Родословное дерево

                Глава 2       
                ПРЕДИСЛОВИЕ

    В те времена, когда письменность только зарождалась  людей знающих грамоту, были единицы, существовали  летотописцы. Они  описывали в своих книгах всю, проходящую на их глазах  жизнь, все  важнейшие  события. Из их записей мы узнаём, как  жил в то время  народ, чем увлекался, что происходило в те или иные эпохи. Много интересного можно узнать от летописцев.

    Я взяла на себя смелость стать летописцем своей семьи. Вдруг, спустя много лет, один из моих самых любознательных потомков, захочет узнать, как жили его   прадеды,  и  кто  были  они.  Тебе,  мой дорогой, я  посвящаю своё творение. И пусть я прожила на земле обычную, незаметную для других жизнь, но и в ней можно найти много интересного для тебя. Ты узнаешь свою родословную с той поры, с  которой помню я. Я опишу своё видение той жизни, которую прожила сама. В ней было всё – и голод, и горе, и радость, и  счастье, и любовь.
               
                Глава 3
                РОДОСЛОВНОЕ ДЕРЕВО

    Родилась я в тысяча девятьсот сорок шестом году. Восьмого марта. Угораздило мою маму подгадать родить меня именно в Женский день! Назвать хотела меня мама Мартой, но в это время у бабушки было две козы: Сивка и Марта. И называть свою дочку по кличке козы мама не стала. Если бы я родилась мальчиком, то была бы Виктором. Ведь это имя  переводится  как «победитель».

    Да и сама я считаю, что я и есть дитя Победы. Ведь сразу после войны с фашистом родилась. Правда, уже после смерти отца. Я очень мало о нём знаю. Знаю только, что мой отец – второй муж  мамы. Первого её мужа звали Степаном. Не знаю, из-за чего  развелась она со своим Степаном, прожили что-то совсем мало. Детей  после их брака не осталось. Затем встретила мама Матвея, моего отца. Она его ласково Мотей звала. Знаю, что он хорошо играл на гитаре, и что любимой песней его была песня «Бродяга».

    Когда началась война в сорок первом, мама с отцом жили в Керчи. Работали  на заводе Войкова. Мама на фабрике-кухне при заводе, а отец электриком там работал. Так как был хорошим специалистом, в первые дни войны оставили его по брони на заводе  работать. На  фронт  не отправили. Керчь захватили немцы, всю молодёжь силой погрузили в  теплушки и отправили на чужбину. Бежать не удалось. И  до самой победы пришлось маме с отцом батрачить на хозяев в  «Неметчине», как мама называла. Жили в семейном лагере. Голодали. Мама часто приносила от хозяев, на которых работала, картофельные  очистки  своим,  более   голодным  подругам,  и  те плакали от радости. Варили и ели. Изучила мама там немецкий язык, научилась гадать по картам. Это частенько  выручало её. Нагадает своим хозяевам, что их сын ранен и скоро домой вернётся, те ей что-нибудь из еды дадут. Отнесёт в лагерь,  там поделят всё поровну, так и перебивались. Мама светловолосая была, голубоглазая, за свою немцы принимали. Поэтому и выжили они с отцом. Местонахождение лагеря, его название я не знаю, хотя мама не раз называла. Просто я ещё  была  настолько мала, что не считала нужным запоминать  всё это. Остались только от той жизни две фотографии. На фоне бараков много-много людей снято. Кто стоит, кто сидит, кто лежит. Иголкой на фотографиях проколота дырочка в том месте, где мама стоит, уж больно мелко сняты, не узнать так просто. Наступили дни Победы. Стали выживших пленных передавать сначала  англичанам, затем  американцам, чтобы отправить их на родину. Где в теплушках, а где и пешком добираться пришлось. Несколько месяцев в пути до дому провели. Под обстрелы попадали. Отголоски войны ещё оставались. Не помнит мама, в каком месте попали они под очередной   обстрел.  Там   и  сгубила шальная пуля моего отца. Схоронила его мама где-то у дороги вместе с остальными убитыми и дальше пошла. А была уже беременна мною. В Керчь добралась, стала работать снова на своём заводе. Родилась я. Брала меня мама с собой на работу. Покормит грудью, положит на подоконник. Я сплю, а мама работает. Детских яслей в те времена ещё не было. Как потом выкручивалась моя мама, когда я более  подвижной стала, не знаю.

