Грешники. Двое против всех. Глава 18

     В узкой шахте вентиляции, в которой нет выхода, клаустрофобия может начаться даже у человека, проведшего всю свою жизнь в туннелях. Собственно именно такой приступ сейчас начинался у Лоизы. Правда, сейчас он выражался лишь в её оцепенении. Мне тоже давно было не по себе. В этой шахте неподвижно мы провели уже двадцать минут. Всё это время я судорожно пытался сообразить, что делать дальше. Ползти назад и тем более развернуться было просто физически невозможно. Даже если и предположить, что мы смогли бы задним ходом доползти до развилки вентиляции и там развернуться, это не решало вопрос «а куда идти потом?». Тем более, что теперь Грешники уже ждали нас в тупике. Ну точнее пытались сообразить, куда мы испарились. Даже сейчас я ухмыльнулся, представив, какая легенда родится теперь об этом туннеле. А если и повезёт, то и о нас не забудут в нём упомянуть. Или же наоборот – запишут это происшествие на счёт Грешников, а туннель оставят в покое. Предугадать историю и развитие таких мифов нельзя.
     Впрочем, сейчас у меня была проблема куда более серьёзная, чем пути появления мифов. Умереть в тесной шахте никогда не входило в мои планы. А уж позволить, чтобы эту судьбу разделила со мной Лоиза, я не мог. В голове пытались выстроиться пути решения. Я попытался сквозь темноту рассмотреть, во что именно мы упёрлись. Был ли это обвал или же просто «пробка» из всякого хлама.
     - Что там? – Тихо спросил я. После долгого молчания мой голос было трудно узнать.
     - Тупик. – Девушка тихо плакала.
     - Что там точно?
     - Я не вижу…
     - В кармане рюкзака лежит фонарь.
     Лоиза завозилась, доставая маленький фонарь с ручным приводом. Спустя несколько мгновений зажужжал внутренний моторчик, вырабатывая ток.
     - Здесь… Здесь… - Девушка пыталась как можно точнее описать увиденное. – Тут какие-то тряпки, доски…
     Тряпки? Значит всё не так уж и страшно. Это была «пробка» в вентиляционной системе, а значит, выход был.
     - Лоиза, малыш, соберись с силами и попробуй протолкнуть весь этот хлам. Хотя бы на несколько сантиметров.
     Девушка напряглась. Я упёрся в свой рюкзак, давая ей возможность оттолкнуться. Ей было тяжело. Несколько раз она выбивалась из сил. Куча лежала неподвижным монолитом.
     - Давай, Лоиза! Давай! Ты можешь!
     Девушка уже перешла на крик, пытаясь протолкнуть «пробку». Я тоже уже не лежал на месте, а старался продвинуть обоих. И наконец Лоиза радостно прокричала:
     - Да! Да! Пошло! Она двигается!
     - Толкай её, толкай, малыш!
      Я чувствовал, как сердце внутри начинает биться с новой силой, получив надежду на спасение. Теперь нужно было лишь двигаться, не сбавляя тем. Сделать это было тяжело. Хрупкая девушка толкала хлам уже из последних сил. Я обратил внимание, что теперь шахта была вычищена почти что до блеска – закупорка сидела очень и очень плотно. Было видно, что кто-то специально старался скрыть своё присутствие, отсекая все возможные запахи или следы дыма. Причём делалось это всё очень профессионально с оглядкой на то, что эта шахта потом могла бы послужить запасным выходом.
     - Я больше не могу её сдвинуть. – Раздался глухой удар по тряпкам.
     - Успокойся, Лоиза. Соберись. Постарайся нажать всем телом. Может там просто за что-то зацепилось…  - Успокаивая девушку, я одновременно прикидывал, что могло случиться.
     Куча могла зацепиться за неровность или выступ в вентиляции и прочно засесть. В таком случае надо было сильно протолкнуть её вперёд. И в этом случае даже был шанс разломать «пробку», освободив проход. Ещё куча могла упереться в другую такую же. В этом случае дела обстояли хуже – сдвинуть с места две такие махины девушка уже точно не могла. Было ещё два варианта – пессимистический и оптимистический. Первый заключался в том, что мы всё-таки добрались до настоящего тупика, и теперь точно двигаться было некуда. А второй – мы добрались до конца вентиляции и теперь упёрлись, например, в решётку. В любом случае надо было пробовать продвигаться дальше.
