Любить и верить

        В большой просторной комнате было прохладно, темно и тихо. Каменные стены, пол, огромный стол и массивные  стулья  погружали обитателей дома почти в античную атмосферу. На кровати у двери лежала женщина.  Казалось, будто бы она проработала без отдыха целый день и сейчас, уставшая, прилегла отдохнуть. Но всё было совсем по-другому. Она была больна.  Сюда, домой,  привезли её после длительного и бесполезного пребывания в клиниках, и здесь она   лежала  уже более недели, погруженная  в полузабытье. Врачи вынесли ей  свой жёсткий вердикт – неизлечимая болезнь, оставалось недолго – один, может быть, два месяца…
Теперь смерть  бродила рядом, ожидая свою жертву, и  жаркий, липкий ужас, в котором не было  ни одной мысли, а лишь  бесконечная печаль, исходившая из самой глубины души, охватил всё сознание  женщины, словно бы её уже и не было на этом свете. Смысл всей её жизни  был навсегда утрачен. Она не чувствовала боли, не видела светлых солнечных лучей, проникающих сквозь внутренние ставни, не слышала звуков  музыки из соседнего кафе.  Она, находясь ещё здесь, на этом свете,  уже была за какой-то невидимой чертой, отделяющей её от всего земного.  Оттуда уже тянуло бесконечным холодом,  и ничего нельзя было исправить, отложить, переделать, изменить, оставалось лишь смириться и ждать,  что каждый день может стать её последним днем.
        Паула родилась на Гозо и прожила здесь   все свои пятьдесят два года также тихо  и размеренно, как и все жители. Вырастила двух дочерей и сына, вела хозяйство, вязала кружева. Жизнь на острове текла настолько спокойно и безмятежно, что, порой казалось, что даже само время, облюбовав его,  остановилось на нём навсегда.
Паула почти никуда и никогда не выезжала  за пределы Гозо, да и зачем? За всю свою жизнь она лишь однажды побывала  на суетной, как ей показалось, Мальте, в гостях у сестры, да и то лишь пару – тройку дней. Ей совсем не понравились  ни большой город с многочисленными магазинами и ресторанами, где никто  не знает друг друга, ни бесконечные автомобили и экскурсионные автобусы с беспокойными туристами. Толи  дело было здесь, у себя дома, вдали от шума, суеты и пустых забот, здесь  все они, как одна  большая семья, жили неторопливо и спокойно, доверяя  друг другу,  оставляя открытыми входные двери своих домов,  и не понимая тех приезжих, которые удивлялись, обнаружив ключи, торчащие  сутками из замков с уличной стороны. Паула очень любила свой остров с его деревушками на вершинах холмов, полями и зелёными, благоухающими олеандром и геранью  глубокими  долинами, которых не было на Мальте. Ей нравилось, взобравшись на скалы, смотреть на бесконечные морские просторы или просто валяться  на песке, и слушать, как волны шепчут ей о покое и безмятежности.
Здесь, на Гозо, она жила своей жизнью, была счастлива,  любима и любила. Здесь же похоронила мужа и не снимала траура почти десять лет. Ей казалось, что вместе с мужем ушли навсегда её и молодость, и красота, и право на женское счастье. Но однажды в доме напротив поселился  высокий рыжеволосый  мужчина с крепкими руками и открытой улыбкой. Это событие тогда  долго обсуждалось  вечерами  в маленьких кафе острова. Мужчину называли Конором,  и говорили, что он историк и приехал из далекой, почти никому неизвестной Ирландии.  Шли дни, и к мужчине, поведение которого ничуть не отличалось  от других, привыкли и стали считать своим. Привыкла и Паула, привыкла и полюбила.


***
        С Мальты приехала сестра Паулы  – Бианка, и они  с Конором  дежурили  по очереди у постели больной. Паула сильно похудела, осунулась,  с ними почти не разговаривала, всё время  о чём-то думала и  смотрела на всех тоскливо-грустным угасающим взглядом – будто   укоряя,  или прощаясь…
И от этого взгляда,  от безысходности положения и  беспомощности перед  приговором судьбы у  Бианки разрывалось сердце. Она  видела, как Конор тоже мучается и страдает. Он   часами просиживал у  постели больной, что-то рассказывая ей, стараясь улыбаться, и  все время поглаживал своими ручищами ее смугло-бледные маленькие руки. А потом, ночью, когда Паула засыпала, он уходил  к морю и бывал там до самого утра…


