Серость

Она распахнула дверь и вышла в серость.

Морозный свежий воздух обволок ее, постукивая ледяными пальцами по коже. Вокруг повсюду был снег - на деревьях, асфальте, бордюрах, клумбах, машинах. Было облачно, мрачно, серо. Но в этот раз серость была другой.

Не знаю, обращали ли вы внимание, но серость бывает разной. Например, если сравнить дождливую серость со снежной, то первая более романтичная, грустная, задумчивая, а вторая - более праздничная и торжественная. В этот раз серость была где-то посередине - уже не дождливой, еще не снежной.

Раньше она была глупой и думала, что серость всегда унылая и грустная. На самом деле, серость бывает разной. Восхитительно красивой. Вдохновляющей. Успокаивающей. Злой и мрачной. Живой. Тоскливой. Всепрощающей. Оптимистичной. Пессимистичной. Очищающей. Она словно преломляется об изгрызанные грани наших душ и приобретает новое толкование, новый образ.

В этот раз она была просто серой.

Впервые в жизни серость не выражала ничего. Она просто была. Повсюду. В воздухе, в окружавших объектах, в ее легких, в ее сердце. Впервые не она шла за серостью, не душа ее получала энергию и настроение от нее, а она изнутри вынесла эту серость на улицу через дверь и застыла в недоумении от того, что серость ее внутренняя словно выплеснулась из нее огромным цунами и залила собою все вокруг и взглянула на нее пристально, но, ничего не сказав, так и осталась висеть в воздухе вязкими волокнами.

Серость ее внутренняя и серость внешняя абсолютно совпадали. Обе они были молчаливыми, усталыми, набухшими от соленой влаги и слегка обмороженными.

Тихая немая серая усталость - или это была усталая серость? - окутала все вокруг, слилась с ее сердцем. Она не прощала ее, не благославляла, не наставляла на путь истинный, не журила, не поучала, не злилась, не принимала. Она даже ее не поглотила. Она ее просто обволокла.

Сначала она была удивлена. Потом на мгновение ей стало жутко. И наконец она успокоилась, вздохнула поглубже и, хотя ответа она так и не получила, ей стало легче. Ответ был в ней самой. Она захлопнула дверь, которую до этого держала одной рукой, и пошла вперед. Серость обволокла ее и они вместе всю дорогу молчали о том, что было известно только им обеим.

Декабрь 2004