64. Пожар в хранилище

                64.ПОЖАР В ХРАНИЛИЩЕ

               
В крепости опять неразбериха. В главном хранилище наружная  охрана постов своих не покидала, четыре раза в сутки доверенные люди   проверяли  наружные запоры. Внутри хранилища   Недельники ночуют, только им да Кошководу известны лазы, по которым можно  проникнуть внутрь. При надобности открывали  люк в перекрытии, мешки с зерном по желобу спускали в распределитель. Люк, выплюнув последний мешок, словно по волшебству, захлопывался сам.

  Днем раньше, Недельники заметили,  кошки тревожно заметались,   забились в угол и передрались меж собой. При виде Кошковода разом стихли, но стоило ему покинуть место, возня возобновлялась вновь.
Кошковод попросил Недельников на время закрыться и слежке не мешать. Устроившись на верхних нарах, он замер в ожидании. Крошечная тень отделилась от стены и медленно поплыла  к  любимцам. Кошки мяукнули  и заметались. Тень выросла в размерах, накрыла кошку, та в судорогах забилась на полу. Кошковод  закричал, зовя Недельников  на помощь, но  крика  не услышал. В мыслях пронеслось, пробралась Нечисть,    зерно испортит, народ на смерть голодную толкнёт.

Страх   разум помутил, и тело перестало подчиняться. Он с ужасом взирал на гибель кошек.  Память швырнула его в детство,  жизнь мигом промелькнула перед ним. В ней были разные моменты, память сама нашла, что нужно, заставила очнуться и сделать самый важный шаг.

  Нечисть металась по углам, она искала ход секретный. Там  сохранялись   семена, свезенные с других земель, гордость народная трёхколосник,  важные бумаги  по выросту ценнейших сортов. Кошковод шевельнул рукой, достал огниво из кармана, хлопковую  коробочку, он их всегда носил с собой. От искр коробочка затлела, блеснул желанный огонёк. Под рукой, кроме кафтана, в котором был одет, на нарах нечему гореть. Мешок с зерном так просто не зажжёшь. Пола кафтана запылала.  Нечисть, почувствовав  запах  гари, кинулась на Кошковода, он прыгнул на неё, задел огнём.

Обрызгав грязью нары, она успела расстроиться.  Одна из них  узрела  лаз, и стала проникать во внутрь. Он, не раздумывая,  накрыл лаз телом. Нечисть отпрянула, гарь  по  каналам просочились в другие переходы, народ забегал с ведрами, крюками.  Дети, как и все,   передавали по цепи ведра и  кувшины с водой. Мешки с зерном по желобу метали вниз.  Недельников и Кошковода несли  в лечебницу. От вони кружилась голова, в цепочке, кто-нибудь да падал. Лежачих относили  на подмостки, отпаивали чистою водой. Васятка оказался среди них.

Очнувшись, Светику признался:
-Тот муравьиный дом, я уничтожил, они ползли  на наш участок, кусали больно, я разозлился. Зажег огонь и бросил на верхушку,   мураши прыгали в огонь,   на себе  таскали белые яички, они передавали их друг другу, как мы таскали нынче  воду. Вечером молния добавила огня, расчленив дерево над муравьиной кучей.   Мне показалось, отец дознался о проделке, но, скрыл  от всех. С ним после, мы возродили много куч,  наказывал,   вокруг себя беречь живое. Сознание пропало не от дыма, на Кошковода посмотрел, лицо горелое и руки. Он мог бы убежать, лучше других знал  выходы и входы. И в первый раз и во второй себя не пожалел. В прошлый раз он кошечек спасал,  сейчас зерно.  Знал, что телу будет больно, и все равно так поступил. Как смог? И, где решается  оно, самое страшное решение, себя подставить под убийство. От мысли,что  могу погибнуть, вот здесь,является комок, я начинаю задыхаться.

Светик, всхлипывая и роняя слезы, произнесла:
-Советники, родня  в лечебнице собрались,  чтоб боль унять, тело  погрузили в чан с холодною водой.  Спасти  нельзя, он попросил мучения оборвать. Секретница старуха  зелье поднесла, ему отмерен час для жизни.  Писарь при нем, последние слова заносит.  Дни эти,  посвятим ему, старые записи прочтем,  и разум новыми дополним.
Мы,  часть его прожитой  жизни, он нас любил и нами дорожил.  В моменты важные, разум  выплескивает тот самый МИГ, который мы в себе растим. Он, МЕРА нашему нутру.
                Продолжение следует


Рецензии