Глава номер четыре. Белый лист, чистый лист

…Я проснулась оттого, что мне стало невыносимо мокро. Лицо было влажное. Нет, мокрое. Потому и мокро.
- Лала, фу! Хватит лизать меня! – скомандовала я. Когда собака отстала, я умыла лицо и, вернувшись в комнату, глянула на часы. Пять утра. Села на краешек стола и пыталась вспомнить, что было вечером. Вспомнила и Игоря, и его слова. Теперь гадала, не приснилось ли мне всё это. Но то, что я еще была хмельная, это однозначно. 
Пошла в ванную и влезла под контрастный душ. Единственный способ немедленно протрезветь, между прочим. Мне помогает всегда. Минут пятнадцать – и готово – свежая, как никогда.
Снова облачилась в короткое черное платьице и пошагала в комнату. Листок с номером лежал на столе. Значит, не приснилось.
Я села на краешек стола (люблю на столе сидеть), сон пропал окончательно. Опять и опять прокручивала в памяти монолог Игоря. «Ириша, ты понимаешь, что это болезнь? Лечить тебя надо, милая, лечить!». Лечить, лечить, лечить…
- Надо что-то с этим делать, - после ванной окончательно (или не окончательно?) протрезвев, сказала я сама себе, при этом оставаясь в том самом коротеньком платье. – Ведь он безгранично прав! Во всем. И я тоже его безумно люблю! Чтоб тебя,  - кинула я презрительный взгляд на бутылки «Белого Аиста». – Да уж. Допилась ты, Ирка, уже с водкой разговариваешь! – ухмыльнулась я, удивляясь собственной глупости. А еще педагог, называется!
Я встала с края стола, схватила в охапку всю водяру, подошла к окну, распахнула его, несмотря на раннее утро и… швырнула эту гадость вниз.
- Петрова! – тут же услышала я дикий визг и высунулась в окно. Взору моему явилась следующая картина – на асфальте валялись осколки этак десяти бутылок, а одна едва не угодила по голове самому «Заслуженному алкоголику» нашего района. Я рассмеялась так, что из глаз брызнули слезы.
- Твою мать! Смотри, куда добро швыряешь. Отдала бы лучше кому, - на отчаянные вопли тут же слетелись и другие местные алконавты (у нас почти весь дом такие индивидуумы). И тоже стали орать на бедную Ирочку.
- Да пошли вы все! – не переставая заливисто смеяться, сказала я, закрыла окно, и навсегда пообещала себе перестать «бухать бухашку».
- Вот, Ирка, теперь ты не от чего не зависимая женщина! – гордо заявила я самой себе, и закурила. – Не-ет, Петрова, - протянула я с улыбкой после некоторой паузы. – Насчет всех зависимостей ты, конечно, погорячилась. Но пусть уж будут сигареты, ладно. Они-то хоть работе не мешают. Со временем и курить брошу, если он попросит… - подумала я и снова представила Игоря. И куда меня понесло? Влюбилась как девчонка. Хотя, я ведь давно его люблю, значит, не всё так плохо.
Посмотрев на циферблат настенных часов, я решила, что позвоню Бесценному уже ближе к обеду, а пока надо потихоньку собираться на работу.  Шесть утра, должна я быть там в восемь, а идти мне до школы минут двадцать. Резонный вопрос: куда эта ненормальная собралась так рано? Ну, во-первых, я еще должна в семь выгулять Лалу. Во вторых, белый и чистый лист биографии Петровой Ирины Александровны следовало бы отметить. Отметить я его решила цветущим внешним видом. Следовательно, хватит на столе сидеть, надо решить, в чем покажусь на работе. Тем более что сегодня днем последний звонок у моих ребят.
Вы знаете, я вообще-то обычно заранее одежду не собираю. Просто с утра беру из шкафа то, что первое вывалилось или нашлось на полу, глажу и топаю на работу. Упоминала уже, что не особо тряслась о своем внешнем виде. Теперь же пора уделять больше времени себе. Как сказала мне однажды Гречка: «Ира, ты не нестоящая женщина. Ты - математик». Помнится, я тогда сильно обиделась на Алёну, и пришло время доказать её неправоту.
Быстрым шагом я подошла к шкафу и первым делом откинула в сторону гору, что разлеживалась на ковре. Это всё я уже недавно одевала, надо что-то пооригинальнее. Итак, Ирка, что ты еще имеешь в своем гардеробе?
Решив не шокировать коллег и детей так сразу, я откинула мысль одеть юбку. Покопавшись еще немного в запасах штанов, нашла совершенно новые джинсы, которые ни разу так и не одела. «Самое то!» одобрила я вещичку и тут же натянула. Джинсы оказались в обтяжку, но стройнили меня, что как нельзя кстати. Узкие черные «дудочки» подчеркивали достоинства фигуры и маскировали недостатки. Теперь дело за малым - найти симпатичную кофточку и немного «припудрить носик».
