут нести её с вашей мощью. Они станут разрушать и проклинать ещё сильнее, бесчинствовать больше и силе их не будет границ."
И ангелы ответили:
"Демоны произошли от нас. Мы их породили. Это невозможно - чтобы они стали могущественнее нас. Мы можем сострадать и нести людям добро. Сострадать - это величайший дар, лишь некоторые достойны чести владеть им. Мы дарим людям чистую любовь и удачу. Удачу, что есть порождение Света, а не лихость, что даёт Тьма. Мы можем понять любого; и неважно, богат он или беден; понять без расчётливых выгод для себя. Разве демоны смогут всё это? Смогут явить эти величайшие силы? Ты изрекаешь абсурд. Ты, должно быть, неверный."
"Но я..."
"Что ты? Все мы порожденья везенья"
"Быть может. Но знаете ли, кто этим за вами управит?"
"На что намекаешь? На то, что мы власть здесь хотим захватить?"
"Да кто же вас знает. Быть может."
"Тогда ошибаешься ты. Тебе пора уходить"

Так ответствовали ангелы на вопрос о них волка. Чёрного, облезлого волка.
Но сказали они другому, белому, сияющему, яркому и крылатому:
"Мы должны. Кроме нас, это никто не исправит. Темнота не должна жить постоянно. Она в сердцах всех людей. У кого-то - самим порождённая, у других - иным навлечённая//наведённая//. Все боятся. А кому страшиться нечего - тот в самой большой опсности. Он слеп; он не видит Тьмы над порогом. Он не видит её и над ложем. А она всё за ним, за спиной, она там крылась всегда. Он думает, что счастлив, в самом же деле, всё это - предвестье ненастья. А иногда, он просто закрывает глаза. Не хочет видеть. А кому же охота? Тем, у кого Тьма пред очами? Но они о ней знают, а сим - быть может, частично её устраняют... Но лишить Темноты навсегда можем лишь мы; в наших силах сделать это. Но захотят ли они?"
И ответил вульвинг крылатый:
"Кого вы имеете в виду? Погрязших в грязи, преступников, провокаторов? Или, быть может, тех, кто наслаждается чужими грехами? Несчастьями?"
Сказал вульвинг:
"Если есть на свете хотя бы пара людей, для которых вы сможете что-нибудь сделать; настоящих людей, коих Тьма не изменит... Тогда вы должны быть готовы на всё; ограждать их, хранить. Беречь и лелеять, как самую тонкую Нить. Знание давать им, которое они заслужили, ведь ради него они зло пережили."
Сказал вульвинг:
"Ангелы, вы думаете - нету таких? Вы ошибаетесь. Я вижу людей; истинно Светлых почти не осталось. Но тех, что достойны - чтобы им не казалось - нужно учить. Вы ведь можете это, вы толпы людей когда-то себе покорили. Вас почитали, вас возносили... Теперь вас должны возносить во сердцах; ведь только этим не будут повержены в крах все ваши усилия. Вы можете давать людям любовь - так давайте. Ведь чем больше она будет, тем больше вокруг станет Света. Вам ведь это ясно? И не жду я ответа. Вы ведь и сами прекрасно знаете это."
И ответили ангелы:
"Ты говоришь истину, Светлый наш вульвинг. Ты, должно быть, нам предан."
"Но я..."
"Ты - что? Все мы порожденья вниманья"
"Я понимаю. Но знаете ли, кто этим за вами управит?"
"Конечно же, друг! Но то, что мы власть Тьмы здесь хотим устранить, Все это знают."
"Да кто ж усомниться посмеет? Я верю."
"Твои поступки похвальны и Светлы, наш вульвинг. Ты с нами? К себе мы зовём..."

