183 письма с Севера. 1995 год. Главы 112-114

     На фото - мои родственники. Стоят взрослые (слева направо): Иван Маслов (мой дядя), Матрёна Маслова (жена Ивана), Нина Маслова (жена Владимира), Анна Василькова (дочь Ивана), Владимир Маслов (мой дядя, его страница есть на Прозе.ру: http://www.proza.ru/avtor/aviatehnik ).
Дети (слева направо): Алексей (внук Владимира), Светлана и Наталья (дочери Анны Васильковой), Юрий (внук Ивана). Снято в Ермаке в 1987 году.


Глава 112


    Наступил 1995-й год, в котором произошло много событий и радостного, и грустного характера, постараюсь упомянуть обо всех. Начну с приятного: буквально в первых числах января пришло долгожданное письмо и новогоднее поздравление из Тихорецка от дяди Володи. До этого переписку мы почти не вели, лишь к каждому Новому году и 23 февраля обменивались поздравлениями. Прежде чем напечатать письмо, расскажу о своём дяде. Дядя Володя — один из братьев моего отца.

     Когда я родился, дяде Володе  шёл семнадцатый год. Моя мама мне рассказывала, что дядя со мной, малышом, любил подолгу нянчиться: я у него был любимым племянником. Как я ликовал, когда однажды летом, будучи уже подростком, вдруг увидел приехавшего в отпуск и шедшего по селу в красивом парадном лётном костюме и в голубой фуражке с золотистой кокардой своего кумира, своего любимого дядю Володю. Моё детское сердечко распирало от радости и гордости: это мой дядя, это родной брат моего отца! Когда дядя шёл по Ермаку, я замечал, с какими любопытством и восхищением смотрели на него сельчане.

     Потом дядя Володя ехал на «остров» к своим родителям и там, среди родных, на природе, проводил весь свой отпуск. «Островом» мы называли место на другом берегу Иртыша, где жили  мои дед, бабушка, их дети Иван и Дуся, работавшие бакенщиками. Жизнь на «острове» в этот период бурно закипала. То дядя с братом Иваном собирались на серьёзную рыбалку — острожить ночью, а под утро возвращались с десятком больших серебристых щук в лодке. То гнули и точили большие крючки у самоловов, и потом ехали на лодке эти самоловы ставить, а вскоре мы от пуза наедались вкуснейшей стерляжьей ухи. То они ехали на охоту, а к вечеру бабушка уже осмаливала крупные утиные тушки на лапшу. Помню, как-то однажды они привезли с охоты дикого гуся, а он был такой тяжёлый, что я волоком еле дотянул его до дома. То дядя Володя ещё что-то делал, а я неотступно с любопытством наблюдал за его действиями.

     В 1955 году дядя Володя приехал в отпуск со своей молодой женой Ниной. Дяде было 25 лет, а тёте — 19. Но мне они казались тогда очень взрослыми. Из детей, кроме меня, на «острове» ещё «загорали» мой брал Лёва и мои двоюродные братья, дети отцовой сестры Анны, Юра и Саня. Не скрою, что мы не только любовались красотой дядиной жены, но и были тайно, по-детски, в неё влюблены.

     В дяде мне нравилось всё. И то, как он разговаривал — в его голосе, особенно по отношению к нам, сорванцам, всегда чувствовалась небольшая ирония; и то, как о многих вещах он рассказывал с лёгкой улыбкой на губах; и то, как он высказывал своё мнение или делал комментарий по какой-либо теме. Однажды я увидел, как дядя брился механической, с вращающимися ножами, бритвой, таких я раньше ни у кого не видел. Я спросил:
     — А чем эта бритва лучше дедовой?
     — У деда бритва опасная, — как обычно спокойно, с лёгкой улыбкой, лукаво на меня глядя, ответил он, — можно горло перерезать, а эта безопасная и бреет быстрей, два раза по бороде провёл — и готово!

     И тогда я решил: как вырасту, куплю себе такую же безопасную бритву, что со временем и исполнил. Но это уже была не просто механическая, а электрическая бритва.

