Упавшее яблоко

 

 ...Босая нога наступила на что-то острое и маленькое:
 - А-а, вот и ты, моя доченька!.. - Черноволосая немолодая женщина наклонилась и подняла со дна ванны золотую серьгу, выскользнувшую из её уха,  и чуть было не угодившую в слив...
  - Сашуня, иди-ка скорей сюда! - позвала она мужа.
 В ванную вошел рыжеватый, коренастый мужчина лет пятидесяти и вопросительно посмотрел на супругу:
  - Ты хорошо себя чувствуешь, лапушка?..
 - Сашка, глянь, я серёжку из уха еле поймать успела на дне ванны, а, знаешь, кто помог найти? Наша будущая дочка! Сашуня, у нас девочка родится! Ты рад?   
 - Конечно, рад! А откуда ты вдруг взяла, что девочка? Как это узнать-то можно?
 - А мне сон снился нынче:мама в окно постучала и сказала: "Валя, если ты что-то найдёшь, то знай: тебе это доченька возвратит, внучка моя, Ниночка". А я и спрашиваю, мол, почему именно Ниночка, а мама так усмехнулась как-то странно и сказала: "Тебя лечила врачиха по имени Нина и в честь неё ты ребенка своего единственного назовёшь. Только не жди ничего от своей дочери, она тебя оставит..." Я не успела спросить, что значит "оставит", проснулась. Но ты ведь веришь, что эта серёжка не уплыла в канализацию потому, что моя Ниночка нашла её для меня?
 Муж пожал плечами, но ответил так, как хотела жена:
 - Конечно, верю! После родов оба увидим, кто там у нас серьги находит!.. - улыбнулся Александр, он не верил в приметы и предсказания, которыми был наполнен мир его любимой жены. Он просто ждал появления на свет своего единственного ребёнка, пусть и такого позднего.

  ....Валентина родилась в большой станице на Дону, да и сам Александр был из казаков. Был он средним из братьев, поэтому его и отпустили поступать в город куда он захотел.Ни старшему, ни младшему братьям нельзя было уходить из семьи, таков был Устав у казаков.
 Давным-давно он приметил красавицу-Валю, единственную дочь старого казака, потерявшего в войну   троих сыновей, воевавших на разных фронтах, и  жену, не перенесшую такого горя.  Когда Михаил вернулся в родную станицу, то отыскалась только дочь, пятнадцатилетняя  Валюшка, которую приютили чужие люди и не дали погибнуть от голода.
  Сашка часто приходил к соседским ребятам не только, чтобы поиграть, да поболтать, но и чтобы налюбоваться Валентинкой. Он, заглянув однажды в её пронзительно чёрные глаза, пропал там навсегда. Его друзья заметили, как он смотрит на их временную сестру и предупредили, что оторвут ему голову, если он её обидит. А он не сводил с неё глаз и бегал за ней к колодцу, чтобы помочь принести воды. Все станичники видели, что Сашко влюбился в первую красавицу,  и сочувствовали ему. Ясно же, что не пойдёт такая краля за неказистого конопатого коротышку, когда обладает такой красотой и статью.
 А Валя рассыпала вокруг очумевшего Саньки свой серебряный смех, внимательно слушая про всякие шхуны и бригантины, которые плавали в каких-то неведомых морях, про пиратов, про Ассоль, которая верила в сказку и дождалась своего Грэя на алых парусах. Сашка был очень умным и начитанным, мечтал стать капитаном, очень интересно рассказывал про всякое, но, кроме этого,  не нравился Валюшке решительно ничем. Такие ли парни бегают за ней? С таким ли казаком она умчится в степь на вороном коне, когда ещё немного подрастёт? А пока она слушала всякие мудрёные рассказы своего  рыжего ухажёра,  и не больше...