Он стоял в центре площади и смотрел на огромным каменный столб, возносящийся к небу. На вершине столба виднелась какая-то неясная фигура; через правое плечо её огромным сиящим шаром светило Солнце. Ангел, стояший внизу, смотрел вверх, прямо на Светило и нисколько не щурился. Его прямое лицо было расслабленно и больше ничего понять было невозможно - за этим внешним спокойствием могло крыться что угодно. В его глазах отражалось Солнце.
С левой стороны в небе двигалась невероятных размеров тучевая пелена - серая, местами абсолютно чёрная, с багровыми отблесками. Она приближалась и медленно и быстро; она словно неслась к площади и будто остановилась над громоздкими домами, выстроющимися в практически полностью замкнутый круг. На одном из них, дугообразной формы, на крыше виднелась большая колесница, запряжённая шестёркой огромных коней. Иногда они нетерпеливо переступали копытами и фыркали, и тогда эти звуки разносились по всей площади. Кроме этого, всё было тихо. Резкие, ненатуральные порывы, рывки ветра появлялись и исчезали  каждые тридцать секунд.
На постаменте было высечено что-то, но ангел не хотел на это смотреть. Он видел лишь нечёткую фигуру вверху и нервную переступь коней. Что-то очень похожее на кошку с громким мяуканьем проскочило между его ногами. Он опустил голову, но там никого не было. Он был на этой площади один. Только он и кони.
Тяжелые свинцовые тучи наползли на Солнце и скрыли его. Как только оно исчезло, стоящий внизу заметил, что сквозь щели в плитах на площади росла высокая трава - кое-где зелёная, местами жёлтая, жухлая, такая, от которой всегда старались избавляться и вырывать. Плиты были потрескавшиеся, а металлические скобы и дуги - проржавевшими. Ангел вновь медленно поднял голову вверх и увидел, что неясная фигура на вершине столба стала видимой. Это был чёрный ангел в длинной тёмной тоге и с чёрными крыльями. В руках у него был высокий шест и перекладиной, увитой когтистой змеёй.
Ангел внизу молвил:
"Тебя не должно здесь быть"
Чёрный ангел лишь улыбнулся и чуть качнул своим шестом.
Ангел внизу опять посмотрел на площадь. Теперь это было уже небольшое и заброшенное поле. По углублениям и щелям в плитах текла грязная протухшая вода. Кони на крыше здания, ставшего потрескавшимся и облупленным, зафыркали ещё больше.
Где-то вдалеке и одновременно со всех сторон донёсся низкий гул. Хрустящий и низкий.
И тогда ангел внизу закрыл глаза и увидел весь город. Огромный город, распростёртый на тысячи километров, настолько, насколько это было возможно. Его границы где-то на конце света были скрыты в Дыме над небом. Как во сне, видя и одновременно ничего не замечая, он наблюдал за невероятным городом, дома которого исчезали в тверди, под которым развергалась земля, и вещи, каких бы они не были размеров, рушились вниз.
Он открыл глаза и увидел Чёрного ангела, скалящягося ему приторной улыбкой. Ангел опустил глаза вниз, на постамент. Там, на четырёх гранях были вырезаны картины Низвержения неверных ангелов в Ад; войны демонов и бесов с детьми Света, где первые топтали и кололи вторых; четыре всадника на кобылицах; Страшный суд Дъявола. И надпись, тянувшаяся по всем четырём граням, которую он не мог прочесть.
Гул был слышен уже совсем близко. Ангел чуть обернулся и увидел, как совсем невдалеке от площади обрушился и исчез вниз огромный златоглавый собор. Тогда он вскинул руку и с ладони его сверкнуло светом.
Колесница о шести конях с диким громовым ржанием, с лязгом и грохотом рухнула с высокого помоста на поросшее травой поле. Они бежали зигзагами, резко меняли направления, выбивая крошку из каменного мощения. Взбудораженные кони пронеслись мимо ангела, настолько резко развернувшись своим огромным, в два человеческих роста, крупом, что колесница едва ли не опрокинулась прямо на него, вместе с каменным возницей, неподвижно замершим в повелевающей позе.
Ангел отвернулся от площади  и увидел перед собой густой лес; кроны деревьев были высоки. Он уходил куда-то вниз, через лощину, туда, разглядеть где не хватало даже ангельских глаз. И там всё было тихо. Ни лязганья обезумевших коней, ни гула земли, ничего. Лианы свисали с елей и плющ обвивал клёны. Ни ветерка.
Колесница второй раз пронеслась перед ним, каменный возница заглянул ему прямо в лицо своими пустыми твёрдыми и серыми глазами. Ангел сделал шаг, ангел медленно и спокойно пошёл в лес. Он уже вошёл в него и спустился на первую опушку, где было очень тихо, но звуки ещё не исчезли. И тогда он оглянулся и увидел, как Чёрный ангел соскочил со столба и скачаками стал прыгать и носиться по мёртвому, прогорклому полю, со скрипом и лязгом скашивая сухую затхлую траву своим жердём с змеёй. И он увидел надпись, растрескавшуюся, потемневшую и поросшую мёртвым мхом, тянувшуюся по всем сторонам постамента:
СИ ВОЗДВИГШИ ВЛАСТЬ ПОПРАЛ ДО РАССВЕТА
Ангел вздохнул и закрыл глаза. А затем он поднял руку, и с ладони его разлилось ангельское сияние, Светлое, правдивое. И в этом истинном божественном Свете он вновь посмотрел на постамент и увидел там сверкающее:
И ЦАРСТВИЮ ЕГО НЕ БУДЕТ КОНЦА
И тогда лицо ангела просветлело и губы его озарились улыбкой.
И ушёл он в лес со спокойным сердцем, знающим истину, не тревожащимся хрипеньем и лязганьем у себя за спиной...