     Дав Лоизе десять минут на то, чтобы собраться с силами, я начал её инструктировать. Идея состояла в том, чтобы запихнуть дробовик как можно глубже в кучу и выстрелить из обоих стволов, тем самым попытаться расчистить часть завала. В этот же момент я постараюсь с силой протолкнуть девушку дальше. Благодаря этому мы сможем либо выкрутиться, либо узнать, что вот теперь наше положение стало по-настоящему безвыходным.
     Начав про себя отсчёт, я упёрся в рюкзак, который уже принял форму платформы для прыжка Лоизы. Как я ей и сказал, она открыла рот и постаралась прикрыть уши – выстрел в таком замкнутом пространстве грозил разорвать барабанные перепонки. Сердце медленно отстукивало обратный отсчёт.
     Пять…
     Я начал сжиматься, словно пружина, старая зацепиться подошвой обо что-нибудь.
     Четыре…
     Руки с силой сжимают рюкзак.
     Три…
     В голове возникает неописуемая пустота. Я максимально сосредоточен на своих действиях.
     Два…
     Рот инстинктивно открывается, чтобы хоть как-то сбить давление предстоящего выстрела.
     Один…
     Ноги сами распрямляются, не дожидаясь внутренних импульсов мозга. Я с силой упираюсь в неподъёмную тяжесть рюкзака. Выстрел моментально оглушает меня, оставляя лишь чудовищную боль в ушах. Но в этот момент я чувствую, что рюкзак и Лоиза начинают стремительно двигаться вперёд. Сначала их толкаю я. Потом тела и становятся невесомыми и моё движение происходит уже по инерции. И внезапно я понимаю, что меня с силой тянет вперёд. Мир переворачивается с ног на голову. Падая, я даже не успеваю заметить тусклый свет, озаряющий округу.

     Пробуждение от страшной боли в голове становилось уже моими привычным хобби. Первым делом я сообразил, что лежу на коленях Лоизы, и она осторожно гладит мой перебинтованный лоб. Шатаясь от страшного головокружения, я встал, опираясь на стену, и посмотрел на то место, откуда мы пришли. Оказалось, что вентиляция располагалась на высоте двух метров от пола. И каждый сантиметр сейчас отразился в моей голове болью. Скривив лицо, я осмотрелся. Мы были в городе… Точнее в том, что от него осталось. Некогда живые узкие улочки теперь пустовали, заваленные всяким хламом и мусором. То тут, то там виднелись разные грязные тряпки, обломки мебели и стальная арматура. Я ещё раз окинул всю округу взглядом. Было здесь что-то странное. Некая непонятная и неуловимая организованность. Будучи наученным своим печальным походом к прокаженным, я не глядя взял автомат и  рукой указал Лоизе на место позади меня. Воздух рассёк звук перезаряжающегося обреза. Этот звонкий щелчок я мог узнать из тысячи. Ловкие маленькие руки скользнули мне под плащ и достали из патронташа на поясе пару зарядов для ружья. Девушка лихо вернула стволы в первоначальное положение. На секунду мне показалось, что она делала это всю жизнь. Впрочем, я не мог с точностью судить о её прошлом.
     Она помогла мне накинуть на плечи рюкзак. Второй оказался нещадно порван дробью, а его содержимое почти полностью испорченным. Стараясь ступать как можно тише, мы двинулись вдоль одной узкой улочки. Лоиза держалась за спиной, иногда оборачиваясь, контролируя наш тыл. Это сильно облегчало мне работу. Нужно было лишь осторожно продвигаться вперёд, стараясь как можно дольше оставаться незамеченным. Хотя было ли кому здесь попадаться на глаза?
     Мы шли вперёд, осматривая останки некогда крупного города, теперь представлявший собой лишь огромные кучи мусора. Воздух здесь был ужасно спёртым, чуть ли не хуже, чем в шахте, из которой мы выбрались. Дверь квартир были сорваны с петель или распахнуты настеж. Полы залиты уже выцвевшей от времени кровью. Стены испещрены следами от пуль. Всё говорило о том, что в этом городе проводили свою зачистку Грешники. Проводили хладнокровно, не жалея никого. Это всегда делалось так. Никаких эмоций, только отточенные действия. Хотя даже в такие моменты в молодости меня обуревало дикое чувство удовольствия от насилия.
