Исповедь

                Ночь, бессонница, бумага и перо,
                Свечи на столе, луна в окошке…
                Звездный свет бросает блики в пол,
                Отражается в шерстинках кошки
                Трефилова А.



           Я прожил жизнь. Целую жизнь. Хотя…Скорее всего ко мне эти слова не относятся. Она была не целая, одни осколки. Разбитая одной глупостью, о которой не стоит уже жалеть. Меня держит здесь всего одно незавершенное дело. Я хочу вам рассказать о себе. Это  наваждение,  моя очередная болезнь. У меня почти не осталось сил, мои изрезанные и воспаленные пальцы с трудом держат карандаш, и каждая выведенная в тетради буква отдается болью в моем мозгу. Мне больно писать, но еще больнее все пережить заново. Поэтому я прошу вас отнестись с уважением к тому, что сейчас прочитаете.
           Я родился в обычной шахтерской семье. Отец был шахтер, дед. И мне, стало быть, предначертан тот же путь. Но…
           Я всю жизнь искал, и не мог жить как все, жил душою. Читал взахлеб книжки, которые удавалось достать. Это был мой мир, я тонул с Мартином Иденом, бороздил океаны и путешествовал вглубь земли вместе с героями Жюль Верна. У меня была богатая фантазия. И имел мечту. Я не хотел быть как все, и уже в детстве знал, что я другой, чувствовал. Предпочитал не бегать с пацанами по «посадке», а читать и мечтать. Кем я себя только не представлял, это моя жизнь была намного интереснее и красочнее реальности. Я сильно развил воображение, жил в вымышленном мире и днем и ночью. Когда только об одном думаешь – явь становятся продолжением снов. Я не был изгоем, но и друзей у меня тоже не было.
           А еще в нашем классе была девочка. Все время испуганная как будто каждую минуту чего-то боялась. На каждый неожиданный скрип или шум дергалась, а потом виновато улыбалась. Ее воспитывал отец, а мать куда-то пропала. Ходили разные слухи, начиная от того, что она убежала с цыганами, заканчивая тем, что продала свою душу. Девочка была новенькой, как я понял ее семья все время переезжала с места на место. Как новенькая она сначала вызвала интерес у одноклассниц и одноклассников, который со временем растворился как сахар в чае. С ней было неинтересно, она была замкнутая, редко вставляла слова в разговоры, а о себе молчала тем более. Как-то я с ней сдружился, она была очень странная и это меня влекло как магнитом. Черные волосы цвета вороньего крыла и огромные карие глаза на пол лица, когда испуганные и кроткие, то не с того не с сего в них селились бесята и сорили искорками налево и направо. Странная девочка. Говорили она была очень похожа на свою мать. Я пытался ее разговорить, но ничего не получалась, любые вопросы о ее прошлом и о ее семье загоняли ее в ступор, глаза тускнели, казалось даже пропадал блеск и они затягивались какой-то пеленой. Мы с ней часто ходили на речку и там я рассказывал ей о себе, о том кем буду, и кем был в прошлых жизнях. Она боялась воды, сидела на деревянном мостике как то по детски поджав под себя ножки и смотрела на меня, я же в ответ демонстрировал свое умение плавать кролем, брассом и на спине. Только потом, спустя много лет, анализируя свою юность понял, что я ей очень нравился и даже возможно чуть чуть больше.
            Однажды мы попали с ней в грозу, вода лила с неба так, что даже не различались капли, какой-то небесный водопад. Мы укрылись под огромным дубом в лесу. Она сильно дрожала, я не сразу понял, что она дрожала от страха. Закрыв глаза читала шепотом молитву. Я ее обнял и прижал к себе как ребенка. Загородив от молний, ветра, воды. Это был переломный момент, она стала мне доверять полностью. И даже рассказала мне историю своей семьи.
            Ее бабушка была колдуньей, настоящей, деревенской. Умеющей лечить и наоборот загонять в могилы. У нее случилась связь, от которой и родилась ее мама. Когда настала пора бабушке покидать землю, она попросила мать сидеть с ней пока она не умрет. Умирала она долго и мучительно, сжимая и царапая ногтями до кровавых ссадин мамину руку. Свидетелей не было, но деревенские поверья говорят, что перед смертью колдуньям нужно обязательно передать кому-то свою силу, иначе они не уйдут. Я так думаю, что она выбрала свою дочь, да и черт возьми, ее дом и так обходили стороной и желающих посмотреть как умирает колдунья не найти за любые деньги.