    В  девять  месяцев  корью  я  заболела.  Да так тяжело, что  мама,  побоявшись  за мою  жизнь, села  на  катер и – в Тамань, к своей   маме. Так  и  осталась  там, дочку  козьим  молочком  отпаивать-выхаживать.  С  родственниками  по линии  отца  мама  не  зналась. Знаю,  что  жили  где-то  в Поволжье, и что у отца сестра была. Родители  его так и не узнали,  наверное,  как  погиб  их сын. Просто  пропал без вести и всё.
    Мама,  возвратившись домой после плена, долго молчала. Время было смутное. Всех бывших пленных считали  предателями  Родины и сажали в лагеря теперь уже здесь, в России. А у мамы я на руках грудная. Не могла мама меня бабушке подкинуть, у той самой детей, да внуков мала  куча. Вот и молчала, да билась, как рыба об лёд, чтобы как-то выжить. Голод после войны был  жуткий. Хорошо, мы на юге, на Кубани жили. Там хоть лето длинное. Растили овощи, траву  рвали, мололи рыбёшку мелкую прямо с костями. И бабушка котлетки делала. У меня чувство голода на всю жизнь осталось...

     Мама устроилась на работу в «Заготзерно». Я, крошечная девочка, не понимала, отчего плакали мои мама и бабушка, собирая с глиняного пола по зёрнышку. Добрые люди  научили,  проносить  горсточку  зерна,  спрятав  под одеждой. Придёт мама с работы, вытряхнет всё с себя, подбирает и плачет. От счастья плакала, что сегодня можно будет поесть.

     Бабушке моей тоже досталось горя  вдоволь. Расскажу о ней поподробней. Отец моей  бабушки, Харитон, из казаков кубанских, А мама её – украинка. Звали мою бабушку Ефросинья Харитоновна. Девичья фамилия её была Погребенко. Она родилась в тысяча восемьсот восьмидесятом  году. День и месяц её рождения  не  знаю, она  только  говорила,  что родилась, когда вишни цвели. Значит – весной. Была она абсолютно  неграмотной, даже расписаться не могла, но деньги  в своём  кошельке считать умела. Замуж за моего деда, Филиппа Титоныча Грицака, вышла в восемнадцать лет. И народилось у них с дедом детишек аж семнадцать душ! Два раза по двойняшке у бабушки было. Две девочки и два мальчика. Раньше как говорили: «Бог дал, Бог взял!» Несколько человек в младенчестве умерли, несколько сыновей – четверо,  кажется, с фронта не вернулись. Дочь Оксана,  работая в поле, от  солнечного  удара погибла. Уже  восемнадцать лет было девочке!  Бабушка часто о ней  вспоминала. Уж больно красивая была дочка - коса пшеничная ниже пояса, голубоглазая…

     Я же помню только шестерых из  её детей: Трофим, Мария, Анастасия,  Фиона – моя  мама, Константин  и Клавдия. Интересный факт – Клавдия, моя младшая тётя, родилась через  десять лет после всех, ранее  родившихся у бабушки, детей. И все были русоволосые, а тётя Клава - чернявая. Бабушка говорила, что пошла она в её мать, украинку.

     В станице уже так привыкли, что у бабушки постоянно кто-то рождается, что и меня принимали за её дочь. Помню, когда бабушка  уже старенькой была, приходил частенько к ней в гости её старший братик – дед Данила, тоже доживший до глубокой старости. Бабушка моя ведь на девяностом году умерла, можно сказать долгожителем была. Сядут старички где-нибудь в тенёчке и всё о своих болячках беседуют, о травах  лекарственных, что излечиться помогают, да о детях своих говорят. Жену деда Данилы звали Полиною. Дочь их  помню – тетю  Олю Гелёк. Жила она при мне уже без мужа. Имела дочь Галю, постарше  меня на несколько лет, и сына Толика, моего ровесника. Мы с ним даже в одном классе учились, но недолго. Тётя  Оля переехала жить в Керчь, и Толик с ней уехал. А Галя к тому времени замуж выскочила, едва успев окончить  школу, здесь же, в Тамани. Родился сын у неё. Дочку ещё всё хотела родить, да не получалось что-то. Надорвалась на своём хлебозаводе, где всю жизнь проработала, всё выкидыши потом случались. А братик мой троюродный Толик женился уже в Керчи. Его семью я  не знала, но по рассказам  родных знаю, что с его пятилетним сынишкой произошла беда непоправимая. Гулял он как-то со старшими соседними ребятами на пустыре. После войны много снарядов в земле осталось неразорванных. И попались они пацанам на глаза. Разожгли они костёр, ну, и туда их бросать. Стали рваться те снаряды, кто на месте погиб тогда, а Толиному сынишке ручку оторвало, да глазика одного лишился. Выжил он, но теперь инвалидом растёт…

