Письмо на войну

Друг мой, Нико! Сегодня нам с сестрой Линой пришлось рано утром  отправиться  по делам, а живём мы, если ты помнишь, на самой окраине города. Как раз там, где начинаются городские сады. Так вот, на одной из остановок в автобус вошла дачница с полной корзиной разнотравья. Салон сразу наполнился ароматами знойного лета, на сердце стало светло и радостно, и я вспомнила стихотворение, напечатанное в книге, подаренной тебе. Но лучше напомню:

Деревня пропахла вареньем и хлебом,
Звенело в подойник струёй молоко.
Вечерний закат разливался в полнеба,
И было так славно, тепло и легко.

В саду колдовали какие-то птицы,
О чём-то насущном ворчали коты.
Порой над полями мелькали зарницы,
И до одурения пахли цветы.

Всё плавилось в лете, любило и пело.
Был воздух спокоен, прозрачен и чист.
И девичья песня звучала несмело,
И вторил ей нежно сосед-баянист.

И почему-то представилась та самая счастливая деревня, в которой мне было так тепло и уютно. Дальний лес, река, поле, луг…ты и я…в твоих волосах запутались травинки…руки пахли солнцем и земляникой…а губы…о, эти губы!...всё многословие русского языка не сможет передать, что значили для меня твои губы!…
 
Я сидела в пыльном автобусе и улыбалась от счастья. Но тут противная сестрица, заметив мою блаженную улыбку, вдруг заявила, что любить тебя-писателя легче, чем тебя-мужчину: меньше суеты и беспокойства. Потому что писатель сидит дома, за своим компом, стучит по клавишам и пишет свои любимые книжки. А мужчина ходит на войну, попадает в плен, ездит в командировки, любит чужих женщин и, вообще, живёт жизнью, которая нравится только ему. И не думает, как тяжело быть рядом с ним, не зная, когда этот странник тронется в путь, а тем более, когда же он вернётся. И вернётся ли?...   
 
Я не знала, что ей ответить. Она была права, ведь разум всегда находится в противоречии с сердцем и душой. Я больше не улыбалась. Но и не плакала. Оттого, что слёз во мне просто не было. Но это остатки той, прежней жизни.  А сейчас  я твёрдо уверена: чтобы ни случилось в будущем, даже если уйдёт последняя частица удачи, если никого не останется рядом, если вместо похлёбки в чашке будет просто вода, а вместо крыши над головой только небо, я всё равно никогда не покину тебя…с чем и остаюсь твоя верная, любящая Люсьена-Люська.