            Дочь не пошла по стопам матери, вышла замуж за красавца комбайнера и переехала жить в другое село. Так и родилась Ольга. Но нечистая сила не отпускала Ольгину маму, весной и осенью у нее случались помешательства. Она пропадала на несколько дней, а потом приходила голодная, осунувшаяся, постаревшая, как будто кто-то пил ее силы и года. Муж сначала, ругался, психовал, несколько раз даже бил ее, но…Наступала осень или весна и все начиналось заново. Отсюда частые переезды, ибо как людям в глаза смотреть. А еще мне Ольга поведала, что у нее есть бабкина тетрадь. Отец много раз пытался ее спалить, но прямо перед этим она странным образом куда-то пропадала, хотя лежала буквально пять минут назад в комоде. Потом находилась опять там же.
            С этого момента я стал сам не свой, я очень хотел на нее взглянуть, можно сказать, что заболел этим. Это было как наваждение, которому было невозможно противостоять. Я много раз просил Ольгу, хитростью, убеждением, умолял ее дать мне ее посмотреть, но все было зря. Она была непреклонна, говоря, что тетрадь эта несет зло и большие беды. Тогда я решил ее украсть. У меня все получилось, но получилось как-то странно. Я зашел к ней домой вечером, чтобы забрать на речку. Калитку они не закрывали, и я спокойно подошел к дому, постучал и, увидев, что дверь открыта, зашел, открыл комод и забрал тетрадь. Слишком просто для такой фамильной ценности. Просто с точки зрения самой кражи, но мне все это обошлось не легко. Я очнулся только у себя дома, на кровати с тетрадью под мышкой. Спустя пару часов, это при том, что расстояние между нашими домами легко было преодолеть за 10 минут.  Мокрый от пота, с дрожащими пальцами от страха и перевозбуждения. Тетрадь, обычная общая, исписана мелким почерком, красными и черными чернилами. Я ее открыл и стал читать. То, что прочел на первом листе запомнил навсегда, такое впечатление, что эти слова тетрадь сама написала в моем мозгу скальпелем, чтобы никогда, никогда я не смог их забыть.

            «Ты держишь в руке знания, которые никому не будут даны даром, взамен будет взята плата, о которой ты скоро узнаешь. Если ты начнешь читать дальше, то обратного пути не будет. Не будет никогда.»

             В деревне вечером тихо. Особенно в нашем доме, он стоит рядом с «посадкой». За окном качается ветром лампа, желтый свет не добивает до леса, и там… за забором просто слышится шорох листьев. Я один дома, и тетрадь жжет мне руки. Стоит ли говорить, что я перевернул страницу и начал читать дальше. С этого момента вся моя жизнь изменилась, и, черт возьми, если бы я смог вернуться назад, я бы никогда бы так не поступил.
             В тетради были описаны упражнения, без освоения текущего было строго настрого запрещено переходить и даже читать следующее. Сначала были легкие упражнения, ну, например, нужно было вырезать черный круг размером с монету и долго и пристально смотреть на него до такой степени, чтобы при желании представлять его на стене, полу, потолке, где угодно. Потом задания усложнились, вместо круга пошли символы. Символы мыслей, например, представляя определенный символ у человека или зверя на переносице, можно было внушить ему дикий ужас. Я пробовал на собаках, у меня отлично получалось. Потом задания стали сложнее. Я должен был запомнить бумажную купюру до малейших нюансов, каждую волосинку и шероховатость, каждый оттенок и изгиб. А потом вырезать из обычной бумаги прямоугольник размером с купюру и перевести свое воображение и память на бумагу, чтобы заставить себя поверить, что это деньги, а не кусок бумажки из тетради. У меня богатое воображение, отличная память и концентрация внимания. Я ощущал пальцами выделяющие места, и на просвет даже видел водяные знаки. Потом для проверки расплатился этой бумажкой в магазине. В ответ получил улыбку продавщицы и сдачу.
              У меня все получалось. Но я жил только этим. После школы никуда не пошел поступать, я завязал полностью со своей светской жизнью. У меня были знания, которых не было больше не у кого. Ольгу я больше не видел. Сразу, после того как я украл у них тетрадь, они собрали все свои вещи и уехали, с родителями почти не общался. Да и мне это было не важно.