//Смотрите. Вы видите их?
Ещё бы, кто видит -  считается псих.
Вон там. Да нет же, не здесь.
Они принесли ведь нам добрую весть...//

Считается, что ангела можно увидеть, резко обернувшись. Если, конечно, вас охраняет и вам покровительствует ангел. Но не всякий раз, крутанувшись, он не успеет спрятаться от вас. Это движение должно быть вызванно чем-либо. Чем-либо особенным.
Настоящим.
Не искусственное движение.
Очень часто оно бывает синициированно самим ангелом. По какой-то причине он хочет, чтобы его увидели. Быть замеченным. Чтобы знали, что он с вами.
Ведь он с тобой?
Конечно, смотри - он у тебя за спиной.
А лучше нет, не смотри. Он сам покажется, дай только времени прийти.
Поздоровайся с ним.
А может быть, ты знаешь имя его? Это очень возможно.
Очень часто сами люди называют себя другими именами - настоящими, не теми, что меняют по разу на дню. Это ангелы подсказывают, как их называть, обращаться к ним - и эта часть с тобою остаётся всегда и повсюду.
Имя. Мысль-Вибрация-Слово.
Позови его? Смотри, его имя произнесено и что же? Что-то произошло? Чтож, оглянись вокруг себя. Со шкафа спрыгнула кошка. За окном послышался автомобильный гудок. Стая птиц пронеслась перед тобой, чуть не задев крылом. Видишь клён перед собой? Подойди поближе. Откуда под ним взялась шишка? Солнце вышло из-за тучи. Вас окликнул прохожий - вы обронили перчатку. Вам улыбнулся ребёнок, мягко держащий в руках резинового пупса с крылышками. Из какого-то окна вам прямо в глаза отразился солнечный блик и игриво проскользнуло дальше. К вам на диван вскарабкался ваш золотой хомяк. Что это у него в зубах? Счастливый билет? Вы доели всё печенье, потянулись, а на тарелке, оказывается, осталось ещё одно - а вы-то его и не заметили.

Какого пола ангелы? Очень часто, практически всегда, их изображают мужчинами. Кем же они есть на самом деле?
Выходит, каждый решает для себя сам. С кем ему легче общаться - с молодым мужчиной или девушкой? Или, быть может, с мудрым мужем в годах или со взрослой женщиной, которая всегда подскажет совета? Это выбор каждого.
Существует также версия, что это могут быть животные. Тогда вы можете не чувствовать себя ниже их, а общаться естесственно, как с равным.

