Какого цвета твой край неба. ч1

в соавторстве с Марией Бураковской
(пожалуйста, оставляйте свои замечания. Знать ваше мнение нам очень важно. Спасибо за внимание и понимание.=))

***

В зале на дубовом паркете стояло большое черное фортепиано, где-то в шкафу на полке пылилась скрипка и недавно купленная еще с ценником арфа. Девушке нравились звуки, которые издают эти инструменты, иногда жалобные тревожащие душу, а иногда спокойные, как морская гладь. Девушка не умела хорошо играть ни на одном из этих инструментов, но она прилагала большие усилия с надеждой когда-нибудь сыграть своему плюшевому мишке ее любимую мелодию Моцарта «Ближе к мечте». Такую успокоительную, легкую, напоминающую ей одеяние из цветков вишни, порхание мотылька в легком весеннем ветре, несущем с собой неповторимый запах вновь распустившихся цветов и деревьев, тихий шелест травы и пение птиц доносящиеся откуда-то из далека. К сожалению, ни всем мечтам суждено было сбыться, ведь жизнь редко подстраивается под людей…

***

«Три часа ночи, длинные, бледные, тонкие пальцы умело скользят по клавишам фортепиано. В зале слишком темно чтобы увидеть лицо играющего, но это сейчас не самое главное. Его музыка завораживает, лишает движения и, кажется, забываешь даже, как дышать. Ты умираешь и рождаешься заново, каждая клеточка тела жаждет продолжения, трепеща от каждого прикосновения, от каждого звука издаваемого инструментом. Наверное, это и есть счастье, рай для праведников, вот то неземное наслаждение, кажется, я лечу, порхаю, словно мотылек с цветка на цветок. Идеальное исполнение, это то, к чему я стремлюсь, моя любимая мелодия, научите меня, хочу играть ее также великолепно, как это делаете Вы, Маэстро. Нет, не останавливайтесь, прошу, продолжайте, дайте мне еще минуточку, чтобы запомнить, каков был этот рай, пик эйфории.… Боль, тревога, страх, и опять этот пристальный взгляд, отчаянье, мне некуда бежать этот взгляд он везде, он преследует меня. Кто ты? Улыбка и тихий смешок, ты чувствуешь мой страх, перестань, зачем ты это делаешь? Закрываю уши руками, надо закрыть фортепиано, да, надо просто его закрыть, тогда он не сможет играть, собираю остатки мужества в кулак, подбегаю к фортепиано, да, захлопнула, человек, он исчез, теперь здесь у фортепиано стою только я.… Но музыка все еще играет. Опять Моцарт, но только на этот раз «Реквием по мечте», она доносится со всех сторон и смех, злой громкий смех, он заполнил всю комнату, уходи, пожалуйста…»

Так происходит, как минимум дважды в месяц, он приходит, смеется, издевается и исчезает. Но только ночью, только во сне. Но почему все настолько реально, почему ей кажется, что это вовсе не сон? И опять, опять он включает музыкальный центр, перед тем как уйти, чтобы наше юное дитя проснулась под эти страшные звуки, он все время включает Моцарта.… Почему именно его? Этот вопрос она себе задавала тысячу раз, но так и не смогла найти ответа. Может быть, виновато во всем всего лишь богатое воображение. Все может быть. Бедняжка, так устала от всего: от работы, университета, жизни.… В восемнадцать лет устать от жизни! Господи, помоги нам в этом одноразовом мире. Когда это все закончится, а главное – зачем началось? Зачем этот мир, зачем так много правил, зачем? Часто наше наивно-милое создание мечтала о маленькой избушке на лесной опушке. Как в сказках из книжек с пометкой «для самых маленьких» с красивыми яркими картинками. Ей нравиться воображать, как бы это было. Гулять по лесу, собирать цветы и ягоды в плетеное лукошко и наслаждаться щебетанием птиц. Возможно, она бы подружилась с дикими животными, ей они никогда не казались такими дикими и кровожадными, как их описывают. Не зря же человек приручил дикое животное. Хотя самое дикое так и бушует на планете. Она всегда любила животных больше. Почему? Да потому, что они человечнее. Самый опасный зверь — это человек. Да, порой они убивают, но они убивают ради еды, самозащиты, животные никогда не убивают ради забавы, как это делают люди. Как ей говорила бабушка: «самый страшный зверь в мире это человек». И потом разве смерть так страшна, неужели люди хотят жить вечно? Да каков ответ! Стоит набрать в поисковике слово «вампиры» и выскочит миллионы сайтов на форумах, которых можно прочесть «хочу стать вампиром, кто знает, как помогите» и много разной ерунды в таком роде. Не будем отрицать, раньше Габриэлла и сама интересовалась этим, точнее вампирами, но все, что в них ее привлекало – их красота, сила. Герои фильмов ужасов и мистики во всем превосходили людей. Но в то же время она испытывала жалость к ним – жить вечно разве это не наказание? Каждый раз, когда она думала, а что если бы люди жили в среднем не сто лет, а тысячу или даже не умирали бы вовсе, и каждый раз от этих мыслей у нее пробегает стадо мурашек по телу. Вообразите себе самый худший день в своей жизни, а теперь еще тысячу таких. И потом, она не особый любитель солнца, но иногда так приятно понежиться под его теплыми лучами, почувствовать, как волна наслаждения прокатывает по всему телу.