              Уроки усложнились, я мог вызвать дождь или наоборот прогнать тучи. Мог разговаривать с деревьями и птицами. Не словами, конечно, просто я чувствовал их, и знаю, что они чувствовали меня. Это был мой наркотик, я мало ел, только пил воду и занимался, занимался, занимался. Мир стал острым, объемным. Когда  выходил из дома, такое впечатление что я был связан ниточками со всем вокруг,  видел, что у пролетающего мимо ворона болит крыло,  чувствовал, что мной заинтересованы деревья вокруг моего дома и даже меня обсуждают. Я стал знать очень много, причем основная масса моих знаний просто пришла, не из тетради, а просто как понимание. Это сложно очень объяснить. Ну, например, выйдите на улицу и, посмотрев на дерево, смотрите только на него, не обращая внимание на все что рядом, смотрите не пристально, а объемно, как бы боком и вы увидите, поймете, что оно живое создание, а не просто картинка вашего мира и возможно почувствуете его ветки, не физические с листьями, а настоящие у себя на теле. Вы сейчас, наверное, думаете, что я сошел с ума, наверное, в обычном человеческом понимании. Но это нужно хотя бы раз почувствовать. Забыть это ощущение и отказаться от него – невозможно.
               А потом случилось то, что мне снится каждую ночь. Почти десять лет. Я сплю со светом, и спать не хочу. Борюсь со сном до последнего, пока он не залезает своими щупальцами ко мне в душу и не выжимает ее до последней капли мне на постель. Просыпаюсь от немого крика, на мокрой от пота простыне. Свет в глаза…я прихожу в себя сразу же, встаю, на мокрой постели лежать противно. Принимаю душ и волей не волей смотрю на себя в зеркало. Старик, хотя мне всего лишь тридцать.  Да… я заплатил свою цену, сполна.
               Это случилось зимним вечером. Ветер выл на чердаке, за окном падал перьями снег, а я выполнял очередное задание из тетради. Две свечи освещали только стол, за которым я сидел, погружая все остальное в полумрак. Уроки все усложнялись, постепенно я стал не только наблюдателем, но и участником темной и невидимой стороны жизни, которая открыта только избранным. Мне нужно было вызвать некую сущность и вступить с ней в контакт. Это был конец очередной главы, конец и экзамен. Слова, жесты, моя кровь, капает по капле в чашу. Нервы напряжены до предела. Такое впечатление, что по мне идет ток. В тетради было сказано, что я должен был полностью подавить в себе страх. Я не смог. Страх был такой, что он шел одновременно с болью и физической и моральной. Сначала я  не видел, кто ко мне пришел, просто чувствовал его присутствие рядом. Я ощущал сотни игл, кривых и острых внутри своих вен, они штопорами вращались внутри меня приближаясь к сердцу. Я не мог пошевелиться, широко открытые глаза не видели комнату, рот был открыт, но кричать я не мог. Я был бы рад умереть, но чувствовал только страх и боль, с которыми не мог справиться. А потом я увидел её –
огромную кошку, с шерстью из кривых и ржавых игл, у которой изо рта лилась кровь, моя кровь.
                Это изменило меня полностью, не сумев побороть страх, я стал его рабом. Чтобы не спать, я делаю себе порезы на пальцах и окунаю их в соль. Эта боль намного легче, чем та, которая ко мне приходит, когда я обессиленный засыпаю.
                Я догадался, откуда взялась эта сущность, откуда взялась эта кошка с иглами вместо шерсти. Любые события, которые происходят с нами, не исчезают. Записываются в память и хранятся там до нашей смерти. Мы просто временно их забываем. При желании можно вспомнить все. Та сущность, которая ко мне тогда пришла, это был я сам, я сам выбрал для себя свое самое страшное воспоминание.
                Тогда я был маленьким мальчиком, мне было лет одиннадцать. Я проснулся от ощущения тяжести на груди. Открыв полностью глаза, увидел, что на мне сидит кошка, очень злая, я это чувствовал кожей. Ее спугнул мой крик. Она метнулась тенью в окно и пропала в ночи, исчезнув для меня лишь на время. Я до сих пор чувствую то зло, которое она излучала. Во время упражнения я легко достал его из закоулков памяти и визуализировал. Уж что-что, а это у меня получается отлично.
                Я стал больным, мне мои эксперименты с психикой обошлись слишком дорого. Я зациклился на своем страхе, и не сумев сдать этот экзамен, сдаю его теперь каждую ночь.