 Когда с фронта вернулся, наконец, отец Валентины, Сашок стал постоянным гостем в его доме. Он помогал ремонтировать обветшалый дом, ставить упавший тын, чистить заброшенный колодец неподалеку от дома. Однажды он привез из района настоящие стёкла для маленьких окон  михайловой избы,  затянутых временно бычьими пузырями. Хозяин был так рад, что просто не заметил, как его дочка поцеловала паренька в губы, а тот чуть не потерял сознание от такой благодарности...
  Через пять лет Александр приехал в станицу после окончания мореходки. В первый же вечер потихоньку  сбежал из дома, чтобы наведаться к своей мечте. Но в хате был только старый казак:
 - А! Сашко! Ну, заходь-заходь! Ты как домой-то добирался?На автобусе, чи на паровозе али на корабле? - пошутил Михаил Арсеньевич.
 - На паровозе, дядя Миша. А Валя дома?
 - Та какое там дома! Рази удержишь ветер  в мешке-то? Поди гарцует с ребятами  на лошадях.
 - А она, часом замуж не вышла ещё?
 - Не, не вышла. Гутарит, что здеся ей ровни нету. Ей городского надо-ть, учёного. Али там капитана морского, али офицера. А тут какие офицеры-то?Я уж беспокоюся, что в девках останется:  дюже разборчивая... - дед ещё говорил что-то, только Сашок уже его не слышал. В висках пульсировало: " Не замужем, не замужем, не замужем". Это была радостная весть!
 Он взял коня у брата и помчался искать вчерашний день...
  Когда, наконец, он увидел Валю, сердце будущего морехода чуть не вырвалось из груди, девушка стала краше прежнего и была похожа на восточную принцессу не только огромными миндалевидными глазами, но и пышностью убранства. На белоснежной шее звенели мониста и кораллы, на запястьях изящных ручек были нанизаны браслеты и амулеты, а в ушах горели рубиновые серьги.
 " И откуда такое-то богатство у старого Михайлы?" - подумал Александр, глядя на свою любовь, восседавшую на высоком вороном жеребце,  а вслух сказал:
 - Здравствуй, Валентинка! Какая ты стала красавица! Чисто царевна Будур!
 - Ой, Сашко, да и ты какой  видный стал. Сразу видно, что городской. Сапоги-то небось, не носишь? От казака только чуб и остался!... - и она засмеялась своим хрустальным смехом, обнажая жемчужные зубы.
 Как Саня хотел бы сейчас быть монеткой из мониста, серьгой в её ушке, конём, на котором она гарцевала или хотя бы листочком, запутавшимся  в её кудрях...

 В тот раз Валя отказала Александру, сказала, что ещё рано ей замуж, что нет такого казака, с которым бы она пошла под венец, что ей и так хорошо и привольно живётся...
 Александр вернулся в город, стал ходить в море. Сначала он был третьим штурманом, очень скоро - вторым, а лет через шесть уже был старпомом.
 Тёмно-синий форменный френч с золотистыми нашивками  старшего помощника капитана, фуражка с тульей, украшенной золотым "крабом", были очень к лицу представительному бледноватому светловолосому мужчине, каким стал казачок Сашко Ремезов.
 В очередной отпуск он снова приехал в родную станицу. Мать и отец сильно постарели, но держались бодро и уверенно - все три сына выбились в люди: старший был председателем колхоза, младший стал директором конезавода, а средний - почти капитаном дальнего плавания. Внуки и невестки уважали родителей и помогали старикам.  Вся семья и многочисленные кумовья и соседи  собрались за накрытым к приезду старпома  большим столом в саду под вишнями. Вино и горелка лились рекой, заиграла гармошка, подвыпившая компания сбивалась с песен на танцы, и начались разговоры про жизнь...
 Когда в череде новостей промелькнула фраза о том, что Михайлова Валентина так и не вышла замуж, Александр вздрогнул: "Как это не вышла? Ей же уже  29 лет! В таком возрасте её возьмёт только вдовец. Или Я!" От этой радостной мысли голова у него закружилась, он засмеялся в голос и помчался из-за стола на край деревни, где жила его зазноба.