«Да, а может он вампир, может незнакомец, приходящий по ночам, вампир! Тогда все становится на свои места… или нет, не становится. Такой поворот событий только бы усугубил всё и как такое возможно в двадцать первом веке. В веке вечных подозрений, лживого расчета и холодного рассудка. Нет, он не вампир. Скорее всего, лишь больная фантазия, плод моего воображения, мой мозг создал тебя, извини, что потревожила твой покой. Давай расстанемся настоль дружной ноте, да, не приходи больше, считай, что программа, подтверждающая твое существование, записанная на жестком диске, была удалена. Прощай и еще раз прости. Заказать тебе панихиду? Я могу включить твою любимую мелодию «Реквием по мечте». Вон!»

Габриэлла сидела и улыбалась, девушка улыбалась своим мыслям она уже и забыла о том, как час назад проснулась в холодном поту, как дрожащими руками выключала магнитофон, как пряталась под одеялом. Эта девушка делала так всегда, глупая привычка, которая не покидала ее с детских лет. Интересно, почему она всегда считала, что до тех пор, пока у нее укрыты ноги она в безопасности, кажется это, по крайней мере, безрассудно. Так прошло еще несколько недель, незнакомец не появлялся, и жизнь Габриэллы становилась все более и более похожей на старый черно – белый фильм, который без остановки крутили в кинотеатрах для седых бабушек и дедушек. Девушка не хотела этого признавать, но ей не хватало ее непрошеного гостя и того страха смешанного с восторгом, который она испытывала при его виде. Как ни крути, но он был единственным существом, которое заставляло почувствовать девушку хоть что-нибудь. В обычной жизни, Габриэлла больше походила на красивую куклу, выставленную на витрину магазина, у нее не было друзей, точнее девушка к себе никого не подпускала, она больше не разрешала людям лезть в ее душу, она мало общалась, даже с родственниками она вела себя довольно таки холодно, она редко смеялась с остроумных шуточек ее сверстников во время пар. Она выглядела величественной, высокомерной и слишком гордой, у нее не было масок, поэтому на лице всегда торжествовало спокойствие. Почему не было масок, это хороший вопрос, да потому, что она их выбросила в тот же день, когда и разорвала все отношения со своими друзьями и родственниками, с тех пор как начала новую жизнь. С чистого листа, другим человеком, она похудела, отпустила волосы, единственное, что осталось от нее прежней так это предпочтения в музыке. Так бы продолжалось и дальше, но этот человек, при нем она не могла скрывать свои чувства, и теперь ее терзал один единственный вопрос — встретятся ли они еще.

***

«Почему ты не приходишь, уже два месяца как тебя нет, мне не хватает тебя, вернись»– эти слова Габриэлла повторяла практически каждую ночь, перед тем как ложиться спать она умоляла его появиться, это было самое заветное желание, но в то же время являлось самым страшным кошмаром. Никто не должен знать о том, что она звала его, умоляла, так отчаянно и страстно, что пугалась сама себя и проклинала себя за свою слабость. Она и представить себе не могла, что способна кого-то умолять, ведь это так унизительно для нее, до этих пор она думала, что не способна на такое. «Я предпочла бы смерть, нежели твою осведомленность о моих желаниях. Но мне кажется, что моя жизнь станет бессмысленной без тебя, ты – воздух, ты – вода, ты тот без чего я чахну. Удивительно, влюбиться или привязаться к плоду своего воображения о, если бы я только могла дать тебе тело, и не важно, какой ценой, сделать своим. Я никогда не расскажу тебе об этом, это будет моя маленькая тайна». Девушка покрепче обняла своего плюшевого мишку – «знаешь, ты ведь единственный, кто знает обо мне все, и кого я могу вот так обнимать, наверное, это потому что у тебя нет души и я уверенна, что ты меня не осудишь. Молчишь…. Наверно, именно поэтому ты мой друг и соратник. Ладно, спокойной ночи, мой милый медвежонок, знаешь завтра я куплю тебе новый бант, какого цвета ты хочешь: синего или красного?».