Она шла просто так, не зная, куда и зачем ей идти. Светловолосая девушка, которой, собственно, уже было всё равно. Её глаза были остекленевшими и застывшими. Они смотрели прямо перед собой и чуть-чуть вниз. На руках её было множество браслетов: бисерных, кожанных, макроме, древесных, шёлковых, резинок, верёвочек... Они появлялись и исчезали, они дергали рывками её запястья назад, сменяя друг друга и оттягивая её обратно.
Но она не обращала на них внимания. Они появлялись и исчезали, бесконечно меняясь, а она всё шла. Вокруг неё толпились люди, они тоже куда-то шли по своим делам, и им не было никакого дела до неё. Пару раз её толкнули в плечо и браслет с вышитым на нём цветком дёрнулся что есть мочи и прицепился за руку прохожего. Но через секунду он порвался и исчез.
Где она шла, она тоже не знала. Вокруг лишь были какие-то дома и какие-то люди. И идеально ровная дорога. Таких дорог не бывает. Ни шва, ни выступаещего камешка - как шёлк. На её ногах были лишь лёгкие полупрозрачные сандалии.
Зачем она куда-то шла? Ведь можно покончить с этим прямо здесь. Вот ведь, она идёт по мосту. И её не заметит никто и никто же не вспомнит потом. Ведь это возможно прямо сейчас. Раз и два. Смотри, видишь, как тот белый голубь слетел прямо с тротуара туда, вниз?
...но вода такая голубая... Так замечательно бежит рябь по её поверхности... Где-то подпрыгнули и плюхнулись обратно две рыбы, и круги пошли по воде...
А белый голубь - вон он, летит над ней, едва касаясь крылом. Куда - наверно, и сам не знает, как не знает и она.
...Прямо по дороге. Она шла посередине дороги и её волосы всколыхались каждый раз, как рядом с громким сигналом проносилсь машины. Солнце отблескивало на узкой дорожке от слез усталости и безысходности. Но глаза так и оставались стеклянными. Казалось, они ничего не видели, так раскованно она шла по гудящей дороге, сплошь заполненной быстрыми машинами, юркими велосипедами, тяжёлыми грузовиками, медленно бредущими гиппопотамами, ревущими мотоциклами... Она едва не натыкалась прямо на них, но в последний момент они как-то смогли сворачивать, обдавая ей звоном покрышек и гудком клаксона.
Она думала: ну же. Она хотела: давайте! Ну где же ваша милосердность? Она забыла, что все люди были жестоки и потому не хотели исполнять её желание. Бессердечные и алчные, думающие только о себе... Ну чего вам стоит? Вы отказываете девушке в такой маленькой услуге?.. Ну и какие вы после этого мужчины!
Вторая борозда появилась на её мягком лице, увлажняя чуть раскосые серые глаза. Вы все! Изверги! Как вы только посмели здесь появится! Вы плюёте на меня, игнорируете, дразните, издеваетесь, так резко отворачиваясь от меня! Ну же! Вы все! Эгоисты! Самолюбы! Жиды! Вас не должно здесь быть! Вы...вы... вы никто!
Она упала на колени прямо посреди шоссе. Длинные светлые волосы закрыли её голову, её руки, на которые она опустилась, рыдая, беззвучно, сильно, сотрясаясь всем телом, от усталости, от негодования, от ненависти, от того, что от неё все отвернулись, от безысходности, от самой себя...!
...Она не видела, как мчащийся прямо на неё фургон сбил ушедший в разворот грузовик. Как слева автобус с ужасным скрипом затормозил перед невесть откуда взявшимся велосипедом. Как справа две машины, пытаясь обойти её, врезались одна в другую, образовав стену, в которую, не успевая затормозить, бились и останавливались другие машины. Она не слышала, как вокруг царил лязг, скрип, грохот, звон от всё новых самолюбов и эгоистов, не желавших задеть её.
В неё не попал ни один кусочек мятого металла, ни один осколок битого стекла. Она не видела, как вокруг ней образовался круг из искорёженных машин.
Она прекратила рыдать. Совершенно ножиданно - для самой себя - прекратила. Она открыла глаза и они были влажными, но не заплаканными. Она подняла голову и волосу скатились ей за спину. Она смотрела прямо. Всё также спокойно и стеклянно, но - незримо иначе.
Она смотрела вперёд, куда-то далеко, и машины начали двигаться, расходясь в стороны, образуя дорогу со стенами из самих себя.
И она поднялась и увидела там, впереди полянку заросшую густой травою, на которой росли вразнобой деревья, шумевшие кронами, из-под которых лилось чистое солнце. Она пошла по дороге прямо туда, к этому зелёному оазису посреди... посреди...
Шагнув на полянку, её нога утонула в зелёной сочной траве. Звуки и ветер остались там, на дороге, с машинами и негодованием. Здесь царило замершее спокойствие. Она одними глазами посмотрела влево...посмотрела вправо... И прямо перед собой увидела её.
Она сидела на траве у самого большого дерева. Золотая белка с белой грудкой, настолько большая, что её нельзя было удержать на ладоне. Она сидела на задних лапках, передние поставив прямо перед собой. Мордочка с кисточками на ушах была поднята прямо к ней, и большие чёрные глазки молча смотрели прямо в её серые глаза.
Девушка осторожно села перед ней на колени, но белка ни шелохнулась. Она продолжала смотреть на неё, так внимательно и сосредоточенно, что ей почему-то, по какой-то необъяснимой причине захотелось улыбнутся. Но вместо этого она поднесла своё лицо к мордочке золотой белки. Та лишь чуть опустила головку, чтобы лучше видеть.
Шло время. Может быть, прошло пять минут, а может - часы. Но девушка и белка продолжали смотреть друг на друга и, казалось, ничто не могло прервать их. Браслеты на её руке, минуту назад ещё слабо трепыхавшиеся, успокоились и застыли.
Белка чуть наклонив головку, вдруг подняла одну лапку и сделала неуверенное движение в сторону девушки. Та, чьи глаза начали оттаивать и оживать, опустила своё лицо ещё ниже, прямо к золотому чуду на траве.
Лапка белки осторожно двинулась ещё раз, а потом выпрямилась и коснулась щеки девушки. Она чуть прикрыла глаза, с неописуемо легким и нежным удовольствием наслаждаясь, как жёлтая когтистая лапка прижимается к её щеке, и как её обладательница совершенно невозможным взглядом смотрит на неё, глупую, потерянную, безнадёжную, усталую...
Усталую... Где же она, эта давящая усталость? Где безысходность... ужасная, гнетущая безысходность, непереносимое отчаяние...
Белка всё держала лапку на её лице, но глаза её закрылись, ушки то поднимались, то опускались. Девушка полностью подчинилась ей. Она подумала: а к чему всё это?
Она подумала: зачем я делала это?
Подумала: что же со мной было... наверное, головой я застыла.
Неужели это всё было со мной, всё это делала я?
Быть не может, я была сама не своя... Но что же тогда...
Успокойся, услышала она, глаза не открывая. Что было, то было.
Но забудь, жить продолжай и счастия тебе.
И лишь коготки чуть царапнули по щеке.
Тогда девушка поняла: какой же я была глупой!
Она поняла: я ведь была неправа...
И тогда она раскрыла глаза и увидела белку, сидящую перед собой, ещё более яркую и золотистую. Увидела, как кругом распустились яркие цветы, благоухающие дивными ароматами. Она оглянулась туда, на дорогу, но не было дороги - кругом был лишь светлый лес, наполнившийся птицами и голубями, и где-то совсем рядом заиграла музыка, такая, что сероглазая девушка, сияя улыбкой пустилась в пляс, сверкая бисером и алмазами на запястьях, а золотая белка, распушив большой сияющий хвост, задорно наблюдала за ней, сидя на ветке дерева...