     Мы двигались дальше, осторожно обходя груды тряпок и всякого хлама, вытащенного на улицы больше десяти лет назад. Но что-то не давало мне покоя и заставляло держаться очень напряжённо. Какая-то неотвратимая деталь отсутствовала кругом, благодаря которой я мог бы расслабиться. Сжимая крепко автомат, я был готов изрешетить любую опасность, что могла внезапно появиться здесь и сейчас. Словно специально в мозгу возникали картины моего визита к прокажённым. И меня пугала не та горстка бандитов, которые меня связали. Тут была моя вина. Нет, я больше боялся того странного существа, которое так и не удалось поразить. Если такая тварь есть в городе, то шансов выбраться живыми у нас с Лоизой не оставалось.
     Я глубоко вздохнул. На мгновение показалось, что это заставило весь воздух в городе задвигаться, создавая едва заметный ветерок. В такие моменты, когда опасность незнакома да неизвестно, существует ли она, любая деталь способна спасти или погубить твою жизнь. Я закрыл глаза, дав знак Лоизе остановиться и внимательно осмотреться. Пока девушка держала под прицелом проход улицы, я попытался разложить на составляющие запахи, что теперь появились в моём мозгу. Здесь был и затхлый запах старых вещей, которые годами впитывали потом своих хозяев, а теперь лежали в куче где-то по середине улицы, запах пыли, которая покрывала всё кругом, запах… Запах… Едва заметный, словно маленькая струйка, запах гари. Да, кто-то сидел у костра и старательно пытался скрыть своё присутствие. Дым выводился через какое-то устройство в сторону, противоположную от нас. Но я почувствовал его. А ещё…
     Я почувствовал, как хрустнули костяшки пальцев, сжимавших рукоятку моего автомата. Наконец я понял, что так сильно меня настораживало! Вокруг не было ни одного скелета. За время, что город провёл в изоляции, здесь не было никого, кто бы мог позаботиться об останках убитых. Точнее, так было бы на самом деле. Но… Но вокруг не было ни одного скелета, ни одной косточки. Я машинально открыл дверь находящейся рядом квартиры. Быстрый взгляд в сторону выхватил всё, что мне было нужно – старый поксившийся шкаф, тумбочка, кровать, простынь, коричневая от следов крови и… И никого.
     Значит, те, кто был здесь, были людьми. Я, наконец, смог спокойно выпрямиться и опустить автомат.
     - Здесь кто-то есть.
     - «Черти»? – Лоиза сжала обрез в руках.
     - Нет. Люди.
     - Почему ты так решил?
     - В городе было много убийств, но ни трупов, ни костей не видно. Будь тут черти, кости валялись бы повсюду. Здесь живут люди, которые убрали тела.
     - Но кто здесь может жить?
     - Может те, кто смог выжить, а может и банда.
     Девушка снова заволновалась. Видно, что их город не раз подвергался набегами этих парней.
     - Не бойся, с ними я смогу сладить.
     Впереди раздался шорох, потом что-то громко упало, и застучали глухие удары босых ног. Кто-то хотел от нас скрыться. Я припал к прицелу автомата, громко крикнув:
     - Эй! Остановись! Я тебя вижу! Остановись или буду стрелять!
     Я почувствовал, как в этот момент напряглась Лоиза. Она сильно прижалась грудью к моей спине.
     - Не стреляйте! Пожалуйста! – голос принадлежал подростку лет двенадцати максимум.
     - Не буду, если ты немедленно покажешься нам.
     На другой стороне маленькой площади показался жутко грязный, чумазый мальчуган, одетый в лохмотья. Его лицо было перемазано сажей, а волосы сильно слиплись. Он боязливо косился на дуло автомата, медленно подходя. Повинуясь инстинкту, он сам поднял руки, показывая, что в них нет оружия. Вместе с этим движением у него ещё и задралась рубаха, обнажая перед нами худое, жилистое тело.
