***

                Пантелей.
 
                Рассказ
               
Пассажирские поезда не жалуют этот железнодорожный разъезд, они проносятся мимо на  высокой скорости, и мало кто из пассажиров успевают разглядеть  красоты местной природы. Единственный поезд, с одним вагончиком, в народе  называемый «бичевоз», ежедневно отмечается здесь, высаживая или забирая  редких дачников, чьи не многочисленные домики расположились на косогоре, да любителей  природы, собиравшихся побродить по окрестным лесам, в поисках её даров. 
  Пантелей уже  не первый раз, вырвавшись из шумного, пыльного города, ехал сюда соприкоснуться с прекрасными местами. И каждый раз, волнительно  ожидал от встреч с природой  новых впечатлений. Верный пёс, немецкая овчарка,  ещё минуту назад мирно дремавший у ног хозяина, начал суетиться, чуя приближение станции. А когда поезд начал тормозить, радостно взвизгнув,  вскочил со своего места, заглядывая в глаза к хозяину с немым вопросом: «Ну, что приехали?»
-Не заблудитесь путешественники,- крикнула им вдогонку дородная проводница, закрывая фартук тамбура отправляющегося поезда. Глазу открылась бескрайняя пойма Ёгана, широта и безграничье которой завораживала. Весной в разлив это великолепное  место превращается в огромное озеро с трудно видимыми берегами. Сейчас же подгоревшая трава  ярко переливается на солнце темно-желтым ковром, по которому неширокой синей речушкой бежит еще недавно полноводная река. С левой стороны, зелённой полосой расположились хвойные леса,  по краю которых узкой ленточкой тянется железная дорога.
Пантелей с верным другом весело загашал по шпалам к знакомым местам. Блестящие рельсы пускали солнечные зайчики  и те  весело  играли  в его глазах. Пес, чепрачный красавец с длинным именем Альтер Тейл Корви,  простецки звавшийся хозяином Альтуха, пришел в восторг от чувства свободы, и резвился по придорожным кустам. Пантелей Иванович  узнавал пикеты железной дороги, по которым в рабочие дни «пролетал»,  управляя мощным локомотивом,   но в этот  момент ему бывает не до красот природы, когда светофоры, стрелки, и станции сливаются  в общую картину.   Сейчас же  железная дорога казалась,  каким-то ненужным приложением  к таёжному простору, как скальпель рассекающая девственную природу. Альтер настойчиво тянул хозяина  в лес. «Как всё  заросло», - подумал Пантелей, продираясь через густой ивняк. Впереди показалась знакомая таёжная гривка. Возле тихого болотного  ручья, Альтуха  поднял на крыло красавца селезня, который, сверкнув на солнце изумрудным оперением, громкими хлопками  крыльев разбудил таёжную тишину.  Вода лесного  ручья хоть и  имела коричневый оттенок,  была настолько чиста и  прозрачна, что позволяла лучикам солнца играть на самом его дне. Пока Альтуха жадно лакал воду, Пантелей с наслаждением умывался прохладной водой. Нетронутая паутина лезла в нос и глаза Пантелея, но никак не портила общей картины великолепного леса. Величавые кедры с густыми кронами, покрытыми дозревающими шишками и блестящими от смолы стволами,  приглашали путников в свою чащу. Завидев незнакомцев, по-вороньи покрикивая, пёстрая кедровка, поспешила перелететь на ветку повыше.  Альтуха, гонявший бурундуков и белок, убедившись в бесполезности своего занятия,  вернулся к хозяину, неся в зубах большую кедровую шишку, слетевшую с потревоженной  кроны.
- Что, белка гостинец прислала? Поди, ещё не зрелая, - смеялся хозяин собаки, разгрызая молочные орешки.  На опушке запестрели красными шляпками грибы подосиновики. Они росли небольшими семейками, образовывая полянки.  Пёс тоже помогал в поиске грибов и даже пытался  их собирать,  сбивая  лапами. Корзина была уже полная красавцев грибов, и Пантелей присел передохнуть на бревнышке. Собака лаем упорно звала следовать за ней.
- Хватит грибов, эти бы унести, -говорил он псу, тянущего его за штанину. Альтуха не ошибся, в кустах стояли два громадных подосиновика со шляпами, такой  величины, что их можно было использовать как декоративные зонтики. Держа срезанные грибы за толстенные ножки, Пантелей любовался красно-жёлтыми шляпками, поблёскивающими  капельками росы.
- Вот это находка,  пожалуй, лет тридцать таких не видел,  вспомнив, как  мальчишкой нашел такие  грибы в лесу на Самотлорской дороге.  Альтуха  продолжал  облаивать кусты. Вдруг, он  как ошпаренный, отскочил в сторону, а за ним, шипя и извиваясь, выползла здоровая черная змея. Гадюка отливала вороной кожей с мелкими чешуйками, глаза  горели, а из  пасти  пугающе высовывался двойной  чёрный  язык. Отличная реакция пса  помогла увернуться. И тут гадюка  переключила свой взгляд на Пантелея. Шипя,  она  резко ринулась на него. Глаза Пантелея округлились от страха, в ушах засвистело. Медленно отступая  назад, споткнувшись о небольшую корягу, он упал на спину, и  сразу же был ужален змеёй в толстую подошву сапога.
