Бокал Кьянти

  Тонкий луч света прорезал бокал,  и  темно-вишневое  Кьянти, заискрившись, осветило его  изнутри.   Оно заиграло,  перемешивая солнечные  блики с  каплями дорогого вина, превратив простенький бокал в настоящее венецианское чудо.
   Она заворожено смотрела на него, ее взгляд туманился, и вот она уже летела, проваливаясь в эту глубину,  и не замечала осколков времени,  царапающих ее память.

   …Поезд, набрав небольшую скорость,  плыл, убаюкивая мерным постукиванием. За окном промелькивали маленькие полустанки, почерневшие от постоянной северной сырости домишки с кривыми и покосившимися завалинками, разбитыми печными трубами, развалами березовых поленьев на обочинах дорог  маленьких посёлков, которых не было даже на карте.
   Высоченные сосны и ели темно-зеленой полосой пролетали за окном, белесые полосы утреннего тумана путались в мелком кустарнике, небо, то опускалось до самых глубин небольших овражков, то взлетало вверх и открывало путь неярким утренним лучам осеннего солнца.

   Больше всего ее поражали женщины, изредка появлявшиеся на фоне этого неприглядного пейзажа. Они все, как одна, были в ватниках, каких-то серо-черных платках и неизменно в высоких резиновых сапогах. Казалось бы всего секунда и очередное невзрачное лицо исчезало,  не оставляя  и следа в памяти, но почему-то казалось, что их глаза были полны тоской и какой-то безысходностью. Внутри у Лерки что-то скребануло  и, посмотрев на свои казачки, на тонкой высокой шпильке,  она с ужасом поняла, что не сможет ходить в них по этим гигантским лужам, по этой жиже на дорогах, но представить себя такой же, как эти угрюмые женщины, никогда не смогла бы.
   «Ничего, я научусь, я всему научусь, - подумала она с улыбкой».
Чему и когда она научится, она еще не знала, не представляла себе своей жизни. Только смутно пыталась вообразить, возможно,  больше нафантазировав, да  и то со слов и рассказов своей бабушки, бывшей жены офицера. Хотя,  почему - бывшей? Жен офицеров, как и самих офицеров бывших не бывает. И ей хотелось,  во что бы то ни стало,  не опозорить фамилию и не стать хуже.

   Поезд стал замедлять ход, и из леса вынырнули небольшие домики станции, потянулся перрон, и вот, наконец-то, поезд остановился. Она огляделась, стоя на самой последней ступеньке вагона и нерешительно сделала шаг в новую жизнь.
   Окончательно прорвав завесу тумана и облаков, солнце хлынуло на землю щедрыми потоками, а земля, словно бы ждущая  этого сигнала, вздохнула и распахнула свои глаза, в которых отразилось  светило во всем своем осеннем очаровании. Осеннее солнце  расплескалось в лужах золотыми монетками березовых листьев, проникло в каждую иголочку и заставило светиться мягким светом лиственницы. Оно  переливалось  с одного трепетного листика на другой  желто-багряных осинок, и было еще не холодное, а по-осеннему теплое, но с какой-то уже нежной ноткой грусти и крошечной льдинкой внутри, как при прощании с кем-то очень дорогим.
 
   Лерка зажмурилась от всей этой золотой красоты, от яркого, невесть откуда взявшегося чистого неба, казалось, вмиг очистившегося от грязных, размазанных туч, от света, от воздуха вкусного, пахнущего неизвестными ей ягодами и влажной хвоей, набрала полные легкие этого счастья, щедро разлитого вокруг, и радостно выдохнув, открыла глаза.
   Денис бежал ей навстречу, придерживая фуражку на голове. Полы его шинели разлетались в разные стороны, солнце поблескивало искорками на маленьких лейтенантских звездочках, глаза светились радостью встречи, и яркое осеннее небо отражалось в них немыслимой синевой. Еще миг,  и он подхватил ее на руки, кружил над землей, и они уже никого не видели  вокруг, а в ее счастливых глазах отразился солнечный свет и небесная лазурь. И еще  далекие  звезды, которые когда-нибудь прилетят сбывшимися желаниями, промелькнут мимо несбывшимися мечтами, а иные останутся  и лягут большими и маленькими звездочками на его и ее погоны. Но это еще впереди, а сейчас…