     Я опустил автомат. Лоиза тоже убрала обрез под плащ. Краем глаза я заметил, что её лицо смягчилось.
     - Как тебя зовут? – Спросила она тёплым голосом, способным расположить к себе любого собеседника.
     - Меня? Меня Куреном называет дед Дюрас.
     - А кто он? – Сейчас я искренне был рад тому, что она оказалась рядом со мной. Своим разговором она могла добыть уйму нужной информации, оставляя за нами при этом право на выстрел или же дальнейшую беседу.
     - Он? Он живёт со мной. Нас осталось только двое…
     - Грустно… Проводишь нас к нему?
     Парень растерялся, не зная, что ответить. Он посмотрел ещё раз на Лоизу, потом на меня, на автомат и, наконец, решился, выпалив:
     - Пойдёмте!
     Парнишка рванул с места, лихо перепрыгивая через груды мусора и хлама. Мы едва успевали за ним. А  в это время умело шнырял в узких улочках, резко меняя направление. Благо городок был небольшой и через пару минут мы уже стояли у входа в большой зал. Некогда мощная стальная дверь валялась на полу, сорванная взрывом. На стенах рядом с пулевыми отверстиями всё ещё видны были уже коричневые пятна давно засохшей крови. Кто-то собрал немалую кровавую дань в этом месте. Это были Грешники…

     Старик сидел у небольшого костра, зажаривая на длинном стальном пруте крысу. Значит, жили они здесь вполне себе сносно. Мы подошли со спины, и если бы не мальчишка, который обнял его, Дюрас подпустил бы нас вплотную. Лоиза прошла вперёд и села напротив деда, я, сняв рюкзак, устроился чуть сбоку. Отсюда я рассмотрел, что у деда почти закрыты глаза. Он был слеп.
     - Здравствуйте. Я рад приветствовать в нашем забытом городке.
     - И тебе привет, отец.
     - Что привело вас сюда?
     - Нас? – Я судорожно перебирал в голове все возможные варианты.
     Врать смысла не было, вряд ли здесь есть ещё кто-то. Но и правда тоже могла не сыграть нам на руку.
     - Мы спасались от погони. – Пришла мне на выручку Лоиза. Только сейчас я начал понимать, что в разговоре с «народом» она идеально дополняет меня и закрывает те места, где я не знаю, что сказать.
     - Понимаю. Подойди поближе, дочка, я хочу рассмотреть твоё лицо.
     Девушка подвинулась ближе к старику. В нервном пламени огня её лицо казалось особенно прекрасным. Дюрас отложил свой обед и принялся осторожно ощупывать лицо Лоизы грязными руками. Моё предположение оправдалось – он совершенно ничего не видел.
     - Ты очень красива… - тихо проговорил дед, опуская руки. – А кто твой спутник?
     - Он хороший человек.
     - Вы бежали от Грешников? – Голос старика был тихим и не выражал никакого интереса. Он скорее констатировал факты, чем спрашивал.
     - Да.
     - Значит, до сих пор ничего не изменилось в этом мире…
     - Что с вами случилось? – Спросил я. – Заражение города?
     - Да. Правда, никто не стал говорить, что заражен город был уже год и многие торговцы тоже весьма сильно хворали.
     - То есть вас отрезали от мира, но инфекция все же просочилась? -  Мне хотелась узнать, что местные знали про вентиляцию.
     - Её и не было. Это всё – всего лишь предлог, чтобы отрезать непокорный город. Мы были одним из лучших поставщиков оружия в своё время. Но вот Грешникам это почему-то не понравилось. И нас постигла их кара…
     - И вы их ненавидите? – Лоиза очень хотела узнать ответ. Я тоже.
     - Грешников? Конечно, нет. Они всего лишь пешки, орудие в руках старейшин.
     - Откуда вы знаете про старейшин?! – я был искренне удивлён такой осведомлённостью старика. Про старейшин знали только Грешники. Только!
     - Я теперь много что знаю о Грешниках.
     - Но откуда?
     - Ему моя мама рассказала. – Парнишка, стоявший всё время рядом с дедом подал наконец голос.
     - Мама? – Удивился я. – А кем она была?