Кофточек у меня в запасе куда больше, чем брюк, как оказалось. Давненько я шкаф не перебирала, да. Моментально отбросила в сторону жуткие белые блузки с всякими там рюшами и кружевами, терпеть это не могу, но к бантикам отношусь благосклонно. Сие «великолепие» мне когда-то подарили, теперь держу на случай торжества в школе (последний звонок не в счет – туда приходишь, как душе угодно). У нас ведь как по этикету – белый верх да черный низ. Вообще в целом я люблю блузки, но только не белые!
Наконец в необъятной куче разного полезного и не только барахла я отыскала чудную атласную кофточку алого цвета с короткими рукавами, без разных извращений. Зато с глубоким декольте и милыми лентами на левом боку, из которых соорудила пышный бант. Теперь следовало озадачиться выбором обуви. Я недавно приобрела черные туфли на танкетке с кокетливыми бантиками сзади, так что тут проблем не возникло. Обулась и подошла к зеркалу – да, определенно -  хороша.
Перейдем к «декорированию фейса».
Косметичка у меня весьма обширная, хотя я долгое время даже не заглядывала туда. По особому случаю я выудила из неё туш и карандаш для глаз,  нежно – розовый блеск для губ, светлые тени и на всякий пожарный – крем с тонирующим эффектом. Посмотрела в зеркало и решила, что пожарный случай как раз наступил, посему немного крема я на лицо всё же нанесла тонким слоем. Следом подвела глаза и накрасила ресницы, растушевала по векам тени. В завершении – немного блеска, и я осталась вполне довольна собой. В семь я уже была совершенно готова к прогулке с Лалой, и через полчаса завела её обратно домой, благополучно отбыв на работу.

Я явилась за десять минут до положенного времени. Нужное впечатление, надо сказать, было достигнуто – вахтерша даже сначала не узнала меня. Остальные, кого встречала по дороге в кабинет, тоже удивлялись, кое-кто даже теряли способность говорить. Среди них был и тот самый Виталий, что презентовал мне моё последнее вино. Некоторое время он молча любовался мною, затем изрёк:
- Ирочка, вы сегодня потрясающе красивы!
- Большое спасибо, - нежно улыбнулась я Виталию и, пока он вновь обретал дар речи, поспешила в свой кабинет.
Первый урок сегодня у восьмого класса. Сложный класс, но очень творческий. Эмоциональные ребята, иногда приходиться и злиться, что делать я совершенно не умею. В один миг распознают, что Ирка классной руководительнице не скажет, в крайнем случае, напишет замечание.
- Доброе утро, - произнесла я как можно громче, чтобы из-за общего гама меня вообще услышали. Класс  отреагировал моментально – разом обернулись и узрели пани Иру во всем моем великолепии. Было приятно, что не только скользили взглядами, но и задерживали их на мне. По глазам я сразу понимала: человек удивлен, восхищен или просто не понял, кто перед ним - были и парочка «потерянных» взглядов. Однако через пару минут всё утихомирилось, и ребята ответно поприветствовали  меня…

Праздник последнего звонка прошел в теплой атмосфере. Отмечался он во время уроков – в час дня в актовом зале. Собралась вся школа, никто не имел права уйти. Не стану в красках описывать все торжество – поздравления, веселые сценки от восьмых классов, цветы да конфеты…. В общем, звонок как звонок.
Акцент сделать хочу лишь на том, что и дети, и коллеги смотрели на меня сегодня удивленно и пристально. Некоторые подходили на переменках перед торжеством или уже после него и прямо говорили свое мнение, кое-кто перешептывался за моей спиной, отдельно взятые просто таращили глаза. Из этого всего вывод один – впечатление я произвела всенепременно. Самое приятное было то, что мальчишки – старшеклассники не скупились на искреннюю похвалу (по глазам вижу, когда врут, когда нет). Думаю, каждая женщина поймет меня – внимание со стороны мужчин всегда доставляет удовольствие. И Павел снова сегодня мне песни пел….
- Ирина Александровна, вы как никогда прекрасны, - сказал он и обнял меня. В кабинете мы как раз остались одни. Праздник закончился, и я решила заскочить в класс за контрольными. А Паша умудрился запереть дверь на ключ. – Ненаглядная красота моя, - парень провел рукой по моей щеке. Я дернулась, но отпускать меня Павел явно не собирался. – Ирочка, что же вы так нервничаете?