 Валентина оказалась дома. Саша застал её за дойкой большой рыжей коровы. Доярка не услышала, что кто- то вошел в хлев, и у старпома оказалось достаточно времени, чтобы рассмотреть мечту своей жизни.
 Была она по-прежнему красавицей: белокожая, чернобровая. Только грустинка маленькой морщиночкой легла между дугами безукоризненных бровей, да уголки сочных губ слегка опустились вниз...
 Женщина встала, убрала скамеечку, взяла  полный молока подойник и, наконец, подняла глаза:
 - Тю! Ты ли, Сашко?
 - Я, - просипел Грэй.
 - Никак в гости приехал? Один или с семьёй?
 - Да я не женат пока...
 - Так ты, часом, не за мной ли приплыл, морячок?
 - За тобой, Валюша, за тобой, - не поверил своим словам Александр.
 - А помоложе девок не нашлось в городе?
 - Мне никто не нужен, кроме тебя, солнце мое, выходи за меня! - он даже удивился своей смелости.
 - Я согласна. Только, чур, без упрёков! И дай мне время с хозяйством разобраться и с работы уволиться.
 - Да я надолго приехал. Два месяца тут пробыть планирую. Хватит ли тебе времени?
- Хватит! А сейчас ступай к своим. Я приберусь и приду. Объявишь о нашей свадьбе.
 - Хорошо, я тебя жду, - Александр понял, что, наконец-то попал под каблук своей сказочной мечты, и безумно обрадовался этому...

  Молодая семья жила беззаботно и бездетно лет десять, когда вдруг Валентина объявила, что ей надо ребёнка, а для этого необходимо серьёзное лечение. Муж ни разу не заговорил с нею о детях, он просто об этом не думал. Считал, что главное - это его любовь к жене, и что она всегда рядом и ждёт его. Теперь же и он подумал, что иметь сына было бы неплохо, поэтому согласился, что надо ездить по санаториям и бабкам.
 - Валюша,  выбирай куда поедем, - сказал он  жене однажды. И Валентина помчалась по самым известным врачам. На это ушёл год, а вердикт оказался неутешительным: вторичное бесплодие. Прогнозы были фифти-фифти, но все эскулапы твердили одно: необходимо санаторное лечение, и стоянки между рейсами  у капитана превратились в поездки по санаториям всего СССР: от Сочи до Камчатки, от Крыма до Кавказа. Так продолжалось пять лет.
 Однажды, когда они были в Мацесте, среди ясного неба сверкнула молния:
 - Это Господь посылает мне знак, Саша! Пошли скорее в церковь!
 На такси они подъехали к храму, в котором не оказалось ни одного молящегося. Даже священник где-то отсутствовал. Только маленькая сухонькая старушонка собирала огарочки свечей перед иконами.
- Иди сюда, милая, - позвала она Валю через весь зал, - здесь ставь три свечи и проси.
 - Я, бабушка, молитв не знаю...
 - А ты и не молись. Всевышнему всё ведомо: проси от сердца, и воздаст! - И старушка растворилась прямо на глазах удивлённой казачки.
 Валентина никогда раньше и не была в церквях. Она была комсомолкой и вольной птицей. Когда училась на бухгалтерских курсах в районной станице, ей пришлось один раз зайти в храм, где венчалась её сокурсница. Он помнила, как ей стало вдруг плохо и она упала в обморок. Сквозь пелену полусознания Валя слышала, как скрипучий голос сказал вблизи её уха:"С такой адской красотой в церковь ходить нельзя, Господь такое не даёт. От лукавого сие небесное сияние"...
 Кто сказал это, она не знала, но фраза глубоко врезалась в сознание, и Валя предпочитала ходить по знахаркам и ведуньям. А сейчас, стоя перед иконой Вседержителя,  не молодая уже   женщина вдруг осознала остроту чувства, которое привело её сюда. И она стала истово молиться. Слова сами рвались наружу, откуда они брались, она даже не сознавала. Очнулась от экстаза она только тогда, когда к ней прикоснулась тёплая рука:
 - Валечка, вставай, дорогая, пошли. Твои свечи догорели. На процедуры пора, - донёсся издалека голос супруга.
