о выдрах и пуделях

Есть НЕТАКИЕ, и побоку треп о трамваях. Взглянут – одарят червонцем, рублем, да хоть денежкой, кровь приливает к вискам, а затем застывает. И никуда, будто с лодки подводной, не денешься.

Прочие выдры не плачут, впадают в истерики. Пишут поэмы и глушат по-черному белую. Ищут судьбу в Аргентинах–Канадах-Америках. Дышат извечным «мой милый, что я тебе сделала».
Надо же, выдры, а будто котята незрячие, мелкие, жалкие, чуть ни до боли пушистые, мечутся, тычутся в стенки картонного ящика. Кто им расскажет, что истинность надобно выстрадать…

Их непременно узнаешь, похожих повадками, истинных женщин, снабженных нехилыми нервами. Мерно листают «Сабрину», склоняясь над раскладками. Ждут с нетерпением сольников Лепса по Первому. Ездят с мужьями в авто и общественным транспортом. Носят прически заботливо стриженых пуделей. Изредка грезят о принцах, драконах и странствиях, но возвращаются к манкам, котлетам и штруделям.
Держат, не крепко но цепко, ни вырвать, ни вытравить, скромных мирков наладонных покой переменчивый. Даже, прельстившись по глупости прочими выдрами, выдержав срок, возвращаются к истинным женщинам.

И, непонятно, себе или им потакая, дышат горячечно-нервным «моя – НЕТАКАЯ!»