     - Его мать была Грешницей. – Ответил за мальчишку старик.
     - Но у Грешников не может быть детей! Мы не можем… - Начал было громко возмущать я, и тут осёкся.
     - Она не была его родной матерью. Его настоящую мать убили, а эта девушка взяла его под свою опеку. Ей было нелегко. Её бросили свои, разбив сильно лицо. Она продержалась пять лет, а потом рана начала давать о себе. С каждым годом она слепла, и рассудок покидал её. Она умерла полгода назад.
     - Сколько тебе лет? – Изумленно спросил я Курена.
     - Ему около десяти, если мои подсчёты верны. Здесь время течёт по-другому. – Дюрас уставился на меня слепым взглядом.
     - Что это за город, старик? – Я спроси, положив руку ему на плечо.
     - Шестьдесят четвёртый.
     Я отшатнулся, словно поражённый выстрелом. Рука сама скользнула к кобуре, в которой лежал дробовик. Но сейчас он был у Лоизы. Перед глазами пролетели те дни… Та зачистка города… Моя страсть… Моя радость… Моя ярость… Старик, стреляющий из необычного ружья… Женщина, умоляющая сохранить жизнь её ребёнку… Моя напарница, берущая этот свёрток в руки… Моё желание быстрее прикончить всех заражённых и уйти отсюда… Моя напарница… Мой удар, опрокидывающий её… Сломанный приклад ружья… Моя напарница, сидящая в слезах с разбитым лицом и прижимающая к себе этого ребёнка… Мой смех… Моя напарница… Линда…
     - Линда… - Сорвалось с моих губ.
     - Да, её звали так. Ты знал её?
     - Да… Это я… Это я оставил её здесь умирать… - Я опустил голову, стараясь привести мысли в порядок.
     В воздухе повисла тяжёлая тишина. Лоиза подвинулась ко мне и обняла меня за плечи, поцеловав в щёку.
     - Ты Дагон? – Интонация старика осталась прежней.
     - Да.
     - Она много рассказывала о тебе.
     В этот момент я чувствовал себя последним дерьмом. Впрочем, так я себя чувствовал уже достаточно давно.
     - Много выживших было? – Попытался я сменить тему.
     - Семеро.
     - Как же вы смогли так долго продержаться?
     - Просто. У нас в городе у оружейных фабрик был свой генератор. Ток был лет семь. Воду брали из колодца. По сути, мы стали туннелями внутри туннелей. Оказалось, что мы вполне самодостаточны, и если бы не та зачистка, то мы вполне смогли бы и дальше жить в полной автономии от других городов. У нас было все необходимое.
     - Неужели все города могут выжить, в случае обвала? – Лоизу этот момент очень заинтересовал.
     - Скорее всего. Я не знаю, как другие города, но наш мог – точно. В этом была наша сила. В этом наша слабость.
     - Слабость?
     - Мы можем жить в совершенной изоляции, но рано или поздно весь город опустеет. Спустя несколько лет новорождённые начнут умирать, ведь их родителями будут братья и сёстры. Мы должны контактировать с другими людьми, чтобы освежать кровь. Иначе мы все обречены на вымирание…
     - Мы все обречены на вымирание… - Тихо повторил я, вспоминая его же слова про то, что город – это и есть туннели внутри туннелей.
    
     Оставшееся время мы сидели молча у костра, пережёвывая предложенные нам шашлыки из крыс и угощая в свою очередь хозяев этого места вяленым мясом и грибами.
    Ночевать мы могли, где хотели – в городе было полно пустых комнат, да и на улицах можно было вполне комфортно устроиться. Но всё же мы предпочли уединённое место.
     - Дагон, здесь так всё интересно. – Лоиза смотрела на потолок, положив голову мне на грудь.
     - Интересно? – Я осторожно гладил её рукой по голове.