- Фас, Альтуха, - не своим голосом закричал Пантелей. В начавшейся схватке, не на жизнь, а на смерть, змея показывала чудеса изворотливости, но в какой то момент, псу удалось  её  перехитрить, и  сильные челюсти  мгновенно  перекусили  гадюку  пополам. Две  половины змеиного туловища извивались в предсмертной агонии, а он  прыгал,  кусал,  давил их лапами.
 - Фу, Молодец, сказал , ещё не пришедший в себя  Пантелей, вытирая холодный пот со лба.
 - Так это, наверное, царица местных змей была, здесь лесные сокровища охраняла, и поэтому грибы такие  вымахали, бормотал он Альтухе, поднимая  развалившиеся от падения огромные  подосиновики.
 Наскоро палкой Пантелей вырыл ямку, закопал в ней змею.  Пёс, не понимая, для чего хозяин это сделал,  пытался   лапами разворошить  кучу.
- Альтуха, ты победил, оставь её в покое, - говорил Пантелей,  трепал за уши довольного похвалой пса
В миг он подумал, что могло бы произойти, если  кто-то  из них  получил  укус от этой чёрной твари, мурашки побежали по спине, и ему на мгновенье стало как-то не по себе. Он и раньше видел маленьких чёрных гадюк, и всегда  напуганные змеи, мелькнув, быстро  ускользали  в лесную чащу. «Видимо  в этот раз мы вторглись  в её змеиный дом и, потревоженной гадюке  ничего не оставалось делать, как напасть на нас? Но если бы не мы  её, то она бы нас», - как бы оправдываясь, рассуждал про себя Пантелей.  И  как хорошо иметь верного друга, на которого можно положиться в трудную минуту! Пёс уже не раз выручал его в трудных ситуациях, не зря он  был  медалистом, победителем выставок. Альтуха всегда оправдывал своё гордое родословное происхождение.
«Надо брать с собой ружьё»,– подумал Пантелей. Так на случай. Он не любил оружие, ему всегда было жалко бить  животину, и часто видя многочисленные трофеи охотников, бурчал: «Природу поберегите». А  вот ягода была его родная  стихия, он брал её с большим азартом, но всегда  в меру  из ведомых только ему мест. Немного испорченное змеёй настроение  подняли бусинки клюквы, они  красными капельками красовались на влажных кочках,  знакомого болотца. С наскоро рассыпанных на раскинутом плаще ягод, ветер сгонял попавший вместе с ними   подсыхающий  болотный  мох.  Пантелей стал готовить  под ягоду и отряхивать от прилипших листьев свой короб, в народе называемый «пайва». «Удобная вещица» - подумал Пантелей,- лёгкая и вместительная. - Мудрые люди - ханты. Вся их посуда для сбора ягод и домашняя утварь «сшита» из берёзовой коры. Набрёл Пантелей и на небольшую полянку с уже осыпавшейся брусникой. Тёмно-красные как на подбор крупные  ягоды  заполнили почти доверху берестяной  туесок, а поверх ягод он аккуратно положил сорванные брусничные листики. Их для лечебного чая,- сказал он, обтирая руки о мох, и присаживаясь отдохнуть.
  Альтуха, досыта набегавшись по лесу, прилёг возле разложенного Пантелеем костра. Потихоньку подползая к хозяину, он поочерёдно прикрывался  лапами  от дыма, который лез  ему в нос, отчего он громко  фыркал. Повернувшись на бок, пёс  вскоре задремал под  приятный треск  сухих  сучьев и шипения сгорающей смолы от еловых веток.  Закипел чаёк в большой закопчённой походной кружке, и Пантелей, обжигал губы,  довольный щурился от  ароматного дымка, покряхтывая от удовольствия.
Пантелей  видел, как  у Альтухи  поддёргиваются   лапы. «Наверно  и во сне с гадюкой дерётся» - подумал  он, стряхивая пепел, от костровых искр, с шерсти  спавшего  друга.
  Пустую консервную  банку от поделенной поровну с псом  тушёнки, Пантелей закопал вместе с погасшим костром, а  кусочки оставшегося   хлеба   разложил на бревнышке.
- Пускай и лесные попируют, а то ты их всех  перепугал – сказал он, одевая на плечи пайву. Ну, надо и честь знать- пора домой. Пёс ответил громким радостным лаем. Напоследок Пантелей достал из кармана хантыйский амулет, небольшую глиняную фигурку лесной бабы, которую брал с собой в лес, и мысленно поблагодарил  тайгу за дары леса. Он дорожил этим амулетом, который ему подарили местные ханты.  Приближающийся  закат солнца яркими красками заиграл на небе и  в  кронах деревьев. Листья и ягоды рябины и без того красные стали в лучах заката огненными, а пожелтевшие листья берёзы приняли не естественно оранжевый  оттенок. Усталые, но  довольные  они шагали по шпалам на разъезд  к поезду.  Остывающие, рельсы,  сжимаясь на стыках, изредка ухали им вслед. Пантелей обернувшись, окидывал окрестности   бескрайней поймы реки, пытаясь запомнить этот живописный вид. Он знал уже завтра, проезжая по знакомому перегону, все красоты останутся незамеченными, а яркие воспоминания прошедшего дня  ещё  долго будут бередить его душу.