***
        Конор мечтал о теплом море всю свою жизнь с детства. И здесь, на Гозо,  он нашёл не только свою единственную любимую женщину, но и соединился со своей мечтой  навсегда. Его тянуло к морю,  он любил его необыкновенной страстной любовью и только ему он мог довериться весь без остатка. Он мысленно разговаривал с морем, нежился в его теплых и ласковых волнах, восхищался напористостью шквальных  водяных громад,  с силой разбивающихся о скалы. Ему казалось, что море понимает его, любит, ждёт его и сердится, когда Конор  задерживается, и играет всеми цветами, переливается всей своей лазурно-изумрудной бездной, блестит, радуется, когда Конор  смотрит на него, не отрываясь. Эта морская стихия несла  ему в дар свою  энергию, спокойствие,  умиротворяла и завораживала одновременно,  была живым, радушным, разным, но всегда  родным. Он мог бесконечно им любоваться, впитывать его аромат, слушать его убаюкивающий шепот, ловить взглядом играющие на воде блики.   В такие минуты у него кружилась от  счастья голова,  и он  забывал обо всем на свете. Иногда он  боялся моря, когда оно бушевало, волновалось, и гневалось, а его воды темнели во время непогоды и с шумом падали на берег. И тогда он чувствовал его характер …
Он всегда понимал море, и  ему казалось, что море тоже понимало его. Оно  знало всё о нём.  Знало, когда он был счастливым, знало и сейчас, как ему   тяжело, как он любит Паулу,  и как  бессилен изменить что-либо в её судьбе.
Конор  плакал, сидя на берегу, никого не стесняясь, здесь его  никто не  видел и не слышал, здесь были только он и его море…
        То, что  Конор плакал, Бианка знала точно. Его красные воспалённые глаза  и опухшие веки рассказывали ей каждое утро об этом.


***
        Однажды Конор   просидел у моря дольше обычного и вернулся, когда Паула уже  проснулась,  а  Бианка, пытавшаяся накормить ее завтраком, начала  было за него волноваться. Он был явно чем-то  возбужден  и   выглядел необычайно озаренным. И только переступив порог комнаты, где лежала больная Паула, сразу же бросился к  ней:

- Родная, я  теперь знаю,  знаю, как тебя вылечить! Я спасу тебя!  Ты выпьешь настой из целебного гриба, который растёт на Фунгус Роке, и выздоровеешь! – Почти прокричал Конор. – Сегодня,  там, на берегу,  я вдруг вспомнил эту известную всем историю о чудесном грибе от всех болезней!  Как же  я раньше об этом не подумал?!

И Конор стал страстно и увлеченно убеждать  Паулу  в целебности гриба, рассуждать о бактериях, якобы живущих на нем, о том, как этот  гриб  уже лечил не раз от самых тяжелых и неизлечимых болезней. Он вспоминал и вспоминал всё новые и новые истории  выздоровления со времен правления рыцарей мальтийского Ордена…
- Я принесу тебе этот гриб,  и он поможет, обязательно поможет, верь мне, родная!


- Да  ты сумасшедший… тебе надо отдохнуть, Конор, это всего лишь легенды, - застонала Бианка, -  ей всё равно уже  никто не поможет…

- Поможет! Гриб поможет! – Ликовал Конор.
 
Паула открыла глаза и заинтересованно слушала его.  Впервые за долгие дни мучений ее пересохшие губы слегка улыбнулись…

- Это удивительная скала, - ликовал Конор, -  Паула, помнишь, ты ведь сама мне  не раз показывала  её, когда мы сидели у моря… Там точно растут целебные грибы, точно! Я это знаю, Паула, я ведь  историк, и я достану  их тебе,  ты выздоровеешь, выздоровеешь!

- Да, - прошептала Паула, - я верю тебе…

- Что вы несёте? Скала, как скала, какие грибы?!! – Почти кричала  смертельно измученная и уставшая Бианка, -  вон туристам везде раздают, якобы,  целительный мох с Фунгус Рока, смешно… да  хотя бы и так, как ты туда попадёшь? Отвесные скалы, лодки с дайверами уже не ходят...

Взгляд  Конора  вдруг  стал жестким и решительным.

- Я поплыву.

Бианка  внезапно замолчала. Ей стало страшно от этого взгляда.  И  вдруг она осознала, что бедный Конор, измученный болезнью Паулы не меньше нее,  видимо, пытается,  скрасить последние часы жизни больной, дав ей пусть маленькую, пусть даже фантастическую, но надежду. Она  медленно опустилась на край кровати и виновато произнесла:

- Что ж это я…  простите…ну да, конечно, конечно, грибы помогут, это панацея, верно, верно…они обязательно помогут…
Я верю тоже! Только надо их достать, мы достанем, Паула, мы обязательно их достанем!

Она думала, что подыгрывает Конору…

Конор вышел на воздух. От открывшейся вдруг и чуть не упущенной им чудесной возможности загорелись щеки,  кровь прихлынула к лицу и  с силой запульсировала в висках.