     Вокруг было по-настоящему пусто. В комнате не было даже кровати. Видно оставшиеся в живых пытались с помощью всякого хлама и арматуры раскопать завалы. Мы лежали на тонком матраце, который достали специально для нас, а наш рюкзак лежал в углу. Всё. Больше в комнате ничего не было. Кроме того здесь стояла абсолютно непроглядная тьма. Вначале этого немного напрягало, но спустя несколько минут я привык и мне даже начало нравится это состояние. Почему-то внутри сразу укрепилось убеждение, что в этом месте мы в полной безопасности и сейчас я просто лежал и наслаждался непроницаемой темной, окутывавшей меня. Лоиза лежала рядом, и от этого мне было ещё приятнее.
     - Да. Я никогда не думала, что всё так сложно устроено.
     - Поверь, всё ещё сложнее.
     - А ты мне объяснишь всё?
     - Всё? Всё не смогу, потому что и не знаю.
      Я смотрел на её блестящие в темноте глаза, и больше мне ничего не хотелось. Я был готов остаться в этой забытой дыре и жить здесь, лишь бы она была рядом. Наши губы встретились.
     - Лоиза, спасибо, что помогла мне во время разговора с этим дедом.
     - О чём ты?
     - Просто…. Просто я не привык разговаривать с людьми. Ну знаешь… За всю жизнь мне больше приходилось стрелять.
     Она вновь коснулась моих губ, но вот ответить после этого она не смогла. В дверь осторожно постучались.
     - Можно? – в кромешной тьме мне удалось рассмотреть чумазое лицо Курена.
     - Заходи. - Лоиза слезла с меня и устроилась на краю матраца, оставив немного места для мальчика.
     Пацан моментально улёгся рядом. Девушка погладила его по голове и заботливо спросила:
     - А как же твой дедушка? Он сейчас остался совсем один?
     - Дед Дюрас спит, а мне скучно. Я часто по ночам брожу по городу. Расскажите мне про туннели.
    - А разве мама тебе не рассказывала?
    - Она очень мало говорила об этом.
    - Я сама, по правде, в туннелях оказалась недавно – Лоиза сжала за спиной мою ладонь. – Там темно и пусто.
    - А «черти»?
    - А про них ты знаешь? – Вмешался я.
    - Конечно. Они иногда у нас в заброшенных комнатах живут. Мы даже несколько раз их зажаривали. Правда, они невкусные.
    - Да? И давно вы последнего «черта» встречали?
    - Нет. Несколько дней назад. А что?
    - Нет, ничего. Хочешь, чтобы я тебе про них рассказал?
    - Да.
    - С «чертями» лучше не шутить. Это здесь их мало, а в открытом туннели можно встретить огромную стаю.
    - Огромную?
    - Да. Представь себе, что целая улица заполнена этими тварями, которые кричат, гадят и жаждут тебя съесть!
    - А тебе не страшно, когда ты там?
    - Страшно? Нет… Скорее даже интересно. Понимаешь, малыш, нас  с самого детства приучили к тому, что наша жизнь ничего не стоит. Поэтому нас невозможно победить. Нельзя победить человека, который не боится смерти. Нам нечего терять, нечего бояться. У нас нет детей, любимых, родных…
    - Вы не любите? – Курен внезапно сделался очень взрослым.
    - Любим… Но для нас это равносильно смертному приговору.
     Воцарилась мёртвая тишина. Я тут же решил сменить тему разговора и попытаться узнать ещё немного полезной информации об этом городе.
     - Дюрас сказал, что выжило семеро. Кто были те четверо?
     - Я их почти не помню. Я тогда совсем маленький был.
     - Но кого-нибудь ты застал?
     - Я помню только Аргона. Дед рассказывал, что он работал в оружейных мастерских и пытался открыть путь в туннели после завала.
     - И как?
     - Он почти смог это сделать. На востоке города есть даже незаконченный туннель, который он сам прорыл.
     - И что ему помешало его закончить?
     - Он умер.
     - От чего?
     - Я не знаю. Мне это Дед Дюрас сказал.
     - А ты видел тело? – Я понимал, что задавать такие вопросы ребёнку некорректно.
     - Нет. К нему в комнату зашёл дед, а потом вышел и сказал, что Аргон умер…
     - Да? А говоришь, что ничего не помнишь.
     - А я только это и помню. Можно я с вами буду сегодня спать?
     - Конечно, спи. – Ответила Лоиза.
     Я обнял девушку и тоже попытался уснуть, то и дело прогоняя из головы беспорядочные мысли.