 - Сашенька, поехали домой, мне не надо больше лечиться. Я скоро понесу ребёночка. Всё, едем!
 В тот же день они улетели из Сочи первым же рейсом, на который удалось взять билеты. Аэрофлот закинул их в Ленинград. Два дня они бродили по царственно-роскошному городу, а потом поездом добрались и домой...
 Валя пребывала в каком-то странном состоянии. Ею овладела апатия. Она не включала любимый телевизор, не тащила мужа в ресторан, не походила к телефону. Она гуляла с маленькой пекинеской Жулей утром и вечером, и молчала. Саша удивлялся этому необычному состоянию любимой, но не спрашивал её ни о чём. Он нанял соседку-уборщицу, чтобы она приходила по утрам, когда Валя гуляла с пёсиком. Соседка же и готовила еду, которую он  забирал у неё сам. Валентина ела с аппетитом, но ни разу не поинтересовалась, кто готовит и убирает, она ничего не видела вокруг...
 Так длилось четыре месяца, пока однажды утром она вдруг не сказала:
 - Саша, сейчас я пойду с Жулей, а ты свари яйца всмятку и достань абрикосовое варенье. После завтрака мы едем к врачу.
 Ошарашенный Александр сделал всё, что просила жена, отвёз её в консультацию, а сам остался ждать жену на крыльце. Через час дверь в очередной раз  распахнулась, больно ударив его по спине:
 - Сашка! Катим в кабак! Я беременна!
 - Как это беременна? Вдруг -  раз! - и беременна?
 - Почему это вдруг? Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как Иисус меня услышал!..
 Они до вечера просидели в пустом зале шикарного ресторана, и ушли только тогда,  когда появились музыканты.Валя всё рассказывала и рассказывала мужу о себе, о своей жизни, а он всё удивлялся, как мог жениться на женщине, о которой не знал решительно ничего.Оказалось, что у его жены были свои взгляды на жизнь, что она много читала, что на душе у неё  лежал камень, который только сейчас упал, принеся ей безмерное облегчение и прозрение. Валя вдруг осознала, что Саша - это именно ей предназначенный мужчина:
 - Дорогой, я тебя очень люблю! Ты - моё счастье!
 Этих слов Саша даже и не ждал, благодаря судьбу за то, что ему удалось заполучить звезду с неба, которая до сих пор не согревала его своим волшебным светом.
 ... И у них начался настоящий медовый период...
 
  До родов оставалось три месяца, когда Валя объявила, что у них будет дочка, которую она уже назвала Ниной...
 Ниночка родилась  в конце мая. С первого взгляда счастливый отец  оценил будущую красоту своей доченьки. Облегчённо вздохнув, он привез своих девочек домой.
 Нина выросла как-то слишком быстро.Перед выпускным, обычно молчаливая и покладистая дочь, она вдруг сказала родителям:
 - На торжественное собрание приходите. Сядьте где-нибудь у двери и не подходите ко мне.Вы - старые, а я не хочу краснеть из-за вас перед ребятами!
 - Доченька, как ты можешь так говорить об отце: он знаменитый капитан, его весь город знает, а ты его стыдишься.
 - Все знают, что он - мой дедушка! Вы по возрасту мне не подходите в родители, ясно вам? Чтобы не вздумали ко мне подходить! - и их счастье громко бухнуло дверью...
 Немного подумав, они всё-таки решились пойти на выпускное собрание, чтобы увидеть счастливое лицо своей принцессы, когда ей вручат аттестат зрелости.
 Они не ходили на родительские собрания, их никогда не вызывали в школу: Ниночка училась безупречно, и мать просто расписывалась, когда дочка подсовывала ей дневник. И каково было их удивление, когда в самом начале вручения аттестатов, директор торжественно объявил:
 - Первый аттестат вручается единственной в этом году золотой медалистке - Ремезовой Нине Александровне!
