Цветочные истории

C детства мечтаю быть ромашкой. Не потому, что она самая красивая, – это неправда. Не потому, что самая ароматная и популярная. Просто миниатюрное желтое солнце посреди аккуратных белых лепестков очень трогательно и непосредственно. Изяществу ромашки могло бы позавидовать любое другое растение, а изысканной элегантности – многие знаменитые кутюрье, которым вовремя не пришло в голову создать коллекцию одежды, навеянную простотой удивительных полевых цветов.

Я хотела бы жить посреди просторного поля под открытым небом, встречать закаты и рассветы в компании таких же лучезарных сородичей, нежиться в объятиях луговой травы под лучами вечернего солнца, расти ему навстречу. Дружила бы с божьими коровками, колыхалась на ветру и морщилась от холода в непогоду. Я была бы открытой и честной, без всех этих чопорно-пафосных речей, без проблем, коммуникаций, достижений науки и техники. Жизнь стала бы светлее, натуральнее. Тяни то и дело свою золотистую макушку к свету, люби целый мир, забывая о том, что кто-то может обидеть и сделать больно.

Я родилась бы самой маленькой, самой хрупкой из всех ромашек, чтобы спрятаться за более рослыми товарищами и не попасться на глаза случайным путникам, желающим бесцеремонно вырвать тебя с корнем для своего гербария. Меня бы никто не нашел, не тронул, не ранил. Не пришлось бы стоять в вазе и медленно чахнуть, с каждым днем теряя силы и погибая от тоски. Не пришлось бы быть сложной, умной, рассудительной, взвешивать свои решения, оправдывать необдуманные поступки. Мир вокруг стал бы другим, и я стала бы другой... возможно, той, что таится где-то внутри, той, что спрятана за семью замками, боится выйти на свет, показаться во всей своей первозданной красоте и чуткости, боится быть униженной и оскорбленной.

Душа моя, суть моя, природа моя скрыты от чужих глаз. Недолгое, но от этого не менее утомительное путешествие по жизни вынудило набраться мужества, держаться, хвататься за последнюю соломинку и снова подниматься с колен, как бы ни кидала судьба, как бы ни предавали и ни разочаровывали люди. Светлый цвет волос в прошлом, теперь я медно-рыжая, такая, какой проще постоять за себя. Из наивной маленькой девочки стремительно превращаюсь в дерзкую, очаровывающую пронзительными речами и умеющую ранить своим главным оружием прямо в сердце, умеющую уколоть словом.

Человек сам себе хозяин, сам себе царь и бог, даже судья. И я научилась строить судьбу, складывать по кирпичику, начиная с надежного фундамента, с преданной и незыблемой любви к себе. Любовь эта лишена всяческого эгоизма, напротив – она наполнена верой, надеждой и уважением, запасным  резервом, ценность которого заключается в неисчерпаемости. Учиться никогда не поздно, но люди порою то ли отчаянно глупы, то ли до безобразия слепы: пытаются постигнуть великие истины, глядя на свои прошлые ошибки и стараясь не замечать чужих, которые могли бы преобразоваться в их сознании, стать ценным опытом. И я не исключение, как ни печально это осознавать.

Вернемся же к истокам. Ромашка? Может быть, симпатичный ландыш с крохотными бусинами бутонов, похожими на отборные жемчужины? Стройный, выразительный тюльпан или дикарка магнолия – экзотичная и притягательная? Нет-нет, совсем не то. Каждое из этих растений по-своему прекрасно, каждое занимает почетное место в списке любимых мною. Но существует цветок, к которому люди испытывают двоякие чувства. Он яркий, утонченный, соблазнительный. В меру прагматичен и горд, уверен в себе, наделен агрессивным окрасом и очень бросок. Обладает скрытой, внутренней сексуальностью и чувственностью, которым нет равных, но вызывает как благоговение и нравственное любование, так и агрессивную ненависть, разбавленную каплей презрительного отвращения. Это лилия. В моем случае – тигровая.

Я стала ею, сама того не желая. Горько от этого. Единственной радостью остается мечта о том, что в другой жизни еще удастся побыть чем-то нежным, легким, даже чуточку забавным. Всему свое время. Думаю, никогда не поздно совершить обратные метаморфозы и вновь стать ромашкой. Главное – набраться сил, ведь гораздо легче усложнить себя, нежели сделать проще. Этому мне еще предстоит научиться.