     У дяди Вани (это младший брат отца) на «острове» имелся радиоприёмник «Родина-52». Мы его иногда включали и слушали. Как-то оттуда донеслась песня, довольно красивая, которую утробным голосом пела незнакомая мне певица: «Человек идёт и улыбается, значит, человеку хорошо...»  Дядя Володя находился недалеко, слегка прислушался, а потом сказал:
     — Опять эта обезь... гм... Эдита Пьеха поёт.

     Эта информация настолько прочно вошла в мои мозги, что много лет спустя каждый раз, когда по телевизору показывали поющую Эдиту Пьеху, я пытался в ней высмотреть черты, присущие приматам, но, кажется, не находил.

     Как-то я с братом Лёвой и ещё кем-то из мальчишек взяли старую дедову лодку и начали кататься по неглубокому и илистому затону. Что-то мы не рассчитали, и вскоре наша лодка прочно застряла, прилипнув к вязкому дну водоёма. Мы шустро повыскакивали из лодки и, оказавшись в илу почти по пояс, с трудом, но всё же вытолкали лодку на глубину. Сами вымазались в грязи до ушей. И вдруг увидели стоявшего у берега и внимательно за нами наблюдавшего дядю Володю. Кто-то из нас, преисполненный гордостью за совершённую титаническую работу, многозначительно кивнул в сторону лодки и бахвальнулся:
     — Сила есть — ума не надо!
     На что дядя Володя, как мне показалось, назидательно, с иронией в голосе, ответил:
     — Был бы ум — было бы ещё лучше!

     В детстве все мальчишки десятками раз смотрели фильмы про войну, я тоже не был исключением. Военные люди для нас были героями, защитниками. Когда дядя надевал свой красивый парадный лётный костюм, мы, разинув рот, обступали его и пытались прикоснуться к живому воплощению героизма и отваги.

     Приезжая в отпуск, дядя Володя не раз привозил мелкокалиберную винтовку, настоящую, боевую, и всегда разрешал нам из неё пострелять, и не просто по консервным банкам, а по настоящим воинским мишеням. Наши попадания он называл «галушками», например, когда из пяти выстрелов я попал в мишень всего один раз, он прокомментировал: «Так, у Лёни одна галушка, а остальные ушли за молоком». И я терялся в догадках, за каким это таким молоком могли метнуться пролетевшие мимо мишени пули. Молоко могло быть прерогативой только бурёнок из бабушкиного стада.

     В январе 1971 года умер мой отец. Я к этому времени уже отслужил армию и поступил учиться в ермаковское культпросветучилище. На похороны своего брата приехал из Тихорецка и дядя Володя. Выглядел красиво и представительно: в офицерской шинели и шапке с кокардой. После похорон мы долго с ним беседовали. Дядя рассказывал о благодатной кубанской земле, о тёплом климате, интересовался моей жизнью, познакомился с Любой, моей будущей женой, угощал нас светлым кубанским самодельным вином, которого привёз десятилитровую канистру. Вино оказалось необычайно вкусным. Я поинтересовался, как дядя его делает. Он рассказал, что обычно поздней осенью садится на мотороллер, едет на ближайшую плантацию, и там, договорившись со сторожем, набирает мешка два-три винограда, потом из него делает вино. Я когда-то в кино видел, как итальянцы в больших чанах босыми ногами давили виноград, а потом сок заливали в огромные дубовые бочки, расположенные в глубоких подвалах. Примерно таким же я представлял процесс приготовления вина моим дядей.

     Перед самым отъездом из Ермака, дядя Володя зашёл к своей сестре Марии, которая жила в благоустроенной квартире. Я в это время тоже находился здесь: сидел у пианино и разучивал какую-то мелодию, заданную мне в училище. (У тёти Маруси имелось пианино, и она не возражала, когда я иногда понемногу у них на нём бренчал). В какой-то момент дядя вдруг подошёл ко мне и спросил:
     — Планы-то у тебя на будущее какие, Лёня? Кем будешь после училища?
     — Да вот, — начал я что-то бормотать, — после училища буду клубным работником, и ещё мне нравится музыка, буду играть на эстраде.
     Дядя некоторое время размышлял, задумчиво глядя на меня, потом сказал:
     — Мой тебе совет: надо в руки брать молоток.