     Дед мой по рассказам бабушки был большой любитель  подводных раскопок. Знал места, где хоронили турок во времена  Тьму-Таракани. Обрывы рушились, могилы оказывались под водой. И дед, ныряя, не раз находил то монеты, то украшения. Однажды даже по станице слухи поползли, что Филипп Грицак  «золотого чоловика» в море нашёл. И действительно этот факт   бабушка подтверждала, но «чоловик» тот был размером с мизинец. Он держал на своём плече амфору. Сдал дед этого человечка куда надо, а на полученные деньги детишкам гостинцев накупил и, как рассказывала бабушка, целый месяц  прожили  всей  семьёй  на эти  деньги. Знать, ценная фигурка была.               

      У моря, на обрыве выстроил мой дед  просторный дом из белого камня, который добывали на другом берегу - под Керчью, и на барже перевозили на противоположный берег.  Там и разместилась вся семья  Грицаков. Но недолго пришлось им радоваться собственному гнёздышку. Началась война. И в один из налётов с воздуха разбомбило дедовский дом. Откопали из-под обломков, что смогли спасти, погрузили на тачку и повезли по станице. Семью нашу знали все. Ведь иметь семнадцать детей, не каждому дано было, даже в то время. Жалели детишек, угощали, кто чем мог. Да в то время всем было тяжело. Потом кто-то вспомнил, что на пустыре стоит саманная хатёнка, заброшенная без хозяев. Предложили её нашим бездомным. Деда в ту пору уже не стало. Защищая свою корову-кормилицу от немцев, получил он сильные побои. Видно, легкие отбили мародёры. Не смог оклематься мой дед. Так бабушка и прожила, всю  жизнь со своими детьми.

     Те, подрастая, разлетались из своего гнезда. Опишу понемногу о каждом из них, кого помню. Один мой дядя – Константин аж на Урал подался в поисках лучшей доли. К тому времени был он уже женат на тёте Паше. Осели в городе Чусовом Свердловской области. Две дочери у них родились – Валя и Галя. Дядя Костя  всю жизнь проработал у  доменной печи на заводе. Получил  затемнение легких. Выйдя на пенсию, вернулся в родную Тамань. Дочки повыходили замуж на  Урале, нарожали по паре внуков. Иногда навещали  деда с бабкой  во время отпусков, купались в море. Я с ними была мало знакома. Так и потеряла  связь. Дядя Костя  несколько лет ещё  поработал в рыбколхозе имени Хвалюна. Рыбачил на одной из филюг. Потом здоровье стало подводить, задыхаться начал. Всё выходил рано по  утрам на берег моря, отдышаться. Незаметно для себя, запили они  на пару с тётей Пашей. Она первая спилась и умерла, потом и  дяди Кости не стало.               

     Второй мой дядя – Трофим женился и переехал в город Керчь. Он был прекрасным столяром. Помню, он моей маме подарил этажерку и платяной шкаф, сделанные своими руками. Всю жизнь они прослужили маме. Жену дяди Трони звали тётя Варя - Варвара. Две дочери родились у них – Галя и Лида. Жили они в крошечной комнатушке-коммуналке. Помню, огромный городской двор, без единого кустика, резкие крики стрижей, посреди двора, сильно хлорированный, общественный туалет, и две керосинки в коридорчике – одна тётина Варина, а вторая – соседки тёти Доры. Тётя Варя,  сколько    помню   я,  все   жаловалась    на   свою неустроенную жизнь. Потом она тяжело заболела, слегла. С желудком что-то не в порядке было. А потом и схоронили её. Дядя Троня ещё молодой был, но здоровье тоже неважное имел. Сказывались многочисленные ранения военной поры. А с одной пулей у сердца так всю жизнь и прожил. Не осмелились хирурги вынуть - уж больно большой риск  был для жизни дяди.