"Свет, которым мы являемся, ярче всего светит в самую тёмную ночь.
Страх перед Тьмой - он будет всегда. И тут уж ничем мне тебе ни помочь."
"Да, но... Сколько же их было, этих ночей? И сколько ещё будет?"
"Поверь, за эту слабость тебя никто вовек не осудит.
Прости и расслабься; ты ведь лишь человек;
Но даже во сне не прикроешь ты век!"
"Чтобы мной сон овладел, провалиться в безумье?"
"Ты не можешь без сна: ты не вестник-Меркурий,
Который смог бы летать - и не в тайне от фурий."
"Я слишком устал..." - "От чего?" - "От невзгод"
"Друг мой, заклинаю тебя: хотя ты и не горд,
Но считаешь себя этой жизнью побитой,
Прислушайся: я ли тебя охранял там, под липой?
Где вепрь на нас тогда несся сердитый?"
"Конечно, и я..." - "Это был лишь пример - один из тех сотен, что могу привести.
И от всех этих бед и несчастий, поверь: тебя могу я спасти."

...А где-то в начале мая расцветёт сирень. Сиреневый ангелов цвет обережёт от ненастий. Так что не нужно бояться. От всего всё равно не спрятаться, не скрыться. Но нельзя и с этим всем смириться. Так что бессмысленно отворачиваться, делать вид, что ничего не замечаешь. Если выберешь этот путь - что ж, рано или поздно то, на что ты закрываешь глаза, и по тебе придёт. Но если нет... Тогда нечего бояться. Твой ангел укроет.


Июль 2009 г.