***

Сегодня не до сна. Сегодня не одна. Сегодня будет бессонная ночь с энергетиками, колой и яблочными сигаретами. Сегодня с 23:00 до 05:00. Сегодня опять будут десятки пьяных или просвечивающих на сквозь, как рентген, взглядов, и выкриков в ее адрес. Опять этот клуб с его постояльцами, гламурными «кисками» и «большими дяденьками». Неоновый свет, клубы белого дыма, музыка из огромных грохочущих колонок, столики из черного стекла и огромная сцена для нее. Может быть, она позволит сегодня угостить себя какому-нибудь загорелому псевдо-мачо. Все, пора на работу. Для кого то это способ укрыться от забот, забыться, для кого то это развлечение, для кого то это жизнь, образ жизни, а для нее это серые будни. Да, да, не удивляйтесь, эта девушка, танцующая под клубный хаус, заставляющая всех парней в зале смотреть только на нее и воображать различные грязные сцены любви, та девушка, которая зажигает в каждом из присутствующих на танцполе или тех, кто хоть немного наблюдает за ней, огромный клубок самых разных эмоций, от ненависти до любви, это и есть та самая малышка Габриэлла, с плюшевым мишуткой в руках и с детской простотой в глазах. Здесь своя религия, свои законы, свои правила. Это было то самое место, где все человеческие грехи были собранны воедино.  Но ей и самой было интересно и весело узнавать этот мир с его порочностью и чревоугодием. Ей было интересно быть в самом центре этого пожара желаний. Поклонение деньгам – важная часть этого мира. Избалованные, самовлюбленные герои здешних мыльных опер знают как заработать и как красиво потратить свои большие купюры. Эти меркантильные фетишисты оценивают людей только по биркам и этикеткам на их одежде. К слову, Габриэлла с презрительной усмешкой весьма успешно пользуется этими законами.  Да, она была вовсе не против того, что ее телом восхищались, жаждали и пытались получить хотя бы ненадолго. Только это были всего лишь пустые попытки. Ей было это не нужно. Было просто весело. А с собой она как-нибудь потом договориться. Лишь бы не было этого противного отвращения в области груди, там, где должно быть сердце. Как сегодня, сейчас. Ей было не комфортно без него, без его великолепной игры на фортепьяно, его таинственности и превосходства над ней.  Без ее воображаемого демона – вампира. Без ее страха. Может быть она влюбилась. Влюбилась в него, в этого виртуозного исполнителя сонат Моцарта. Малютка Габриэлла влюбилась в свое же воображение. Но почему?  Для чего? Почему когда желаешь одиночества, всегда найдется тот, кто обязательно влезет в твою голову и испортить все планы? Зачем это надо? Эти мысли и вопросы без ответов лезли в голову целый день. Избавиться от них невозможно. Избавляться от них бесполезно. Она никак не могла сосредоточиться на музыке и ритме. Свет и музыка внезапно исчезли, и в зале воцарилась неестественная тишина. Девушке почудилось, будто она вдруг оглохла и ослепла. В этом мгновенном молчании тихий смешок, тот самый, так хорошо знакомый краткий смешок раздался рядом с ней и так близко, что она могла бы поклясться, что почувствовала его дыхание у своего уха. Может быть, она упала в обморок и только из всего? Толпа зашумела и включила свои мобильные телефоны.  Теперь казалось, будто в зале находиться тысяча гигантских светлячков. Она почувствовала прикосновение у себя на запястье и с тревогой опустила глаза на руку.  Бледные, тонкие пальцы сжимали ее руку, будто приглашая идти за ним, и с такой властью и решительностью, как это бы сделали очень близкие люди. Она смотрела на его пальцы застыв на месте, как завороженная. Но то, что случилось дальше, заставило испуганную девушку очнуться и не на шутку испугаться. Он произнес ее имя. Тихо, официально, без эмоций, без чувств. Только ее имя. Габриэлла. Или все же в его голосе что-то было? Не замечая ничего, не поднимая взгляда и не смотря по сторонам, она выдернула руку и побежала прочь. Это реальность. Это правда. Но что это? Этого просто не может быть…