 Родители удивленно переглянулись и уставились на сцену, по которой проплыла навстречу директору их красавица дочка. Зал взорвался аплодисментами, заиграл туш, а потом все довольно долго слушали о том, какие успехи показала Нина Ремезова за время обучения в школе. Она была председателем Совета пионерской дружины, секретарём комсомольской организации школы, она занимала первые места в городских, областных и всесоюзных олимпиадах по разным предметам. Она вела радиоуроки английского языка на городском образовательном радиоканале, а её престарелые родители слышали обо всём этом в первый раз!
 Валентина рыдала на плече супруга, когда к ним незаметно подошла классная руководительница Нины:
 - Простите, вы - Ремезовы?
 - Да, Ремезовы...
 - Вы не могли бы выйти на сцену? Директор очень просит вас...
 Они вышли на сцену в сопровождении учительницы, а директор объявил:
 - Слово для приветствия выпускникам предоставляется Герою социалистического труда, капитану дальнего плавания Ремезову Александру Григорьевичу, дедушке нашей выпускницы, золотой медалистки Ремезовой Нины.
 - Дорогие друзья!  - Не запнулся Александр,  - Сегодня вы получаете аттестаты зрелости. А это значит, что вы уже готовы к взрослой жизни. Кто-то пойдёт работать, а кто-то продолжит учёбу, но главное, что сегодня вы все стали ответственными за себя. Перед каждым  из вас открылось множество дорог и целей, а какую кто себе выберет, вы выберете сами. Желаю каждому достичь желаемого в жизни, преодолев все препятствия на пути в своей заветной цели! Поздравляю вас всех!
 Зал зааплодировал, директор спросил у Александра Григорьевича, крича в ухо:
 - А почему не пришёл Александр Александрович?
 - Какой Александр Александрович?
 - Отец Нины...
 - Отца Нины Зовут Александр Григорьевич, и это - я.А эта дама - мать Нины, Валентина Михайловны Ремезова.
 - Дорогие друзья! - подойдя к микрофону произнёс с пафосом директор, - Я рад сообщить вам, что сегодня мы приветствуем папу Нины Ремезовой, а не дедушку, как я ошибочно объявил вначале. И,конечно, её маму - Валентину Михайловну.
 Из глаз растроганной Валентины брызнули слёзы, а у Александра мурашки побежали по спине от гордости и радости...
 Утром они проснулись от стука в дверь. Кто-то бешено барабанил кулаками и ногами по двери.
 - Саша, Саша, проснись! Кто-то стучит, я боюсь открывать, вставай!
 В открытую дверь ввалилась пьяная Ниночка в изодранном платье:
 - Я пришла сказать вам, что вы мне больше не родители, что у меня своя жизнь и я от вас ухожу! Вы опозорили меня на весь город! - и она шлёпнула на стол утреннюю газету. В глаза бросался заголовок передовицы: "Дочь знаменитого капитана Ремезова - золотая медалистка!"
 Пока родители просматривали статью, их дочь собирала в кучи свои бесчисленные наряды и другие вещи. Откуда-то возникший тощий парень охотно помогал ей в этом и бегал туда-сюда, таская сумки и авоськи в такси, урчащее под окнами...
 
 Когда умер Александр Григорьевич, Нина впервые появилась в доме у матери.
 - Я хочу тебе сказать. Ты теперь осталась одна и эта трёшка тебе великовата...
 - Какая трёшка? - не поняла убитая горем вдова.
 - Я говорю о квартире. Я подаю на размен, нам надоело жить в двушке с родителями мужа. Себе я возьму двухкомнатную, а тебе - что останется. Ты согласна?
 - Ниночка, доченька, давай мы сначала отца проводим в последний путь, а завтра уж как-нибудь поговорим и об этом, - предложила Валентина.
 -Нет, мне некогда, сама справишься. К тому же, я вас не простила. На, подпиши согласие на разъезд.
 - Как же так можно уйти с похорон отца, не отдав ему свой последний дочерний долг?