     Дочки повзрослели. И надумал мой дядя Троня  построить дом для своих дочерей. Добился где-то на окраине Керчи  участка земли, выстроил белокаменный дом на две половины. В одной жить стала старшая дочь Галла – так в Крыму произносят имя «Галя». К тому времени у Галлы уже было трое сыновей – старший Саша, Слава и младший Боря. Муж её Валентин постоянно погуливал, а однажды и вовсе не вернулся. Развелись они. Сын Саша в двенадцать лет трагически  погиб. Произошло это у кинотеатра «Родина», неподалёку от их дома. Младший братишка Борька попросил бабочку себе поймать. А бабочка та сидела на тяжёлом лепном вазоне с цветами, на возвышении. Полез  Саша  на   тот     вазон,   он    на    него   и     завалился.     Видно, закреплён был плохо. И отшибло лёгкие мальчишке. Врачи не смогли спасти. Сильно мать его горевала. Всё говорила, что если бы не младших двое, с жизнью распрощалась. Так без мужа вырастила двоих сыновей, переженила их. Теперь уже она бабушка. Внучки есть.

     Во второй половине дома стал дядя Троня жить с младшей  дочерью  Лидой. Та  жила  тоже  без  мужа. Что-то мало пожила она в браке. Растила своего сына Вовку, у которого от отца была только фамилия – Скловец. Вырос сын, институт закончил, стал работать учителем физкультуры. Женился, да не удачно. Жена пила, не работала, да и по дому ленилась управляться. Но двух дочек подарила своему мужу. Разошлись они. Во второй раз женился мой племянничек, да опять неудачно. Но живут пока, мучая и себя и бабушку Лиду. И ещё сын, да дочка растут. Дяди Трони уже давно нет, Лида, всю жизнь проработавшая в больнице медсестрой, на пенсии живёт в нищете. Крым, Керчь теперь для нас – ближнее Зарубежье. Тяжело стало там жить простому люду.      

     Да и место, где стоит дом моих сестёр, несчастливым оказалось. Заливает их, бедных, постоянно речушка, протекающая за дворами. И по весне страдают мои сестрицы от потопов и в дождливую погоду свой скудный скарб на чердак перетаскивают. Полы давно прогнили, мебель уже не просушить, здоровье подорвано. И помочь ничем не поможешь. Уж больно далеко друг от друга живём. Только в письмах поплачутся, я им посочувствую, вот и вся помощь. А им и слово моё дорого. Радуются, читая мои письма, да от радости плачут, что не забыты совсем. Что хоть я ещё о них помню. А ведь на другом берегу,  на Кубани,  куча  родственников  живет! Но  ничего они друг о друге не знают. Так что мне, живущей в далёком Питере, приходится все новости сообщать. Что с нами сделали? - границы закрыли, родственников разлучили, друзья, да бывшие соседи вдруг врагами стали…

     Из тёток  самой  старшей  была  тётя  Маруся. Всю свою  жизнь прожила она  в   Тамани. Из  всех своих сестёр  самой  грамотной считалась.  С детства  книжки  читать  обожала.  Посадит,  бывало, бабушка её младшего из братишек или сестричек нянчить. И лишь уснёт малыш, спрячется Маруська где-нибудь в кустах дерезы, зачитается так, что обо всём на свете позабудет. Малыш проснётся, раскричится–расплачется, а няньки не дозовёшься.

     Вышла замуж она за дядю Ваню Стовбуренко – кубанского казака. Жили по тем временам зажиточно. Дядя Ваня очень любил лошадей и работал на колхозной конюшне конюхом. Дома они всегда держали много птицы, корову, овец, свиней. И даже на  чердаке дома голубятня была с голубями. Родилось у них трое  детей. Старшая дочь – Надежда, затем сын Дмитрий и младший  Пётр. Надя была моей крёстной мамой, а крёстным папой у меня был  дядя Троня. Вышла Надя замуж за дядю Васю Кочева,   приехавшего откуда-то с центральной России. Он сильно окал, и  все за глаза называли его «кацапом». Одарили они своих родителей двумя внуками – Людой и Толиком. Позже и Митя женился. Привёл в дом жену Галю. Ещё двое внуков появилось у дяди Вани с тётей Марусей – Оля и Витя. Так все и прожили  в Тамани.