Она прибежала к себе домой и как ужаленная залезла под одеяло в надежде, что она в безопасности. «Мама! мне страшно, мне холодно, я хочу вернуться домой, к тебя, хочу, чтобы ты меня обняла, сказала, как сильно ты меня любишь, сделала горячего чая и спросила, не голодна ли я. Почему так случается каждый раз, когда я напугана? Знаешь я плохая дочь, но ты слишком хорошая мать для меня, извини, что ушла, извини, что не захотела понять и принять. Интересно, как бы ты отреагировала, узнав, что твоя дочь танцовщица в ночном клубе, увидев все те похотливые взгляды, пожирающие твою кровь и плоть, увидев сердце твоего ребенка, обливающееся слезами. Знаешь, это из-за тебя меня терзает совесть, как голодные собаки раздирают кусок брошенного мяса, это из-за тебя плачет мое сердце, я не хочу тебя винить, но тогда мне придется взять вину на себя. А ведь это так трудно, не правда ли? Когда я жила с вами, с тобой, папой и сестрой, словно в клетке, я тоже плакала, только слезы были настоящими, я мечтала жить на облаке, в сумрачно —сказочном, мрачном замке со своим ангелом, но каждый раз, когда я сбегала к этому прекрасному существу, вы, грубо одернув меня, возвращали к реальности; каждый раз, не забывая напомнить, чья это заслуга, что я такая умная и красивая. Неужели я принадлежу вам? я не хотела в это верить, я стремилась к свободе и я ее получила, но недолго. Одна клетка сменилась другой, теперь эта клетка соткана из тонких нитей страха, и эта клетка не принадлежит мне, он соткал ее, и посадил меня туда. Сегодня в клубе мне показалось, что меня заковали в тяжелые кандалы, как будто я – ведьма, а он мой — палач, он – член святой инквизиции, решивший выбить из меня покаяние своеручно. Эшафот уже ждал меня, все готово, пытки будут происходить на глазах у всех. Он не сжалится, и я не признаюсь. Но, что это — жалость или немая мольба в его глазах, неужели он хочет мне помочь, спасти, неужели этот демон, этот палач, мой любовник? Но что это? Музыка? Реквием по мечте. Это уж точно…» Противный писк будильника заглушал музыку. Девушка невольно поморщилась и посмотрела на экран мобильного. 6 утра 1 августа. «Значит, это был просто сон. Все это сон: клуб, эшафот, и ты. Мне приснилось. Но если это был сон, то почему так болит запястье…Ладно сейчас нет на это времени »


***

Здесь словно показ мод среди местной элиты, кажется, сегодня собрались самые изысканные модники этого города. Но ее красота идет не от ее тела, как видят все другие, а от ее глаз. Вы когда-нибудь видели такие черные, но теплые глаза? Как угли. Они греют, в них еще теплиться надежда, но огонь начинает потухать под давлением ненужных проблем, скучных забот и обязанностей. Взрослеть у нее всегда выходило плохо. Среди этой серой и однообразной массы не смотря на ее блеск и лоск, она выделяется своим светом. Таким не походим на обычный солнечный свет. Такой голубовато-призрачный, отдаленный, ледяной, от этого мира, ледяной, но манящий. Как раньше. Неужели этого никто не видит? Этого нельзя не заметить. Глупцы… и танцует она также волшебно, как и раньше… тогда она попросила о последнем желании. Последний танец. Одинокий и по настоящему последний. Странное желание. Все также волшебно… воспоминая окружали его и не давали воли приблизиться к ней. Зачем все это, он не забыл, он все помнит. Все, до последнего ее вздоха. Слишком больно. И его нынешняя участь не так уж и хороша. Она не должна знать о нем, о том, кто он теперь. Как и тогда. А этот искусственный дым, в котором она кружилась и извивалась, воскресил в его горстке пепла, что осталась от сердца, все то, что он так тщательно пытался забыть. Он стоял в стороне, там где его абсолютно не видно и наблюдал. Он ненавидел всех тех, кто смотрел на нее и как то пытался привлечь ее внимание.  Но вдруг что-то сорвалось у него внутри, вышло из-под его контроля, оказалось не подвластным его хладнокровному рассудку. Он сорвался с места и приблизился к ней, дотронулся до ее запястья, до ее тонкого, нежного запястья, наклонился к ее волосам, чтобы вновь ощутить ее запах. Она не изменилась. Может быть, только ее жизнь, но остальное осталось по-прежнему совершенно. Смерть не изменила тебя, милая Габриэлла… она пошутила только над твоим сегодняшним призраком. Габриэлла… от этих не подходящих сейчас раздумий у него вырвался легкий краткий смех. Воспоминая овладевали им, и его разум уже не функционировал. Каждая его клеточка наполнялась ее невинной душой, он был околдован ее глазами, так походившими на крупные ягоды черной смородины, и не в силах сдержаться он выдохнул ее имя. Габриэлла.… Помнишь ли ты?