 - Я ни-ко-му ни-че-го не должна! - произнесла со злостью наглая красотка, и выхватив из-под пера матери подписанный  чистый листок, убежала, громко хлопнув дверью.

 Нина Александровна Ремезова встречала гостей, прибывших на банкет по случаю присвоения ей докторской степени. Она недавно возвратилась из Англии, где проходила стажировку в знаменитом университете и писала свою диссертацию. Рядом с тощим носатым мужем - известным журналистом, она выглядела, как роза рядом с репейником: высокая и стройная, с необыкновенно чёрными пронзительными глазами, искусно  вычерченными природой губами и носиком, она ослепляла своей белизной и красотой каждого, кто хоть мельком взглянул на неё.
 Пир был в разгаре, когда в зал вошла Валентина.Она очень удивилась, когда через столько лет позвонила дочь и пригласила её на банкет. в этот любимый их с Сашей ресторан. Годы лишь немного изменили её. Она поседела и слегка располнела, но всё же было видно, что это - настоящая красавица. Изысканно одетая, она держала спину и гордо несла свою прекрасную голову.
 - Здравствуй, доченька! - успела произнести в минутной тишине Валентина.
 - А-а! Вот и мама пришла! Друзья, знакомьтесь, это - моя мама, прошу любить и жаловать! Стасик, посади маму где-нибудь, вон там, поближе к  старику Журавлёву, - обратилась она к мужу, - мы попозже поговорим.
 - Как удивительно Вы похожи с дочерью, - закричал сквозь гром музыки мужчина, рядом с которым посадили Валентину, - прямо одно лицо! Единственное, что отличает вас друг от друга - взгляд. Он у Вас такой тёплый и пронзительный,  что я решусь пригласить Вас потанцевать со мной, согласны?
 - Ой, я последний раз танцевала лет двадцать назад. Мы с мужем танцевали в этом же ресторане на пятнадцатилетие Ниночки. Я, наверное, не решусь...
 - Так Вы же ещё совсем молодая женщина! Каких-то пятьдесят пять-шестьдесят лет всего-то! Что уж мне говорить, старику! Мне через неделю семьдесят стукнет! Я приглашаю Вас на свой юбилей, Валентина Михайловна. Вы придёте? - мужчина склонил голову, заглядывая в глаза своей партнёрши, - соглашайтесь, я буду рад! - кружил по паркету Валентину бравый старичок, учитель её дочери.
 - Право, как-то даже неловко. Мы ведь совсем не знакомы.
 -Так давайте познакомимся! Я - вдовец. У меня два сына,  живу в "Дворянском гнезде", возле драмтеатра. Знаете где это? Приглашаю Вас завтра же к часу дня на обед.  Галина приготовит любое блюдо, которое вы закажете сейчас. Итак, что Вы желаете съесть на обед? - мужичок не отставал от Валентины и сунул ей в ладонь визитную карточку.
 - Кубанский борщ, жареный перец и карпа на углях, - счастливо улыбаясь протараторила женщина.
 - Записано! Меня зовут Роман Игоревич. И завтра ровно в час я встречаю Вас у подъезда. Договорились?
 - Договорились! - отмахнулась от настойчивого ухажёра Валентина Михайловна, засовывая его визитку в сумочку.
 После банкета Ниночка пригласила мать в машину.
 - Я отвезу тебя домой! Роман Игоревич, извините, мне очень нужно с мамой поговорить. Завтра же вы встретитесь, я слышала? До свиданья,  - и она ударила по газам.
 - Куда  мы едем? Я не помню твоего адреса, - спросила дочь.
 - На Камскую.
 - Эй, это же на краю света! Ну, ладно уж, отвезу тебя, так и быть. - Нина закурила.
 - Доча, давно ты куришь?
 - Какое тебе дело? - заткнула дочь рот  матери.
 Валентина спохватилась:
 - Что ты от меня хочешь? Ты всё уже получила: жизнь, золотую медаль, ученую степень, квартиру нашу. Что тебе ещё надо?
 - Я хочу отселить мать Стасика.