     Я прекрасно понимал, о чём мне сказал дядя Володя. Взять в руки молоток, означало не просто взять этот инструмент, чтобы забить гвоздь. Это означало получить какую-то твёрдую рабочую профессию, где заработок был на порядок выше, чем в искусстве. То есть, надо твёрдо стать на ноги.


Глава 113

 
     Прошло несколько лет. Я окончил училище, поработал художественным руководителем Дома культуры в Павлодаре, потом переехать работать в Беловку (это недалеко от Ермака) воспитателем в профтехучилище и, опять-таки, руководил там оркестром. Зарплату получал копеечную. Слова же, сказанные мне дядей в 1971 году, с регулярным постоянством всплывали в моей памяти. «Молоток... Молоток в руки...»
 
     И тут мне крупно повезло: прямо при училище организовали группу из сотрудников этого же училища для обучения по специальности «Электросварщик». Через год у меня на руках уже имелся диплом по этой специальности. Меня назначили сначала мастером, а потом и преподавателем училища по сварочному делу. В 1978 году мой брат Лев помог мне из Ермака уехать работать сварщиком на Крайний Север в город Надым (сам он уехал туда в 1971 году из Снежногорска, Красноярского края).

     В отпуск из Надыма я с семьёй ездил каждый раз всегда в Ермак, потому что там жили и мои, и Любины родители, но с дядей Володей виделся лишь пару раз, где-то в 1987 году и ещё один раз несколько лет позже. К этому времени дядя уже вышел на пенсию, и поездки летом из Тихорецка в Казахстан для него и тёти Нины стали утомительными, а потому и нечастыми. Я безмерно радовался этим редким встречам. Замечал, что и дядя был также рад меня видеть.
 
     Прошло ещё несколько лет. Мой северный стаж перевалил за 15 лет. Мы с женой стали подумывать о том,  куда, в какие края податься после выезда с Севера. В Казахстан ехать жить не хотели, после развала СССР пришлось продать там свою двухкомнатную квартирёшку за бесценок. Да и чувствовали себя мы россиянами. Люба предлагала городок Мыски, Кемеровской области, где жил её брат Володя и куда уехала жить её мама. Мы бывали там, мне лично не совсем понравилось — опять Сибирь, морозы, глушь. Кое-какие советы и предложения поступали от моих и Любиных надымских знакомых, у которых родственники жили по всей России: предлагали поехать посмотреть места то под Курском, то в Балаково, Саратовской области, то под Омском. Куда ехать? Кто там нас ждёт?

     Я всегда помнил, что в Тихорецке живёт мой дядя, Владимир Иванович. Там же живут и его уже взрослые дети со своими семьями. С ними я совсем не был знаком, не доводилось и бывать в тех местах. По этой же причине не имел ни малейшего представления о том, что это за город и какой он. И вот, в ноябре 1994 года, после некоторых колебаний и сомнений, взял я ручку, бумагу и написал письмо дяде Володе, в котором поделился своими планами и намерениями относительно будущего местожительства, поинтересовался ценами на жильё. Наконец, пришёл ответ, написанный дядиной рукой. Это, и некоторые другие дядины письма я буду печатать в контексте рассказов о нём: они достойны внимания, потому что очень хорошо передают не только дух того времени, но и прекрасные личные черты характера дяди Володи и его близких родных.  Итак... Письмо от моего дяди Володи.

     *****

      «Здравствуйте, дорогие наши Леонид, Люба, Лена, Игорь!
     Сообщаем Вам, что мы живы и здоровы насколько это нам возможно. Живём мы средне, может быть, по нынешним временам даже хорошо. Я и Нина на пенсии, получаем: я — 200.000 и Нина — 130.000 руб*, по вашим меркам это совсем мало, но, учитывая, что цены у нас пониже ваших, хватает, да больше теперь пенсионерам и не платят. Имеем огороды, курей держим. Сейчас погреб набит всем, был бы аппетит.