     Лишь младший их сын Пётр вылетел из родного гнезда,  хотя родители ему и дом построили, как положено каждому уважающему  себя  казаку. После  армии поступил он в техникум, затем в институт в Москве. Женился на своей землячке, Валентине. Причём познакомились, будучи студентами, на  каникулах в Тамани  и всё удивлялись, как же не знали друг друга, когда вместе в школу бегали. Разница в возрасте у них всего в два-три года была. А и не удивительно, разве мальчишки в школе замечают девчонок младше себя?.. Валя закончила свой вуз в Краснодаре и  в Москву к Петру махнула. Там и осели. Сейчас в Подмосковье живут. Сын Алёша у них единственный. Женился  Алёша. Невестка Рита подарила внука Ванечку Петру. Так и не   пожил он в своём доме на Тамани.

     Там поселилась Галина мать, баба Паша.  Она совсем ослепла, и  забрали её дети в свой двор. Там и умерла она от старости. Тёте Марусе пришлось пережить смерти двух своих детей и мужа. Первой Надя ушла из этого  мира. Что-то с  ногой было у неё, хромала сильно, потом и совсем слегла. Я запомнила её на  всю жизнь за звонкий голос. Ох, и пела Надя! А петь у нас на  Кубани любят. Как соберутся, бывало, у бабушки все её дети на день   рождения, да как запоют песни!..  Протяжные, на несколько голосов, и звонче всех Надя выводит, душу наизнанку выворачивает…

     Затем дядя Ваня простыл и слёг. Не помогли врачи, схоронили и его. А там и Митя со своей водянкой  вслед   отправился. Тётя Маруся осталась жить со своей невесткой Галей    и внуками. Оля выросла, вышла замуж за болгарина. В Тамани   много болгар проживает. Но семейная жизнь не удалась.   Разошлись они. Детей не было. Потом Оля замуж ещё раз вышла. Хороший мужчина попался, Толиком зовут. Правда, с   дочкой Верочкой на руках сделал он Оле предложение, жена после родов у него умерла. Сестра  его  растила  малышку,  теперь   вот  Оля   мамой стала. А  общих детей так и не завели. Но живут   неплохо. Верочка школьница уже.   

     Витька, родной брат Оли, тоже два раза женат был. От   первого брака у него дочь и сын. А потом женился на женщине с сыном и дочкой. Ниной его жену зовут. Эта вроде приспособилась к баламуту-казаку Витьке, живут… Галя, невестка тёти Маруси, тяжело заболела. Инсульт с нею от высокого давления приключился. Парализовало. Потом чуть отошла, стала ходить с палочкой, но речь невнятная осталась. Только дочка Оля её понимает. И живут они вместе. Сейчас, правда, не в Тамани. Толик поближе к своей родне их перевёз, в поселок Черноморский, что в нескольких километрах от Тамани находится.

      Надины дети – Люда с Толей тоже давно уже повзрослели. Люда  замуж  вышла.  Кузнецовой  стала. Нажили они с мужем Юрой двоих деток: Светланку да Вовку. Интересная пара – Люда с Юрой: он щупленький, худенький, а она - пышнотелая, дородная женщина. Но живут, душа в душу. Светланка их на день младше моей старшей дочери Оксаны. Замуж вышла, дочка у неё родилась – Наденькой назвали. Да не ужились они с мужем. Вернулась домой к матери, сейчас во второй раз замуж вышла, уже ждёт ребёночка. А Надюшка уже в школу бегает. И Вова женился уже. Тоже ждут наследника с женою. Так жизнь и продолжается…

      Брат Люды – Толька тоже женился, две дочки у него, но там тоже семьи не получилось. Запил Толька, как и его отец – дядя Вася. И ушли они из жизни друг за другом, когда матери не стало.