 - А причем тут я? Не хочешь ли ты сказать, что в эту крохотную десятиметровую комнатку ты подселишь ещё и мать мужа?
 - Почему это подселю? Я её туда поселю.
 - А мне куда деваться? Уж не к себе ли в четырехкомнатные аппартименты ты меня заберёшь?
 - Ты с ума сошла, что ли? Менять одну  старую перечницу на другую! Ты в Дом престарелых отправишься, в Пионерск. Я уже обо всём там договорилась. У тебя будет большая комната с телефоном и телевизором. Будешь жить на всём готовом, я оформила тебе пенсию.Она хоть и маленькая, но всё-таки её хватит на твоё содержание. У тебя же стажа нет никакого. Работала в колхозе счетоводом, а трудовой книжки ума не хватило завести, деревенщина!
 - Я не дам тебе согласия!
 - Ты дала его уже однажды. Мне тогда оно не пригодилось, а сейчас - в самый раз...
 
.. Под вечер в дверь Валиной комнаты тихонько постучали.
 - Войдите, не заперто, - пригласила она.
 В комнату протиснулся Роман Игоревич.
 - А, это Вы, мой настойчивый кавалер! Здравствуйте! Присаживайтесь, - она подвинула к двери венский стульчик.
 - Валентина Михайловна, я ждал Вас до четырех часов, а потом узнал в паспортном столе Ваш адрес и решился  приехать сам. Вы, наверное, визитку потеряли? Поедемте, Галина нас ждёт. Она всё приготовила, как Вы заказывали. Она тоже казачка, только терская.
 - Галина  - Ваша жена?
 - Нет, это приходящая домработница. Я - вдовец.
 - А Вы не собрались ли меня замуж позвать, Роман? Имейте ввиду, что в этот раз я соглашусь сразу, а не буду двенадцать лет тянуть, как в первый раз. И ещё одно: я старше Вас. На шесть лет!
 - Дорогая Валентина Михайловна, я так счастлив, что Вы станете моей женой. Я никогда бы, наверное, не решился сделать Вам предложение, но, к счастью, я вижу, что Вы с дочерью совсем разные люди, хоть и удивительно похожи. Я пятнадцать лет любовался её необыкновенной красотой и мечтал увидеть её маму, которая её одарила этим божественным подарком.
 - Вы знаете, Роман, меня дочка в Дом престарелых оформляет, она уже завтра привезёт в мою комнату свою свекровь. Так что мы с Вами не то, чтобы пожениться, а и пообедать завтра не успеваем...
 - А зачем ждать до завтра? Едем сейчас! Я на машине приехал. Давайте собирать Ваши вещи. Заберите то, что Вам дорого и - поехали!
 - Как это - поехали? В качестве кого я у Вас поселюсь? Вы бредите?
 - В качестве супруги, Вы же сами сказали, что согласны.
 - Да я пошутила, а Вы - всерьёз.
 - Какие шутки? Давайте, собирайтесь - и поехали, поехали!...

 Лучик осторожно коснулся уголка подушки, на которой разметались чёрные с проседью пряди.
 - Доброе утро, Валентина Михайловна! - заглянул в комнату Роман Игоревич, - через полчаса подадут завтрак, вставайте! После завтрака мы едем расписываться.
 - Мы же заявление не подавали ещё.
 - А и не надо. Заведующая ЗАГСом - моя невестка старшая.

 - Валечка, душа моя, казачка моя черноглазая, как давно я мечтал встретиться с тобой, я так счастлив!
Ты - моё золотое яблочко, царица грёз!
 - Когда-то яблочком покойный Сашенька называл нашу крошечную доченьку... - вздохнула новоиспеченная супруга профессора Журавлёва.
 - А она и похожа на белый налив. Кожа белоснежная, а глаза черные, как семечки у спелого яблока.
 - Да уж, яблочко от яблоньки недалеко падает... Только падают-то червивые, да гнилые. А хорошие яблочки люди с веток руками снимают!
 - Как я тебя!..