     Дети работают, что будет завтра — увидим. Внуки ходят в школу с переменным успехом. Самый младший, назвали его Даниилом,  это Надин сын, сейчас у нас. К нам ходит часто. Он учится в музыкальной  школе и готовится в первый класс. Весной ему исполнится 6 лет, а осенью в 6,5 лет пойдёт в школу. Уже хорошо читает, кое-что пишет, любит рисовать. Вчера по музыке получил 5+. Помаленьку, с помощью магнитофонных кассет, учит английский язык. Уже знает слов 300.

     Тебя, Леонид, интересует тот вопрос, который ты задавал — цены на жилье в Тихорецке. Самый дешёвый турлучный дом (флигель) и 6 соток земли равен по стоимости новым «Жигулям», т.е. 20-25 лимонов**. Дом, обложенный кирпичом, с газом и водой — 40-50 лимонов. Кирпичный новый, площадью 80-100 кв. м, соответственно до 100 лимонов, дворцы ещё дороже. В станицах недалеко от Тихорецка можно купить домик с большим участком земли (от 20 до 50 соток) лимонов за 20. Построиться в Тихорецке будет стоить около 100 лимонов. Дешевле всего можно купить квартиру. Двухкомнатная стоит 20-25 лимонов, и дачный участок в 6-8 соток за 10 лимонов.

     У нас есть участок земли под строительство дома во вновь строящемся районе. Взяла Надя, но строиться у неё не хватает духу. На план есть проект дома, солнечная сторона, дом двухэтажный, но цена плана обойдётся тоже лимонов в 10, планы такие продают и цену на них можно уточнить, для своих можно даже сделать скидку. Сынова тёща живёт в станице Архангельской (25 км от Тихорецка по трассе Ростов — Баку), домик турлучный, покупали в своё время за 5.000 р., сейчас такой домик стоит лимонов 10-15. Участок земли — 23 сотки. Теперь этот домик мы обложили кирпичом, построили гараж с сараями. Можно на какое-то время Вас приютить там, если это понадобится. Сваха живёт одна.  А так приезжайте в гости в любое время, будем все рады Вам. Мы с бабушкой живём в двухкомнатной квартире, можем тоже приютить.

     Цены на продукты: хлеб белый — 550 р., молоко — 500 р., масло — 12.000 за кг., мясо — от 4.000 до 6.000 р., картошка — 500 р. кг., водка — 3.500 р. бутылка.
     Лёня, если будешь мне писать письмо, напиши всё, что знаешь про Ермак, я не получаю оттуда никаких писем. Живы ли там кто. Будьте здоровы, приезжайте. Искренне ваши Владимир и Нина. Декабря 1994 г.»
    
     Письмо я перечитывал раз десять, всё было ясно — дядя будет рад не только нашему приезду в гости, но и если мы купим там жильё. Это мы приняли к сведению.
     __________________
     *200.000 р. после реформы превратились в 200 р. Один доллар стоил 5.000, а после реформы — 5 р.
     **Лимон — 1 миллион. После реформы 1997 года превратился в 1.000 р.


Глава 114


     5 января 1995 года мы сделали серьёзное приобретение —  у своего приятеля Володи Гороцкевича я купил японскую видеокамеру «SONY», это у него я в прошлом году купил телевизор «FUNAI». Кстати, именно он делал съёмку Игоревой свадьбы. Володя хорошо разбирался в электронике, поэтому была и подстраховка: когда однажды сломался телевизор, Володя мне бесплатно его отремонтировал.