   В маленькой комнатке общежития, первого их дома, на столике в ожидании праздника ждала бутылка «Советского шампанского», коробочка конфет и два небольших бокала для вина. Они были сделаны из тонкого стекла оттенка меда, простого рисунка, но были строги и изысканы в своей простоте. Пробка по-гусарски стрельнула в потолок, дымок медленно выплыл из горлышка,  и в бокалы плеснулось шипучее шампанское.
   - С приездом, - шепнул он и поцеловал, нежно коснувшись ее губ и  кончик носа.
   - За встречу, - смущенно с улыбкой произнесла она.
   Бокалы  соприкоснулись, издав мелодичный звон.
   - Слушай, Леруська, а давай сделаем эти бокалы символом нашего дома, - торжественно произнес Денис.
   - И как мы это сделаем? – заинтересовалась  Лера. Она сидела, подобрав под себя озябшие ноги,  на маленькой солдатской кровати, застеленной жестким покрывалом и служащей  диваном. Денис присел с краю и продолжал фантазировать.
   - Ну как…  Очень просто, вот какие бы мы с тобой в жизни не покупали рюмки и фужеры, ну,  даже самые красивые, перед нами с тобой на столе будут всегда только эти два бокала, всю жизнь…
   - Всю жизнь, - эхом повторила Лерка и задумалась. Всю жизнь…   Какая она будет их жизнь, она можно сказать сегодня только начинается, с вот этого переливчатого звона простеньких бокалов.
   - Ты чего загрустила? Думаешь, не сможем сберечь? Получится, вот увидишь, еще на нашей золотой свадьбе будут стоять, - увлеченно и весело болтал Денис.
   - До золотой еще дожить надо, - протянула певучим голосом Лера, -  еще есть серебряная.
   - А вот есть очень красивая свадьба, День роз называется. Десятилетие, кажется. 
   - И ты мне должен будешь обязательно подарить огромный букет роз, - мечтательно произнесла Лера.
   Денис смотрел на молодую жену.  Ее пушистые волосы с каким-то необъяснимым ароматом, мягкими волнами лежащие на плечах сводили с ума.  Он загляделся на ее покатые маленькие плечики, на руки, переплетенные на груди, и понимал, что от этой близости любимой кружиться голова и сердце готово уже вырваться из груди, но он не хотел пугать молодую жену и терпеливо ждал, едва сдерживая молодой огонь сердца.
   - Я тебе буду дарить цветы не только по праздникам, в твоей жизни всегда будут цветы, самые красивые цветы, - горячо прошептал он, зарываясь в ее волосы и вдыхая их аромат.  Оторвавшись от них, он поднял глаза, их взгляды слегка коснулись друг друга и уже через минуту их глаза уже пели нежную песню любви.
   - С приездом, - шепнул он…

   Она с трудом оторвалась от его взгляда,  пригубила вино, которое терпким вкусом и тонким ароматом напомнило ей недавнее путешествие,  и поставила бокал на стол. Денис смотрел на нее, не отрываясь, стараясь вобрать в себя ее всю, такую новую и непривычную, с этой прической, непривычным, но таким же, нежным запахом духов, с какой-то новой привычкой приподнимать бокал вина и смотреть сквозь него на свет.

   - Надеюсь, вино вы не вместе покупали? – с горькой усмешкой спросил он.
   Лера, еще до конца не вынырнувшая из пучины воспоминаний не сразу поняла,  о чем идет речь. А когда до нее дошел смысл сказанного, рука, опередив слова, уже резко опустилась с негодованием на стол. И снова ледяной ветер тоски задул в ее душе.
   - Ну, зачем ты так? – ноющая заноза вновь  вонзилась  в  сердце,  и тут же она почувствовала резкую боль в руке. Глаза от ужаса стали в пол лица, в руках мелким крошевом, рассыпался ее бокал, словно он был не из стекла, а из карамели. Мелкие осколки вонзились в ладонь,  и вот  уже кровь яркими пятнами расплывалась по руке.  И вдруг Валерия отчетливо поняла, что вот так сейчас рассыпается ее жизнь, такая долгая и разная, рассыпается, острыми льдинками принося душе последнюю боль.
   - Что ж, - допив своё Кьянти, как-то повысив голос,  сказал Денис, - один не может жить без другого. И со всей  силы ударил своим бокалом по столу.
   Удар, еще, еще… Он сопротивлялся изо всех сил, будто живое существо. Он не хотел умирать, он хотел выжить, но Денис настойчиво добивал его.
   - Боже мой! Что ты делаешь?! Ты же видел, что я случайно его разбила…  Зачем ты, зачем…
   Слезы потоком лились из глаз, она уже не слышала слов, которые ей говорил ее муж, она только видела,  как огнем полыхают его глаза…

   Лерка с трудом отвела смущенный взгляд от горячего взгляда Дениса и встряхнула головой. Что это было? Наваждение? Что она видела сейчас в отражении его глаз или ей это почудилось на какое-то мгновение? 

   В бокалах  играло шампанское, тонкий луч света отражался в  них, рассыпался бликами и искорками пузырьков, а Лерка заворожено смотрела на них,  и казалось ей почему-то, что они очень хрупкие. Что-то кольнуло в ладошке, и  она, присмотревшись,  увидела крошечный осколочек стекла, вонзившийся в кожу. Лера почувствовала легкий прохладный ветерок, откуда-то повеявший,  и оглянулась.  А когда она снова посмотрела на ладонь, то с удивлением увидела капельку расплавленной карамели…