- Вот оно средство! Рядом, совсем рядом!  Я чуть не упустил его,  ведь знал же, знал, и все знали … как же мы раньше…поможет! Поможет! - Сначала досадуя на себя и окружающих, а потом всё увереннее и увереннее шептал  Конор, садясь в машину.

- Куда ты? – Крикнула Бианка вслед отъезжающему автомобилю.
 
Конор или не услышал или не захотел отвечать. Теперь он был сосредоточен и полон желания свершить задуманное…


***
        Автомобиль Конора двигался  к морю. Мимо, как во сне,  проплывали одна за другой узкие улочки с царящей вечной сиестой, церкви и старые фасады каменных домов,  расписанные зелёной краской, белые от солнца камни и  серый с красной полосой автобус,  которого никогда нельзя было  дождаться. Медленно исчезали из виду набожные старушки, сидящие на порогах своих домов и статуи святых, одиноко стоящие  на пустынных перекрестках …
Машина   остановилась у самого края скалистого берега, у Лазурного окна острова -  гигантского «дверного проема», сквозь который виднелось безупречно голубое небо,  сливающееся с лазурными просторами, искрящимися на солнце.   Сюда  приходили они с Паулой тысячу раз,  сюда  постоянно привозили туристов, и здесь сегодня  на рассвете  Конор чудесным образом  впервые вспомнил о давно известной легенде. Но главное, там,  вдалеке, был виден тот самый желанный остров – Фунгус Рок (Fungus Rock), остров, с которым  и была  связана история  с чудодейственным   лечебным грибом,  за попытку  обладания которым во времена рыцарей карали смертью. А теперь к острову летом возили на лодках дайверов, которых привлекали покрытые ракушками отвесные скалы, уходящие далеко в глубину моря. Остров, который сейчас  звал Конора,  манил и давал  ему последнюю надежду.


***
        Бианка, перепуганная долгим отсутствием Конора, и заподозрившая  что-то неладное,  подъехала к скале слишком поздно. Рядом с пустой машиной Конора  лежала его одежда. Конечно, как она сразу не догадалась, что Конор вовсе не играет, а  верит сам в эту вдруг внезапно открывшуюся для них возможность  выздоровления Паулы. И он просто не может ею не воспользоваться.
        Вдруг она увидела его в море. Потом на несколько минут стоящая рядом скала скрыла его голову из виду. Бианка заволновалась и стала всматриваться вдаль. Что это? Неужели он действительно  плывет к острову!?  Не  каждый профессиональный спортсмен смог бы преодолеть это  расстояние до Фунгус Рока, не то, чтобы он, Конор, да и вода в море не такая уж теплая, и волны…
У Бианки от страха за жизнь Конора  сжалось сердце, и застучало так сильно, что ей показалось, что оно  вот-вот выскочит из груди.

- Боже… он ведь утонет…он просто утонет…

Голова Конора  то скрывалась из виду, то снова появлялась среди волн.  Какая-то неведомая могучая сила двигала его руками и заставляла плыть вперед и вперед…
Бианке показалось, что и море, само море, которое вдруг стало, будто, спокойнее, «несет» его на своих «заботливых руках», помогая продвигаться все дальше и дальше. Бианка, напрягая глаза, вглядывалась в темное пятно, удаляющееся от берега.
Вдруг ее внимание привлекла  мужская  фигура на берегу. Мужчина,  явно молодой и хорошо сложенный, активно махал кому-то руками, указывая на плывущего к скале Конора.  Рядом с мужчиной стали появляться еще какие-то люди. Нарастало напряжение. И вот уже неизвестно откуда взявшийся белый  катер направился в сторону  Фунгус Рока. Бианку охватил непонятный страх и противоречивое желание. То ей почему-то вдруг захотелось, чтобы на катере не успели перехватить Конора,  и он доплыл бы до скалы, и нашел  этот целебный гриб для Паулы. Она даже испугалась этим своим мыслям, что же, лихорадочно думала она, значит, я тоже верю, верю, что гриб поможет Пауле? То наоборот, понимая глупость ситуации, ей хотелось, чтобы они догнали его, как можно скорее,  и спасли  от явной и неминуемой гибели…