      Тётя Настенька моя вышла замуж за украинца дядю Лёню Севастюка. Три сына у них родилось – Владимир, Виктор, да младший Шурик. А тёте Настеньке так дочку хотелось родить! Вот она младшего Шурика, пока он маленьким был, всё в мои платья обряжала. Но так и не получилось дочки из него. Жить они переехали в посёлок Сенной, в двадцати пяти километрах от  Тамани. Дядя Лёня работал в «Заготзерно», тётя Настенька  всё по  дому управлялась, огород, хозяйство вела, да за дядей Лёней  присматривала. Слаб он к  выпивке оказался. А руки золотые были у  него: столярничал, обувь чинил. Попросят люди раму или дверь сделать, или там ботинки починить, а расплачиваться у нас  бутылкой принято. Вот и пристрастился дядя Лёня к хмельному.

     Глядя на него, и сыновья попивать начали. Хорошо, среднему  Виктору удалось на Украину к жене переехать, не видеть своего  отца во хмелю каждый день. А старший и средний спились, как и  отец. Тётя Настенька всю жизнь  промучилась с мужем-пьяницей и невесткам досталось то же самое. Старшая невестка - Татьяна,  вышедшая замуж за Владимира, родила двух внуков деду с бабкой: Вовку и Петьку. Но в дом к ним старалась не захаживать. Обижена была на дядю Лёню, свёкра своего, за то, что высказался он плохо о ней ни за что, ни про что. За то, что не могла невестка смириться с его беспробудным пьянством, да высказывала в  глаза своё недовольство.

     Шурик тоже в жизни неудачником стал на почве алкоголизма. Женился один раз, дочь родилась, да жена Вера не стала жить с ним.  Непьющего нашла себе, дочь - в охапку и ушла. Пробовал он ещё раз жениться и опять неудачно. Запил так, что и работы лишился.  А был в  школе учителем труда, уважаемым человеком. И покатился вниз по наклонной. А когда родителей не стало, бомжевать начал. Так и умер где-то под забором. Никто из таманских родственников даже и не  знал, что нет его в живых. Татьяна как-то попала в больницу, в Тамань и рассказала моей двоюродной сестре Шуре, что и схоронить его было некому. А Татьяна отказалась тоже. У самой внуков мал-мала-меньше, есть нечего. А похороны нынче не каждому по карману. Так милиция сама и схоронила моего двоюродного братца, как безродного.

    Самой младшей, как я уже писала, у моей бабушки была дочка Клава. Я даже помню, как замуж выдавали её за дядю Васю Белоусова. Я тогда ещё в школу не ходила. Свадьба была многолюдная, по всем казачьим обычаям проходила. В первый день гуляли за столом, молодых всё поздравляли, подарками одаривали, пели, да пили. Во второй день с утра пораньше гости приходили посмотреть, как ночь молодые провели, простыню новобрачных на видное место вывешивали, чтоб доказать, что невестка девственницей была. И снова за стол, чествовать молодых, да их родителей. А на третий день ряженые по станице ходили, как у нас говорят, «цыган водили». В любой двор могли войти, покуролесить там и никто слова не скажет. Шуток, да смеха было через край. А наряды – один другого смешней. И в кожухи наизнанку, и в сети рыбачьи обряжались. Родителей в тачке по  станице  прокатывали, в канаву вываливали. Невеста же с женихом самые  красивые, да самые  счастливые были в эти дни. Все  любовались ими.

     Я, вернувшись домой, тоже мечтала невестой стать. Просила у бабушки занавеску тюлевую. Собирала в оборку её один конец, связывала лентой и на голову надевала. Это была  моя  фата.  Счастье  переполняло  меня  через  край. Я чувствовала себя самой красивой невестой в мире!