- Так, дорогуша, пусти, - погрозила я пальцем прямо перед носом влюбленного по уши. Он же воспринял сие как шутку и принялся расстегивать пуговички моей алой блузки. Вот уж чего никогда не позволяла себе – это встречаться с учениками, а тем более такими молодыми. И даже если бы мне ОЧЕНЬ хотелось сейчас не сопротивляться, я оттолкнула бы его. Собственно, это и сделала, потому что решительно не стремилась остаться без одежды, да еще наедине с пылко влюбленным в меня кавалером. Сами понимаете, с какой целью он мне блузку расстегивал, уж не маленькие (детям убедительная просьба не читать).
– Ты что, ошалел? – не сдержалась я и вскрикнула. – Позволь тебе напомнить, мы в школе. И даже если бы мы были на необитаемом острове, не трогай меня, договорились? Найди себе девушку молодую, симпатичную….
- Пани Ира, я вас люблю, - отчеканил юноша. – Нужны мне эти молодые, с ними даже поговорить не о чем. И посмотреть не на что, - я рассмеялась от такого заявления. Выходит, у меня есть на что смотреть. Ах, мило. Вот всегда так – хороший мужчина либо уже занят, либо на полжизни моложе…. И тут вдруг я вспомнила про Бесценного, и решила воспользоваться этим:
- Пойми, пожалуйста, что не надо за мной ходить. К тому же я не одинока, у меня есть возлюбленный, - загадочно улыбнулась я, разбив все надежды Павла в пух и прах. Он мгновенно отпустил меня и открыл дверь, дав мне понять, что более не побеспокоит.
- Тогда будьте счастливы, ненаглядная, - вздохнул Паша и мне даже стало его жалко. – Повезло ЕМУ, - добавил влюбленный юнец и пошел по коридору в сторону выхода.
Я застегнула пуговицы, положила контрольные в сумку и поспешила следом, зайдя по дороге в учительскую.
Там мне встретилась Блажевич, которая как обычно прибывала в прекрасном расположении духа. Женщина – настроение лучезарно улыбнулась мне и поднялась с кресла, что, к моему удивлению, далось ей с трудом. Когда она медленно вышла из-за стола, я заметила, что правая лодыжка припухла.
- Валя! – ахнула я. – Что у тебя с ногой?
- Ой, подвернула, пока шла сюда из актового зала, - развела руками она. – Ты знаешь, Ирочка, так больно стоять, - посетовала коллега. Сколько её помню, Блажевич первый раз на что-либо жаловалась. – Не знаю, как домой пойду, - загрустила она. Я пожалела эту милую женщину и постановила проводить её домой.
- Валь, - я взяла Блажевич под локоть. - Я тебя доведу до дома, сама ведь не дойдешь. И не спорь, пожалуйста! – добавила, зная, что Валентина сейчас начнет сопротивляться.
- Ну что ты, солнышко, я как-нибудь сама, - махнула рукой коллега. – К тому же мне тут на трамвае минут пятнадцать всего ехать, - улыбнулась она. Обращение «солнышко» меня так порадовало, что я мигом забыла про мучавшие меня проблемы.
- Так ты и до остановки не доберешься сама, - пыталась я вразумить её. – Давай, без разговоров, провожу. До трамвая, и до дома потом, - улыбнулась я, Блажевич засияла улыбкой в ответ и негромко произнесла:
- Спасибо тебе, Ирочка, - затем взяла меня за руку и медленно пошла. Я дала ей опереться так, чтобы было удобно нам обеим. Попавшиеся по дороге ребята, тоже уходящие домой, вздыхали и охали, видя, как тяжело Вале даются шаги. Я уверенна, что нога болела очень, но вида Блажевич не подавала. Улыбалась, а на любые вопросы отвечала:
- Не волнуйтесь, всё хорошо.
- Как же так наша Валечка ножку вывихнула? – шептались семиклассники, которые питают к Блажевич особенно нежные чувства. Она классный руководитель этих детей, тоже сильно их любит. Как, впрочем, и других учеников. Ни разу плохого она не говорила о каких-либо ребятах, всегда только: «Какие они прекрасные!».  Каждого умеет настроить на позитив. Одно слово – Блажевич.
Мы неторопливо прошли до трамвайной остановки и всё это время молчали. Наконец заговорила Валя:
- Послушай, Ириша, ты ведь живешь в совершенно другой стороне, тебе потом такой кусок по темноте идти одной! – ахнула Блажевич. – Я переживать буду!
- Ничего, вызову такси, - улыбнулась я. - Успокойся, пожалуйста, Валь, всё будет в порядке. Не нервничай, прошу тебя.
- Я спокойна, как удав, - заявила Блажевич и облокотилась на меня, чтобы вынуть из сумочки кошелек.  – Это тебе нервничать не желательно. Кстати, как твои дела?
- Спасибо, лучше всех, - засмеялась я и по неясной мне причине разоткровенничалась с коллегой. – Знаешь, я недавно свою первую любовь встретила, еще с института. Он сейчас в столице живет, теперь по делам сюда приехал.