     О видеокамере я мечтал давно, наверно, ещё с того времени, когда купил любительскую кинокамеру, это в 1984 году. Помню, когда в сентябре 1987 года я попал на крымский курорт Мисхор, мне довелось побывать на экскурсии в Ливадийском дворце. Кроме нашей группы сюда приехала группа иностранных туристов, по виду не то немцев, не то французов. Все пожилые, даже, можно сказать, старые, но жизнерадостные, весёлые. И старики, и бабульки с крашеными волосами, и почти все в шортах. И что меня поразило больше всего — каждый второй в руках держал видеокамеру. Какой же таинственной и недосягаемой казалась мне тогда эта чудо-техника, и я подумал: «Такой штуковины у меня, наверно, никогда не будет».

     Видимо, только благодаря экономическим реформам в нашей стране и тому, что я работал на Севере, спустя буквально восемь лет мечта моя смогла осуществиться. С каким же трепетом нёс я заветную коробку от товарища домой. Вот оно, чудо, весом с килограмм! Нажал красную кнопочку, в видоискателе появилась надпись «REC», и вперёд — всё, на что был направлен объектив, запечатлевалось если не навечно, то, по крайней мере, надолго. С первых же дней я как людоед, которому не дали пообедать, набрасывался с объективом видеокамеры на всё, что попадало на глаза. На первом плане, конечно, оказывались семья, дети. Жалко, что не успел заснять сваху, но внука начал снимать с первого месяца его жизни.

     Наша сваха, Игорева тёща, в связи с каким-то заболеванием типа гипертонии последнее время не работала и всё время находилась дома. 6 января нам позвонил Игорёк, и сказал, что Лидия Матвеевна в больнице. Мы тогда не могли и предположить, что всё будет таким трагическим — в ночь на 7-е января мы узнали о кончине свахи.

     Во второй половине января пришло письмо от мамы, я тут же написал ответ.

     «Здравствуй, наша дорогая мамуля!
    Получили от тебя долгожданное письмо, узнали обо всём, что там у вас происходит, о твоём житье-бытье. Да, тяжеловато сейчас жить на «земле», я не представляю, как ты и Таня возите воду аж от маслозаводской колонки*?! Вы уж там держитесь, не за горами весна...

     Теперь о нашей жизни. Я в прошлом письме тебе писал о радостном событии: у нас 6 декабря 1994 года родился внук! Назвали его Виталием, наше мнение насчёт Евгения молодые в расчёт не взяли. Чувствует себя малыш хорошо, несмотря на то, что через месяц после рождения у Аллы молоко почти пропало, и теперь его подкармливают молочной смесью.

     На Новый год мы ставили свою искусственную ёлочку. Лёле дед Мороз подарил много подарков, подарил игру «Тетрис», ручные часики, 8 томов детской энциклопедии «Всё обо всём» — находила она это под ёлочкой. Туда же добрый дед клал ещё мягкие игрушки, шоколадные яйца с киндер-сюрпризами. Представляешь, как этому радовалась Лёлюшка! 2-ю четверть она закончила с одними пятёрками. Круглая отличница!

     В ночь перед Рождеством (с 6-го на 7-ое января 1995 года) произошла трагедия — от инсульта скончалась Лидия Матвеевна, наша сваха. Последние полгода она чувствовала себя неважно, болела, в связи с этим Игорьку с Аллой пришлось снять другую квартиру (попалась двухкомнатная в нашем подъезде и даже на нашей площадке). И вот теперь врачи признали у неё кровоизлияние в мозг. Только пару раз и удалось ей понянчиться с внуком. Хоронить её увезли в Черкесск. Мы уже отметили 9 дней, а 16 февраля будет 40 дней. Попозже Игорь с Аллой снова перейдут жить к свату.

     После событий со свахой Люба перенервничала, у неё поднялся сахар, и с 23 января она ушла на больничный. А я вчера ездил с ребятами из бригады по работе в Старый Надым (там демонтировали подъёмный кран) и нечаянно оступился из-за того, что было скользко, потянул мышцу на спине, в районе пояса. Сначала было вроде ничего, а сегодня утром вставать — и не могу, болит спина. Пошёл в больницу, и тоже отправили на больничный, да ещё и уколы «Пирабутола» выписали, как от остеохондроза. Теперь с Любой сидим — я письмо пишу, она кушать готовит. Скоро Лёля со школы придёт. Должен сказать, что музыку она не очень любит, а вот шить, вязать — тут её не оторвать. Как-то она сшила платье для куклы, так в школе его взяли на выставку детского творчества.