     У дяди Васи, мужа моей младшей тёти, был ещё младший брат Григорий и две сестры – Варвара и Юлия. Так что родственников у нас прибавилось. Бабушка Белоуска – так у нас на Кубани зовут пофамильно всех людей (Сердючка, Петренчиха, Третьячка и т.д.),  дяди Васина мать, в те времена спекулянткой считалась. Приторговывать любила. Вырастит раннюю картошечку у себя в огороде - на катер её, да в Керчь на базар. Созреет вишня, черешня, абрикос или яблочко какое – тоже на базар.  Не любили в  то время таких. Это сейчас ценятся эти люди, предпринимателями их зовут. У тёти Вари две дочки было –  Дуся и Таня. Ох, и косища у Дуськи была! С руку толщиной, русая, волнистая! Наверное, во всей Тамани ни у кого такой косы  не было. А у тёти Юли два сына было, но я их что-то не знаю.   Тёти Юлина семья в Керчи жила, редко мы виделись. Муж у неё  моряк был, всё по заграницам плавал на торговых судах. У тёти   Клавы много сувениров морских было, дарил муж тёти Юли. И краб огромный засушенный, и кораллы всевозможные, и раковины диковинные. Потом и семья тёти Вари в Керчь перебралась.

    А дядя Вася с тётей Клавой сначала ютились в одной комнатушке при больнице. Тётя Клава там работала. Потом дядя   Вася сам своими руками дом выстроил, и стали они жить в  своём гнёздышке. К тому времени у них уже сын родился Колька. Потом дочка Шурочка появилась на свет, а последним родился у   них мой самый любимый братишка Вовчик. Очень любила я   нянчиться с ним. Да и он был привязан ко мне. Долго «хвостиком» моим был… Пока в школу не пошёл.

    С большой теплотой вспоминаю сейчас дядю Васю, его руки золотые, да голову светлую. Ведь помимо дома, он еще любил   своим садом-огородом заниматься. Чего только у него там не  росло! Персики величиной с кулак, айва, мучмула, черешня чёрная и жёлтая, сливы всевозможные, абрикосы жёлтые, с красным бочком  и даже какие-то ранние белые абрикосы были! Но главной гордостью дяди Васи был его виноградник. Много сортов винограда растил он, а веранда вокруг его дома была вся увита таким виноградом, что огромные янтарные грозди до самых ноябрьских праздников двор украшали. Уже все  листья осыплются, а грозди висят. Прививать любил деревья. На одном  дереве у него разные фрукты росли. Например, айва, яблоки и  груша. Чудо, да и только! И ещё, помню, нравилось мне его одну  книжку листать. Мне она волшебной казалась. Там всё было: и  как искусственные цветы делать, и как правильно и красиво  снежинки вырезать, и как  выпиливать лобзиком, выжигать, как к  Новому году самому костюм  маскарадный сотворить. Когда дяди  Васи не стало, дети растрепали её по листочкам. Жалела я очень,  что пропала эта книжка и как-то, будучи в гостях подобрала где-то десятка полтора листов её. До сих пор храню их, как память о дяде Васе.

     Сейчас давно уже нет его, тётя Клава  живёт с дочерью и её семьей в своём доме. Самой ей уже к восьмому десятку приближается. Спина согнута буквой «г», но всё ещё кухню старается в своих руках держать. Да и как не  помогать дочке, у той ведь и хозяйство большое и детей по нынешним временам  много. Старший сын Андрей, потом Вова родился. Захотели  Шура со своим мужем Сашкой ещё дочку себе завести, но вместо  дочки двойняшки-мальчишки  родились  – Вася  и Серёжа. Потом правда и дочка появилась у них – Наташа-любимица. Так что четыре сыночка и лапочка-дочка у моей сестрички растут.

      Старший сын тёти Клавы под Киевом осел. Окончил институт  гражданской авиации, женился, сын у них с Леной – Виталик. Сейчас уже, кажется, дедом Николай стал, так что тётя Клава уже прабабушка. Да и не один уже раз. Ведь и у младшего сына - Вовы с женой  Алей внук от старшей дочери Алёны есть – Артёмка. И у старших внуков по правнучке растёт. Приёмные, правда. Женились Андрей и Вова на женщинах с дочерями. Да Бог с ними, лишь бы были счастливы. Дети ведь ни в чём не виноваты, что у их  матерей первое замужество не сложилось. Вон у Вовы уже и общая дочка недавно родилась, Лизою назвали. Там, глядишь, и у младшего сына внук Олежка женится. Сейчас он ещё молодой, студент. А там и Наташа приведёт любимого. Сейчас только школу  заканчивает, учиться ещё надо ей. Девочка талантливая растёт, рисует  здорово. Не раз призовые места на конкурсах занимала. Дай, Бог, счастья ей! Да и всем остальным внукам-правнукам…