- Как замечательно! – обрадовалась Блажевич. – А я со своей первой и единственной страстью уж двадцать лет вместе живу, - рассмеялась она. – Замуж вышла достаточно рано и по большой любви. Как видишь, вполне счастлива и теперь, - добавила Валя. Мне с каждым словом всё больше нравилось общаться с ней, потому что она понимающая и внимательная. Пожалела, что раньше никогда не беседовала с Блажевич. Захотелось раскрыть ей душу, и я была уверенна, что Валентина выслушает, поймет и поддержит. Но решила начать издалека:
- Рада за тебя, искренне. А у меня на личном фронте сплошь одни потери, - вздохнула я. 
- Серьезно? – изогнула тонкие брови коллега и впервые за всю нашу беседу (и все годы нашего знакомства) нахмурилась. – Слабо верится, что у такой красивой женщины нет поклонника, - Блажевич попыталась полностью стать на больную ногу и всхлипнула.
- Очень больно? – с сочувствием осведомилась я.
- Жутко, - грустно ответила Валя и кивнула. – Боюсь, что завтра на работу не выйду.
- Тебе надо врачу показаться, - произнесла я и повернула голову влево: как раз приближался наш трамвай. - Обязательно, слышишь, обязательно сделай рентген, - я помогла Вале войти в транспорт и пройти в конец вагона к свободному месту. Она осторожно села и с благодарностью проговорила:
- Что бы я без тебя, Ириша, делала?
- Обещай, что съездишь в поликлинику! – потребовала я, но тихо – всему вагону наш диалог слушать не обязательно.
- Всенепременно, - заверила меня Блажевич и сложила руки на груди. Я негромко засмеялась, у Вали тоже поднялось настроение. 
- Скажи, а сколько остановок нам ехать? – решила сменить я тему разговора. У Валентины в гостях никогда не бывала и где она живет, знала только приблизительно.
- Ну, точно тебе не скажу. Ехать минут пятнадцать, выходить надо напротив торгового центра, - ответила Валя.
Я притихла, а Блажевич вдруг сказала: - Ирочка, ты красавица. Сегодня даже не узнала тебя. Такая женственная, и эта красная блузочка тебе идет, - улыбнулась Валя. Если честно, её слова больше всего грели мне душу. Они были самыми искренними из всех сказанных за день. Блажевич меня так растрогала, что я не удержалась: обняла её за плечи, и даже прослезилась. Валентина любовалась мною, пытаясь понять, с чего это вдруг Петрова ревет. Она пару секунд молча хлопала длинными черными ресницами, потом словно невзначай проронила, глядя на меня «из-под очков»:
- Ирка, что стряслось? – тон её был как-то непривычен для меня. Я мгновенно успокоилась и ответила, что прекрасно себя чувствую и что плачу исключительно от радости. – Тогда понятно, - уже с привычной окраской голоса и со знакомой светлой улыбкой произнесла Блажевич. – Слезы от радости – это прекрасно.
Улыбнувшись, я отвернулась к окну и наблюдала за домами, остающимися позади нас. Валя же сняла очки и сосредоточенно протирала стекла, потому как они запачкались. Я огляделась по сторонам и заметила, что на нас с коллегой то и дело поглядывают неведомые мне молодые люди. Вздохнув, присела на освободившееся место позади Блажевич, кинула короткий взгляд на всё еще глазеющих молодых людей, наклонилась к Вале и поинтересовалась:
 - Долго еще? Меня вон те личности настораживают, - я кивнула на парней.
- Они-то? – усмехнулась Валентина. – Это Лешки моего друзья, вот и вызвали мы их интерес, - пояснила Блажевич. Лешка – это Валин взрослый сын - юноше скоро исполнится восемнадцать лет от роду. По-моему, уже возмужалый, как вам кажется?
- Ясно, вас понял, - пробормотала я и снова уставилась в окно.
- Ира, ты не хочешь со мной говорить? – осведомилась Валя. – Что не скажу, ты не поддерживаешь диалог, - огорчено протянула она. Меня мгновенно стала мучить совесть. Говорить, в самом деле, не хотелось, но причина никак не в Валентине. Я просто снова была занята думами об Игоре и озадачена тем, во сколько же следует ему позвонить. А еще мысленно сокрушалась, что он сам не звонит мне. Наконец я спустилась на землю и ответила Вале:
- Ты не так поняла меня. Очень хочу с тобой поговорить, но давай лучше дома, разговор не для лишних ушей, - улыбнулась я. - Мне совет твой жизненно важен, - примолвила и тут же пожалела. Теперь всю оставшуюся дорогу Блажевич будет волноваться.
Но я ошиблась. Валя лишь понимающе кивнула и замолчала, глядя перед собой.  Я всё так же смотрела в окно…