девушка и почтальон

Девушка и почтальон

Листья, листья, листья, листья... Вот они, зеленые, резные висят, окутывают клен, одиноко растущий у обочины дороги, каким-то случайным образом сохранившийся здесь, в центре шумного города, напротив старого, одинокого дома, почти задушенного новостройками, оглохшего от потока серьезных железных машин. Дом пока живет, листья растут, наливаются соком, густо зеленеют, превращаясь из крохотных почек в резные веерообразные опахала.

Молодой почтальон, с большой коричневой сумкой на ремне, в синей казенной куртке, высокий, длинноволосый, большеротый, пританцовывающий при ходьбе, самоуглубленный, каждое утро проходит мимо этого одинокого дома, мимо этого одинокого дерева, пока украшенного листьями.

 Весна надежды, весна предчувствия, весна проснувшихся желаний. Воробьи, прыгая в нетерпенье по щедрым лужам, щебечут: "Весна! Будет много, много, много... Чье, чье, чье? Наше, наше, наше…"

Бежит  парень дальше, никого и ничего не замечая на своем пути. Вдруг, наткнулся на другого парня, стоящего на тротуаре и пускающего солнечного зайчика в окна одинокого дома. Этот другой парень, почти такой же, как почтальон с виду, отступил от столкновения, пропустил почтальона с поклоном, разводя руки, мол: «Проходи». Почтальон и прошел, но все же заинтересовался, куда это пускал парень солнечных зайчиков? Посмотрел на окна одинокого старого дома и увидел девицу, миловидную, бледную, улыбающуюся. И... не просто солнцу, и не просто весне, и не просто глупым воробьям, и не просто счастливым листьям, и не парню, пускающему зайчиков, а конкретно ему, молодому почтальону в синей казенной куртке.

И тут же замерли нахохлившиеся воробьи, перестали шинами шуметь машины, встрепенулись листья одинокого клена: "Неужели, неужели, неужели?" Парень, пускающий зайчиков, сконфуженно ушел, что-то для себя поняв.

Но молодой почтальон, смутившись, не желая, по-видимому, попадать в неволю к этому зовущему взгляду, к этим белым тонким плечам, споткнувшись на ровном асфальте, подпрыгнул и удрал. Коричневая сумка с черно-белыми газетами и пестрыми глянцевыми журналами тоже подпрыгнула, один журнал выпал, открылся на странице с зазывно смеющейся полуголой девицей.

Листья, листья, листья, листья.… Вот они, уже пыльные, немного потрепанные, летние листья. Вот оно, без облачка, серо-голубое городское летнее небо. Вот они грязные бездомные воробьи. Вот он, парень-почтальон. Утро, он пробегает мимо одинокого старого дома. Мимо одинокого старого клена с его косматыми листьями.  Мимо одинокой нежной девушки в окне второго этажа. Пробегает, так и не взглянув на нее.

У него широкая спина, крепкие и длинные ноги, он красивый мужчина. Он хорошо знает компьютер, каждый вечер сидит в интернете и общается с половиной мира, так как по специальности он программист, не желающий подчиняться службе и боссам, больше всего на свете ценящий свободу. И,  он каждое утро перед раздачей почты молча и обыденно занимается сексом со своей коллегой, тоже почтальонкой, матерью четверых детей, с синими крашеными волосами,  женщиной лет пятидесяти. В тесной подсобке, стоя, опираясь на гору посылок в ярких картонных коробках, заклеенных белым скотчем с синими надписями.

Налетает с первыми осенними порывами ветра сентябрь. Срывает беспощадно желто-красные листья клена. Швыряет их, как мокрые тряпки на лобовые стекла бесконечно текущих машин. Бросает первые холодные дожди на спешащих прохожих.

Под летящими листьями стоит милая девушка со второго этажа одинокого дома. И мимо нее пробегает молодой почтальон с коричневой сумкой. Не смотрит на окна, не смотрит вокруг, не видит девушку, стоящую под одиноким деревом, в ореоле красных кленовых листьев. Ничего не видит, ничего не чувствует.

Однажды утром получил с письмами и переводами и себе  белый листочек повестки из военкомата. И кончились его мечты о свободе, закружились чувства, вспомнил почтальон про июньское лето, понесся парень к одинокому старому дому, стал шарить глазами по окнам второго этажа. Но не увидел никого в окнах. И понуро поплелся собирать вещи в поход. Понял, что некому будет его ждать и, в случае гибели, никто его не оплачет.

А под одиноким кленом все так же стоит нежная верная девушка. Увидела она пробегающего почтальона, рванулась к нему из объятий одинокого дерева, полетела за парнем, обвила сзади его шею белыми руками. И закружились они в первом и последнем танце любви...