     Перед самым Новым годом нам выдали зарплату чуть не за полгода, так вот, чтобы деньги не рассосались, взяли Лёле в комнату детский мебельный гарнитур «Гаврош» за 800 тыс. рублей, а себе (наконец-то, сбылась моя давнишняя мечта!) я взял видеокамеру «SONY» за 3,5 млн. рублей. Сейчас всех снимаю и переписываю это с камеры на видеомагнитофон, получается здорово.

     Получили письмо от тёщи из Мысков. Пишет, что Володя там ей под комнату оборудовал свою мастерскую (эта мастерская стоит отдельно от дома, метрах в 30). С утра Володя печь дома затопит, потом успевает у матери затопить и идёт на работу. А Юля спит.  Она не работает, занимается дома по хозяйству.

     Виталька их женился, взял женщину с ребёнком (мальчиком), сошлись, не расписавшись, и внуков пока не планируют. Игорь наш в этом плане оказался попрытче своего двоюродного братца.

     Я поддерживаю связь с Владиком, об этом тебе писал в предыдущих письмах. Он в ноябре просил денег, я ему высылал 200 тыс., потом ещё 150. Сразу после нового года он попросил ещё 100 тысяч, я ему послал. Наконец-то он устроился работать по вахтам под городом Ноябрьском, на Ханымейском месторождении. Звонил мне оттуда 18 января, говорил, что по 12 часов работать тяжело, непривычно. Я ему сказал, чтобы он держался, я начинал с этого же. Работать будет полтора месяца на вахте, а полтора — отдыхать. Обещают платить по 1,5 млн. рублей. Дал бы Бог!

     У нас в Надыме участились случаи обворовывания квартир. Я с полмесяца назад начал варить себе домой сейф, врезал в его дверцу гаражный замок — ящик получился на славу! Позавчера припёр его домой (это когда ещё спина не болела), весит он почти 80 кг, да ещё к стене в спальне прикрутил его потайными болтами, короче, потел не зря. Теперь сложил в него швейную машину, видеокамеру, фотоаппарат, шкатулку с золотом, меховые шапки, документы. Летом, перед отпуском, положу туда и видик. Голова не так будет болеть. Ещё на дверях квартиры поставлю сигнализацию.

     На днях купили Любе новое лекарство, называется «Капли Береша плюс». Пузырёк в 30 граммов стоит 35 тыс. рублей. На один цикл надо 6 флаконов, столько и взяли. И взяли бутылку бальзама «Биттнера». Говорят, лекарства эти очень ценные и эффективные. Будем лечиться.

     Недавно пришло письмо от дяди Володи из Тихорецка с новогодним поздравлением и рассказом о том, как там обстоят дела с ценами на жильё. Будут рады, если после Севера мы переедем жить в их края. У них всё нормально, и дядя Володя, и тётя Нина на пенсии, их дети работают, внуки учатся.

     Маманчик, вот ко мне подошла моя ласковая дочурка, сейчас она напишет тебе пару ласковых строчек:

     «Милая бабушка Броня! Я тебя очень люблю! Я по тебе соскучилась. Я тебя крепко целую и обнимаю! Твоя внучка Леночка!»

     Лёлечка наша сильно выросла, большая уже, скоро вместо нас будет писать тебе письма. Пиши, мама. Привет тебе от семьи Игоря. Леонид, Люба, Лёля. 27.01.95».
     _________________
     *Зимой мама возит воду во фляге, закреплённой на небольшой тележке, из колонки, расположенной в более чем 300 метрах от её домика. Перед новым годом этот источник влаги сломался, и за водой приходилось ездить к другой колонке, расположенной на расстоянии более километра. 
    
     *****

     Продолжение воспоминаний здесь: http://www.proza.ru/2010/09/07/1451