***
        Конор, боясь оступиться, осторожно цепляясь за выступы,  медленно  карабкался  вверх по почти отвесной скале...
Перед ним открылась небольшая ровная площадка, усеянная песком, большими и мелкими камнями, между которыми местами росли дикие цветы и пахучий тимьян. Теперь искать, скорее искать! Он попытался сдвинуться с места и встать на ноги, но не смог  – силы покинули его. Ноги и руки были ободраны до крови и дрожали. И эту дрожь нельзя было никак унять. В уши попала вода,  и он ничего не  слышал, даже шума прибоя. Плечи ломили от усталости,  и спину свело так, как будто бы  кто привязал к ней доску. Порывистый сильный ветер сметал мелкие пылинки ему  в глаза,  и он бесконечно щурил их. Тогда Конор  встал на четвереньки и пополз, исследуя  каждый квадратный сантиметр этой площадки. Никаких даже признаков грибов не было. Он дополз почти до самого противоположного края, теряя всякую надежду, и вдруг  увидел их. Они стояли рядом друг с другом, прямо за большим камнем в углублении, аккуратные, на  прочных ножках, накрывшись  светло-коричневыми шляпками! Конор лег на землю и стал зубами перегрызать ножку большого гриба. Он был  счастлив, будто бы срывал не гриб, а нашел, по крайней мере,  заветный  клад, который искал  всю свою  жизнь. Находясь под влиянием безумной радости,  Конор  стал спускаться к воде. Вдруг он  оступился и, не удержавшись за выступ, рухнул в море.


***
        Бианка путалась в мыслях. Головы Конора давно уже не было видно, где он, что с ним стало? И вдруг она увидела в море  тот самый белый катер, который ранее направлялся в сторону скалы вслед за Конором, но  теперь он шел назад, к острову.  На берегу появилась полиция, и взревела сирена…
Когда Бианка   спустилась вниз, Конор полулежал на песке, тяжело дыша. Вся голова его была в крови, а  своими, ободранными  и посиневшими руками он держал себя за живот. Рядом стояли полицейские. Бианка  протянула руки, чтобы помочь ему подняться, но Конор  сунул ей в ладонь мокрый платок, в который что-то было завернуто.
Бианка  лишь успела  положить это в карман своего пиджака, как полицейские поспешили оттолкнуть ее от Конора и, поддерживая его, повели к  машине скорой помощи, стоящей рядом с их машиной.  Бианка бросилась бежать. Благо, что ее машина была не так далеко от берега.
Добравшись до нее, Бианка  спрятала платок на груди и нажала на газ…


***
        Своим ключом Бианка открыла запертую входную дверь в пустующий уже более года дом Паулы. Она прошла в ее комнату и утомленная  дорогой с Мальты  на Гозо, присела. Все было по-прежнему: стол, кровать, где раньше лежала Паула,  старые  стулья. Будто бы  ничего никогда и не происходило, и не было в их жизни тех мучительных страшных дней, которые они пережили  здесь все вместе. Она вспомнила, как улыбающаяся измученная и похудевшая Паула впервые вышла на улицу. Как весь остров только и говорил о неком чуде, которое произошло с ней к полному удивлению всех жителей. Как  счастливый  Конор  рассказывал им  потом о тюрьме на Мальте, скорее похожей на отель, чем саму тюрьму, где он провел почти целый месяц и где оказался,  чуть ли не единственным «узником». Как потом Конор и Паула уехали в Ирландию…
Как же быстро пролетело время, унося с собой остроту пережитых страданий и боль,  стирая все острые углы, оставляя на душе и в памяти только сами события. 
Бианка распахнула все окна в доме, и сразу же в комнаты ворвался свежий приятный морской ветерок, и ласковые солнечные лучи, будто дождавшись, наконец, своего счастливого момента, заполнили все пространство вокруг.
Бианка заторопилась. Надо было купить цветы в горшках и поставить их у входа в дом, потом заказать в соседнем деревенском баре праздничный ужин. И  еще, конечно, как же она забыла, еще надо обязательно взять  у подруги  Паулы  кружевные салфетки. Сколько дел!? И все это необходимо было успеть к вечеру, к возвращению Конора и Паулы домой, к себе домой…


***
Послесловие

        Дорогой мой читатель,  думаю, что  учёные  и врачи давно исследовали  подробнейшим образом  и грибы, и мох и всё, что растёт на Фунгус Роке…
И кто знает, может быть, они и пришли к выводу, что грибы  обладают тем самым, ожидаемым  чудотворно-лечебным эффектом, как говорится, дай-то  Бог…
Что же касается автора, то в данной истории  он  придерживается мнения тех, которые  утверждают, что  сам  человек  с  его неисчерпаемыми и ещё не совсем исследованными возможностями и составляет самую важную тайну всех чудесный выздоровлений. Глубокая  вера  в метод лечения,  собственная воля,  внутреннее решение и, конечно,  безграничная любовь близких людей, готовых  на самые фантастические поступки,  способны излечить  от самой смертельной болезни.

ДОБРОГО ВСЕМ ВАМ ЗДОРОВЬЯ И ЛЮБВИ, ВЕРНОЙ И БЕСКОРЫСТНОЙ ЛЮБВИ!

С уважением, автор